ой
и с недоверием  в  глазах  уставился  на  склонившегося  над  ним  человека.
Недоверие быстро сменилось возмущением, возмущение  -  ужасом.  Полные  губы
Жечкова дернулись.
   - Вставай, козлик, - повторил Валерий. - И не шуметь.
   - В...вы... - начал губернатор свистящим шепотом.
   Валерий молча взвел курок и отступил на шаг.
   - Твои мозги будут очень некрасиво смотреться на этой подушке.
   Губернатор сел на край кровати, прикрываясь одеялом. С  ужасом  оглянулся
на девушку.
   - С дамой ничего  не  случилось,  -  негромко  пояснил  Валерий.  -  Дама
проснется рано утром и долго не сможет сообразить, как это  так  получилось,
что  заснула  она  с  губернатором,  а  проснулась  с  трупом.   Причем   не
политическим, а самым настоящим. А теперь встань.
   Жечков послушно исполнил требуемое. Несмотря на сравнительную  молодость,
сорокапятилетний  губернатор  Тарска  был  не  в  лучшей  физической  форме.
Поросшая  жесткой  щетиной  и  заплывшая  жиром  грудь  переходила  в  белый
одутловатый живот. Между  красноватых  бедер  болтался  короткий  и  тонкий,
словно глист, член.
   - Оденься, - сказал Валерий. - Вон халат возьми.
   Губернатор поспешно завернулся в  белый  банный  халат,  из-под  которого
торчали его босые и кривоватые ноги.
   - В гостиную.
   Гостиная находилась через  дверь  от  спальни  -  полукруглая  комната  с
массивным столом дубового дерева и небольшой выгородкой для бара. Свет в ней
был  предусмотрительно  зажжен.  Валерий   прошел   в   комнату   вслед   за
губернатором, не опуская пистолета, повелительно повел стволом.
   - Садись. На диван.
   Губернатор  сел.  Лицо  его,  обычно  благородного  розово-белого  цвета,
понемногу  становилось  землистым  от  страха.  "Блин!  Тоже   мне   нашелся
правитель", - с презрением отметил про себя Сазан.
   - Валерий Игоревич,  -  наконец  сказал  Жеч-ков,  -  я  вижу,  нам  надо
объясниться...
   - Я тебе говорил, что убью человека, который заказал Игоря?
   - Да, но поверьте...
   - Я тебе говорил, что убью человека, который заказал меня?
   - Это недоразумение...
   - Разумеется. Маленькое досадное недоразумение. Я появляюсь на  похоронах
Игоря, ты говоришь со мной двадцать минут, и через двадцать минут  разговора
ты просишь начальника своей службы безопасности отвернуть мне голову.
   - Это клевета...
   Валерий вынул из-за пазухи кассету.
   - Колун показывал тебе  ее  содержимое,  так?  -  усмехнулся  Валерий.  -
Освежить в памяти или не надо?
   - Т... ты ничего не докажешь, - сказал губернатор.
   - А я ничего и не буду  доказывать.  Я  просто  прострелю  тебе  башку  с
близкого расстояния  и  оставлю  кассету  в  видаке.  Копии  завтра  получит
центральное телевидение. Вполне сойдет за самоубийство...
   Губернатор сглотнул.
   - Не люблю, когда в  меня  стреляют,  -  продолжал  Валерий.  -  Это  мне
действует на нервы. И такой уж у меня обычай, что тот, кто  меня  заказывал,
получает сдачу в собственной валюте. Я не вижу  причин  менять  этот  обычай
ради губернатора Жечкова. А ты видишь?
   В гостиной было довольно прохладно, босые ноги Жечкова недовольно терлись
друг о дружку. Наверное, губернатор давно не  испытывал  такого  унижения  и
страха - полураздетый, в  собственной  резиденции,  под  дулом  пистолета...
Валерий помолчал.  Ему  очень  хотелось  выстрелить  в  сидящего  перед  ним
человека, и, хотя он понимал, что делать этого нельзя, искушение было  почти
непреодолимо.
   - Когда ты узнал, что Санычев делает наркотики?
   - Что?
   - Когда ты узнал, - повторил Сазан, - что главная статья доходов Тарского
химико-фармацевтического комбината - это изготовление наркотиков?
   - М-месяцев шесть назад.
   - Откуда?
   - Мне сказал Игорь. Нетушкин.
   - Вы подружились?
   - В общем-то, да. Он мне в сыновья годился... Он просил, чтобы я  надавил
на Санычева и позволил  ему  уехать.  Я  отговаривал  его,  говорил,  у  вас
замечательный завод, а он ходил сам не свой. А потом возьми  и  брякни,  что
замечательный завод "Заря" платит налоги за счет того, что  Игорь  делает  в
ферментере... Я сначала не поверил.
   Пистолет в руках Сазана по-прежнему глядел губернатору чуть ниже глаз.
   - Потом он рассказал об этой истории, ну когда прежний директор предъявил
договора и его застрелили. Сказал, что у "Зари" очень крутая "крыша", что не
знает этих людей, но вот директора они убили...
   - И ты?
   - Я... Я был в шоке... А что я мог сделать? Поставьте себя на мое  место,
Валерий Игоревич. В области живет полтора  миллиона  человек.  Завод  платит
треть того, что область получает деньгами. На  что  мне  врачей  и  учителей
кормить?
   - На наркоденьги?
   - Я что, виноват, что благодаря курсу Центрального банка и  правительства
химическое предприятие может процветать только при  том  условии,  если  оно
приторговывает наркотиками? Это я так устроил, да?  Я  в  области...  налоги
снизил... У меня ни одного местного налога нет, между прочим!
   - И что же ты сделал?
   Губернатор передернулся.
   - Я... я... поговорил с Санычевым.
   Брови Сазана взлетели вверх.
   - Да? И как эта беседа выглядела? "Демьян Михалыч, я вот знаю, что ты тут
дурь у себя синтезируешь, нельзя ли это дело как-то прикрыть?"
   - Вы не понимаете. После 17 августа завод вполне  мог  прожить  на  одних
лекарствах. Экспорт стал  прибыльным.  Я  объяснил  Санычеву,  что  я  готов
закрыть глаза на то, что было. Но что я не допущу, чтобы у  меня  в  области
был свой "золотой треугольник".
   - А он?
   - Они слишком глубоко завязли. Допустим, они бы и рады прекратить дело. А
разве "крыша" им позволит?
   Сазан усмехнулся.
   - И тогда ты устроил этот мелкий бардак, да?
   - А? Что?
   - Ты не натравил на завод ФСБ и ты не оставил его в покое, так? А  просто
начал ему мелко и исподтишка гадить. Взбухать насчет недоплаченных  налогов.
Сорвал переговоры по "Тарскнефтеоргсинтезу".  Распускал  слухи  о  том,  что
Игорь поругался с Санычевым...
   - Но я... Господи, не мог же я допустить, чтобы на наркоденьги они купили
еще и всю остальную химию в области! Ведь это... А если бы  все  всплыло  на
поверхность? Скандал был бы на весь мир! И представляете,  что  написали  бы
красные газеты? Один из  немногих  демократически  настроенных  губернаторов
оказывает всемерную  поддержку  людям,  которые  на  заводе  в  промышленных
масштабах синтезируют наркотики. И что именно!  Господи,  если  бы  это  был
какой-нибудь "экстази"! Или даже ЛСД... Но  Игорь  мне  сказал,  что,  кроме
него... что это... ну, научная революция, что ли...
   - А ты понимаешь, как это выглядело со стороны? Со стороны это  выглядело
так, как  будто  губернатор  трясет  единственное  процветающее  предприятие
области. Мелко, гадко и  глупо...  Это  твою  демократическую  репутацию  не
роняло, а?
   Губернатор понурил голову. Сазан внезапно опустил пистолет.
   - И почему же ты решил меня  пристрелить?  Подумал,  что  я  -  та  самая
московская "крыша" комбината?
   Жечков еле заметно кивнул.
   - Да... Понимаете, убийство Игоря... Это был шок. Чудовищный шок. На  нем
держалось все. Ведь это он... Я не знаю, как его  заставили,  но  саму  идею
изобрел он. Это его культуры и его открытие. Это начиналось  как  игра,  как
эксперимент. Но Игорь вполне понимал, что делает. Он знал,  что  он  убивает
людей. Он знал, что он губит  собственную  карьеру.  Он  мог  стать  великим
биофизиком, а он сидел на провинциальном заводе  и  не  мог  деться  никуда,
потому что он придумал эту штуку и он зарабатывал дикие деньги для бандитов.
Он мечтал уехать в Америку и заниматься наукой, а его не пускали, потому что
он тогда наверняка рано или поздно сдал бы всю шайку...
   Я уверен, что Санычев был против убийства. И  Гаибов.  Что  решение  было
принято в Москве. Им надоело. Шесть  месяцев  они  пытались  уломать  Игоря.
Может, даже понимали что-то насчет таланта... Потом Игорь приходит ко мне  и
говорит, что он  договорился,  что  может  уехать...  А  потом  на  похороны
приезжает московский бандит на четырех джипах. Что я должен  думать?  Только
одно. Приехал настоящий хозяин завода. И  этот  настоящий  хозяин  встает  и
громко говорит, что он найдет убийц своего дорогого друга, которого сам же и
приказал убить...
   Валерий присел на один из стульев. Пистолет по-прежнему  болтался  в  его
руке.
   - И что потом? - с интересом спросил он.
   - Я просто... просто сказал Антону. Кононову.
   - Что именно?
   - Я не понимаю...
   - Как это выглядело? - с усмешкой уточнил Сазан. - Я примерно  знаю,  как
мои коллеги отдают приказы об убийстве. А как это делают губернаторы?
   - Поймите меня, Валерий Игоревич, - сказал губернатор, - я стоял у могилы
Игоря... Это было... в состоянии аффекта.
   - Ну да. Слыхал я о мужьях, которые в состоянии аффекта бьют жену топором
по голове, но губернатор, который в состоянии аффекта заказывает убийство, -
это просто новое слово в юриспруденции. Такой скромный  вопрос  -  когда  ты
понял, что это не я торгую наркотиками, тебя совесть не затрахала?
   Губернатор молчал.
   - Валерий Игоревич, - наконец сказал он, - я вижу, вы  не  все  знаете...
Мне... мне многое надо вам рассказать... Из того, что объяснял Игорь...
   * * *
   Несмотря на позднюю ночь,  в  спальне  генерального  директора  комбината
"Заря" Демьяна Санычева горел неяркий свет.
   Сам директор, в рубашке и легких тренировочных  брюках,  сидел  в  кресле
подле кровати. Напротив него, у стены, поджав ноги по-татарски, расположился
Фархад  Гаибов.  Бывший  генеральный  директор  ЗАО  "Фармэкспорт",  а  ныне
временный управляющий "Зари" Алексей Чердынский ходил из угла в угол.
   Виктория Львовна долго не хотела уходить от постели Демьяна,  но  ее-таки
свели вниз и напоили снотворным. Теперь она спала этажом ниже,  но  если  бы
каким-то чудом она проснулась и поднялась в спальню,  она  бы  с  удивлением
заметила, что Демьяну Санычеву стало намного лучше.
   А если бы вместо нее у постели Санычева оказался врач, то  он  мог  бы  с
уверенностью констатировать, что то, что днем в больнице посчитали инфарктом
миокарда, таковым не являлось, и, судя по всему, речь шла о каком-то  мощном
и изощренном лекарственном препарате, доза  которого  стимулировала  приступ
стенокардии.
   - Ты серьезно рассчитываешь, что  он  это  сделает,  Алексей?  -  спросил
Санычев. Чердынский медленно кивнул.
   - Он вообще куда-то пропал, -  нервно  сказал  Гаибов,  -  и  сотовый  не
отвечает. И Муха этот его не говорит, где он есть...
   - Какая разница? Допустим, он решил пристрелить Жечкова. Но ведь  не  сам
же он туда побежит...
   - Ты недооцениваешь крутость таких, как  Валера  Нестеренко,  -  спокойно
проговорил Чердынский, - и переоцениваешь их ум.
   По полутемной спальне пробежал свет  фар,  и  через  мгновение  за  окном
послышался шорох гравия под колесами подъехавшего автомобиля.
   - Вернулся, - сказал Чердынский, выглянув в окно.
   Через  минуту  Валерий,  в  мокром  кожаном  плаще  и  заляпанных  грязью
ботинках, вошел в спальню.
   - Как здоровье, Демьян? - сказал Нестеренко.
   - Лучше. Вот, уснуть не могу...
   - Где ты был, Валера? - спросил Гаибов.
   - Выяснял кое-какие вопросы. Кстати, Фархад, а почему ты с Игорем вздумал
баллотироваться в областную Думу?
   Гаибов пожал плечами.
   - Странный вопрос. Потому что были выборы... А мы  хотели  быть  уверены,
что  в  областном  собрании  будут   представлены   интересы   отечественной
промышленности... Зачем еще становятся депутатами?
   - Чтобы избежать уголовной ответственности.
   Гаибов ошеломленно улыбнулся.
   - Ну, Валера... Это в ваших кругах, может быть, и принято...
   - Ты знаешь, что Игорь переоформил дом  и  машину  на  Яну  семь  месяцев
назад? Когда еще никакого Спиридона не было?
   - Ну... это дело Игоря...
   В дверь вежливо постучали. Валерий обернулся - на пороге, слегка  бледный
и поддерживаемый под локоток Лешкой Мухой стоял губернатор области.
   - Садись, Виктор Гордеич, - сощурился Сазан, - гостем будешь.
   Санычев беспокойно завертел головой. Жечков опустился в кресло,  стоявшее
в углу комнаты.
   - У меня к тебе, Демьян, несколько вопросов, - усмехнулся Сазан, - как  к
профессионалу-биофизику.
   - Я не биофизик, - покачал головой Санычев.
   - Да. В отличие от Игоря. Демьян Михайлович, ведь Игорь занимался  генной
инженерией?
   - Да.
   - Скажи, Демьян Михайлович, ведь  кокаин  -  это  наркотик  растительного
происхождения?
   - Да.
   - Его возможно синтезировать химическим путем?
   - Я не специалист. Но думаю, что будет довольно  дорого.  Гораздо  дороже
обычного кокаина. Легче делать другие синтетические наркотики: МДМА, ЛСД.
   Валерий кивнул.
   - А сколько будет стоить генноинженерный кокаин?
   - Что?!
   - Насколько я понимаю, - холодно сказал Валерий, -  в  мире  до  сих  пор
существовали только растительные и синтетические наркотики. Никто не пытался
получать генноинженерных наркотиков, ведь так? Игорь Нетушкин был первый...
   Санычев, слегка побледнев, нашел в себе силы усмехнуться.
   - Вы не представляете себе, какую вы чушь несете,  Валерий  Игоревич.  Вы
что кончали - ПТУ? Вы ферментер от роллера не можете отличить...
   - И в чем же чушь?
   - Это невозможно. Если кто-то всерьез задумается над  такой  проблемой...
Кока  -  эукариот...  За  синтез  кокаина  будет  отвечать   очень   сложная
последовательность генов, не меньше сорока килобаз. Такая последовательность
не влезет в плазмиду...
   Валерий прервал директора.
   - Можно я опишу процесс так, как мне о нем рассказали?
   Санычев только пожал плечами.
   - Из листа коки берется клетка, - сказал Валерий.  -  Та  самая,  которая
синтезирует кокаин. На клетку воздействуют вирусом...
   Валерий достал блокнотик и тщательно прочитал название.
   - Вирусом Эпштейна - Барра. Это онкологический вирус. Из-за  него  клетка
будет  бесконечно  делиться.  На  птичьем   вашем   языке   это   называется
иммортализация. Получается  то,  что  называется  клеточной  линией.  Берете
плашечку на 96 лунок, рассеиваете по лункам  клеточные  линии  и  проверяете
линии на предмет синтеза  коки.  На  перспективные  линии  вы  воздействуете
мутагенами. Если  вы  очень  талантливый  биофизик  или  если  вам  сказочно
повезло, то вы выводите суперпродуцентный штамм. С выходом кокаина до 50% от
общей клеточной массы. После этого вы рассаживаете культуру по роллерам, и с
учетом того, что штамм у вас получился суспензионный, все, что вам  надо,  -
это регулярно сливать культуру, очищать ее от белка и продавать  суперчистый
кокаин. Я все правильно разъяснил, Виктор Гордеич?
   Губернатор с трудом кивнул, Было ясно, что Нестеренко говорит то, что ему
растолковал только что губернатор, а губернатор,  в  свою  очередь,  получил
объяснения непосредственно от Игоря Нетушкина.  Было  также  ясно,  что  сам
губернатор, в силу интеллигентской ли трусости или иных причин,  никогда  не
решится повторить эти объяснения в лицо Санычеву и Чердынскому.
   - Трепло, - прерывисто сказал Чердьшский, имея в виду, очевидно, Игоря.
   - Спроси у него, что такое суспензионный штамм, - процедил Гаибов.
   - Штамм, который плавает на поверхности. А не  крепится  к  стенкам.  Его
чистить легче, - любезно сказал Нестеренко. Усмехнулся и добавил:
   - Должен сказать, что крайне  оригинальная  идея.  Во-первых,  получается
дешевле колумбийской  коки.  Коку  надо  вырастить,  переработать,  наконец,
перевезти на самолете. А  здесь  достаточно  пары  роллеров,  умещающихся  в
лаборатории. Издержки - ноль. Исходный  материал  не  стоит  ничего.  Вместо
тысяч крестьян достаточно одного ученого  И,  конечно,  безопасность.  Народ
привык, что кокаин возят из Южной Америки. Кому придет в голову, что  кокаин
можно производить в Магадане или в средней полосе России на заводе "Заря"?
   Гаибов прятал глаза. Чердынский сидел, брезгливо усмехаясь.
   - Надо сказать, - продолжал  Валерий,  -  что  Игорь  не  остановился  на
достигнутом. Как всякий гениальный ученый, он стремился не столько подражать
природе, сколько превзойти ее. Он принялся экспериментировать дальше, не так
ли? На этот раз непосредственно  методами  генной  инженерии.  То  метильную
группу пришьет, то бензольное кольцо к свободному радикалу  приварит  и  так
далее... Основными объектами экспериментов были, как  я  понимаю,  кокаин  и
мескалин. Результатом явилось создание  несколько  менее  высокопродуктивных
штаммов, которые, однако, по силе  воздействия  на  человека  отличаются  от
кокаина тем же, чем ЛСД - от марихуаны.
   В комнате наступило тяжелое молчание.
   - Вы ошиблись в последовательности, Валерий Игоревич. Работы  по  синтезу
генноинженерных наркотиков на базе мескалина, псилобицина и кокаина начались
в 1990  году  в  рамках  концерна  "Биопрепарат",  специализировавшегося  на
создании бактериологического оружия, - сказал Алексей Чердынский. -  Первое,
что создал Игорь, были два штамма с  условным  названием  "бета-мескалин"  и
"бета-кокаин-2". И только в рамках гарского проекта мы потребовали от  Игоря
создать обычный суперпродуцентный штамм кокаина.
   - Почему?
   - Вы сами сказали - генноинженерных  наркотиков  не  производил  никто  и
никогда. "Бета-кокаин-2", попади  он  в  руки  специалистов,  немедленно  бы
обнаружил  свое  генноинженерное  происхождение.  Другое  дело  кокаин.   Вы
правильно заметили, что все привыкли к тому, что кокаин производят  в  Южной
Америке, и никто не станет искать производителей кокаина в городе Тарске.  С
точки зрения Интерпола, это все равно что искать клубнику в Антарктиде.
   В спальне стало тихо-тихо. Санычев бледнел  на  глазах.  Его  первый  зам
нервно улыбался. Один Чердынский сидел неподвижно, выпрямившись на стуле,  и
был столь же спокоен, как и три недели  назад  во  время  налета  Спиридона.
Валерий щелкнул пальцами. Муха почтительно выступил вперед и подал ему папку
с желтыми завязочками.
   - А почему пуля,  Алексей?  -  спросил  Сазан.  -  Ты  мне  так  красочно
расписывал достижения советской  военной  химии,  что  я  три  дня  в  кабак
заходить боялся... Так почему пуля, а не яд?
   Чердынский молчал.
   - Так я тебе скажу, почему пуля, - проговорил Сазан, -  потому  что  пуля
имеет большой воспитательный эффект. Это  одно  дело,  когда  ты  лезешь  на
завод, где главный технолог только что захворал и умер, а другое - когда  ты
лезешь на завод, где главного технолога неведомо  кто  убил.  Боязно.  Сорок
шансов из ста, что тебя либо пришьют, либо обвинят в  этом  убийстве.  И  ты
почти выиграл. Колун неделю боялся подойти к заводу, пока  не  уверил  себя,
что Игоря убил Спиридон.
   Валерий резко встал, отодвинув стул, и принялся расхаживать  по  комнате.
Тень его, похожая на большую  летучую  мышь,  металась  за  ним  по  стенам.
Нестеренко вдруг резко остановился перед Гаибовым.
   - Я одного не понимаю. Вы двое - вы два года бегали от бандитов.  Вы  два
завода сгубили, лишь бы не запачкать воротничок. Зачем? Чтобы через Ирак или
кого там начать травить пол-Европы? Ведь вы в  Ирак  поставляете  лекарства,
мне Чердынский это как-то сдуру сказал...
   - Валерий! Это неправда!
   - Заткнись, Фархад,  -  спокойно  сказал  Санычев.  -  Я  боюсь,  Валерий
Игоревич, вы неверно оценили наши мотивы. Ни я, ни Фархад - мы не собирались
делать наркотики. Мы  купили  этот  завод,  и  мы  хотели  сделать  из  него
конфетку. Купили, между прочим, не совсем бесплатно.  Губернатору  в  карман
откатилась некая сумма... сумма, которую я, лично я, занял.
   У нас была куча проектов - феноцистин, гамма-лейкин, но, когда мы  пришли
на завод, мы увидели, что все, что можно украсть, здесь украдено. Физически.
Я не цеха имею в виду, я имею в  виду,  например,  запас  пробирок...  Чтобы
реализовать проекты, были нужны деньги. Большие деньги. Но нам их  никто  не
дал. Российские банки были заняты важным делом, они брали бюджетные деньги и
на