ы его не убивал, - сказал Санычев, - тебя все равно  за  это
посадят.
   - Это Молодарчука посадят, - усмехнулся Сазан, - при очередной проверке.
   - А как же ваш воровской закон? Ментов не нанимать...
   - Воровской закон действует  по  отношению  к  таким,  как  я.  А  не  по
отношению к бл... в погонах.
   Санычев нетерпеливо оглянулся. Его черная "Волга" выкатилась из-за угла и
затормозила напротив  входа  в  администрацию.  Водитель  вышел  из  машины,
обогнул ее и открыл заднюю дверцу.
   - А кто-то говорил, что собирается только отомстить за Игоря. И все.
   - Я соврал, - спокойно сказал Сазан, - у меня профессия такая.
   Санычев сделал шаг вниз.
   - Ты ничего не получишь, Сазан. Мне поздно меняться на... О черт!
   Валерий  оглянулся.  Вход  был  обсажен  молоденькими  туями,  с  верхних
ступеней, где они стояли,  открывалась  превосходная  панорама  на  одинокий
памятник Ильичу, возвышающийся на площади,  и  на  набережную  Тары.  Бывший
обком был выстроен так не случайно: напротив входа в четырехстах  метрах  не
было  ни  одного  дома   и   ни   одного   окна,   из   которого   нехороший
империалистический снайпер мог бы  покуситься  на  жизнь  тарских  партийных
руководителей. И даже молодые туи, немыслимые здесь еще  лет  десять  назад,
были  явно  высажены  по  приказанию  наивного   демократа-губернатора,   не
осведомленного, что за взрослой туей может когда-нибудь спрятаться киллер.
   Прямо к подъезду вела небольшая аллейка, на которую обычно  и  заруливала
машина самого губернатора и всяких  важных  шишек.  Однако  сейчас  на  этой
аллейке по каким-то своим охранным делам стоял милицейский "форд".  Водитель
Санычев а завернул было на аллейку, но "форд"  свирепо  взмигнул,  и  водила
поспешно сдал "Волгу" назад.
   Слишком поспешно. Из-за угла  вывернулся  раздолбанный  военный  "газик".
Неопытный водитель, не ожидавший помехи,  с  визгом  затормозил.  Время  для
Сазана внезапно приостановилось. Он видел, как неотвратимо сближаются друг с
другом корма "Волги" и морда "газика", как сбегает по  ступенькам  Гаибов  в
развевающемся плаще, и еще каким-то боковым зрением  Сазан  внезапно  увидел
белые "Жигули", припаркованные чуть дальше по набережной, и парня в  кожаной
куртке, опершегося на крыло "Жигулей".
   - Ну  что  за  напасть!  -  растерянно  начал  Санычев,  -  только  вчера
ремонти...
   "Газик" с треском вломился в "Волгу", вминая  багажник  в  глубь  салона.
Валерий вдруг прыгнул, сшибая директора на землю. Краем  глаза  он  заметил,
как "Волга", спружинив, отлетела от  удара.  Удар  был,  впрочем,  не  шибко
сильный, если бы даже Санычев сидел в машине, ничего страшного с ним  бы  не
случилось.
   Парень в кожаной куртке нырнул в "Жигули".
   В  следующую  секунду  "Волга"  взорвалась.  Полыхнуло  откуда-то  из-под
заднего сиденья. На месте машины вспух безобразный розовый ком.  Гаибов,  на
мгновение высвеченный взрывом, болезенно охнул.
   Валерий вскочил.
   "Волга" пылала вся. На газоне, отброшенный взрывом, плоской тряпкой лежал
водитель директора. Морда "газика" тоже была в огне.  Внутри  "газика",  как
бабочка за стеклом, бился горящий человек.  Это  был  незадачливый  виновник
аварии. Потом в "газике" рванул  бензобак,  пламя  поднялось  вверх  красным
пляшущим петухом, и силуэт человека  пропал,  как  будто  на  него  плеснули
красной краской.
   Взвизгнули колеса - это рванули с места белые "Жигули". Сазан  кинулся  к
дороге. Из милицейского "форда" выскочил мент с автоматом наперевес и так  и
замер  у  открытой  дверцы.  Валерий  отпихнул  его  и  прыгнул  внутрь,  на
водительское место.
   Рядом, дыша пивным выхлопом, ворочался толстый постовой.
   - Ты-ты что? - изумленно сказал постовой. - Горит же.
   Валерий молча врубил скорость. Машину кинуло назад, поверх снежной наледи
на газоне и молоденьких туй, под колесами  захрустели  ветки,  мотор  взвыл,
из-под колес плюнуло грязью со снегом. На мгновение Сазану  показалось,  что
сейчас машина бесславно застрянет  на  газоне,  но  сломанные  туи,  покорно
легшие  под  машину,  помогли:  "форд"   боком   проехал   по   испоганенной
губернаторской клумбе, выскочил на мостовую, с визгом развернулся и бросился
вслед исчезающей корме "Жигулей".
   Постовой, сообразив, что происходит, визжал в рацию:
   - Белая "шестерка", номер  заляпан  грязью,  уходит  в  сторону  Чусовой,
задержать!
   Но задержать "шестерку" не удалось. Когда патрульный "форд" влетел  вслед
за подозрительной тачкой в первый же двор, попавшийся ей на пути, "шестерка"
с распахнутыми дверями мирно стояла перед подъездом  старенькой  пятиэтажки.
Валерий с ментом бросились внутрь:  подъезд  был  сквозной,  с  той  стороны
начиналась улица Ботаническая, и по этой улице вдаль убегала  неясная  корма
подозрительно прыткого "Москвича".
   Валерий с ментом для порядка облазили дом - вдруг "Москвич"  был  ни  при
чем, а обитатели "жигуля" уходили чердаками, но никого не  обнаружили,  если
не считать сношавшейся под стрехой парочки бомжей.
   Спустя пятнадцать минут  патрульный  "форд"  вернулся  к  бывшему  зданию
обкома. Там  уже  творилось  причитающееся  случаю  столпотворение.  "Волга"
выгорела полностью, от  машины  остался  черный  сочащийся  дымом  скелетик.
"Газик" еще горел, довольно лениво, чадный  дымовой  хвост  поднимался  выше
здания бывшего обкома и был легко оборзим еще  с  набережной.  Пожарных  еще
почему-то не  было,  зато  возле  "газика"  стояла  "скорая  помощь"  и  две
милицейские "синеглазки".
   Водитель лежал на газоне сломанной куклой. Двое ментов сидели над  ним  и
трогать его не торопились, как кошка не  торопится  трогать  кусок  несвежей
колбасы.
   - Эй! Слушай, - сообразил наконец постовой, - скажи, что  это  я  был  за
рулем, ладно?
   Валерий, не отвечая, выскочил из машины. Откуда-то из-за угла  вывернулся
его собственный джип. На крыльцо уже выбежала куча народу.
   Санычев стоял, прислонившись к стене, совершенно невредимый, и  лицо  его
было цвета  проросшей  в  подвале  картошки  Он  глядел  на  Валерия  вполне
бессмысленными глазами, будучи, вероятно, не в  силах  объять  умом  простой
факт: если бы московский  бандит  не  пристал  к  нему  в  фойе  и  если  бы
незадачливый "газик" не врезался в  заминированную  "Волгу",  то  сейчас  бы
вместе с водителем в  "Волге"  сгорел  бы  он,  Демьян  Михайлович  Санычев,
генеральный директор фармкомбината "Заря".
   Откуда-то  сквозь  толпу  протиснулся  взъерошенный  Гаибов,  подбежал  к
директору.
   - Демьян, ты в порядке?
   - Да, - слабо ответил Санычев.
   Медленно охнул и приложил руку  к  сердцу.  Лицо  его  налилось  красным,
гендиректор зашатался и упал бы, если б Валерий не подхватил его под  мышки.
Спустя секунду он, хрипя, уже лежал на грязных ступенях,  а  Гаибов  рвал  с
него галстук.
   - Все хорошо, - кричал Чердынский, - все нормально, это  просто  приступ!
"Скорую"!
   Ко входу в губернаторскую резиденцию уже  бежали  санитары  с  носилками.
Гаибов совал под язык Санычеву какую-то белую таблетку.
   Валерий запрыгнул в подкативший джип, захлопнул дверцу:
   - Гони за "скорой!"
   Оглянувшись в последний раз на творившийся у крыльца бардак,  он  заметил
меж высоких дверей бледное ошеломленное лицо губернатора.
   * * *
   Спустя  час  Нестеренко  сидел  на   подоконнике   небольшой   палаты   в
ведомственной больничке "Зари". Эта бьша та самая  палата,  где  две  недели
назад лечили самого Нестеренко. Демьян Михайлович лежал на высокой пружинной
койке, с бессмысленным взглядом и осунувшийся. Он  был  вполне  в  сознании:
врачи  хлопотали  вокруг  него  и  кололи  какую-то  гадость,  и  постепенно
генеральный директор порозовел и задышал все ровнее и ровнее.
   Гаибов сидел на другой кровати и курил одну сигарету за другой, пока врач
не цыкнул на него.
   Замдиректора вышел докурить в коридор и почти сразу вернулся.
   Валерий наклонился над Санычевым.
   - Где стояла машина? - спросил он. Директор лежал, полуприкрыв глаза.
   - Демьян Михайлович, - повторил Валерий, - где стояла машина до того, как
подъехала к выходу? В гараже администрации?
   - О господи, Валера, - недовольным голосом сзади сказал Гаибов, - да  где
угодно к ней гостинец могли прилепить. Вон, мытая была машина, кто  ее  мыл?
На мойку, небось, заезжали?
   Валерий повернулся к заместителю директора.
   - Фархад, тебе не кажется, что пора кончить водить меня за нос?
   - Я не понимаю.
   - Ты все прекрасно понимаешь. Ты знаешь, кто убил Игоря. Ты  знаешь,  кто
стрелял в меня. Кто по чистой случайности не отправил сегодня  на  тот  свет
Демьяна.
   - Да помилуй... - нервно улыбнулся Гаибов.
   - Следующее покушение будет удачным. Вашего Демьяна Бог хранил два  раза,
в Симакове и в Алицке. Вы просрали слишком  много  заводов  из-за  нежелания
сотрудничать с бандитами, чтобы просрать еше и этот.
   - Ну что ты молчишь? - заорал Демьян. - Расскажи ему  все!  Расскажи  ему
все, чтобы он насрал в штаны и убрался отсюда!
   - Что - все? - спросил Сазан.
   Гаибов дернул красивым, чувственным ртом.
   - Ты думаешь, это люди Колуна? - истерически закричал Гаибов.  -  Да?  Ты
думаешь, это его кодла?
   - А кто? Ментовка? Гаибов захохотал.
   - А тебе не рассказывали, как наш губернатор  остался  губернатором?  Как
наш мягкий, демократический Жечков, совершенно не  искушенный  в  аппаратных
играх, сохранил за собой этот пост?
   - В смысле - как убили Варковского?
   - Да. А потом та же история  произошла  с  нашим  заводом,  -  осклабясь,
продолжал Гаибов, - губернатор изволил подарить его нам. Но у завода уже был
хозяин - Сыч. Хозяин выразил глубокое непонимание случившегося.  И  очутился
на свалке истории. Я даже не понял тогда, что случилось. Я искренне  считал,
что его прирезал Колун.
   - А его прирезал не Колун?
   - Колун. Но не самостоятельно. А потому что его попросили. Ты думаешь, он
в области случайно монополистом заделался? Милиция случайно его  конкурентов
сажала?
   - И когда ты это узнал?
   - Корзун. Старый директор завода, который просил у нас четыре миллиона по
подложному контракту.  Я  имел  глупость  пожаловаться  на  это  губернатору
Жечкову. Он спросил, что мы собираемся делать, и я  сказал,  что  мы  наняли
фирму "Утес". "На фиг, - сказал губернатор, - этих московских  капиталистов.
У меня досье на Корзуна, мы утопим его в дерьме  так  же,  как  они,  только
вдвое дешевле". Я отказался от  услуг  "Утеса".  А  Корзуна  просто-напросто
шлепнули.
   - И ты сразу понял, кто это сделал?
   - Разумеется, нет. Я просто порадовался, как в очередной раз  расточились
врази завода. Официальное объяснение было то  же,  что  я  назвал  вам  -  у
Корзуна было слишком  много  врагов,  и  он  был  слишком  большим  дерьмом.
Официальное объяснение кончилось тогда, когда  губернатор  попросил  у  меня
денег на выборы. Много денег. Гораздо больше, чем надо было, чтобы  выиграть
выборы. Я сказал, что не могу дать  столько.  Он  намекнул,  что  завод  ему
обязан. Я возразил, что он заводу обязан куда больше. Потому что  нам  завод
достался не даром, а за взятку. Взятку лично Жечкову. Не очень  большую,  но
все же это было  приличествующее  оказии  подношение.  Он  ответил,  что  мы
обязаны кое-чем большим. "Чем же?" - возмутился я. И тут он  назвал  Сыча  и
Корзуна.
   Сазан повернулся к Санычеву. Тот лежал серым пятном под белым одеялом.
   - Это правда?
   Голос директора был почти неслышен.
   - Да. Игорь был слишком близок к Жечкову.  И  когда  завод  рассорился  с
губернатором, получилось, что Игорь чересчур много знает Гораздо больше, чем
мы с Фархадом.
   - О чем? О том, как убирали Сыча?
   - Был еще Свиблов, - сказал  Гаибов,  -  директор  пивоваренного  завода.
Нашему губернатору очень хотелось прибрать завод. Другой на его месте просто
бы обанкротил предприятие, и дело с концом. Но  демократ  Жечков  тогда  еще
заботился о репутации. Он сначала убил Свиблова, а потом посадил его зама за
неуплату налогов, и при этом по всей области распространил  слух,  что  этот
зам-де заказал Свиблова. И так как честный губернатор не может посадить зама
за убийство, он, по крайней мере, посадит его за неуплату налогов... Вот про
Свиблова Игорь точно что-то знал, потому что Жечков пьет,  как  сапожник,  а
когда пьяный, может сказать что угодно... И этому мерзавцу было плевать, что
Игорь - гениальный ученый...
   - Ты ведь не убивал Колуна, Валера?  -  спросил  Демьян  с  койки.  -  Но
господин губернатор клятвенно обещал тебя  за  Колуна  посадить.  Вот  точно
такая  же  история  случилась  и  со  Свибловым.  Господину  губернатору  не
понравилось, что Колун попер вверх. Видимо, Семен Семеныч перегнул палку...
   Гаибов нервно крутил сигарету в изящных пальцах.
   - Мы не хотели связываться  с  уголовниками,  -  прошелестел  Санычев,  -
кончилось тем, что мы связались с губернатором-уголовником.
   - А теперь, когда  вам  все  рассказали,  -  спокойно  сказал  Гаибов,  -
убирайтесь.
   - Что?
   - Убирайся в свою Москву, - заорал Гаибов, - ясно? Я хочу увидеть, как ты
сникнешь, как хрен после соития, и слиняешь в темпе! Ты приехал сюда,  чтобы
прибрать к рукам завод, который плохо лежит, да? Ты  был  готов  накостылять
даже самому Спиридону, который  ездит  по  лестницам  на  джипе  и  ходит  в
кроссовках и в малиновом пиджаке? Ты у нас храбрый,  да?  Вы  все,  бандюки,
храбрые против лохов!
   Валерий нехорошо улыбнулся. Верхняя губа его вздернулась,  обнажая  белые
волчьи зубы.
   - Сбрось обороты, директор, - тихо сказал Валерий.
   - Ты обещал убить убийцу Игоря, да? Жечкова ты тоже убьешь? В  России  не
убили еще ни одного главу региона, не считая Дудаева... Тарск  будет  вторым
после Чечни, да? Не заливай!
   Валерий молча отодвинул Гаибова и вышел из палаты.
   * * *
   Когда Валерий вернулся в гостиницу, он заметил возле входа большой черный
джип. Обитателей джипа не было видно, но, войдя в холл, Валерий увидел  двух
крепких ребят, сидевших на диване. Вокруг ребят стояли пятеро его парней  во
главе с Мухой. Муха перехватил Валерия у лестницы.
   - У тебя гости, - сказал Муха. И зачем-то прибавил: - Без оружия.
   Валерий вошел в номер.
   В большом кожаном кресле, спиной к бару и  лицом  к  занавешенному  окну,
сидела Мирослава. Она была все в тех же светлых джинсах и рубахе, -  видимо,
о том, чтобы надеть черное, она как-то не подумала.  Возле  кресла  на  полу
лежала большая кожаная сумка, в которой поместился бы целый  автомат,  а  на
столике перед Мирославой стояли пустой стакан и полная бутылка.
   Валерий молча остановился на пороге. Мирослава повернула  голову  Лицо  у
нее было мертвое и серое, словно его припорошили пеплом, и при взгляде в  ее
глаза внутри у Валерия что-то перевернулось. Он стоял и смотрел на нее.
   - Я не убивал его, - хрипло сказал Валерий.
   - Я знаю, - ответила Мирослава. Она полезла в  сумку  и  вытащила  оттуда
видеокассету с белой полоской на корешке.
   - Он сказал, чтобы я отдала это тебе. Если с ним что-нибудь случится.
   Валерий взял кассету, молча пересек комнагу и вставил ее  в  видеодвойку.
Фильм был недолгим - буквально минуты  две.  Содержательная  часть  занимала
несколько секунд.
   - Ты это смотрела? - спросил Сазан.
   - Да. Полтинник сказал, что Семен узнал об этом той же ночью.  Ему  сразу
сообщили, и он приказал  переписать  пленку.  На  всякий  случай.  Когда  ты
пришел, тебе отдали фальшивку.
   Валерий еще раз включил воспроизведение. На черно-белом  экране  появился
человек, бегом спускающийся по бетонным ступеням, ведущим от Охотной улицы к
набережной Тары.  Человек  был,  видимо,  в  достаточной  панике,  чтобы  не
обратить внимания на телекамеру или вовсе забыть о ней. Когда человек ступил
на пятачок, освещенный галогенными фонарями, он стал виден очень  хорошо,  и
даже  Валерию  не  составило  труда  опознать  в   нем   начальника   службы
безопасности губернатора Антона Кононова. В левом  нижнем  углу  изображения
четко фиксировались дата и время  съемки:  15.04.99.  10  часов  42  минуты.
Спустя четыре минуты после того, как в Валерия стреляли на пороге гостиницы.
   Компромат на продажного мента ходил по областному  УВД  почти  месяц.  Не
было  ничего  удивительного  в  том,  что  начальник   службы   безопасности
губернатора был об этом компромате осведомлен.
   - Полтинник сказал, что, когда человек  убивает  или  убегает,  он  очень
часто делает глупости. Надо убить очень много народу, как Спиридон, чтобы не
делать этих глупостей. Вот Антон  Василич  и  попал  на  пленку,  -  сказала
Мирослава.
   Валерий выключил видеодвойку. Последние кусочки  головоломки  со  щелчком
встали на место. Не то чтобы  у  него  оставались  какие-то  сомнения  после
давешней беседы с верхушкой завода.
   - Знаешь, - сказала Мирослава, - у него никогда  не  было  детей.  Я  его
уговорила показаться врачам. Мы должны были ехать в Москву.  Послезавтра.  А
теперь не поедем.
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
   Спустя четыре или пять часов после вышеописанного разговора к  загородной
губернаторской резиденции подкатил мощный военный тягач. Из окошка высунулся
белобрысый солдатик, поправил на голове крокодильей  расцветки  береточку  и
спросил:
   - Это, что ли, губернаторская дачка?
   Навстречу ему вышли двое милиционеров с автоматами и в бронике.
   - А ты куда едешь, вояка?
   - Да вот, - сказал паренек, - Стрежевский медок прислал. Колоды  вынимал,
нам на продажу велел везти  и  Виктору  Гордеичу  велел  кланяться.  Хороший
медок-то, целебный.
   Стрежевский был командиром  ракетной  части  стратегического  назначения,
стоявшей  в  шестидесяти  километрах  на  границе  области.  Мужик  он   был
добродушный  и  основательный,  и  в  области  широко  было   известно   его
пристрастие к пчелам. Пчел он разводил самолично, не  доверяя  это  дело  ни
салабонам, ни офицерам, и на городском рынке нет-нет да и можно было  видеть
военный грузовик, с борта которого продавали аккуратно завернутые в целлофан
куски сочащихся сладостью сот.
   Автоматчик подошел к грузовику и заглянул через  покрытый  холстом  борт.
Там, в полумраке, прятались  два  исходящих  сладостью  ящика  да  несколько
мешков с цементом. Пока грузовик стоял, из леса вылетели несколько пчел и  с
веселым жужжанием закружились над ящиком.
   - Ну так что, командир, пропускаешь? - обратился к нему солдатик. - А  то
нам обратно ехать надо.
   Сам автоматчик пропустить грузовик не мог и взялся за рацию. Спустя  пять
минут к машине вышел сам начальник губернаторской охраны, Антон Кононов.
   - А что за мешки там? - спросил Антон.
   - Дык сказано было, чтоб цемент купить, - объяснил белобрысенький.
   - Ладно, - милостиво разрешил Антон, - езжай в ворота и налево.  У  кухни
разгрузишься...
   Разболтанный армейский грузовик, сопя и кашляя, проехал в ворота,  прошел
мост через озеро и, надсадно сопя, пополз вверх по крутому  повороту.  Через
десять минут он мирно стоял у  хозяйственного  блока,  боком  выходившего  к
озеру.
   Ни охранники у КПП, ни обслуга резиденции не заметили,  что  в  тот  миг,
когда грузовик закашлялся на подъеме, из неплотно прикрытой  створки  кузова
выскочил худощавый человек в темных джинсах; выскочил и тут  же  метнулся  в
лодочный домик.
   * * *
   Губернатор  области  Виктор   Гордеич   Жечков   сладко   посапывал   под
белоснежным, как чертежный ватман, одеялом. Спал губернатор не один -  рядом
с ним, свернувшись  в  клубочек,  лежала  темноволосая  хорошенькая  девица.
Валерий наклонился к девице и, слегка примерившись, ткнул пальцем  в  сонную
артерию. Девица даже не пошевелилась  и  по-прежнему  ровно  дышала,  только
теперь она не спала. Она была без сознания, и Валерий мог быть  уверен,  что
она не помешает предстоящей содержательной беседе.
   Холодный глушитель уперся под подбородок губернатору.
   - Вставай.
   Жечков долго не хотел просыпаться. Потом разлепил глаза, помотал  голов