са Мечей. Он поднял его, и все три клинка, переходя  из
света во тьму и обратно,  развернулись  в  сторону  Гейбла.  Хотя  волна
адреналина уже схлынула, Крис, тем не менее,  чувствовал  приток  свежих
сил.  Силы  вливались  не  посредством   резкой   остановки   тормозящих
процессов, как это обычно бывает при притоке адреналина, приход которого
можно  уподобить  электрическому  току.  Скорее,  это  было  похоже   на
изощренную форму гальванизации организма, в процессе которой он  как  бы
погружался в реку темного  серебра,  а  его  боль  при  этом  отступала,
усталость вымывалась из организма серебряными волнами.  Его  мужество  и
его страхи вернулись к нему одновременно.
   Ужасный, леденящий хохот опять  донесся  до  его  ушей.  -  Идиот!  -
крикнул Волшебник. - Эти клинки выточены из нефрита. У  них  нет  нужной
остроты. Как оружие талисман абсолютно бесполезен!
   Пригнувшись, он двинулся на Криса с  расправленным  боевым  веером  в
руке, чьи смертоносные заточенные концы вспыхивали ярким огнем, когда на
них падал солнечный свет, пробивающийся в промежутки между гардинами  на
окнах. Его ноздри раздувались, будто он  уже  чуял  запах  убийства,  он
пожирал Криса своим взглядом, взглядом вампира,  собирающегося  устроить
пир на чуть теплом теле, душу из которого он только что выпустил.
   Потому Гейбл и пропустил удар ноги Криса, направленный  в  его  левое
колено. Он почувствовал опасность, когда было уже поздно.  Каблук  Криса
попал точно в цель, заставив Волшебника перевернуться вокруг собственной
оси. Но  даже  сейчас  рефлексы,  выработанные  в  джунглях  Вьетнама  и
Камбоджи, сослужили свою службу. Он  почти  удержал  равновесие,  но,  к
несчастью,  поскользнулся  в  лужице  его  собственной  крови  и  тяжело
плюхнулся лицом вперед.
   Прямо на направленные на него клинки  Леса  Мечей.  Гейбл  был  прав.
Нефритовые клинки вытачивались не для убийства. Но  убивать  они  могли,
если жертва сама на них напорется. Транг это знал, и  он  воспользовался
нефритовым ножом, частью Леса Мечей, чтобы пригвоздить  Терри  к  спинке
церковной скамьи.
   Крис в этот момент делал шаг вперед. Его сильные руки крепко  держали
меч, готовясь или парировать удар или  нанести  его,  по  необходимости.
Впечатление было такое, что меч сам тянул  его  вперед,  притягиваясь  к
груди Волшебника, как магнитный железняк притягивается к куску железа  с
противоположным   зарядом.   Гейбл   напоролся   на   острия   с   такой
стремительностью, что  все  три  клинка  проткнули  его  массивное  тело
насквозь.
   Крис застонал от  тяжести,  которую  почувствовали  его  руки,  и  от
неожиданности сделал шаг назад к опасному краю  лестницы.  Затем,  когда
рукоятка меча стала горячей и скользкой, он выпустил ее, и Маркус  Гейбл
рухнул на пол.
   Потом Крис подбежал к Сутан, опустился рядом с ней на пол,  осторожно
перевернул на спину, откинул с лица волосы. Он увидел, что она дышит,  и
возблагодарил Бога за это.  Очень  бережно  ощупал  ее  тело  в  поисках
сломанных костей. Несколько раз она застонала, как от боли, а  потом  ее
веки поднялись и глаза прояснились.
   - Крис! - простонала она срывающимся от тревоги голосом.
   - Все в порядке, - успокоил он ее. - Волшебник умер.
   - Я старалась, Крис! Я так старалась! Я так...
   - Тссс! - остановил он ее поток слов. - Я знаю. -  Он  улыбнулся  ей,
нежно погладил по щеке, чтобы успокоить. - Как ты себя чувствуешь?
   Она попыталась сесть, поморщилась, потом сделала  еще  одну  попытку.
Она обхватила его руками за плечи. - Я хочу подняться на ноги.
   - Сутан...
   - На ноги!
   Он поднялся, поднимая ее за собой. Сутан тотчас же  обвисла  на  нем,
как будто все кости ее вдруг растаяли, прижалась лбом к его груди, и  он
слышал  ее  тяжелое  дыхание.  Затем  он  почувствовал,  что  ее   руки,
обхватывающие его шею, вновь наливаются силой, и она тихонько  отпихнула
его от себя. Мгновение она стояла,  слегка  покачиваясь.  Потом  сделала
первые шаги, подойдя к трупу Гейбла. Хотя она и держалась рукой за  бок,
но цвет уже вернулся к ее щекам и, похоже, она не сильно пострадала.
   - Этот сукин сын, - сказала она, касаясь  Гейбла  носком  ботинка,  -
действительно был своего рода волшебником.
   Крис заглянул в мертвое лицо Маркуса Гейбла. Его глаза закатились, но
не вверх, а вниз, к земле. А, может, они  повернулись  внутрь,  чтобы  в
последний раз  взглянуть  на  эту  фантастически  эгоцентристскую  душу,
обитающую внутри этого мощного тела, как терпеливый  паук  с  множеством
сверкающих глаз обитает в середине сотканной им паутины.
   Сутан долго стояла, глядя на это кровавое лицо. И так  поглощена  она
была созерцанием, что, когда Крис,  наступив  ногой  на  мясистое  плечо
Волшебника, вытащил трехлезвиевый меч из  его  туши,  она  вздрогнула  и
прошептала его название:
   - Лес Мечей.
   Снова  взяв  его  в  руки,  Крис  почувствовал,  как  опять  к   нему
возвращается то  странное  ощущение,  будто  в  него  вливается  темная,
серебряная река, пробивая свой путь не через поля и горы, а через время.
Может, это просто игра  воображения?  Да  нет  же!  Разве  смог  бы  он,
пацифист, разделаться с Маркусом  Гейблом,  хищником,  без  помощи  Леса
Мечей? Разве не этот талисман заткнул в мироздании черную дыру по  имени
Маркус Гейбл?
   Он заморгал глазами, очнувшись от раздумий, и поглядел  вокруг  себя.
Сутан все еще стояла над  трупом  Маркуса  Гейбла.  Забрызганные  кровью
стены, осклизлый пол. Он вдохнул тошнотворно-сладковатый запах  открытой
могилы. Ничего не изменилось. Но теперь все это  виделось  ему  в  новом
свете. Во всем произошла какая-то неуловимая перемена.
   Он посмотрел на нефритовые клинки, и ему почудилось  в  них  какое-то
движение, которое ощущаешь в глубине озера, когда  забрасываешь  в  него
удочку со свежей наживкой: так  и  кажется,  что  под  гладкой,  зеленой
поверхностью ходят туда-сюда стремительные тени.
   Прежде чем  они  покинули  особняк,  он,  как  ему  советовал  Транг,
внимательно проверил каждый угол на предмет хранящихся в нем тайн.
   Позже, уже в отеле, после того,  как  они  вымылись  и  оказали  друг
дружке первую помощь - в аптеку они заскочили по дороге -  Крис  сообщил
ей, что он собирается делать дальше. У него при этом  было  удивительное
ощущение, что он готовился к этому всю жизнь.
   - Зачем тебе ехать в Шан? - спросила Сутан.
   - Затем, что место Леса Мечей -  там.  Она  покачала  головой.  -  Не
понимаю. Уничтожь его. Закопай, где никто не сможет его найти. Брось его
в Сену, если на то пошло. Неужели ты не можешь поставить вовремя  точку?
Видать, ты настолько уподобился своему брату, что даже  его  одержимость
Лесом Мечей перешла к тебе!
   - Давным-давно, когда я впервые встретил тебя, я был одержим  войною,
- сказал он. - Я убедил себя в том, что меня мучает комплекс вины за то,
что я убежал от опасностей, через которые прошел  Терри.  Потом  я  стал
думать, что я бежал от Терри, а не от войны, и это  начало  мучить  меня
еще больше... Теперь я, наконец, понял, что у каждого своя дорога: Терри
выбрал свою, а я - свою. Я приехал сюда, встретил тебя, влюбился по уши,
чуть-чуть не выиграл Тур де Франс.  Многие  годы  потом  я  считал,  что
именно эти события были определяющими для всей моей  последующей  жизни.
Теперь я понимаю, что ошибался.
   Сейчас тебе кажется, что я одержим Лесом Мечей. Но это не так. Сейчас
мой ум ясен, как никогда в жизни. Но я не могу поставить  на  этом  деле
точку, пока не найду  Муна  и  не  поговорю  с  ним.  У  него  находится
последний  сегмент  китайской  головоломки,  которую  представлял  собой
Терри. Видишь ли, Сутан, я прилетел сюда не для того,  чтобы  похоронить
брата, а для того, чтобы его отыскать. И  найдя  его,  я  найду  и  себя
самого. Долгие годы я жил,  как  во  сне.  Я  даже  утратил  способность
радоваться. Моя жизнь начинает обретать смысл  только  последнее  время,
когда я узнал так много о Терри. И я уже за это  благодарен  судьбе.  Но
одновременно я знаю, что этого недостаточно. Пока я  не  выясню  все  до
конца, я не могу возвращаться домой.
   Она как-то отчужденно посмотрела на него.
   - Домой, - повторила она тихо. - А знаешь ли ты, где твой дом,  Крис?
Здесь, во Франции, или в Нью-Йорке?
   В Нью-Йорке с Аликс, хотела она сказать.  Образ  Аликс  возник  в  ее
сознании и мгновенно пропал.
   - Это что, намек. Сутан? - спросил он. - Если да, то  я  хочу  знать,
что ты имеешь в виду.
   Она отвернулась, не желая отвечать, а, может, просто не найдя  нужных
слов. Потом сказала:
   - Только не проси меня ехать с тобой. Я и так заехала дальше  некуда.
Я больше не могу. Я выдохлась.
   - Знаю, - сказал он.
   - Может, не поедешь? Останься со мной. Ты мне нужен.
   - Я только помешаю тебе по-человечески отдохнуть. В  ее  глазах  было
недоумение. - Боже мой, после всего,  что  произошло,  с  твоей  стороны
просто жестоко покидать меня.
   - Я тебе уже говорил, что мой отец родом из Уэллса. Его  предки  были
воинами. И он любил повторять старую уэллсскую  поговорку:  "Пусть  твоя
кровь течет у тебя спереди". Если  я  не  поеду  в  Шан,  то  это  будет
означать, что кровь течет у меня по спине.
   Она смотрела на него широко  раскрытыми  глазами.  -  Я  все-таки  не
ошиблась насчет тебя, - прошептала она. - Ты сумасшедший.
   Он обнял ее точеные плечи и поразился  грусти,  переполняющей  его  в
этот момент.
   Через час, когда они возвратились из больницы, где выздоравливал Сив,
он поговорил по телефону с  Аликс.  К  этому  времени  он  уже  прочитал
присланный  Максом  Стейнером  телекс.   Не   доверяя   добросовестности
человека, сидящего на коммутаторе отеля, который наверняка бы  переврал,
записывая послание для Криса, Макс поступил мудро,  передав  по  телексу
все, что он знал об операции Аликс, о ее результатах  и  оптимистических
прогнозах.
   - Кристофер, - услышал он голос Аликс, - неужели  это  в  самом  деле
ты?
   - Это в самом деле я, -  ответил  он,  и  какое-то  странное  чувство
овладело им. - Мне очень стыдно, что я не с тобой.
   - Макс мне очень помогает. Он отвадил моего бывшего мужа, который все
ошивался вокруг больницы. И сунул ему под  нос  постановление  суда,  по
которому он не имеет никаких прав на Дэнни.
   - Ну а ты как? В порядке?
   - Я чувствую себя прекрасно,  -  ответила  она,  и,  если  судить  по
голосу, так оно и было.
   - Ты мужественная женщина.
   - Я? Одно время я было совсем скисла. Появление  Дика  меня  чуть  не
доконало. Спасибо Максу, что помог.
   - Он надежный друг.
   - Да. Надежный. - Затем  последовало  молчание,  какое  порой  бывает
между близкими людьми, когда они далеко друг  от  друга.  Оба  думали  о
расстоянии, разделяющем  их,  и  о  том,  как  разлука  скажется  на  их
взаимоотношениях.
   - Ну а ты как там? - наконец прервала молчание Аликс. - Очень  трудно
было? Я знаю, ты любил своего брата.
   - Откуда ты это можешь знать? - удивился он. Она тихо  засмеялась,  и
слышать ее смех было так приятно, что он даже зажмурил глаза. -  Это  же
было очевидно, глупый. - В  последовавшей  за  этим  паузе  было  слышно
потрескивание  помех  трансатлантического  кабеля.   Когда   она   опять
заговорила, то еще более смягчившимся голосом. - Надеюсь, ты  нашел  то,
что искал.
   Крис уже в который раз поразился  ее  проницательности.  -  Почти,  -
ответил он, хотя и не совсем ясно представлял, что он имел в виду.
   - И когда ты... - начала она, но резко оборвала начатую фразу. Начала
снова. - Кристофер, я знаю, что не имею права это спрашивать,  но  когда
ты вернешься домой? Кажется, я не видела тебя целую вечность.  Я  ужасно
скучаю по тебе.
   - Скоро, - ответил он, не в силах заставить себя  дать  более  точный
ответ. Он чувствовал притяжение реки из темного серебра и подумал о том,
зачем она влечет его и что обещает. - Скоро вернусь домой. Жди.
 
ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ, ВЕСНА 
ПРОВИНЦИЯ ШАН 
 
   Мун встретил Криса в аэропорту Мингаладон, расположенном в двенадцати
милях к северо-западу от Рангуна. Мун ждал его полтора суток, потому что
рейс, с которым Крис прибывал из Бангкока, задерживался. Для  Бирмы  это
нормальное явление. Туристская виза Криса была действительна  сроком  на
семь дней, но ему сказали, пусть это не волнует его.
   Не говоря ни слова, Мун  закинул  чемодан  Криса  на  заднее  сидение
заляпанного грязью и покрытого пылью джипа. Мотор взревел, будто в  него
сто лет не заглядывал механик или в дистрибутор залезла мышь.
   Через три дня они уже наполовину поднялись на  плоскогорье,  шагая  с
рюкзаками за спиной. Их Мун достал из багажника джипа, прежде,  чем  они
оставили его. Они шли медленно и были вынуждены  часто  останавливаться,
потому что Мун все еще не полностью оправился от своего  ранения,  да  и
Криса тоже беспокоил его локоть. Из-за жары и влажности он  каждый  день
дезинфицировал рану и менял бинты.
   Где-то на исходе первого дня Крис сказал:
   - Транг, Волшебник, мосье Вогез. Они  все  погибли.  Он  уже  говорил
Муну, что Мильо оказался мосье Вогезом.
   - А Танцор?
   Крис все еще не привык, когда Сива так называли.
   - Целый день он находился  между  жизнью  и  смертью.  Дышал,  сердце
билось, - вот и все. Врачи так и  не  поняли,  что  с  ним  такое  Транг
сотворил. Но, в принципе, теперь это не важно. Он  выкарабкается.  Мы  с
ним долго разговаривали, когда я улетал сюда.
   - А как моя кузина?
   - Сутан часто навещает его в больнице. - Он посмотрел  на  календарик
на часах. Пожалуй, Сив уже удрал из больницы. - Она не  одинока.  Они  с
Морфеей, любовницей мосье Вогеза, сейчас большие друзья.
   - Наверно, Сутан очень переживает, что она в Париже,  а  не  здесь  с
тобой?
   Крис не сразу ответил на этот вопрос.
   - Не уверен, что она хотела сюда отправиться.
   - Значит, она довольна тем, что присматривает за Танцором?
   - Нет, - ответил Крис, - не думаю, что довольна. Она не хотела, чтобы
я сюда летел, да и сама, пожалуй, не очень рвалась.
   - А видела ли она необходимость этого?
   - Необходимость  моей  поездки  сюда?  Право,  не  знаю.  Сейчас  мне
кажется, что она вообще никогда не видела смысла во  всем,  связанном  с
Шаном. Ее нежелание примириться с тем, что ей приходилось порой  делать,
привело к какому-то раздвоению личности.
   - Я виноват во всем этом, Кристофер, - сказал Мун. - Каждый день моей
жизни я живу с  ее  болью.  В  моей  душе  была  надежда,  что  с  твоим
возвращением в ее жизнь эта боль уменьшится.
   Пробираясь сквозь невероятно густые, трехъярусные джунгли Шана,  Крис
думал, когда же, наконец, он вернется домой. Да и где  он,  его  дом?  В
Ницце с Сутан или в Нью-Йорке с Аликс?
   Шан.
   Он простирался перед ним, достигая до самого неба.
   На вторую ночь их промочил ливень, сопровождаемый  совершенно  жуткой
грозой. Языки молний освещали горы почти как  лампы  дневного  света,  а
слыша раскаты грома, легко  можно  было  себе  представить  разгневанное
божество, которое колотит палкой по барабанной  шкуре  небес.  Дрожащие,
мокрые птицы пытались скрыться от этого ужаса под явно неадекватными для
этих целей ветками  деревьев,  сгибающимися  под  порывами  ветра  почти
пополам.
   На утро небо было чистым и ясным, хорошо промытым пролившимся дождем.
   - И ты что, не опасался, что они тебя будут преследовать?  -  спросил
Крис. - Я имею в виду Волшебника с Трангом.
   - Этого я мог уже не принимать в расчет, - ответил Мун, имея в  виду,
что он относился к ним, как к мертвым или, во всяком случае,  близким  к
смерти. За те пять дней, что они были вместе, Крис уже достаточно хорошо
знал Муна, чтобы не понимать, какую большую  роль  в  его  жизни  играет
интуиция.
   В утреннем холодке, когда они снимались с лагеря, Крис думал о Терри.
По-видимому, они идут по тропе, которой ходил и  Терри  всего  несколько
месяцев и даже недель назад. Он представил себе загорелое и  обветренное
лицо брата, как он идет по этой тропе, уверенно и широко  шагая.  Терри,
наверно, мог чувствовать себя вполне комфортно в этих диких  местах,  но
Крис не мог. Его пугала неприветливость и чуждость  этого  трудного  для
жизни края, его смущали  дикие  нравы,  царящие  во  внутренних  районах
Бирмы.
   Инстинктивно он  потрогал  лежащий  в  кармане  нож  с  рукояткой  из
оленьего рога, который ему когда-то подарил Терри,  как  будто  это  был
амулет, который предохранит его от грядущих опасностей.  И  голос  Аликс
наложился на его мысли. Я до безумия люблю тебя, сказала она перед  тем,
как положить трубку. А что он сказал ей в ответ? Ничего. Целый  день  он
мозговал над собственной эмоциональной косноязычностью, а  к  вечеру  он
был до того измучен, что провалился в сон без всяких сновидений, как это
с ним бывало каждую ночь за время этого похода.
   На четвертые сутки Мун проснулся за два часа до восхода солнца.
   - Теперь надо быть предельно осторожными,  -  сказал  он,  когда  они
двинулись в путь в кромешной тьме. - Мы  сейчас  сходим  на  территорию,
контролируемую Генералом Киу. Это опасно. Тут на каждом шагу патрули.
   И  действительно,  к  тому  времени,   как   они   достигли   крайней
северо-восточной точки сектора Генерала Киу, они насчитали  целых  пять.
Мун  всегда  вовремя  их  замечал  и  обходил  стороной.  Климат   здесь
значительно  отличался.  В  воздухе  ощущался  приятный   холодок.   Они
находились в 97 милях от  Мандалая,  на  высоте  свыше  800  метров  над
уровнем моря.
   Слегка приплюснутый багровый диск солнца величественно подымался  над
гористым горизонтом, когда  Мун  подвел  Криса  к  небольшому  каменному
выступу, откуда открывался хороший  вид  на  горы  вокруг  и  зеленеющие
джунгли далеко внизу.
   Здесь, на  выступе,  каменистая  земля  казалась  необычайно  черной.
Толстый слой золы покрыв ее, как будто грандиозный  костер  горел  здесь
несколько месяцев кряду.
   - Ты пришел сюда, чтобы узнать всю правду о  своем  брате,  -  сказал
Мун. - Вот она перед тобой, Терри пришлось присоединиться к организации,
к которой принадлежал и Волшебник, но он, во всяком случае,  сделал  это
на  своих  собственных  условиях.  Он  настоял  на  том,  что   опиумный
трубопровод,  который  они  забрали  у  мосье  Вогеза,  будет  под   его
безраздельным контролем. На том  они  и  порешили,  но  когда  Волшебник
обнаружил, что трубопровод только перекачивает разведданные и  вовсе  не
приносит прибыли, он пригрозил забрать эту сеть у него. Тогда Терри  дал
Волшебнику копию  своего  дневника,  в  котором  отражалась  вся  работа
организации,  сказав,  что  оригинал  хранится  в  надежном  месте.   Он
находился у меня, и я должен был передать  его  куда  следует  в  случае
смерти Терри.
   - Но почему ты этого не сделал, когда Терри убили? - спросил Крис.
   - Да потому, что у меня его уже не было, - ответил Мун. -  Транг  его
выкрал. - Поднимался ветер, и Мун укрылся от  него,  за  толстым  комлем
векового дерева, видавшего всякую погоду. - Выйдя из организации,  Терри
пригласил  меня  в  компаньоны.  Он  собирался  и  дальше   пользоваться
трубопроводом, и я решил ему помогать в этом.
   - Почему?
   - Потому что был согласен с тем, что он намеревался делать.
   Крис удивленно посмотрел на него.
   - Травить ядом детишек?
   Мун покачал головой.
   - Я не случайно привел тебя сюда. Видишь ли, просто  рассказать  тебе
это было бы недостаточно: ты мог бы  мне  не  поверить  или,  во  всяком
случае, усомниться в моих словах. - Он повел рукой вокруг. - А теперь ты
можешь видеть правду своими собственными глазами.
   Крис посмотрел вокруг на почерневшую каменистую землю, покрытую золой
и пеплом.
   - Не понимаю.
   Мун нагнулся, взял пригоршню золы и, подкинув ее  на  руке,  позволил
золе просыпаться сквозь пальцы. Так песок пересыпается в песочных часах,
отмеряя время.
   - Вот что мы делали с опиумом, который приобретали у Адмирала Джумбо.
Здесь кончается наш трубопровод.
   Крис вытаращил