о спиной.
   - Конечно, - ответил Айболит. - Шок прошел, а  сама  рана  -  ерунда,
ничего не задето, крови ушло немного. Сейчас наложу повязку, и все.
   Эскулап замешкался.
   - Он вам надолго еще понадобится? Я в том смысле, повязку  делать  на
время или...
   - Или, - подтвердил голос. - Пусть продержится подольше.
   Почему-то подобная заботливость Сергея не  радовала.  Да  и  оптимизм
доброго доктора не вдохновлял. Несмотря на то что  его  рану  он  назвал
царапиной, чувствовал Крутин себя препаскудно. Голова кружилась,  в  ней
что-то трещало и постреливало,  перед  глазами  все  плыло  и  двоилось,
правое плечо болело ужасно, а рука одеревенела и не шевелилась.
   Айболит тем временем сноровисто обработал его рану,  шлепнул  на  нее
два  тампона,  смоченных  какой-то  гадостью,  и  наложил  сверху  тугую
повязку. Голова у Сергея немного прояснилась, но болеть меньше не стала.
Наоборот, в ушах появился  уже  знакомый  ему  комариный  писк,  который
вскоре должен был перейти в изматывающий звон циркулярной пилы.
   Крутин сидел на жестком и  неудобном  пластиковом  стуле  с  высокими
подлокотниками. Кроме него, с Айболитом в комнате находились еще шеф, он
же  Управляющий,  и  человек-рыба.  Блондина  не  было  видно,   как   и
вспомогательных сил с автоматами, и Сергей от всей  души  надеялся,  что
они сейчас не заняты Профессором и тому все-таки удалось уйти.
   - Так-так-так, - сказал шеф, когда Айболит закончил все  манипуляции,
- ну вот и свиделись мы с  вами  все-таки.  Давайте  знакомиться.  А  то
как-то нехорошо получается, господина Рушинского Войцеха Казимировича мы
уже давно  установили,  а  ваша  особа  все  еще  находится  под  жирным
вопросительным знаком.
   Можно поверить. Как они все же любят туману напускать. Уж его-то  они
знают наверняка лучше, чем Войцеха  Казимировича.  А  может  быть,  даже
лучше, чем он сам.
   -  Представьтесь,  -  предложил  ему   Крутин.   Ироническая   улыбка
скользнула по губам мужчины.
   - Меня зовут Роман Александрович. А вас?
   -  А  меня  -  Сергей  Владимирович.  Шеф  слегка  наклонил   голову.
Человек-рыба из угла молча смотрел на них ничего не выражающим взглядом.
   - Вот видите, Сергей Владимирович, - сказал главный босс  Конторы,  -
все складывается не так уж и плохо. Задание вы, конечно,  провалили,  но
зато пока еще живы. А это, согласитесь, главное.
   - Блокаду  делать?  -  спросил  Айболит,  перебиравший  препараты  на
столике.
   - Не надо, - ответил шеф. - Он же мужчина. Потерпит. Нам будет  легче
общаться. Вы ведь не против поговорить, а, Сергей Владимирович?
   Крутин дернул головой, что можно было воспринять и так,  и  этак,  но
промолчал. Шум в голове  мешал  сосредоточиться,  и  смысл  речей  этого
мерзавца ускользал от него.
   Роман Александрович обернулся к человеку-рыбе и произвел вращательное
движение указательным пальцем. Человек-рыба опустил и поднял веки, встал
и беззвучно вышел из комнаты.
   Шеф снова повернулся к Сергею.
   - Так  кто  же  вы  такой,  Сергей  Владимирович?  -  спросил  он.  -
Признаюсь, я так и не смог однозначно ответить на этот вопрос. Вы не  из
группы Захарова, это точно. Иначе вы бы давно уже передали  интересующий
нас предмет ему. Может быть, вы  от  Волкова?  А?  Сергей  Владимирович?
Или...
   Роман Александрович сделал паузу.
   - ...или.вы от соседей? Внутренние дела - это вряд ли, а вот  военная
разведка - вполне возможно. Вы - человек Корниенко, Сергей Владимирович?
Ведь это он курирует ваш отдел? Между прочим, мы с ним знакомы, так  что
можете говорить не стесняясь.
   Черт! Он что, издевается? Какой Волков, какой Корниенко? Что за  чушь
он несет?
   Роман Александрович сокрушенно покачал головой.
   - Молчите? А зря. Вы же профессионал, понимаете, что раз уж попали  к
нам, говорить придется, так или иначе. Кстати, примите мои поздравления,
работали вы очень хорошо. Увели этого  бродягу  прямо  из  наших  рук  и
смогли продержаться двое суток, несмотря на то что мы направили все силы
на вашу нейтрализацию.
   Признаюсь,  временами  я  даже  восхищался  вами.  Но  так  не  могло
продолжаться  вечно.  Вы  были  обречены  на  провал,   поэтому   сейчас
постарайтесь трезво взглянуть на вещи.
   - В чем вы меня убеждаете? - спросил Крутин. - В том, что я в жопе  и
мне некуда деваться? Так не тратьте силы, я и сам прекрасно осознаю свое
положение.
   Тон Романа Александровича не изменился ни на йоту.
   - Вот и чудесно. Вы ведь разумный человек, Сергей  Владимирович.  Нас
интересует, каким образом вы вышли  на  этого  Рушинского.  От  кого  вы
получили информацию? Ну и, конечно, самое главное: где дискета?
   Да, похоже, все-таки Роман Александрович не шутил. Контору подвела ее
всегдашняя подозрительность и привычка докапываться  до  "второго  дна".
Вся эта  многоступенчатость  и  усложненность  обернулась  против  самой
организации. И вот Сергей из отдельно  взятого  человека  стал  для  них
частью конкурирующей системы.
   Так вот почему они так  плотно  взялись  за  него  и  устроили  такое
многослойное наблюдение. Им нужно было выявить, на кого он работает. Они
поторопились с Ильей и Сашей, которые,  как  они  считали,  представляли
непосредственную опасность для них. А уже потом кому-то пришла в  голову
мысль, что они не сами по себе, а из другой фирмы. И это спасло человека
по имени Сергей Крутин, потому что его не отправили следом за  ребятами,
а принялись разрабатывать. Ну, а когда  началась  эта  история,  он  сам
невольно подтвердил их подозрения.
   - Чего вы молчите? - требовательно спросил Роман Александрович.
   - Дискеты у меня нет, - ответил Сергей и повернулся на стуле, пытаясь
поудобнее уложить правую руку, чтобы не так болело плечо.
   Роман Александрович поджал губы.
   - Ну, это и так понятно, мы вас обыскали. Меня  интересует,  где  она
сейчас, у Рушинского?
   - Понятия не имею, - честно ответил Крутин.
   Кривить душой ему при этом не пришлось ни капельки.  Если  они  взяли
Профессора, а дискеты при нем  не  оказалось,  значит,  он  выбросил  ее
где-то по дороге. Где именно, Сергей, конечно,  и  представить  себе  не
мог. А если Профессору все же удалось вырваться, то Крутин тем более  не
знал,  где  он  сейчас  может  находиться.  Зная  осторожность   Войцеха
Казимировича, можно было только предполагать, что он не  появится  ни  в
одном из известных Сергею мест.
   - Ну, зачем вы так, Сергей Владимирович? - укоризненно сказал шеф.
   Несмотря   на   показное   дружелюбие   в   словах,   взгляд   Романа
Александровича становился все холоднее и холоднее.  Крутин  кожей  начал
ощущать действие его глаз и подумал,  что  книжное  выражение  "стальной
взгляд", в конце концов, может быть не  столь  уж  и  метафоричным.  Еще
немного-и этот Роман Александрович одними глазами начнет резать  его  на
куски.
   - Мы же не дети, - ровным  голосом  произнес  шеф  и  опять  коснулся
галстука, проверяя, на месте ли узел. - К  чему  эти  глупые  отговорки?
Если вы пытаетесь оттянуть время, напрасно.  Это  вам  ничего  не  даст.
Только заставите нас прибегнуть к крайним мерам.
   Вот  оно.  Старое  доброе  средство   получать   нужную   информацию,
практически не изменившееся со времен инквизиции и "пытошных кабинетов".
И хотя он ожидал подобного  и  старался  внутренне  подготовить  себя  к
этому,  сейчас  Сергей  почувствовал,  как  помимо  его  воли  все  тело
покрывается гусиной кожей,  а  колени  начинают  мелко,  по-предательски
дрожать.
   - Пытать будете? - с наигранным равнодушием спросил  Крутин,  пытаясь
унять противную дрожь.
   -  Зачем?  -  в  голосе  Романа  Александровича  послышалось   легкое
удивление. - Мы же не дикари. К тому же это долго и малоэффективно.  Нет
гарантии, что объект выдаст абсолютно достоверную информацию. Вы же сами
знаете, что многие продолжают лгать и изворачиваться  до  последнего.  А
нам нужна правда. Причем немедленно и в полном объеме.
   Дверь за спиной Сергея отворилась, и в  комнату  зашел  человек-рыба.
Роман Александрович посмотрел на него. Человек-рыба едва заметно  качнул
головой и, подойдя ближе, принялся что-то нашептывать ему в ухо. Крутину
ничего не было слышно, доносились  только  обрывки  фраз:  "вертикальный
ствол... перекрыли верхние... весь комплекс... по двое, по трое... через
шестой сектор, там другая система..."  Лицо  Романа  Александровича  при
этом ничего не  выражало,  но  Сергей  почувствовал,  что  речь  идет  о
Профессоре. И похоже было, что  события  развиваются  не  так,  как  они
запланировали, а значит, Профессору  удалось  вырваться.  И  хотя  Роман
Александрович продолжал все так же холодно смотреть  Сергею  в  лицо,  и
человек-рыба время от времени  окидывал  его  упыриным  своим  взглядом,
Крутин  ощутил  громадное  облегчение.  Профессор  жив!  Жив,   чертяка,
бесценный и  ненаглядный  его  старикан.  Жив,  а  значит,  еще  не  все
потеряно. И хотя с ним самим, похоже, все кончено и выкрутиться ему  уже
не удастся, но остался человек, который сможет наступить им на хвосты: и
Саранову, и Роману Александровичу, и всей этой кодле.
   Видно, эти чувства проявились на лице  Сергея,  потому  что  внезапно
Роман  Александрович  резко  и  уже  без  прежнего   своего   напускного
расположения спросил:
   - Ну так что? Говорить будете?
   - Я бы и не против, да только вы все равно ничему не поверите.
   - Так. Иван Трофимович, - обратился он к Айболиту, - готовьте дозу.
   Иван Трофимович зазвенел ампулами. Из раскрытого чемоданчика он вынул
пулеметную ленту одноразовых шприцев и аккуратно оторвал верхний.
   - Глупо, - сказал Сергею Роман Александрович. - Глупо и бессмысленно.
Вы же знаете действие этих препаратов. Все, что нам нужно, вы все  равно
выложите, но какой ценой! Вам должны были рассказывать, что ни  одна  из
подобных  инъекций  не  проходит  бесследно.  Во  всех  случаях  -   это
вмешательство в мозговую деятельность с непредсказуемым результатом.
   От его слов Крутин даже забыл про плечо  и  почувствовал  нарастающую
тупую боль в голове. Черт бы побрал этих  подонков!  Они  словно  знают,
куда нужно бить.
   - Так зачем же спешить? - сказал  Сергей  как  можно  спокойнее.  Ему
очень не хотелось показывать мерзавцам, как ему тяжело и  плохо.  Крутин
чувствовал, что еще успеет превратиться в  орущий  и  дергающийся  кусок
мяса, но сейчас он старался держаться по возможности  достойно  и  хотел
только того, чтобы ему хватило сил выдержать все как можно дольше.
   - Обстоятельства вынуждают, - коротко ответил Роман Александрович.
   - Что будем колоть? - осведомился Айболит Трофимович. - В-3?
   - Давайте В-5, - распорядился шеф и коснулся  узла  галстука.  -  Так
надежнее.
   Иван Трофимович осмотрел Сергея с  головы  до  ног  оценивающе,  щуря
левый глаз, хмыкнул и скептически покачал головой.
   - Мозги спекутся к чертовой матери, - произнес он.
   - Делайте, что вам велят, - жестко оборвал его Роман Александрович, а
затем повернулся к Сергею спиной. - Все равно после этого он нам уже  не
понадобится:
   Трофимович пожал плечами.
   -  Валеру  позови,   -   бросил   между   тем   Роман   Александрович
человеку-рыбе. Тот вышел из комнаты, что-то негромко  сказал  тому,  кто
находился за дверью, и вернулся назад. Судя по звукам, не один.
   Роман Александрович вынул из  кейса,  лежащего  на  стоде,  диктофон,
выщелкнул из него  кассету,  проверил,  вставил  ее  назад  и  установил
диктофон возле Сергея на  столике,  где  находились  препараты  Айболита
Трофимовича.
   - Привязать надо, - объявил этот  эскулап,  держа  в  руке  несколько
тугих резиновых жгутов. - А то его дергать будет.
   Они делали все это так спокойно и привычно, словно люди,  выполняющие
надоевшую рутинную работу. Именно эта обыденность, дававшая понять,  что
перед ними не человек, а с ы р  ь  е,  была  особенно  страшной.  Крутин
понимал, что все это делается специально, чтобы  сломить  психику  того,
кто попал к ним в руки, но ничего не мог с собой поделать.  И  ему  было
страшно. Так страшно и тоскливо, как никогда в жизни.
   - В чем же дело? - отозвался  Роман  Александрович,  прилаживая  свой
диктофон, чтобы его никто не задел. - Валера, помоги.
   Сзади появились чьи-то пудовые руки и,  невзирая  на  раненое  плечо,
Сергея прижали к спинке  стула  с  такой  силой,  что  он  действительно
захрипел и задергался.
   Трофимович  сноровисто  охватил  ноги  Крути  на   жгутом   и   начал
привязывать их к подставке.
   - Ты там поосторожнее с его плечом, - распорядился он невидимому  для
Сергея Валере, - не налегай так. Сейчас он опять вырубится, и мне  снова
с ним возиться.
   Боль действительно была такой, что Крутин,  не  в  силах  сдержаться,
запрокинул голову и издал сквозь зубы полустон-полувой.
   - Так сразу бы сказали, - пробасил за его  спиной  дуболом  Валера  и
ослабил хватку. Вместо этого он схватил Сергея за волосы,  оттягивая  их
назад. Перед глазами Крутина появилась его перевернутая щекастая харя.
   - Допрыгался, гад? - злорадно спросила харя.
   Ответить ему Сергей не мог. Во-первых, неудобно говорить, когда  твоя
голова запрокинута так, что затылок едва  не  касается  позвоночника,  а
во-вторых, он боялся опять закричать.
   Тем временем Трофимович закончил свое дело. Руки Сергея были намертво
прихвачены к подлокотникам, а туловище - к спинке стула. Жгут, входивший
под правой подмышкой, давил, и плечо болело все сильнее,  но  это  можно
было вытерпеть. Худшее было впереди.
   Трофимович подошел к нему  со  шприцем  в  руках.  Не  протирая  кожу
спиртом, как положено, без излишних церемоний он вогнал иглу  Крутину  в
предплечье  и  медленно  выпустил  содержимое.  Сергей  пошевелился   на
сиденье, укол был болезненным и даже очень.
   Конторский эскулап выдернул иглу, положил шприц на столик и посмотрел
на часы.
   - Все, можешь  отпускать,  -  сказал  он  Валере,  который  продолжал
прижимать Крутина к спинке стула, хотя тот был намертво к ней  привязан.
- Но будь наготове. Возможно, придется его придерживать.
   Странно, действие укола не было неприятным. Наоборот, появилось такое
ощущение, будто Сергей хватил стакан водки. Тело  приятно  расслабилось,
боль ушла, все заволокло легкой дымкой.
   Роман Александрович и человек-рыба  подвинули  свои  стулья  ближе  к
нему.
   Айболит  снова  взглянул  на  часы,  оттянул  Сергею  веко,   блеснул
фонариком, после чего повернулся к остальным и сказал:
   - Можно начинать.
   - Как ваше имя? - вопрос задал человек-рыба.
   - Крутин Сергей Владимирович, - ответил Сергей. Говорить было легко и
приятно.
   - Под каким именем вы работаете сейчас? - это уже от шефа.
   - Под именем Крутина Сергея Владимировича.
   - Какое ваше настоящее имя? - снова человек-рыба.
   - Мое настоящее имя  Крутин  Сергей  Владимирович.  Никакого  другого
имени у меня нет и никогда не было.
   - Где вы работаете?
   -  На  телецентре,  я  телеоператор.  Иногда  еще  выполняю   функции
монтажера.
   - Где еще вы работаете?
   - Нигде. Я работаю  только  там.  Адрес:  Благовестная,  167,  можете
проверить.
   - С кем вы сотрудничаете?
   - По большей части мы работаем сами. Иногда контактируем с соседями:
   "ТВ-центром", "Тавром", "ФТВ".  Несколько  раз  поступали  заказы  от
"5-го канала".
   Сергей только сейчас обратил внимание на то, что в комнате жарко.  Он
сидел раздетый  до  пояса  и  чувствовал,  как  волны  горячего  воздуха
накатывают на него.
   Интересно, как это они высиживают при такой жаре в своих костюмах?
   - Где дискета?
   - Не знаю. У меня ее не было.
   - У кого она?
   - У Профессора. У Войцеха Казимировича.
   - Где сейчас Профессор?
   - Понятия не имею. Он может быть  где  угодно.  Вы  не  представляете
себе, что это за человек. Он пройдет там, где пройти кажется немыслимым.
Это его город.
   Вы перед ним беспомощны. Он уйдет от вас, как вода сквозь  пальцы.  И
чем...
   - Как давно вы знаете Профессора?
   - Два... нет, уже три дня. Жаль, что мы не встретились с ним  раньше.
Тогда все могло бы повернуться по-другому.
   Боже, ну и жара! Капли пота текут у него по вискам и падают на грудь.
Зуд во всем теле ужасный, а кончики пальцев свербят  до  такой  степени,
что Сергей беспрестанно потирает их о ладони, но это не помогает.
   - Каким образом вы связаны с группой Захарова?
   - Я не связан с группой Захарова. А его имени я вообще не  слышал  до
сегодняшнего дня. И, между прочим, этот ваш...
   - Каким образом к вам попала дискета?
   - О-о-о... Это сумасшедшая история. Когда два дня назад я  уходил  от
вашей "наружки"... Ну, эта, которая по другому делу. Вы  понимаете?  То,
что связано с Сарановым и кавказским грузом.
   - Сарановым? Какого Саранова вы имеете в виду?
   -  Ну,  как  же.   Юрий   Константинович   Саранов.   Ваш   верховный
главнокомандующий и наш будущий президент, не приведи господь...
   - Кто вы? На какую службу вы работаете?
   - Я Крутин  Сергей  Владимирович.  Работаю  в  областном  телецентре,
компания "Прайм-ТВ". Я телеоператор, и, между прочим,  один  из  лучших.
Хотя, если надо, я...
   - Странно. Может быть, блок? Иван Трофимович, если  ему  сейчас  дать
вторую дозу?
   - Тогда кранты. И спросить  ничего  не  успеете,  как  он  уже  хвост
откинет. Не может быть, чтобы блок. Против  "пятерки"  никакой  блок  не
устоит. "Тройка" ломает, а вы говорите...
   - Черт! Кто же он такой? Ладно, попробуем сначала. Как к  вам  попала
дискета?
   - ...любой студии. Я же вам говорил. В тот день, когда  я  уходил  от
вашего  наблюдения,  так  вышло,  что  случайно,  понимаете,  совершенно
случайно...
   Сергей говорил и говорил. Он не мог  остановиться,  его  выплескивало
наружу.
   Слова мучили Крутина больше, чем зуд в теле и чесотка в  пальцах.  Их
было слишком много. Они теснились у него в голове  и  перекатывались  во
рту. Ему не требовалось даже произносить их, Сергей только открывал рот,
а они, уже готовые, вылетали оттуда. Роман Александрович и  человек-рыба
едва успевали задавать вопросы.
   Крутин рассказал все. Все, что знал. Все, что произошло  за  эти  дни
здесь, в городе, и семью месяцами раньше там, в воинственной  кавказской
республике.
   Было то, чего он не хотел им говорить, то, что  говорить  было  никак
нельзя, но Сергей не мог остановиться. Словно какая-то  сила  гнала  его
вперед, не давая возможности скрыть или утаить что-нибудь.
   Сергей говорил, чувствуя, как удаляются все находившиеся  в  комнате,
хотя никто из них не вставал с места.  Они  просто  двигались  прочь  от
него, каждый сидя на своем  стуле.  Это  было  очень  смешно,  и  Крутин
продолжал гово-, рить, захлебываясь смехом, чувствуя, что еще вот-вот, и
ему не хватит воздуха.
   А затем в его голове разорвалось ослепительное  оранжевое  солнце,  и
Сергей умер.

БОМЖ. ВСЕ ПРОПАЛО

   Убежище было неказистым и ненадежным.  Войцех  Казимирович  сидел  на
груде деревянных ящиков за рабочим входом в магазин "Адриатика". Сидел в
самом углу, где  его  не  было  видно,  подтянув  колени  к  подбородку,
обхватив руками голову  и  привалившись  спиной  к  облицованной  желтой
плиткой стене. Остро пахло гнилыми овощами, ржавой  сельдью  и  кошачьей
мочой. Сей букет полностью гармонировал  с  чувствами,  гнездившимися  у
Профессора внутри, и поэтому не вызывал особого дискомфорта.
   Все рухнуло. Он ничего не смог исправить. Ни-че-го. Единственное, что
ему удалось, так это, в дополнение к Шурику и всем  остальным,  потерять
еще и Сергея. Неужели он стал так стар и беспомощен?! Как ни горько,  но
приходилось признать, что да.
   Он бездарно повел это дело с самого начала. Он позволил себе плестись
в хвосте событий, вместо того чтобы предвосхищать и направлять их.
   Полусумасшедший    Сергей    зачастую    проявлял    куда     большую
осмотрительность и догадливость, чем он,  старый  дурак.  А  Король  еще
хотел передать ему свое дело!
   О, Езус, как мы все  можем  ошибаться  в