старенькие
туфли, переданные по наследству, скорее всего, старшей сестрой.
   - Если вам плохо, я могу  вызвать  "Скорую  помощь".  Сергей  покачал
головой:
   - Нет, спасибо. Я просто устал и сел отдохнуть. Целый день на ногах.
   - А-а, - протянула девочка. - Ну, тогда аста лависта.
   Сергей не удержался  и  прыснул.  Смеясь,  он  отсалютовал  ей  двумя
пальцами,  девочка  улыбнулась  и  пошла  дальше  по   улице,   стараясь
вышагивать степенно и неторопливо, как взрослая.
   Туман рассеялся, все снова стало на  свои  места.  Ребята  ушли,  они
всегда уходили, когда появлялся кто-то посторонний. Но уходили недалеко.
Они и сейчас были у Сергея за спиной, стоило только оглянуться, и он  их
увидит.
   Голова уже почти не болела. Сергей встал, секунду постоял,  оценивая,
куда это его занесло, и побрел дальше.
   Когда Крутин перед этим двигался на автопилоте, его  сильно  уклонило
влево, и он сделал длинный крюк в несколько кварталов. Сейчас Сергей  не
стал возвращаться обратно, а вместо этого пошел к автобусной  остановке,
дождался "пятерки" и подъехал на ней до  Парагвая.  На  конечной  Крутин
выбрался из автобуса и отправился той дорогой, по которой они с Войцехом
Казимировичем пробирались накануне. И вот, перейдя  через  мост,  Сергей
увидел его, в полной расслабленности греющимся на солнышке.
   Крутин подошел к Профессору, ни слова не говоря,  устроился  рядом  и
тоже приступил к принятию солнечных ванн. Старик некоторое  время  сидел
спокойно, затем начал возиться, видимо, все ожидал, когда Сергей  начнет
говорить. Не дождавшись, он наконец спросил:
   - Что случилось?
   Сергей медленно повернул голову.
   - А как вы думаете?
   - Послушайте, Сережа, - произнес Профессор без  тени  раздражения,  -
бросьте дурачиться. Я же  вижу,  что-то  случилось.  На  вас  лица  нет.
Вернее, оно есть, но, извиняюсь, несколько зеленоватое с виду.
   Крутин кашлянул.
   - Так вы видели Короля?
   - Нет, драгоценнейший мой Войцех Казимирович, Короля я  не  видел.  И
Мамонта тоже. И возникло у меня подозрение, что такого пациента, как ваш
Король, во Второй городской больнице больше нет. Понимаете?
   И он рассказал ему обо  всех  событиях,  происшедших  в  больнице.  О
триста двадцать первой палате, о лысом, о людях, гнавшихся  за  ними  по
всему зданию, и о парне, умершем у него на руках.
   Профессор слушал Сергея так внимательно, будто старался запомнить все
слово в слово. Иногда он покачивал головой, словно не веря  услышанному,
когда ему было что-то неясно, переспрашивал, а когда Крутин  пускался  в
чересчур пространные  объяснения,  подгонял  его  короткими  энергичными
замечаниями. Как понял Сергей, поляки тоже часто поминают маму  в  своем
языке.
   - А потом я сел на автобус, подъехал до Липовки и  вернулся  сюда,  -
закончил Крутин свой рассказ. - Вот, собственно, и все.
   Войцех Казимирович секунду посидел молча в полной неподвижности,  как
бы переваривая услышанное. Затем энергичным жестом поднес руку к  глазам
и посмотрел на часы.
   - Время вышло, - сказал он. - А  Шурика  все  нет.  Пойдемте  отсюда,
Сергей.
   Он поднялся, отряхнул пальто и взял палку.
   - Будем действовать, как договаривались. В час дня будем ждать Шурика
за переходом. - Профессор вздохнул.  -  Ох,  не  нравится  мне  то,  что
происходит вокруг.
   Сергей промолчал. То, что происходило, ему нравилось гораздо меньше и
уже гораздо дольше, чем поляку. Еще с госпиталя. Или, если быть  точным,
с момента передачи ящиков с гуманитарной помощью. Еще  тогда  в  воздухе
явственно запахло паленым. Но вокруг шла война, этот запах был привычен,
как запах хвои в сосновом лесу, и  никто  из  них  не  обратил  на  него
внимания.
   - Куда мы сейчас? - спросил Сергей у  Профессора,  направлявшегося  к
реденькой молодой посадке, около которой они сидели.
   -  К  главной  достопримечательности   нашего   города,   Сережа,   -
многообещающе сказал  Войцех  Казимирович,  подняв  кверху  указательный
палец.
   - Это куда? - не понял Крутин.  -  К  Дворцу  культуры  имени  Дружбы
народов, что ли?
   - Нет, - совершенно серьезно сказал Профессор. - На городскую свалку.
   "Ну да, конечно, - подумал Сергей, - у каждого  слоя  населения  свои
ценности. Одним здания  и  парки,  другим  -  свалка.  Jedem  das  seine
.  Чего  же  вы  еще  хотели  от   лица   без
определенного места жительства?"
   Крутин послушно поплелся  за  поляком.  Войцех  Казимирович,  в  свою
очередь, убавил шаг, чтобы они могли идти рядом.
   - Значит, тот парень в больнице,  который  вас  вытащил,  -  произнес
старик, возвращаясь к рассказу Сергея, - он так и не сказал ни  кто  он,
ни откуда?
   - Прямо нет. Но, судя по его словам, он из тех, кому вы звонили вчера
днем.
   - И он принял вас за меня?
   - Мне так показалось.
   - Странно.
   - Что странно?
   - Посмотрите, получается нестыковка. Когда я им звонил, я не  называл
своего настоящего имени. Они ничего не знают обо мне  и  поэтому  вполне
могли принять вас за меня.
   - Ну?
   - Тогда как они узнали, что я появлюсь во Второй городской больнице в
палате триста двадцать один?
   Сергей пожал плечами:
   - Да, действительно.
   - Предположим, когда они забирали  своего  человека,  то  расспросили
Ботю с Верой, кто еще был здесь, и узнали обо мне от них. Но  тогда  эти
люди должны были иметь хотя бы примерное описание моей внешности. А мы с
вами, Сережа, далеко не близнецы, и спутать нас...
   Профессор развел руками.
   - Вы знаете, Войцех Казимирович, - сказал Крутин, - мне кажется,  это
не столь уж и важно. Как они узнали о вас,  откуда...  В  конце  концов,
чего вы хотите, это же Контора.
   - Неясности, - проворчал Профессор. -  Не  выношу  неясностей.  А  со
вчерашнего дня их накапливается все больше и больше.
   - Ну, тогда будем надеяться, что со временем  количество  перейдет  в
качество. И новые неясности помогут нам прояснить предыдущие.
   Профессор удивленно посмотрел на Сергея.
   - Вы изучали логику? - осведомился он.
   - Нет, - гордо ответил Крутин.
   - Заметно, - еле слышно пробормотал себе под нос Профессор и  добавил
еще что-то, чего Сергей не разобрал, - наверное, по-польски.
   - Кстати, а как ваши результаты? - спросил Крутин, чтобы сменить тему
разговора. - Выходили что-нибудь?
   - Кое-что, Сережа, - ответил  Войцех  Казимирович.  -  Кое-что.  Так,
знаете ли, ощущения...
   - Ну, и какие же у вас ощущения? Вы были в доме?
   - Был, - Войцех Казимирович остановился и посмотрел на Крутина.  Гном
внутри Сергея поднял голову и задумчиво коснулся желудка. - И ощущения у
меня, должен сказать, не очень хорошие.
   - В каком смысле?
   Они двинулись дальше.
   - В каком смысле? Трудно передать словами.  Это  именно  ощущения,  и
делать  умозаключения  из  них  затруднительно.  Ну,  во-первых,  никого
похожего на людей из, как вы выражаетесь, Конторы я не заметил.
   - Это не удивительно.
   - Хотите сказать, что я их прошляпил? Может быть. Но я все-таки почти
полностью уверен, что наблюдение за этим местом не ведется.
   - Хорошо, пусть так. Доверимся вашим ощущениям,  Войцех  Казимирович.
Но только что же здесь плохого?
   - Сам дом, Сережа. Он абсолютно пустой.
   - А вы не заметили, что жильцов просто выселили?
   - Не иронизируйте, пожалуйста. Я не это имею в виду. Помните,  я  вам
говорил, что сейчас очень трудно отыскать место, где бы не жили люди?
   - Вы хотите сказать, что из... ваших...
   Сергей запнулся.
   - Именно. Ноль.  Вакуум.  Торричеллиева  пустота.  Простаивает  такое
шикарное помещение, и никого. Настораживает, мой друг.
   Профессор пожевал губами, как будто хотел  добавить  еще  что-то,  на
мгновение погрузился в  размышления,  потом  раздумал  и  слегка  дернул
головой, словно отгоняя не очень удачную мысль.
   - А люк? Осматривали?
   - Люка нет.
   - Как нет?
   - А вот так. Есть лужа свежевылитого раствора как раз на  том  месте,
что вы говорили. А люка нет.
   - Ф-фу-ты! - Сергей не удержался от удивленного возгласа.
   - Да-да, Сережа, остается только удивляться. Контора, или кто бы  они
там ни были, но эти люди реагируют быстро и очень толково.
   - И что же теперь?
   - А теперь мы по очереди попробуем решить наши проблемы. Сначала мою,
а затем вашу. Только вы  не  подумайте,  Сергей,  что  я  так  решил  из
эгоистических побуждений. Просто, как  мне  кажется,  вся  эта  карусель
вертится из-за того человека, который появился вчера у Веры с  Ботей.  И
сегодняшние события, по-моему, подтверждают это.
   - Да я и не спорю, Войцех Казимирович.
   - Вот и хорошо.  В  нашем  деле  есть,  по  крайней  мере,  несколько
зацепок, ухватившись за которые мы можем начать раскачивать это  дерево.
Может быть, нам удастся кого-то стряхнуть.
   - Как вы считаете, тот парень в больнице, эти люди?..
   Профессор снова пожал плечами:
   - Так же, как и вы, вероятно. Похоже на то, что это  конкуренты  тех,
кто ищет нас. Грубо говоря, они за нас, а те - против. Но я бы  не  стал
слишком на это полагаться. Все может быть совсем по-другому, и  за  нами
охотятся как одни, так и другие.
   Гном у  Сергея  внутри  кивнул,  соглашаясь  с  Профессором.  "Нельзя
верить! - изрек он. - Никому нельзя верить. Доверие - смерть".
   В общем-то,  они  оба  были  правы.  Парень,  который  спас  Крутина,
выполнял свою работу. У него было задание опередить тех, других. Если бы
он остался жив и им обоим удалось вырваться из больницы, еще неизвестно,
что произошло бы дальше.
   - Деваться некуда, - продолжал Профессор. - Нам придется  вступать  с
ними в контакт, чтобы справиться с остальными. Но мы не будем  бежать  к
ним с распростертыми объятиями. Да, Сергей?
   - Да. Вы чертовски правы, Войцех Казймирович.
   - Спасибо, - сказал тот и добавил:
   - Войтек.
   - Что?
   - Близкие друзья зовут меня Войтек.
   Что-то теплое волной пробежало у Сергея по груди.
   - Мне как-то... неудобно, Вой...цех Казймирович...
   - Глупости, - прервал его Профессор, сурово  глянув  из-под  косматых
бровей.
   - По-моему, мы с вами достаточно пережили  вместе,  чтобы  относиться
друг к другу без ложной официальности. Согласны?
   - Согласен, - замялся  Крутин,  не  зная,  как  Войцеху  Казимировичу
объяснить, что ему не очень удобно называть  человека  более  чем  вдвое
старше себя таким несколько ребяческим именем, и наконец нашелся:
   - А можно я буду звать вас Профессор?
   - Можно, - спокойно согласился Войцех Казймирович.
   Деревья уже давно закончились. Они шли  мимо  низких  серых  строений
непонятного назначения. Сергей огляделся по сторонам. Интересный  район.
Крутин думал, что знает все места в городе, а вот здесь никогда не был.
   Профессор повернул за угол одного из зданий. Они  оказались  в  узком
пространстве между двумя постройками. Широкие  деревянные  ворота  уныло
смотрели на них потемневшими от дождя досками. Хотя замков нигде не было
видно, они создавали впечатление крепко запертых.
   В конце, между зданиями, находилась ограда из металлической сетки.  В
одном месте в сетке  была  проделана  дыра,  и  концы  ржавой  проволоки
торчали в разные стороны.
   Войцех  Казймирович,  деликатно  придерживая  полы   своего   пальто,
проскользнул в проем. Сергей последовал за ним, выпрямился и обомлел.
   Прожив здесь всю свою жизнь, он даже не предполагал, что в их  городе
есть такое. Нет, конечно, оно должно было быть, и где-то краем  сознания
Крутин предполагал существование чего-то подобного. Но представить  себе
всю масштабность этого зрелища он,  естественно,  не  мог.  Профессор  с
Сергеем стояли на возвышении. Склон под ногами  полого  уходил  вниз,  а
там, под их ногами, раскинулся  город.  Безо  всяких  преувеличений.  Со
своими башнями и  небоскребами,  с  узкими  проходами  и  широкими,  как
проспекты,  трассами,  с  норами  и  подвалами,  уходящими   вглубь,   в
непроглядную  черноту.  Солнце  изо  всех  сил  пыталось  оживить   этот
потусторонний пейзаж, играя бликами на  металлических  поверхностях.  Но
даже ему не удавалось рассеять атмосферу смерти и  разрушения,  царившую
над этой долиной.
   - Ну как? - скромно осведомился Профессор.
   - Да-а... -  только  и  смог  выдавить  Сергей.  Войцех  Казймирович,
несомненно, был прав. Из всех мест в их  городе  это  производило  самое
неизгладимое впечатление.
   Старик осмотрелся по сторонам.
   - Только я вас предупреждаю,  Сережа,  будьте  осторожнее.  Держитесь
рядом со мной и не отходите в сторону. Здесь чужая территория, так  что,
сами понимаете...
   Сергей направился следом за ним. Они шли,  как  в  лабиринте,  следуя
известным лишь Профессору маршрутом, сворачивая то влево,  то  вправо  и
иногда перебираясь через какие-то завалы и груды мусора.
   Минут через десять Сергей с  Войцехом  Казимировичем  остановились  у
штабеля  старых,  потрескавшихся  бетонных  плит.  Профессор   еще   раз
осмотрелся по сторонам.
   - Так. Теперь,  Сережа,  смотрите  внимательно.  Нам  нужен  предмет,
похожий на баллон красного цвета.
   - Он не говорил, какого размера?
   - Нет.
   - Ладно. Поищем.
   - Он не должен быть высоко или в труднодоступном месте, - предупредил
Войцех Казймирович.
   Они разошлись в разные стороны. То, что  требовалось,  Сергей  увидел
буквально через минуту.
   - Вой...тек, идите сюда, - позвал он старика.
   - Что?
   - Вот, смотрите, - Крутин указал на облупившийся красный огнетушитель
старого образца.
   Профессор внимательно посмотрел на  него,  затем  оглянулся,  нет  ли
рядом чего-нибудь похожего, и подтвердил:
   - Да, наверное, это он.
   Сергей и Войцех Казимирович  подошли  ближе.  Огнетушитель  лежал  на
самом низу кучи, поднимавшейся ввысь над их головами. Войцех Казимирович
нагнулся над ним.
   - В  тридцати  сантиметрах  от  него,  -  задумчиво  произнес  он.  -
Получается вот так...
   Профессор  провел  тростью   полукруг,   очерчивая   предметы   возле
огнетушителя.
   Конец его  трости  уперся  в  основание  проржавевшего  отопительного
котла.
   - Похоже, - пробормотал Войцех Казимирович. Он присел на  корточки  и
открыл  заслонку.  Дверца  со  скрипом  отворилась.  Профессор  заглянул
внутрь.
   - Да, - сказал он после минутного созерцания, - скорее всего это было
здесь. Посмотрите, Сергей.
   Крутин  присел  рядом.  Перед  ними  открылись  внутренности   котла,
покрытые бархатистой  ржавчиной.  Сам  агрегат  лежал  на  боку,  правой
стороной вверх. На ней уже было несколько  дырок,  сквозь  которые  било
солнце, образуя внутри  столбики  танцующей  пыли.  Если  присмотреться,
можно заметить, что в нескольких местах ржавчина была  нарушена.  Кто-то
несомненно лазил сюда, и, судя по пятну в  центре,  там  что-то  лежало.
Предмет был небольшой  по  размерам  и,  насколько  Сергей  мог  судить,
нетяжелый.
   - Согласен, - подтвердил он. - Похоже, что здесь.
   - Итак,  -  подвел  итог  Войцех  Казимирович,  -  как  и  ожидалось,
неизвестный предмет исчез. И этому есть только три объяснения.
   - Какие? - спросил Крутин, хотя  и  догадывался,  что  ему  пришло  в
голову то же, что и Профессору.
   - Первое: предмет взяли люди, которые ранили человека, оказавшегося у
Веры с Ботей. С большой долей вероятности мы можем предположить, что это
те, которые гнались за тобой в больнице.  Второе:  предмет  у  людей,  к
которым шел  раненый  и  которым  позвонил  я.  Допускаем,  что  парень,
погибший в больнице, от них. И третье...
   - Предмет взял посторонний человек. Может  быть,  кто-то  видел,  как
здесь что-то прятали, а может, просто наткнулся и подобрал, сам не зная,
что это.
   - Совершенно верно. Теперь рассмотрим каждый из вариантов по очереди.
   Парень в больнице дал тебе ясно  понять,  что  предмета  у  них  нет.
Значит, второе объяснение отпадает. Дальше. Те,  назовем  их  "плохими",
продолжают нас искать.
   Единственной  приемлемой  причиной  этого  может  быть  та,  что  они
считают, что этот предмет взяли  мы.  Следовательно,  первое  объяснение
тоже отпадает, а это значит...
   Профессор серьезно посмотрел на своего собеседника.
   - Это значит, - сказал Сергей, чувствуя вдруг, как все  вокруг  стало
холодным и неуютным, - что остается только  третье,  и  никто,  ни  одна
живая душа не поверит, что эту вещь взял кто-то другой, а не мы.
   Профессор кивнул, соглашаясь с ним.
   - Вы абсолютно правы, Сережа.  При  всем  этом  те,  кого  мы  сейчас
считаем "хорошими", могут  в  мгновение  ока  превратиться  в  "плохих",
решив, что мы лжем и хотим сами воспользоваться своей находкой.  Видимо,
этот предмет  является  очень  большой  ценностью,  поскольку  за  право
обладания им не  считаются  ни  с  затратами,  судя  по  размаху,  ни  с
человеческими жертвами.
   - И ведь никому  из  них  ничего  не  докажешь,  хоть  вывернись.  Не
поверят.
   - И правильно сделают. Никто не поверил бы. Но в этом  случае  у  нас
остается единственно возможный способ действий.
   - Какой?
   - Мы не будем ничего  доказывать.  Наоборот,  мы  поведем  себя  так,
словно этот предмет действительно находится у нас. И попробуем  обыграть
этот  момент  на  всю  катушку.  Воспользуемся  им  как  рычагом,  чтобы
раскачать их, а затем отойдем в сторону и посмотрим, что получится.
   - Судя по их реакции, мы можем вызвать такую лавину, от  которой  так
просто в сторону не отойдешь.
   - Сережа, вы что, боитесь?
   - Кто, я? Ну уж нет. Наоборот, Профессор, я обеими руками за. С  чего
начнем?
   - С телефона, - ответил Войцех Казимирович и повернулся. - Пошли.
   Они отправились обратно той же дорогой, минуя возвышавшиеся  слева  и
справа стены из мусора, где смешивались в фантастическом коктейле  остов
от "Запорожца", рваный матрас,  оконная  рама,  верхняя  часть  мужского
манекена без левой руки, медицинская утка, поломанная школьная  парта  и
многое другое. За одним из поворотов  Сергей  с  Войцехом  Казимировичем
увидели двух мрачных субъектов неопределенного пола и возраста,  которые
угрюмо взглянули на них и молча скрылись среди мусорных груд.
   - "Свалочные", - пояснил Профессор.
   - Почему сволочи? - спросил Сергей, не расслышав. - Вы их не любите?
   - "Свалочные", -  повторил  Войцех  Казимирович.  -  Так  зовут  тех,
которые живут здесь.
   - Они что, отдельно от вас?
   - Конечно. Все живут своими  общинами.  У  всех  свои  порядки,  свои
законы и своя структура власти.
   - Значит, вы получаетесь "вокзальные"?
   - Именно. И, между прочим, наша община наиболее крепкая и влиятельная
в городе.
   С точки зрения Сергея,  само  понятие  "влиятельный  бомж"  не  имело
никакого смысла. Но Крутин не стал об этом говорить,  чтобы  не  обидеть
Войцеха Казимировича.
   Они поднялись на довольно  высокую  гряду  из  строительного  мусора.
Вдалеке, чуть слева от них, показалась щупленькая  мальчишечья  фигурка.
Пацан вел себя странновато и несколько смешно. То несся  на  всех  парах
вперед, то останавливался, привлеченный чем-то, и, выставив в небо худой
зад, начинал  рыться  в  очередной  куче.  Затем,  словно  вдруг  что-то
вспомнив, бросал все и снова бежал вперед.
   - Ба-ба-ба, - сказал Сергей. - Знакомая курточка.
   - Позовите-ка его, Сережа, - попросил Профессор.
   Крутин набрал полные легкие воздуха и свистнул что было силы.  Войцех
Казимирович поморщился, потер левое ухо ладонью и  укоризненно  взглянул
на него.
   Там вдали Шурик остановился, завертел головой и деловито засеменил  к
ним.

БОМЖ. ВООРУЖАЕМСЯ

   - Ну-с, -  Шурик,  показывайте,  что  там  у  вас,  -  сказал  Войцех
Казимирович.
   Они расположились неподалеку  от  свалки  в  густых  зарослях  терна.
Позади них находилась железнодорожная ветка,  ныне  бездействовавшая,  а
впереди,  скрытая  сейчас  высоким  кустарником,  улица,  что   вела   к
Ботаническому проспекту. По ней, то и дело жужжа, как мухи,  проносились
невидимые  им  автомобили  и  еле  различимо  слышались  голоса  далеких
прохожих. Здесь было любимое место  встреч  алкого