авился  домой,
размышляя о полученных рекомендациях. Найдешь и отдашь добром, будут  бабки,
а не отдашь? Кажется, команда гамма вступает в игру, подумал я,  с  тревогой
ощутив, насколько не подкован в  этой  области.  Собственно,  кроме  фени  и
циркуляции финансов теневого бизнеса, я ничего  не  знал  -  ни  кличек,  ни
структурной иерархии, ни сфер влияния различных группировок. Мои контакты  с
преступным миром были исключительно редкими  и  сводились,  как  правило,  к
обмену информацией с их аналитиками. Этих я тоже не  знал  по  именам  и  не
встречался с ними лично, но  мы  беседовали  -  не  с  помощью  телефона,  а
исключительно по электронной связи. Все они были специалисты не слабей  меня
(а попадались и покруче!), и все являлись интеллигентами-сявками  на  службе
у ?крестных отцов? - могли общаться хоть на греческом, но только не по фене.
   Я с горечью признал, что сам такой же лох-интеллигент и что топор в  моей
прихожей - сплошной обман для  слабонервных.  Ментальность  у  меня  не  та;
может, и врежу топорищем, а вот  железкой  да  по  черепу  -  слабо.  Отсюда
следовал  вполне  логичный  вывод:  ну,  гляди,  шустряк!  Будешь   глядеть,
возможно, и  не  встретимся?  ?На  дачу  бы  съездить,  коробку  забрать,  -
мелькнула мысль.  -  Все-таки  сейф  в  Промате  надежнее  карманов  старого
халата?? Но этим я решил заняться по  возвращении,  когда  восстановлю  свой
тонус с помощью фламенко и болеро, морских купаний, корриды и  прогулок  под
пальмами.
   Предстоявший вояж  был  счастливым  подарком  судьбы.  Прошлой  осенью  я
потрудился на некую питерскую фирму под скромной  вывеской  ?Голд  Вакейшн?:
она организует отдых для солидных  людей  в  Испании,  Франции,  Греции,  на
Канарах и еще в десятке мест, где теплые волны плещутся у берегов,  заросших
бананами и ананасами Суть проблемы  состояла  в  том,  что  голды  льстились
зафрахтовать  ?Тарас  Шевченко?  -   самый   шикарный   одесский   теплоход,
совершавший круизы по Средиземному морю, от Стамбула до  Гибралтара.  Однако
их  предложение,  весьма  разумное  и  даже  щедрое  по  нынешним  временам,
почему-то  отвергли  Одесское  морское  пароходство  склонилось   в   пользу
москвичей, агентства ?Тур Марина  Групп?,  не  столь  солидного,  как  ?Голд
Вакейшн?, но чем-то потрафившего одесситам. Может, им нравилось  нежное  имя
Марина, напоминавшее об известной московской  писательнице  (тогда  как  при
слове ?голд? на ум приходит  разве  что  Голда  Меир),  а  может,  девицы  у
маринистов были более длинноногими или шутили веселей - в Одессе ведь  ценят
юмор? Так или иначе ?Марине? улыбнулось, а ?Голду? - нет.
   Зафрахтовав корабль, маринисты тут же взвинтили цену  путевок  до  небес,
ополовинили команду, а после разбавили ее столичным блатняком - стюардами, у
коих  коленки  тряслись  при  первом  запахе  спиртного,   переводчиками   с
нижегородского на вологодский и мюзик-холльными спайс-герлс -  эти,  правда,
предпочитали плясать не на эстраде,  а  в  постелях.  Словом,  был  выдержан
железный принцип наших крыс:  дать  поменьше,  содрать  побольше,  а  заодно
пристроить всех друзей и родичей.
   Голды погоревали, подергались, посовещались и  обратились  ко  мне  -  за
консультацией и активной помощью. Я забрался через сеть в кадры маринистов и
пароходства ц сразу выяснил, что здесь и  там  фигурируют  важные  шишки  по
фамилии Горчак. Подумать только, какое совпадение: есть  московский  Горчак,
отечественный, и есть одесский Горчак, зарубежный; итого два Горчака - пара,
а длинноногие девицы с юмором - так вовсе  ни  при  чем!  Эти  Горчаки  были
кузенами: один возглавлял в пароходстве секцию грузопассажирских  перевозок,
а другой - опять-таки по  странному  совпадению  -  был  хозяином  ?Марины?.
Установив сей важный факт, я спровоцировал пару-другую сбоев в  перечислении
платежей из Интербанка в банк ?Сицилия Коммерсиале?, после  чего  радяньский
письменник ?Тарас? застрял в Палермо  на  мели.  Ввиду  отсутствия  финансов
дозаправка топливом задержалась, корабельная касса пустила течь  под  грузом
портовых сборов, корабль был  арестован,  а  пассажиры  -  сплошь  столичный
бомонд - осатанели от скуки и взбунтовались  Их  вывезли  самолетами,  поили
шампанским и коньяком, но,  появившись  в  Москве,  все  они  как  один  (о,
неблагодарность  людская!)  ринулись  судиться  с  ?Тур  Мариной?.  Что   до
?Тараса?, то он бы долго не увидел родных одесских берегов, если бы голды не
покрыли неустойку. В результате фрахт достался им, одного  Горчака  погнали,
уличив в коррупции, другой разорился и поехал крышей, а  мне  -  в  качестве
премиальных - досталось  провояжировать  в  Коста-дель-Соль.  Шесть  дней  в
пятизвездных  апартаментах,  с   карточкой   ?голд-сеньор?   (что   означало
бесплатный харч и выпивку) плюс перелет бизнес-классом?  Я,  разумеется,  не
отказался.
   В Испании я еще не бывал - как и  в  иных  приятных  странах,  где  можно
любоваться солнцем триста дней в году. Промат  -  закрытая  контора,  а  это
значит, что мы  сидели  в  нем  как  за  каменной  стеной;  если  же  дверка
приоткрывалась, то с  другой  стороны  с  удручающей  регулярностью  маячили
Чехословакия, Польша и ГДР. Но все же я побывал в Берлине, Праге, Оломоуце и
Кракове - понятно, на научных конференциях и под присмотром сероглазиков  из
КГБ;   прочие   территории,   от   Сингапура   до   Оттавы,   посетили   мой
директор-академик и два его зама-членкора - само собой, с моими докладами.
   Но я на них зла не  держу  -  дело  прошлое,  гримасы  социализма?  Игра,
которая кончилась проигрышем для всех. Сейчас, пребывая в статусе крысолова,
я мог бы поехать в любую страну, в ту же Канаду или Австралию, но выпало мне
испанское королевство, о коем я читал, пожалуй, лишь в исторических романах.
И помнились мне сплошные дублоны и галеоны, Дон Кихот и Дон  Жуан,  а  также
Кортес и Мерседес из Кастилии.
   Но  в  век  космической  связи  и  Интернета  не  существует  проблем   с
информацией. Сам я, к слову сказать, не чайник, любитель туристских  брошюр:
я все могу выведать и  разузнать  вполне  современным  способом,  с  помощью
веб-сайтов и телеконференций.
   И вот, возвратившись домой, я выбросил мрачные мысли об альфах,  бетах  и
гаммах, сел к компьютеру, подмигнул чугунному Сатане, пошарил здесь и там  и
выяснил, что галеоны и дублоны канули в вечность,  а  нынче  у  нас  имеются
песеты и авиакомпания ?Спейн  Эрлайнз?.  Еще  мне  удалось  установить,  что
генерал Франко, почивший в бозе, призвал  на  трон  законную  династию,  что
доллар тянет сотни полторы песет, что рыба и вино в  Испании  дешевы  и  что
отели в Коста-дель-Соль (а это не что иное, как  андалусийское  побережье  к
востоку  от  Гибралтара)  принадлежат  в  основном  англичанам.  Попутно   я
обогатился и другими полезными сведения - об оливках и карнавалах, соборах и
пальмах, устрицах и омарах, испанских монархах и нудистских пляжах.
   Назавтра, в среду, приспела пора собираться в путь.
   В этом процессе главную роль играла Дарья, испросившая по  такому  случаю
отгул.
   По наивности я считал,  что  в  дорогу  хватит  плавок,  пары  джинсов  и
носового  платка.  Не  тут-то  было!  ?Прр-ровинция!  Прр-ростак!?   -   как
выражается Петруша. Согласно списку Дарьи, мне полагался костюм для вечерних
приемов, шесть рубашек (по одной в день), столько же смен  белья,  две  пары
брюк  (для  завтраков  и  ленчей),  шорты,  туфли,  кроссовки  и  сандалеты,
солнечные очки, крем от загара, таблетки от головной  боли,  мыло,  шампунь,
одеколон, банки с икрой и значки (для подарков испанским  камерадос)  и  три
галстука. Все недостающее мы разыскали,  обследовав  десяток  магазинов,  но
лично я приобрел лишь один предмет - синий галстук с  белоснежным  попугаем,
удивительно похожим на Петрушу.  Я  не  собирался  его  носить,  но  галстук
прельстил меня своей длиной и прочностью;  если  когда-нибудь  повешусь,  то
Дарья поймет, кто в этом виноват. Итак, я приобрел галстук, а  Дарья  купила
все остальное, включая икру и значки. Вот уже третий день, как я  ощущал  на
своем  загривке  руководящую  и  направляющую  женскую  руку,  и   временами
мерещилось мне что-то странное: пара  золотых  колечек,  эпиталама  Гименею,
семейные ужины по вечерам и пухлый младенец в люльке.
   Хватит, хватит наслаждаться любовью вне священных брачных уз!
   Странно, но эта мысль уже не вызывала у меня отвращения.

Глава 6

   Я летел бизнес-классом. В салоне  имелось  еще  пять  пассажиров,  все  -
мужчины, и все - в летах. Кресла стояли просторно,  и  можно  было  положить
ногу на ногу без риска зашибить  голень  или  растянуть  связки.  Этим  я  и
занимался - то клал ногу на ногу, то снимал, а в промежутках пил шампанское,
любовался стройными стюардессами  и  поглядывал  в  иллюминатор.  К  моменту
финиша, когда мы спустились пониже, выяснилось, что берега Андалусии  сильно
отличаются от побережья Карелии. Нет, определенное сходство  все-таки  было:
необозримая морская гладь, а перед ней - холмы, овраги и даже горки,  однако
никаких болот, родимых елей и  привычного  изумрудно-зеленого  фона.  Зелень
присутствовала здесь совсем в иных оттенках:  масличные  плантации  казались
сверху оливково-серебристыми, а пальмы - салатно-серыми. Море тоже выглядело
другим - не унылым  плацем  сизо-стального  цвета,  а  сапфировой  равниной,
отороченной белым жемчугом пены. Между морем и  горами  тянулась  набережная
километров в триста, и на нее были нанизаны все местные городишки и города -
Гибралтар, Эстепона, Марбелья, Фуэнхирола, Торремолинос, Малага, Альмуньекар
- и так далее, вплоть до Альмерии.  У  набережной  в  живописном  беспорядке
высились отели, построенные в форме египетских  пирамид,  цилиндров,  кубов,
спичечных коробков и Великой Китайской стены.  Все  остальное  пространство,
насколько я мог разглядеть, занимали фазенды и гасиенды, бассейны и  пальмы,
пляжи и автостоянки, а также лавки и лавочки.
   Мы приземлились, я вышел, получил от солнца кулаком в лоб, потом еще  раз
- в затылок, и поспешно скрылся в прохладном автобусе.  К  автобусу  меня  и
прочих постояльцев проводили  шустрые  парни  Леша  и  Гриша,  агенты  ?Голд
Вакейшн? в этих тропических краях. По их словам, местечко тут было  райское:
ни комаров, ни жуликов, ни сквозняков. Полная безопасность  везде  и  всюду;
про грабежи и разбой не знают сто  лет,  а  последняя  кража  пляжных  тапок
случилась в девяносто втором году, когда здесь стали  появляться  российские
туристы. В целом же публика европейская - немцы, британцы и испанцы, а ежели
встретится негр,  так  непременно  сенегальский  принц.  Правда,  попадаются
цыгане,  но  не  слишком  нахальные:  кинешь  песету,  будут   кланяться   и
благодарить.
   Пока пассажиры знакомились друг с другом и внимали голосу Леши (а  может,
Гриши), мы покинули аэропорт,  пересекли  предместья  Малаги  и  покатили  к
западу, к Торремолиносу. По  краям  дороги,  за  шеренгами  мохнатых  пальм,
выросли корпуса  гостиниц  с  непременными  автостоянками  и  бассейнами,  а
дальше, на  узких  улочках,  круто  уходивших  вверх,  виднелись  окруженные
зеленью дома поменьше - те  самые  гасиенды,  фазенды  и  венты,  которые  я
разглядывал с  самолета.  Они  походили  на  цветки  лотоса,  вырезанные  из
кремовой слоновой кости. Я то озирал окрестности, то с любопытством  косился
на своих компаньонов  по  предстоящему  отдыху,  летевших  -  в  отличие  от
почетного гостя ?Голд Вакейшн? - за свои кровные. Всего их было  одиннадцать
душ:  пожилая  чета,  молодые  супруги  с  шустрым  парнишкой  лет  четырех,
престарелый, но очень бодрый джентльмен с офицерской выправкой (кажется,  он
единственный тоже летел бизнес-классом), двое плечистых  молодцов,  похожих,
как горошины из одного стручка, и три девицы - Элла, Стелла и Белла,  все  -
вяловатые крашеные блондинки, определенно не в  моем  вкусе.  Надо  сказать,
вино я люблю сухое, белое, а женщин - поярче и потемпераментней. Таких,  как
Дарья.
   "Дмитрий и Дарья, -  произнес  я  про  себя.  -  Дима  и  Даша??  В  этой
двучленной последовательности ощущалось что-то созвучное  и  гармоничное.  Я
пожалел, что ее нет со мной.  Ее  стараниями  два  моих  кофра  ломились  от
бесполезных одежд, значков и  баночек  с  икрой,  но  это  уже  не  казалось
нелепостью: впервые с тех пор, как мама покинула  меня,  я  ощутил  чарующее
тепло женской заботы и ласки. Случай, Великий случай!  Эксперименты  Сергея,
его загадочная гибель  и  приворотный  амулет?  Почувствовав,  что  на  меня
глядят, я обернулся. Два братца-близнеца, по имени Лев  и  Леонид,  сверлили
мой затылок одинаково серыми глазами. Ненавижу серый цвет! Он лжив и опасен.
В Первом отделе Промата у всех  сотрудников  КГБ  были  серые  глаза,  и  мы
называли их сероглазиками. Вот и еще двое на мою голову? Два  сероглазика  в
лейтенантском  возрасте?  Откуда?  Из  УБОП?  Команда  альфа?  Это  казалось
невероятным. Трудно поверить, что столько  внимания  уделено  моей  скромной
персоне. Вот если б то был не УБОП? как в прежние времена? в той же Праге  и
в том же Берлине? При этих воспоминаниях я усмехнулся и начал  размышлять  о
том, есть ли теперь российские агенты в испанском  королевстве.  Раньше  они
здесь, несомненно, были и не спускали с генералиссимуса проницательных серых
глаз,  но  в  данный  момент  их  пребывание  в   Коста-дель-Соль   казалось
гипотетическим. Как по причинам финансового свойства,  так  и  ввиду  полной
бесполезности. Что  им  тут  делать?  Вербовать  сенегальских  принцев?  Или
следить за неким Дмитрием Хорошевым, специалистом по ловле крыс? Фантастика!
Невероятно! За Торремолиносом  автобус  свернул  с  бесконечной  набережной,
проехал в горку с полкилометра и  остановился  у  белого  ажурного  строения
примерно в десять этажей, дремавшего среди платанов,  пальм  и  мандариновых
деревьев.  Отель  ?Алькатраз?,  конец  дороги,  финиш!   Мы   начали   шумно
выгружаться и расселяться. Номер мне достался на восьмом этаже, с гигантской
лоджией и видом на горы. Обследовав спальню  и  гостиную,  я  обнаружил  там
кровать, диван, раскладные кресла, стол  маркетри  и  телевизор;  в  стенном
шкафу имелось тридцать вешалок и столько же полотенец и простыней. Еще  была
ванная со всеми удобствами и кухонька -  плита,  шкафчики,  полный  комплект
посуды на четверых и холодильник  с  пивом  и  минералкой.  Распаковав  свои
кофры, я принял  душ,  вытащил  в  лоджию  кресло,  прихватил  пару  баночек
?Гиннеса? и стал обозревать пейзаж. Внизу простирался внутренний двор отеля:
бассейн в форме эллипса, обсаженный цветущими кустами, площадка со столиками
под тентами, вход в ресторан, бар и маленький уютный парк, куда  можно  было
удалиться с бутылочкой чего-нибудь холодного и распить ее  в  прохладе,  под
сенью огромных платанов. За парком простирались поля для гольфа, их  огибало
шоссе, а по другую его сторону  торчали  ржаво-красные,  поросшие  кактусами
андалусийские холмы. Над ними висело солнце - то же самое, что слепило глаза
Колумбу и накаляло кольчугу Сида Воителя. Я глубоко вздохнул, расслабился  и
прошептал:
   Воевал король Фернандо
   Против мавров из Гранады,
   Вместе с ним пришло походом
   Много герцогов и графов.
   Шел войною на неверных
   Цвет испанского дворянства;
   И врата своей столицы?..
   Не буду утверждать, что выучил наизусть ?Повесть о Сегри и  Абенсеррахах?
Хинеса Переса де Ита, но кое-что мне помнится - ровно столько, чтоб  ощутить
себя не просто в Испании, а в Андалусии. Там,  где  стоит  дворец  Боабдила,
последнего из мусульманских владык, где  высится  кордовская  мечеть  и  где
сталь кривых арабских сабель звенела о клинки кастильских  рыцарей?  Весь  в
романтических мечтах, я допил пиво, натянул плавки, надел очки и  отправился
вниз, к бассейну  -  для  акклиматизации  и  чтобы  поглядеть  на  испанских
сеньоров, сеньор и сеньорит.
   Но таковых не обнаружилось. На лежаках и шезлонгах - в тени, под кустами,
и у самой воды - валялся и загорал совсем иной народ: толстая немка с  двумя
раскормленными  отпрысками,  десяток  сухопарых   англичан,   еще   какие-то
европейцы неведомых мне языков, белесые и веснушчатые, три  наших  девицы  -
Элла, Стелла, Белла и присоседившийся к ним старичок-бодрячок  с  офицерской
выправкой,  которого  они  называли  то  Гошей,  то  Георгием  Санычем,   то
господином полковником.  Пожалуй,  самым  экзотическим  среди  загоравшей  у
бассейна компании являлся негр в  тигровых  плавках,  черный,  как  хромовый
сапог, с могучей мускулатурой, расплющенным носом и толстыми  губами.  Глаза
его были полузакрыты, челюсти ритмично двигались, зубы поблескивали,  голова
в мелких  колечках  черных  волос  покачивалась  в  ритме  джаза,  заставляя
сотрясаться шезлонг; почва под ним  была  усеяна  окурками  и  разноцветными
обертками от жвачки. Очень колоритный тип, но все же на сенегальского принца
он не тянул, а походил скорее на зулуса  из  тех  воинов  короля  Чаки,  что
потрошили ассегаями британских пехотинцев у реки Вааль  где-нибудь  в  конце
XIX века.
   Поглядев на  все  это  безобразие,  я  направился  к  бару  и  попробовал
разговорить бармена - на русском и английском. Бармен  был  явным  испанцем,
усатым, смуглым, горбоносым и единственным в радиусе сотни ярдов. Звали  его
Санчес, но больше  вытянуть  ничего  не  удалось  -  то  ли  он  не  понимал
английский, то ли не желал беседовать  персонально  со  мной.  Обслуживание,
впрочем, было безукоризненным,  и  я,  покончив  с  чашечкой  кофе,  заказал
вторую, а потом припомнил, что еще не разжился местной  валютой,  а  значит,
платить мне нечем.  Ну  что  ж,  не  беда!  Ведь  у  меня  имелась  карточка
?голд-сеньор? - золотой обрез, три золотые полоски  и  мое  имя  -  крупными
золотыми буквами и в золотом овале! Я вытащил ее  из  кармана,  усы  бармена
дрогнули, брови  почтительно  приподнялись,  и  его  английский  моментально
улучшился. Вероятно, теперь я считался VIP - very important person, a VIP  -
он и в Африке VIP, даже если  прибыл  из  России.  Бармен  скосил  глаза  на
карточку, пошевелил губами, читая мое имя, вежливо скривился и спросил, чего
желает дон Диего. Дон Диего хотел большой и толстый гамбургер, а  к  нему  -
бутылку белого вина, и чтоб похолоднее! Заказ был выполнен без  промедлений.
Сжевав огромный гамбургер (нижнюю челюсть пришлось оттягивать пальцами), дон
Диего выпил вина, кивнул с одобрением и  направился  к  лежаку  -  вместе  с
бутылкой и стаканом. Там он разделся, плюхнулся в бассейн, переплыл его  три
раза туда и обратно, вылез, снова  испил  вина,  лег  и  замер  в  блаженном
оцепенении. Над ним шелестели платаны,  легкий  зефир  овевал  разгоряченную
кожу, а слева - оттуда, где устроился полковник с тремя девицами, -  звенели
стаканы  и  доносилась  негромкая  песня  на  родном  языке.   Пели   что-то
ностальгическое: ?Мы отсюда не уйдем, мы порядок наведем, всяк буржуй узнает
скоро, что такое День шахтера!? Видимо, компатриотам дона  Диего  тоже  было
хорошо. Не думая ни о чем, я пролежал минут десять, пока к песням  не  стали
примешиваться  странные  звуки.  Плюх-плюх-уфф,   плюх-плюх-уфф,   плюх-ффу?
Приоткрыв один глаз, я заметил, что зулус - тот самый, с расплющенным  носом
-  плавает  кругами  и  с  каждым  кругом  все  ближе  подбирается  ко  мне.
Собственно, даже не ко мне, а к лесенке, торчавшей над бортиком  бассейна  в
двух метрах от моих ног. Слева и справа от нее были пустые Лежаки, и  зулус,
казалось, выбирал местечко поютней, а может, хотел  познакомиться,  глотнуть
винца и поболтать. Ведь я, в конечном счете, был для него таким же  зулусом,
диковинкой и невидалью, как и он для меня. Не швед, не грек, не  мавр  и  не
туземец с Андаманских островов - россиянин! Живой и настоящий? Будет  о  чем
порассказать в Зулусии! Он уже ухватился здоровенными ручищами  за  лесенку,
уже приподнял из воды поджарый  зад,  уж