итость.  В  Нью-Йорке  я
пробыл всего ничего, и было не до бритья. Таможня, паспортный контроль?  ну,
сами понимаете.
   -  Не  огорчайтесь,  дружок.  Сейчас  семь  двадцать,  -  она  приподняла
маленькие часики-кулон, - а мистер Мэлори ждет вас  к  трем  после  полудня.
Успеете навести красоту.
   - Мистер Мэлори? Кто такой?
   -  О,  это  большая  шишка!  Мой  шеф,   вице-президент   ХАК   и   глава
административного отдела.
   Они уже шли вдоль ряда овальных транспортеров,  безостановочно  круживших
сумки  и  чемоданы,  с  трудом  протискиваясь  сквозь  толпу;  народа   было
многовато, с трех или четырех утренних рейсов.
   - Ваш багаж? - Кэти бросила взгляд на табло с надписью: ?Нью-Йорк?.
   - Все здесь, - Каргин  приподнял  висевшую  на  плече  сумку.  -  Солдаты
путешествуют налегке.
   - И что там у вас?
   - ?Панцерфауст?, - ответил он с серьезным видом. - Еще  бутылка  коньяка,
чтобы распить с самой красивой малышкой Калифорнии.
   - Это, увы, не со мной. Красотки у нас пасутся в Голливуде, - со  вздохом
сообщила Кэти и вдруг насмешливо усмехнулась:
   - Идете на приступ, солдат? Не рано ли?
   - А чего время терять? - Каргин приобнял ее за  талию,  отодвинув  плечом
толстяка  с  мясистой  физиономией,  волочившего  огромный  чемодан.  Тот  с
возмущением хрюкнул, щеки его  налились  кровью,  но  тут  же  поблекли  под
холодным взглядом Каргина.
   Они вышли на площадь, к  автомобильной  стоянке.  С  запада,  со  стороны
океана, задувал легкий бриз, утреннее солнце еще не жгло, а с нежной  лаской
гладило руки и шею, в дальнем конце площади замерли  на  страже  магнолии  и
пальмы. Пальмы были высокими, с глянцевыми  блестящими  листьями,  и  каждая
походила на застывший зеленый взрыв. Каргин пробормотал:  ?В  краю  магнолий
плещет море?? - и  глубоко  вздохнул,  всей  грудью  втянув  теплый  воздух.
Морские ароматы смешались в нем с запахами зелени и бензина.
   - Можем ехать, если вы меня отпустите, -  сказала  Кэти.  Он  с  неохотой
убрал руку. Талия девушки была восхитительно гибкой, и под тканью платья  не
ощущалось ничего лишнего.
   Их ждал двухместный алый ?ягуар?. Во всяком  случае,  Каргин  решил,  что
это ?ягуар?; в дорогих автомобилях он разбирался похуже, чем  в  вертолетах,
танках и БМП, хотя мог управиться с любой машиной, которая  ездила,  плавала
или летала. Ключи торчали в замке зажигания -  вещь,  немыслимая  в  родимых
палестинах. Каргин сел, поставил сумку  на  колени.  Ножка  Кэти  в  изящной
туфельке коснулась педали газа, край  платья  приподнялся,  обнажив  гладкие
стройные бедра.
   - Не туда смотрите, солдат. В городе есть виды поинтересней.
   - Доберемся - посмотрим, моя прелесть, - сказал Каргин и прикрыл глаза.
   Под мерный рокот мотора думалось хорошо. С минуту он размышлял о том, что
снова находится в Америке - однако не в джунглях, не на Антильских островах,
а в месте  цивилизованном  и  вроде  бы  тихом  и  безопасном.  Единственная
проблема, что место это - не его. Свое место он потерял  в  конце  девяносто
третьего, когда расформировали ?Стрелу?.  Случилось  это  после  октябрьских
событий и штурма Белого  Дома  силами  ?Альфы?  и  ?Стрелы?;  люди  в  обоих
подразделениях колебались, и президентский приказ  был  выполнен  не  сразу.
Вполне понятные колебания - ведь их готовили  не  за  тем,  чтобы  разгонять
законно избранный парламент. Они, разумеется, были Силой, однако не  из  тех
сил, какие применяют для разрешения споров и дрязг политиков, не  безмозглым
пушечным мясом,  а  элитарными  отрядами,  чьей  задачей  была  безопасность
страны. Они умели думать, а всякий мыслящий человек  подвержен  сомнениям  и
избегает неблаговидных дел.
   Были сомнения, были? Впрочем, для ?Альфы? все закончилось с  минимальными
потерями: ее простили, а ?Стрелу? - нет.
   Но пережевывать былые обиды Каргин не собирался, и мысли его обратились к
другим материям.
   Что-то странное творилось здесь - с ним, вокруг:него или за его спиной. В
Нью-Йорке все выглядело иначе, привычней  и  проще:  он  отстоял  очередь  в
паспортный контроль вместе  с  сотней  московских  туристов  и  бизнесменов,
прошел таможню и в павильоне  ?Дельта  эрлайнс?  встретился  с  тощим  янки,
местным служащим ХАК, компании его нанимателей. Тощий вручил  ему  билет  до
Фриско, угостил пивом и посадил в  самолет;  на  этом  торжества  по  случаю
встречи были закончены. А вот тут?
   Тут его ожидали красотка, роскошная ?тачка? и  визит  к  мистеру  Мэлори.
Вице-президент, личность из разряда VIP - ОВП, Очень Важная  Персона?  Такие
обычно не знаются с простыми смертными. ?Калифорнийское гостеприимство?..  -
мелькнула мысль.  -  Может  быть?  Однако  любопытно,  всякому  ли  наемнику
положены такие почести? И такой оклад? Вероятно,  -  решил  Каргин,  -  меня
завербовали  для  чрезвычайно  ответственной   операции.   Например,   чтобы
прикончить Клинтона? Или Монику Левински??
   Голос Кэти вывел его из задумчивости.
   - Проснитесь, Керк, взгляните на город.  Забавно,  не  так  ли?  Плоского
места с ладонь, а все остальное - холмы да ущелья?- она оживилась,  тряхнула
головкой в пышных каштановых кудрях и зыркнула на Каргина карим глазом. - Вы
слышали, что Фриско  стоит  на  сорока  трех  холмах?  Туин-пикс,  Ноб-хилл,
Теле-граф-хилл, даже Рашен-хилл? ну, и еще тридцать  девять.  Слева  от  нас
Ноб-хилл,  справа  -  здание   ?Пирамиды?,   а   прямо   -   Ван-Несс-Авеню,
Муниципальный центр и Музей современного искусства, лучшая в мире  коллекция
Матисса? Вы знаете что-нибудь о Матиссе, солдат?
   - Я не отношусь к его поклонникам, - буркнул Каргин. - Слишком помпезно и
ярко? В  моем  вкусе  больше  Мане  или  Дега.  Особенно  Дега:  он  рисовал
прелестных женщин.
   - Вот как? - брови Кэти взлетели вверх. - Для солдата  вы  очень  неплохо
разбираетесь в живописи. Мане, Дега? И  где  же  вы  видели  их  картины?  В
России?
   - В Петербурге, - уточнил Каргин. - Еще в Париже и Лондоне.
   - В Париже?- на губах Кэти расцвела  мечтательная  улыбка.  -  О,  Париж,
Париж? Вы должны рассказать мне о Париже, Керк.
   - В любое время дня и ночи, клянусь Одином!  -  он  бросил  выразительный
взгляд на ее колени, и девушка зарделась.
   "Ягуар? съехал с очередного холма на набережную, тянувшуюся вдоль залива.
Теперь к западу от них вздымался мост Золотых  Ворот,  знакомый  Каргину  по
фотографиям и фильмам, а к востоку  еще  один:  стальная  блестящая  полоса,
уходившая, казалось, в бесконечность. Кэти прибавила скорость и повернула на
восток.
   - Я думал, что штаб-квартира ХАК в Сан-Франциско,  -  осторожно  произнес
Каргин, когда автомобиль преодолел-половину моста.
   - В Большом Сан-Франциско, - пояснила Кэти. - Это очень широкое понятие.
   Окленд, Беркли, Ричмонд, Сан-Хосе,  Ньюарк  и  бог  знает,  что  еще?  Я,
дружок, не сильна в географии.
   - Хороший повод, чтоб заблудиться? особенно с красивой девушкой.
   - Сейчас не выйдет, - Каргин  уловил  в  ее  голосе  нотку  сожаления.  -
Как-нибудь попозже, Керк. Я бы хотела отдать должное вашему коньяку?
   Французский? Из Парижа?
   - Армянский, бэби. Большая редкость по нынешним временам.

   Мост кончился, потянулись городские окраины - Окленд, сказала Кэти; затем
шоссе неторопливо полезло вверх,  и  Каргин,  обернувшись,  смог  любоваться
бесчисленными крышами городов и городков,  теснившихся  на  берегах  залива.
Километрах в пятнадцати от  Окленда  они  перевалили  водораздел,  и  пейзаж
разительно изменился: зеленая долина между  двумя  хребтами  казалась  почти
безлюдной, и лишь в одном месте в разрывах древесных  крон  мелькало  серое,
оранжевое и белое: асфальт дорог, черепичные кровли и стены невысоких домов.
   - Уолнат-Крик, центр местной цивилизации.  Бензоколонка,  гостиница,  три
кафе и пять баров, - Кэти покосилась на городок и сообщила:
   - Наши владения южней. Несколько административных  корпусов,  выставочные
ангары, полигон и поселок для  служащих.  Вы?  будете  жить  на  Грин-авеню,
семнадцать,
   - Это что-нибудь значит? - поинтересовался Каргин.
   - Значит, солдат. На Грин-авеню - резиденции управляющего персонала
   - А где живете вы?
   - Там же. Коттедж под номером шестнадцать.
   От неожиданности Каргин сглотнул, едва не подавившись слюной, но  тут  же
пришел в себя, стал незаметно ощупывать сумку и строить планы на вечер.  Под
прочной тканью круглилось нечто  цилиндрическое,  с  плоским  дном  и  узким
горлышком - бутылка марочного коньяка из давних отцовских  запасов.  Бутылку
сунула мать, когда он гостил у родителей в Краснодаре; сунула  и  сказала  с
грустной улыбкой: найдешь, Алешенька, невесту - выпьешь. Каргин не возражал,
чтобы не расстраивать мать, мечтавшую о внуках. К тому же был он  не  против
невест в любых обозримых количествах; в  конце  концов,  не  каждая  из  них
становится женой.
   Они свернули с шоссе на неширокую дорогу, тонувшую в тенях; густые  кроны
дубов и вязов  нависали  над  ней,  а  щит  на  повороте  извещал:  ?Частное
владение. Въезд воспрещен?. Ни шлагбаумов, ни заборов Каргин не заметил,  но
дорога патрулировалась: дважды им попадались джипы  с  парнями  в  пятнистых
комбинезонах, встречавших машину Кэти коротким гудком.
   Вскоре слева поднялись низкие широкие корпуса  ангаров,  к  которым  вели
подъездные пути, а справа  возникло  здание  из  металла  и  стекла,  но  не
какой-нибудь небоскреб, а тоже невысокое, о двух этажах и с крытой  галереей
на тонких ребристых столбиках. Тут нигде ничего не блестело и  не  сверкало:
ангары были окрашены в защитный цвет и прятались в зелени, а окна в здании с
галереей тоже отсвечивали зеленым, будто стенки  гигантского,  полного  воды
аквариума.
   "Хорошая маскировка?, - подумал Каргин и, обернувшись к Кэти, спросил:
   - Это что такое?
   - Первый административный  корпус.  Облегченная  конструкция,  каркас  из
алюминиевого сплава, плюс небьющееся стекло, - она сделала паузу,  наморщила
носик и с сомнением произнесла:
   - Впрочем, я не уверена, что это стекло. Понимаете,  Керк,  оно  какое-то
странное - пружинит, и его  нельзя  ни  сломать,  ни  поцарапать,  ни  пулей
пробить. Забавная штука, правда?
   - Ни поцарапать, ни пулей пробить?- с задумчивым видом повторил Каргин. -
А к чему такие предосторожности?
   Девушка фыркнула.
   - Не забывайте где вы, дружок! В сейсмически активной зоне! Здесь  раз  в
месяц потряхивает, раз в год трясет, а дважды в столетие  трахает  так,  что
младенцы седеют! Слышали, что было в восемьдесят  девятом?  Сотня  погибших,
тысячи раненых, сто тысяч разрушенных зданий! Я тогда училась в колледже и?
   - Однако вы не  поседели,  -  Каргин  примирительно  погладил  каштановый
локон. - Совсем даже наоборот.
   - Ну, я ведь не младенец?
   Она заложила лихой вираж, съехав с дороги в обсаженную пальмами аллею.  С
одной ее стороны простирался парк, с другой тянулись коттеджи  под  номерами
на аккуратных табличках, и, как показалось Каргину, двух одинаковых меж ними
не было. Еще он обратил внимание, что дома не теснятся, а  стоят  просторно,
разделенные не оградами,  а  шпалерами  из  роз,  акации  или  подстриженных
кустов. Чем дальше, тем строения выглядели вычурней и  роскошней  -  уже  не
коттеджи,  а  виллы  со  стрельчатыми  окнами,  с  балконами,  верандами   и
галереями,  оплетенными  плющом  и  виноградной  лозой.   Аллея   постепенно
поднималась вверх, взбираясь на пологий холм, склон которого украшал особняк
в испанском  стиле:  колонны,  внутренний  двор  за  распахнутыми  воротами,
зеленая черепичная крыша и четыре башенки по углам.
   - ?Эстада?, президентская резиденция,  -  пояснила  Кэти,  притормозив  у
номера семнадцать. - Только старика там давно не видели.
   - Старика?
   - Старого Халлорана. Он, собственно, не президент, глава  Наблюдательного
Совета, а в президентах у нас теперь его племянник, Бобби  Паркер.  Живет  в
?Эстаде? вместе  с  сестрицей,  ставит  подписи  на  контрактах  и  надувает
щеки?-девушка  состроила  неодобрительную   гримаску.   -   Правда,   старик
по-прежнему крутит всем и каждым?
   - Похоже, вы не одобряете Бобби Паркера, - заметил Каргин, выгружаясь  из
машины.
   Ему показалось, что в карих глазах Кэти  промелькнула  злая  искорка.  На
мгновение ее губы дрогнули. скривились в  презрительной  усмешке,  но  будто
совершив какое-то внутреннее усилие, она  овладела  собой  и  лишь  небрежно
повела плечами.
   - Бойскаут и плейбой? Ну, это не нашего ума дело, Керк. Заходите  в  дом,
располагайтесь, ешьте, пейте и наводите  красоту.  Можете  даже  поспать.  Я
заеду за вами в два сорок.
   - Благодарю, - Каргин щелкнул каблуками, отвесил Короткий  поклон,  будто
приглашая девушку на тур вальса. - Но отчего бы нам не позавтракать  вместе?
Я расскажу вам про Париж,  а  вы  мне  -  про  землетрясение  в  восемьдесят
девятом? О?кей?
   - Не выйдет. Вы еще вольный стрелок, а я на работе. Бай-бай, солдат!
   Она упорхнула, а Каргин направился к дому, размышляя,  случайно  ли  Кэти
назвала его стрелком.
   Такое прозвище присвоили оперативникам ?Стрелы?, однако  не  потому,  что
они походили на киллеров-убийц. Майор Толпыго, наставник Каргина, утверждал,
что смысл тут в ином: летящий к цели подобно стреле, по  самому  краткому  и
точному маршруту. Бывало, разумеется, и так, что ?стрелки? поражали цель, но
это не шло им в заслуги; самой удачной  операцией  считалась  бескровная.  В
этом была разница между ?Стрелой?  и  Легионом.  В  Легионе  слишком  любили
палить, а в частях поддержки  -  жечь  и  пускать  кровь  сотней  изощренных
способов.
   Каргин открыл дверь, бросил  сумку  на  диванчик  в  просторном  холле  и
отправился исследовать  свое  новое  жилье.  Коттедж  был  в  два  этажа,  с
подвалом; внизу - холл, гостиная и кухня, вверху - спальня, ванная,  кабинет
и веранда под пестрым тентом. За домом - крыльцо о трех ступеньках,  бассейн
среди плакучих серебристых ив, в кухне  -  гигантский  холодильник,  набитый
продуктами, банками пива и апельсинового сока, в гостиной - кожаные  диваны,
кресла, лампы из бронзы телевизор, бар? Обозрев спальню - ложе  ?кинг-сайз?,
лиловый ковер, встроенный шкаф с одеждой, крытые шелком стены и  зеркало  на
потолке, - Каргин присвистнул и пробормотал:
   - Для состоятельных парней со вкусом? Чтобы мне к Хель провалиться!
   Квартира, купленная им в Москве, была на порядок скромней,  хоть  на  нее
пришлось угрохать все легионные заработки. ?С  другой  стороны,  Уолнат-Крик
все-таки не Москва, -  размышлял  Каргин,  задрав  голову  и  любуясь  своим
отражением в зеркале. - Нет, не Москва, не Лондон и не Париж; труба  пониже,
дым пожиже?. Он шаркнул ногой по роскошному лиловому ковру и спустился вниз,
разбирать вещи.
   Их было немного. Белье, легкий костюм с галстуком и парой  башмаков,  Три
рубашки, стопка книг, бутылка с коньяком, бритва и зубная щетка. Еще берет -
потертый, выгоревший, цвета  хаки,  с  едва  заметными  дырочками  там,  где
некогда была приколота  эмблема.  Берет  был  отцовским,  служившим  Каргину
талисманом, подаренным в тот год,  когда  его  зачислили  в  ?Стрелу?,  -  а
значит,  являлся  и  памятью  о  ?Стреле?.  Все  остальное,  касавшееся  его
причастности к опальному отряду,  хранилось  в  недрах  ФСБ  и  Министерства
обороны. Два года после училища,  когда  он  проходил  спецподготовку,  грыз
испанский и английский и дрался в джунглях за Ортегу; еще три года  -  Школа
внешней  разведки,  французский  язык,  практика  в  Лондоне  и  Париже;  и,
наконец, ?Стрела? - четыре года, Кувейт, Ирак, Югославия, операции в  России
и иных местах, победы и неудачи, раны, кровь и пот,  гордость  и  офицерская
честь? Все это сейчас покрывалось плесенью в каком-то архиве  вместе  с  его
подпиской  о  неразглашении;  девять  нелегких  лет,  которые,  если  верить
официальным свидетельствам, он проваландался в пехотном полку  где-то  между
Челябинском и Омском.
   У самого дна, рядом с бритвой и другими мелочами, лежала плоская  кожаная
сумочка-кобура на тонком ремешке. Каргин раскрыл  ее,  полюбовался  холодным
блеском отточенных звездочек-сюрикенов, примерил кольца с натянутой меж ними
проволочной удавкой и одобрительно кивнул.  Оружие  неприметное,  тихое,  но
смертоносное? Без оружия  он  чувствовал  себя  как  бы  голым;  сказывалась
многолетняя привычка, особенно три последних года в Легионе.
   Пошарив в холодильнике, Каргин вытащил  банку  пива,  ростбиф  и  круглые
маленькие булочки, похожие на бриоши, сделал несколько  бутербродов  и  съел
их, прихлебывая, из банки и  поглядывая  на  плоскую  кобуру.  Она  являлась
военным трофеем; ее, вместе с сюрикенами, он взял на трупе какого-то японца,
служившего у Фараха Айдида, правителя Сомали. Айдид кончил,  как  многие  из
африканских диктаторов, под пулями Легиона, а с ним переселился в лучший мир
и взвод охраны. Сопротивлялись они с большим упорством, и рота ?Би?, которой
командовал Каргин, потеряла четверых.
   Что до удавки с кольцами, то это был подарок. Ее по пьяной лавочке всучил
Каргину майор-бельгиец,  некий  Кренна,  башибузук  и  кондотьер,  под  чьим
началом был отряд таких же басурман  редкого  отребья,  не  подходящего  для
службы в Легионе. Но Легион ими отнюдь не брезговал: их нанимали для  черной
работы, платили  сдельно  и  называли  ?частями  поддержки?.  ?Поддерживать?
Кренна умел с завидной лихостью и профессионализмом; его  солдаты  считались
отличными диверсантами и мастерами облав, зачисток и акций устрашения.  Одно
было плохо: они не понимали различий между  людьми  в  мундирах  и  штатской
публикой?
   Покончив с бутербродами, Каргин отправился  в  ванную,  побрился,  принял
душ, залез в бассейн и отмокал в нем около часа, мысленно сравнивая  Кэти  с
былыми подружками  в  Париже  и  Москве.  Однако  воспоминания  о  них  были
смутными, трехлетней давности, и от того, быть может, он поставил Кэти самый
высокий балл. За бассейном и серебристыми ивами  просматривалась  полянка  с
кустами жасмина  и  роз,  а  в  дальнем  ее  конце  -  коттедж  под  номером
шестнадцать, тоже двухэтажный, но, в отличие от  каргинского,  с  затейливой
башенкой под шпилем, на котором то обвисал, то  вновь  полоскался  по  ветру
звездно-полосатый флаг. Кроме этих судорожных всплесков в  соседнем  доме  и
окрест него не замечалось никаких движений, и Каргин резонно  заключил,  что
Кэти живет одна и в данный момент горит на трудовом посту.
   Вздохнув, он вылез из бассейна, обсох на жарком солнышке, съел  еще  один
сандвич,  выпил  апельсинового  сока  и  оделся  поприличней  -   в   летний
светло-серый костюм, при галстуке и  штиблетах.  В  пиджачный  карман  сунул
бумажник с документами, которых было  всего  ничего:  паспорт,  водительские
права, три кредитные карточки и контракт, аккуратно сложенный и пришпиленный
к паспортной обложке.
   Контракт был оформлен через посредника, московскую фирму ?Эдвенчер?,  уже
знакомую Каргину - три года назад он очутился в Легионе при ее содействии. В
газетах эта фирма  объявлений  не  давала,  до  телевидения  не  снисходила,
рекламных буклетов не рассылала, но заинтересованное лицо могло связаться  с
ней по Интернету. Был там некий сайт, в котором значилось: ?Крепкие  молодые
мужчины в хорошей спортивной форме, склонные к приключениям, могут  получить
работу  в  любой  точке  земного  шара?.  Одна  фраза,  плюс  интернетовский
адрес-кратко, но вполне вразумительно. Затем желающим направлялась анкета, и
если кандидат подходил, назначалась встреча с вербовщиком, - но не  в  офисе
фирмы, а на нейтральной территории, в кафе или, по летнему времени,  садике.
Там изучались рекомендации и документы, оценивались послужной список и  опыт
и делались предложения - обычно два-три на выбор. Этот  путь  прошли  многие
приятели и  сослуживцы  Каргина.  Власть  их  предала,  страна  отвергла,  а
наниматься к бандитам и резать сограждан они не хотели; если уж убивать, так
в чужих краях и за хорошие д