труда удалось найти отдельную меблированную квартиру из четырех комнат
на одной из тихих окраинных улиц.
   Женева стала  центром  мирового  шпионажа  и  разнузданной  спекуляции.
Разведчики стран следили друг за другом, на ходу  ловили  слухи,  новости,
сенсации, вербовали информаторов и осведомителей из среды дипломатического
и военного персонала  противников,  создавали  хитроумные  способы  связи.
Представители фирм и компаний покупали  и  продавали  все:  стратегическое
сырье, редкие  металлы,  готовые  изделия  и  дефицитные  товары.  Агентам
воюющих стран ничего не стоило купить сталь, нефть,  подшипники,  стальные
тросы, навигационные приборы для самолетов, предметы ширпотреба и продукты
питания. Все это открыто, на  глазах  у  швейцарских  властей,  об®явивших
строгий нейтралитет. Василий слышал, как один делец говорил другому: "Чему
вы удивляетесь, это же бизнес!  При  желании  здесь,  в  Швейцарии,  можно
купить целую эскадру боевых  самолетов  и  любое  количество  дальнобойных
пушек, - были бы только деньги!.."
   Чтобы всерьез обосноваться здесь и  быть  полезным  делу,  которому  он
служил, Василию нужно было  заняться  достаточно  масштабной  коммерческой
деятельностью.  Осмотревшись,  взвесив   все   возможности,   он   написал
обстоятельную докладную записку Адамсу с целым рядом деловых  предложений.
Василий сообщил, что здесь можно сбывать нефть и нефтепродукты нейтральным
и "невоюющим" странам,  не  нарушая  закон  о  нейтралитете,  утвержденный
американским сенатом, или же организовать дочернюю  компанию  в  одной  из
латиноамериканских стран и действовать от ее имени.
   "Мистер Адамс, вы хорошо понимаете - торговля будет и  после  войны,  -
писал он, - особенно такими товарами, как нефть и нефтепродукты, без  чего
не может  обойтись  в  современных  условиях  ни  одна  страна,  будь  она
маленькой или большой. Следовательно, о закреплении за собой рынков  сбыта
нужно думать уже сейчас. Зачем, например, нам терять такой выгодный рынок,
как испанский, и не попытаться  завоевать  португальский?  Почему  нам  не
воспользоваться затруднениями англичан и не вытеснить их с рынков Швеции и
Швейцарии? Буду ждать ваших указаний. Заверяю вас,  что  сделаю  все,  что
будет в моих силах, чтобы способствовать  процветанию  нашей  компании.  Я
пишу "нашей", потому что моя судьба  тесно  связана  с  судьбой  компании,
которую возглавляете вы, мистер Адамс..."
   Не дожидаясь ответа из Нью-Йорка, Василий написал письмо в  Париж,  Джо
Ковачичу,  и  сообщил  ему,  что,  при  некоторой  смекалке,   энергии   и
предприимчивости, в Женеве можно сколотить  миллионы.  "Организуйте  через
своего старика поставку мне в возможно  больших  количествах:  чая,  кофе,
сигарет, сгущенного молока, свиной тушенки,  различных  лекарств.  Условия
остаются прежними - чистая прибыль пополам. Здесь нет проблемы с  валютой,
- швейцарские марки котируются везде.
   Надеюсь, вы учитываете, что я не  предлагаю  поставлять  сюда  что-либо
имеющее хоть какое-нибудь отношение к войне. Упаси меня бог от  этого!  Мы
будем торговать только товарами, облегчающими людям  жизнь,  что  особенно
важно в наш жестокий век..."
   Через  десять  дней  Адамс  известил  Василия,  что   его   предложения
принимаются. Ему поручается организация отделения компании в Швейцарии,  а
сам мистер Кочек назначается уполномоченным с окладом в размере пяти тысяч
долларов в месяц кроме отчислений процентов от реализации.
   Джо Ковачич  ответил  предельно  лаконичной  телеграммой:  "Вы  умница,
старик дал согласие, скоро товар поступит. Желаю успеха".
   За последние годы Василий набил себе руку в коммерции, - он и в  Женеве
легко справился с организационными делами. И вот уже на фасаде его конторы
красовалась вывеска с золотыми буквами: "Стандард ойл компани", а внизу  -
"Швейцарское отделение. Торговля нефтью и нефтепродуктами".
   Из   Америки   поступили   первые    партии    товаров,    отправленные
Ковачичем-старшим. Работа закипела.
   Новый, 1941 год пришлось опять встречать на чужбине и вдвоем. Ровно без
десяти  двенадцать  Василий  и  Лиза  сели  за  стол  и  наполнили  бокалы
шампанским. Василию очень хотелось переключить радио на московскую  волну,
но это было не совсем безопасно, - могли подслушать соседи. И все  же  он,
настраивая радио, поймал на несколько секунд Москву, -  оттуда  передавали
праздничный концерт.
   - Опоздали! - Василий с досадой махнул рукой. - Ну, старушка, выпьем за
благополучие нашей родины, за наш народ, чтобы черные тучи миновали нас...
С Новым годом!
   - С Новым годом! - ответила Лиза, высоко поднимая пенящийся бокал.
   Они и не предполагали, что новый, 1941 год станет для их родины началом
неслыханных страданий...
   В Женеву приехал оберштурмбанфюрер Отто Лемке, и Василий пригласил  его
к себе в контору.
   Лемке явился в назначенный час. Он был  в  штатском  костюме  и  потому
потерял половину своей представительности,  -  то  ли  дело  черная  форма
эсэсовца, с черепом на фуражке!..
   Опустившись в кожаное кресло, Лемке, тяжело вздохнув, закурил.
   - Вы начали курить? - удивился Василий.
   - От такой жизни не то что закуришь, - завоешь, пожалуй! - ответил тот,
затягиваясь табачным дымом.
   - Чем же вы огорчены? Вы всегда такой бодрый,  жизнерадостный  и  вдруг
скисли...
   - Ах, дорогой Кочек!.. Я  принес  вам  такие  сведения...  Двенадцатого
декабря фюрер подписал директиву номер двадцать один, озаглавленную  "план
Барбаросса"... Кажется, я имел случай говорить вам, что  первоначально  он
фигурировал под шифром "план Отто".
   - Что это за директива, подписанная фюрером? - спросил Василий.
   - Буду говорить с вами  начистоту...  То,  что  я  сейчас  сообщу  вам,
настолько важно, что, скажи я об этом русским, они осыпали бы меня золотом
с ног до  головы.  Но  я,  Отто  Лемке,  не  желаю  иметь  никаких  дел  с
коммунистами! Да и вам давать эти сведения даром  не  резонно.  Короче,  с
вас, как со старого знакомого, возьму  всего  лишь  пять  тысяч  долларов.
Согласны?
   - Согласен, если только сведения действительно стоящие!
   - Еще бы не стоящие!.. Согласно этой директиве, генеральный штаб должен
разработать план нападения на Советскую Россию. Копию директивы достать не
удалось, хотя я ее читал и даже успел списать начало. Вот оно. -  Эсэсовец
достал  из  бумажника  лист  бумаги,  сложенный  вчетверо,  развернул.   -
"Германские вооруженные силы должны быть готовы  еще  до  окончания  войны
против Англии разбить Советскую Россию в стремительном походе, -  прочитал
он вслух. - Для этого армия должна пустить в действие все находящиеся в ее
распоряжении соединения, за  исключением  лишь  тех,  которые  необходимы,
чтобы  оградить  оккупированные  районы  от   каких-либо   неожиданностей.
Приготовления должны быть закопчены до 15 мая 1941 года.  Особое  внимание
следует уделить тому, чтобы подготовку  этого  нападения  было  невозможно
обнаружить..." Ну как, достаточно?
   Василий молчал, стараясь изо всех сил не показать свое волнение.
   - А как же с Англией? - спросил он как можно спокойнее. - Неужели  ваши
все же отважатся воевать на два фронта?
   - Фюрер предполагает, что если  он  нападет  на  Советскую  Россию,  то
Англия согласится на переговоры и в конечном итоге  будет  помогать  войне
против  коммунистов...  Ходят  слухи,  что  скоро  начнутся  переговоры  с
англичанами. Как и предполагалось раньше, кто-то из  руководителей  партии
поедет в Англию...
   - Ну что же... Это не только важные, но и устрашающие сведения!
   - Я же и говорю: война с коммунистами - это вам не легкая  прогулка  по
странам Европы. Боюсь, что русские себя покажут!..
   - Вы оставите мне копию начала директивы?
   - Могу, но... - Лемке замялся.
   - Да, да, понимаю! Нужно сперва рассчитаться с вами... Вот вам  чек  на
пять тысяч долларов. - Василий подписал чек и дал его Лемке.  -  Еще  одна
просьба к вам: в Берлине вы найдете  моего  бывшего  садовника  Мюллера  и
передадите ему письмо, а когда будете возвращаться, привезете ответ.
   - Пожалуйста, это не составит мне большого труда! - Настроение у  Лемке
заметно улучшилось после получения чека.
   - Когда вы собираетесь снова побывать здесь? - спросил Василий.
   - Примерно через месяц.
   - А если я возьму на себя  все  ваши  дорожные  расходы,  могли  бы  вы
прибыть недели через две?
   - Пожалуй, могу. Сегодня пятое января, буду у вас пятнадцатого. Это вас
устроит?
   - Вполне... Завтра я напишу Мюллеру письмо...
   Перед своим от®ездом  из  Берлина  Василий  имел  беседу  с  садовником
Мюллером, который, после того как Василий вызволил его  из  гестапо,  стал
относиться к нему с большим  доверием.  Они  договорились,  что  в  случае
крайней необходимости Мюллер будет служить своего рода почтовым ящиком.
   Пожимая на прощанье большую волосатую руку эсэсовца, Василий сказал:
   - Пригласил бы вас в ресторан пообедать, но, откровенно говоря, в ваших
интересах, чтобы нас не видели вдвоем!..
   Лемке ушел, а Василий долго сидел за письменным столом, обхватив голову
руками. Кажется, совершилось худшее, чего можно было  бы  ожидать.  Гитлер
решил  напасть  на  Советский  Союз!..  "Нужно   действовать,   немедленно
известить "отца". И отсюда, из Швейцарии, это сделать  легко",  -  говорил
сам себе Василий, а другой голос  нашептывал  ему:  "Не  горячись,  следуй
правилу - прежде чем сообщить "отцу" такие важные сведения, сперва проверь
их, дублируй из нескольких источников..."
   Василий терзался до  тех  пор,  пока  не  появился  через  десять  дней
оберштурмбанфюрер. Вручив письмо Мюллера, он  вопросительно  посмотрел  на
Василия.
   - Вы хотели бы получить деньги за ваши путевые издержки, -  сколько?  -
спросил Василий.
   - Мелочь, триста долларов...
   Сведения  Лемке  подтверждались.  Правда,  Фридрих   Кольвиц   указывал
несколько сроков нападения на Советский Союз - 20 апреля, 18 мая, 22  июня
и даже 6 апреля. Но он давал понять, что эти сроки названы, чтобы ввести в
заблуждение противника. Главное же  -  Кольвиц  подтверждал  существование
самой директивы. И еще Мюллер писал, что здоровье фрау Эльзы ухудшается  с
каждым днем и врачи не надеются на улучшение. Сама она думает, что жить ей
осталось не более полугода.
   Яснее не скажешь: полгода -  те  же  сроки,  что  установил  Гитлер  на
подготовку армии для нападения на Советский Союз...
   Теперь нельзя было терять ни минуты. Василий заперся у себя в кабинете,
составил зашифрованную телеграмму на имя "отца" и отправил адресату.
   Через день он получил телеграмму  "молнию"  с  предложением  немедленно
выехать с женой в Москву через нейтральную Швецию. Это означало ехать  или
морем, где рыскали немецкие подводные лодки и топили все,  что  попадалось
им на глаза, или же через Финляндию, которая фактически была  оккупирована
Германией. Времени для размышлений не оставалось. Василий в  тот  же  день
посетил советского консула и получил визу на поездку в Москву - "по  делам
американской нефтяной компании "Стандард ойл".


   В гостинице "Националь", где  обычно  останавливались  иностранцы,  был
забронирован номер с видом на Манеж для двух американцев - мужа и жены.
   Лиза часами могла стоять у окна, не в силах оторвать глаз от улицы,  от
кремлевской стены, от прохожих. Она радовалась всему: московскому морозцу,
снегу  на  крышах  домов,  детворе,  играющей  во  дворе  соседнего  дома,
студентам, спешащим в университет...
   Не успели они распаковать чемоданы,  как  раздался  телефонный  звонок.
Василий снял трубку.
   - Мистер Кочек, если у вас нет неотложных дел, то просим  вас  зайти  к
нам. Адрес вам известен, пропуск будет заказан.
   Через полчаса Василий стоял  перед  молодым,  но  весьма  ответственным
работником, даже не предложившим ему сесть.
   - Скажите, Максимов, вы прислали "отцу" эту телеграмму? - сухо  спросил
тот, держа в руке расшифрованную телеграмму Василия.
   - Я прислал.
   - И вы утверждаете, что немцы собираются напасть на Советский Союз?
   - По крайней мере, об этом говорят те неопровержимые сведения, которыми
я располагаю.
   - Сведения, сведения!.. Похоже, вам даже в  голову  не  приходило,  что
такие,  с  позволения  сказать,  сведения  могли  вам  подсунуть  те,  кто
заинтересован в том, чтобы дезориентировать нас, ввести в заблуждение  или
даже спровоцировать...
   - Я не мальчик, чтобы мне могли подсунуть ложные сведения. То, о чем  я
сообщил "отцу",  соответствует  действительности.  Прошу  вас  в  этом  не
сомневаться! - Василий побледнел от гнева и горького недоумения.
   - Поссорить нас с Германией хотят прежде всего  англичане,  -  надеюсь,
это вам известно? Да, англичане! - Ответственный работник  поднялся  из-за
письменного стола, и Василий отметил про себя, что он маленького роста  и,
несмотря на сравнительно молодые годы, успел отрастить порядочное  брюшко.
"Спортом не  занимается",  -  подумал  Василий.  Между  тем  ответственный
работник продолжал: - Одно из двух - или вас ввели в заблуждение, подсунув
вам фальшивку, или...
   Василий не дал ему закончить.
   - Вы не смеете так говорить со мной! - тихо  сказал  он,  повернулся  и
вышел из кабинета.
   Он отметил пропуск у секретаря, спустился на улицу. День был  морозный,
на чистом небе сияло солнце,  дышалось  легко.  Василий  вдохнул  холодный
воздух всей грудью, расправил плечи и не спеша пошел в гостиницу. В голове
было пусто. Что это - дурной сон или  недоразумение?  После  стольких  лет
тяжелой работы на чужбине - и вдруг: "или вас ввели в  заблуждение..."  Он
хотел, наверно, сказать или "подкупили"... Василий внутренне  содрогнулся,
словно получил пощечину...
   - Ну что? - спросила Лиза и, заметив его напряженный взгляд, осеклась.
   - Нашелся человек, к тому же ответственный работник, для  которого  вся
наша с тобой десятилетняя работа ничего не стоит! - с  горечью  проговорил
Василий. - И оказывается, я вообще мальчишка, которого каждый дурак  может
обмануть...
   -  Ты   не   волнуйся,   главное   -   не   волнуйся!..   Недоразумение
какое-нибудь... Что он сказал? - Лиза не знала, как успокоить Василия.
   - Язык не поворачивается, чтобы повторить его слова!..
   - Что он, с ума сошел?
   - Нет, Лиза, он просто дурак и чинуша!.. Общая направленность  политики
заключается  на  сегодня  в  том,  чтобы  не  давать  немцам  повода   для
преждевременных конфликтов, всеми средствами выиграть время. Вот он  и  не
хочет верить, что существуют факты, противоречащие этой  концепции,  -  не
хватает у него широты взгляда! И вообще - нельзя  же  идти  против  общего
течения, даже если это крайне необходимо...
   У Василия была удивительная способность: при крупных  неприятностях  он
ложился в постель и мгновенно засыпал. Так и на этот раз - лег и заснул.
   Проснувшись, он как ни в чем не бывало пригласил Лизу в шашлычную.
   - Поедим с тобой настоящего шашлычка, выпьем бутылочку цинандали, а там
- будь что будет!.. У нас с  тобой  в  жизни  бывало  всякое...  Не  вешай
голову, старушка, одевайся, и пошли.
   В шашлычной у Никитских ворот они просидели допоздна. Там было тепло  и
по-своему уютно. Ни на одну минуту их не покидало сознание того, что они у
себя дома, на родной своей земле.  Потом  они  пешком  прошли  на  Красную
площадь, молча постояли у Мавзолея, послушали бой кремлевских курантов.  В
гостиницу вернулись в двенадцатом часу. Дежурная по  коридору,  протягивая
Василию ключи от номера и записочку, сказала по-английски:
   - Просили вас позвонить по этому телефону, как только вернетесь.
   Василий поблагодарил дежурную, но звонить не стал. В номере  он  сказал
Лизе:
   - Поздно, и я не совсем в форме... Позвоню утром, авось до утра  ничего
особенного не случится.
   Утром его опередили. Позвонил по телефону помощник того  ответственного
работника, у которого Василий был. Он попросил как  можно  скорее  прийти.
Тон помощника был вежливый, даже предупредительный.
   Когда Василий вошел в кабинет, ответственный работник сказал, не  глядя
на него:
   - Вас вызывает к себе товарищ Сталин...
   Василий молчал - ему показалось, что он ослышался.
   - Вы должны быть у товарища Сталина ровно в одиннадцать часов.
   Только теперь до Василия дошел смысл этих слов.
   - Я должен сходить в гостиницу и переменить хотя бы рубашку. Это  много
времени не отнимет.
   Услышав в голосе  Василия  решительные  нотки,  ответственный  работник
махнул рукой:
   - Идите, но чтобы одна нога там, другая здесь. Будьте у  меня  ровно  в
десять тридцать, живым или мертвым!
   - Постараюсь все-таки живым,  -  ответил  Василий  и  быстро  вышел  из
кабинета.
   В приемной Сталина дежурный секретарь поставил галочки  против  фамилий
приглашенных и попросил подождать. А когда стрелки круглых  стенных  часов
показали  ровно  одиннадцать,  двери  кабинета  открылись  и   человек   в
полувоенной форме негромко сказал:
   - Попрошу товарища Максимова.
   Василий прошел через небольшой коридор в кабинет Сталина. Ответственный
работник остался в приемной, - его не пригласили.
   Сталин стоял у камина с трубкой в руке.
   - Здравствуйте, товарищ Максимов. Садитесь вот сюда, -  Сталин  показал
рукой на свободное кресло.
   - Спасибо, я постою...
   - Почему так? Говорят, в ногах правды нет! - Сталин улыбнулся.
   - Я не могу сесть... Вы ведь стоите, товарищ Сталин.
   Сталин пропустил мимо ушей слова Василия и, вытряхнув пепел из трубки в
камин, сказал:
   - Вы писали, товарищ Максимов, о директиве Гитлера  генеральному  штабу
немецкой армии?..
   - Да, товарищ Сталин, писал.
   - Откуда стало вам известно о наличии такой директивы?
   - Узнал из надежных источников.
   - Не допускаете, что это провокация,  подстроенная  немцами  специально
для нас?
   - Такое предположение совершенно исключается.
   - Вы уверены в этом?
   - Да, товарищ Сталин, уверен.
   - Нельзя ли допустить другое - вся эта история, связанная с  директивой
Гитлера, организована англичанами и стараниями их разведки попала к вам?
   - Нет, такой вариант тоже исключается.
   - Почему вы говорите так уверенно, товарищ Максимов?
   - По  очень  простой  причине.  Люди,  доставившие  мне  эти  сведения,
проверены и перепроверены не раз и не два. С ними я работаю  давно,  и  не
было случая, чтобы они пытались обмануть меня. Потом, у нас есть неписаный
закон: прежде чем сообщать о таких важных делах,  мы  проверяем  дважды  и
трижды полученные сведения через разные  источники.  Кроме  того,  у  меня
имеются  еще  и  косвенные  доказательства,  подтверждающие   правильность
сообщенных мною сведений. Немецкий солдатский разговорник тоже говорит кое
о чем. Не знаю, докладывали ли вам  о  том,  что  во  время  пребывания  в
Берлине советской правительственной делегации мы передали  ей  через  наше
посольство экземпляр этого разговорника...
   Сталин молча кивнул головой.
   - И еще -  на  первый  взгляд  маловажный,  но  на  самом  деле  весьма
существенный факт. В Берлине, на улице Унтер-ден-Линден,  находится  самое
большое и самое  роскошное  фотоателье  Гофмана.  Его  считают  придворным
фотографом Гитлера. С начала войны на Западе стало обычным  явлением,  что
этот самый Гофман, осведомленный о планах фюрера, вывешивает на  одной  из
витрин большую карту той страны, куда нацелен  очередной  удар  фашистской
армии. Совсем недавно мне стало известно, что Гофман  вывесил  на  витрине
большую карту Советского Союза...
   - Значит, они не боятся ни бога и ни черта, -  сказал  Сталин  и  после
минутного раздумья подошел к Василию. - Вы  понимаете,  товарищ  Максимов,
рассуждая логично, кажется совершенно невероятным,  чтобы  Гитлер  рискнул
ввязаться в войну с Советским Союзом,  не  закончив  кампанию  на  Западе,
оставив у себя в тылу англичан. С другой стороны, ваша твердая уверенность
заставляет думать, что такая директива существует на самом деле. Совсем уж
другой вопрос - с какой целью он