адателем превосходного сада и цветника.  Старый  садовник  каждое  утро
присылал Лизе букеты свежих роз.
   Как-то вечером Василию позвонил О'Кейли и попросил его утром заехать  в
консульство. "Хочу передать вам кое-какие поручения от  вашего  патрона  и
сообщить некоторые новости", - сказал генеральный консул.
   Утром, не заезжая в контору, Василий отправился  прямо  в  американское
консульство.
   О'Кейли принял его с подчеркнутой приветливостью, поинтересовался,  как
идут дела, и только после этого  протянул  Василию  запечатанный  конверт,
сказав, что письмо получено через дипломатическую почту.
   Василий хотел было спрятать конверт в карман,  чтобы  прочитать  письмо
позже, но О'Кейли вежливо остановил его:
   - Я прошу вас прочитать письмо здесь и вернуть его  мне.  Извините,  но
существует такой порядок: бумаги, полученные через дипломатическую  почту,
выносить из консульства не полагается.
   Письмо было от Адамса. Он  уведомлял  Василия,  что  его  предположения
относительно возможного военного столкновения между Италией  и  Абиссинией
подтверждаются полностью. Великие  державы,  по-видимому,  займут  позицию
невмешательства. В американском сенате подготовлен  проект  постановления,
воспрещающего  подданным   Соединенных   Штатов   продавать   вооружение-и
стратегическое сырье воюющим странам. Шеф предлагал  своему  представителю
выехать в Женеву с таким расчетом, чтобы прибыть туда  не  позже  десятого
августа, остановиться в  отеле  "Савой".  Там  его  разыщет  представитель
итальянской нефтяной компании,  синьор  Мачарелли,  с  которым  необходимо
договориться и уточнить все  детали  поставки  нефтепродуктов  итальянской
компании. "Мы не намерены вмешиваться в политику, - писал мистер Адамс,  -
наше дело  коммерция  -  ею  мы  и  будем  заниматься".  В  заключение  он
предостерегал: "Надеюсь, вы понимаете, мистер Кочек, что  все  это  должно
храниться в строгом секрете и о результатах ваших переговоров  с  синьором
Мачарелли и о дальнейших ваших действиях никто не должен знать".
   Записав в своем блокноте  дату  поездки  в  Женеву,  название  отеля  и
фамилию итальянца, с которым ему предстояла встреча, Василий вернул письмо
О'Кейли и, поймав на себе его вопросительный взгляд, сказал:
   - Мистер Адамс предлагает мне  поехать  в  Женеву,  встретиться  там  с
представителем итальянской нефтяной компании и  уладить  с  ним  некоторые
деловые вопросы. Надеюсь, моя поездка не встретит препятствий?
   - Какие могут быть препятствия? Я сегодня  же  пои  звоню  швейцарскому
консулу и попрошу его выдать вам постоянную визу. Вы можете оставить  свой
паспорт у меня, мы сами позаботимся обо всем!
   Василий сказал, что он, пожалуй, возьмет с собой в  Швейцарию  жену  и,
если мистер О'Кейли не будет возражать, принесет оба паспорта на следующий
день.
   - Пожалуйста, как вам угодно! - согласился  тот  и,  немного  помедлив,
добавил:  -  Вами  интересовался  секретарь  нашего   посольства,   мистер
Петерсон. Больше того, он просил привезти вас к нему.  Если  вы  не  очень
заняты, мы могли бы поехать к нему хоть сейчас!..
   - Что ж, я рад, - с готовностью согласился Василий. Ему было  известно,
что Петерсон хотя и числился только секретарем американского посольства  в
Берлине, но, как очень состоятельный человек, пользовался немалым влиянием
в  политических  кругах  Вашингтона.  В  отличие  от  других  американских
дипломатов, Петерсон один занимал трехэтажный  особняк,  держал  множество
прислуги, устраивал многолюдные приемы.
   За руль машины сел  О'Кейли,  Василий  устроился  рядом,  и  они  долго
кружили среди новостроек, пока  не  доехали  до  Шарлоттенбурга,  где  жил
Петерсон.
   Высокий, поджарый,  тридцатипятилетний  мужчина,  он  скорее  напоминал
спортсмена, чем дипломата. Оказался он веселым, словоохотливым человеком и
радушным хозяином. Повел гостей  в  домашний  бар,  наполнил  бокалы  "для
начала" итальянским вермутом, предложил крошечные сэндвичи  с  паштетом  и
черной икрой и хрустящие пирожки с мясом. Выпили, закусили. Когда Петерсон
заговорил о делах, от его веселости не осталось следа, он стал воплощением
деловитости, приветливое лицо его стало жестким.
   - Мистер Кочек, я слышал о вас много хорошего.  И  то,  что  мой  друг,
мистер Адамс-младший, дает вам деликатные поручения, говорит о многом, - в
частности о том, что вы человек верный и вам можно доверять. Мне  хотелось
просить вас, чтобы вы ни с кем не делились планами вашей компании снабжать
Италию  горючим  и  в  дальнейшем,  может  быть  даже   обходя   закон   о
нейтралитете. Вы представляете, какой разразится скандал, если это  станет
достоянием газетчиков, и какой ущерб понесет ваша  компания?..  Еще  одно,
дорогой мистер Кочек, - мы живем с вами в мире, где все  может  случиться:
сегодняшний ваш друг и союзник завтра может стать вашим врагом номер один.
Учитывая    такую     возможность,     необходимо     проявлять     мудрую
предусмотрительность. Живя здесь, поставляя немцам авиабензин и  смазочные
масла, которых нет в Германии, вы, разумеется, догадываетесь, что  нацисты
поспешно вооружаются... Нам, американцам,  небезынтересно  знать  об  этом
поподробнее. Вот я и хотел вас спросить: не согласитесь ли вы сотрудничать
с нашим  авиационным  атташе?  Вы,  представитель  компании,  поставляющей
бензин для "Люфтваффе", легко можете  найти  предлог,  чтобы  побывать  на
военных  аэродромах,  установить  дружественные   отношения   с   военными
летчиками. Больше того, если вы пожелаете, мы можем представить  вас  шефу
"Люфтваффе", господину Герингу... Что вы скажете на это?
   Василий застыл в кресле с бокалом вермута в руке. Конечно, ему было  бы
очень интересно узнать побольше о  немецкой  авиации,  познакомиться  и  с
самим всемогущим Герингом, открыть тем самым себе широкие перспективы  для
успешной деятельности. Но, с другой стороны, вряд ли  имело  смысл  раньше
времени подвергать себя такой опасности и ради журавля в небе упускать  из
рук синицу.
   - Я вам очень благодарен за доверие! Готов помочь  лично  вам  и  нашим
соотечественникам всем, чем только смогу... Но для той  роли,  которую  вы
мне предлагаете, я совершенно непригоден, - твердо ответил Василий.
   - Не бойтесь, вам не  грозит  никакая  опасность!  -  улыбаясь,  сказал
секретарь посольства. - А в случае чего всегда, при любых  обстоятельствах
мы сумеем вас защитить!
   - Нет, я на это не пойду. Сообщать  вам  через  мистера  О'Кейли,  если
узнаю что-либо интересное, - это я готов делать. Но специально  заниматься
добыванием сведений не могу и не хочу!
   - Ну что же, очень жаль! Насиловать чью бы то ни было волю  не  в  моих
правилах. Буду рад, если вы сообщите  нам  интересные  новости,  -  сказал
Петерсон и, пожимая руку Василию, дал понять, что разговор окончен.
   - Скажите, мистер О'Кейли, вы знали,  зачем  меня  пригласил  секретарь
посольства? - спросил Василий, когда они ехали обратно.
   - Точно не знал, но догадывался.
   - И как вы думаете, я правильно поступил?
   - Пожалуй, да. Какой смысл вам,  преуспевающему  бизнесмену,  связывать
себя с разведкой? Потом от них не избавишься... Но все же  каждый  из  нас
обязан  выполнять  свой  патриотический  долг,  и,  если  у  вас  появятся
интересные сведения о немецкой авиации, сообщите мне,  -  дружески  сказал
О'Кейли.
   К удивлению Василия, в приемной конторы его ждал  оберштурмбанфюрер,  с
которым он ехал из Гамбурга.
   - О, господин Лемке! Какими судьбами? - Василий приветствовал его,  как
старого знакомого.
   - Я пришел поблагодарить вас от своего имени и по поручению моей  жены.
Последние две недели мы с Элизабет наслаждались натуральным кофе! - сказал
Лемке, садясь по приглашению Василия в кресло.
   -  Очень  рад,  что  сумел  доставить  вам  и  вашей   жене   маленькое
удовольствие. Готов служить вам и в дальнейшем чем только смогу! - Василий
рассыпался в любезностях перед эсэсовцем,  напряженно  стараясь  разгадать
цель, ради которой тот пожаловал в его контору.
   - Вы меня весьма обяжете... - Лемке ерзал в кресле, видимо желая что-то
сказать, но не решаясь. - У меня к вам небольшая просьба...  Но  если  она
вас затруднит, скажите прямо, я не обижусь... У нас с женой есть небольшие
сбережения, и  нам  хотелось  бы  поместить  их  в  каком-нибудь  надежном
американском банке. Вы не могли бы оказать нам в этом содействие?
   - Разумеется, могу! Но почему именно  в  американском  банке,  а  не  в
Швейцарии?  Эта   страна   давно   зарекомендовала   себя   как   надежная
хранительница денег не только частных лиц, но и целых государств!
   - Разве в Швейцарии лучше?.
   - Без сомнения. Она не участвовала и не будет участвовать  ни  в  каких
войнах. Больше  того,  в  случае  войны  враждующие  страны  будут  кровно
заинтересованы сохранить нейтралитет Швейцарии,  чтобы  иметь  возможность
действовать через  нее.  Таким  образом,  деньги  ваши  уцелеют  при  всех
возможных международных конфликтах.
   - Швейцария так  Швейцария...  Пожалуй,  я  соглашусь  и  на  нее,  при
условии, что вы  поможете  мне  и  там...  Вы  деловой  человек  и  должны
понимать, что об этом разговоре не должна знать ни одна  душа,  -  добавил
Лемке.
   - Ну, разумеется!.. На днях я как раз собираюсь ехать в Женеву и,  если
хотите, наведу там справки и по приезде расскажу вам подробно,  как  можно
положить деньги в швейцарский банк, соблюдая секретность. А о какой  сумме
идет речь? - спросил Василий.
   - Я же говорил, что сбережения у нас небольшие, -  пожалуй,  не  больше
восьмидесяти тысяч марок... Кроме того, мне хотелось бы сдать  в  банк  на
хранение немного драгоценных камней, золотых безделушек  -  приданое  моей
жены.
   Василий  понимал,  что  и  деньги  и  драгоценности   оберштурмбанфюрер
просто-напросто украл при обыске в богатых еврейских домах или вымогал  их
под угрозой, но спокойно, как ни в чем не бывало посоветовал:
   - Лучше, если вы превратите ваши марки в твердую  валюту  -  скажем,  в
американские доллары. Вы обезопасите себя от возможной девальвации  марки.
Драгоценности можно сдать в банк на хранение по акту или, если  пожелаете,
можно арендовать небольшой сейф...  Между  прочим,  должен  вам  заметить,
дорогой герр Лемке, что сумма ваших  сбережений  далеко  не  соответствует
вашему высокому званию. Вы - почти генерал СС, а денег  всего  восемьдесят
тысяч марок.  По  официальному  курсу  это  составит  менее  восьми  тысяч
долларов!..
   - Что поделаешь, больше не сумел скопить, - вздохнул Лемке.
   - Ничего, при большом желании, да при вашем высоком звании всегда можно
заработать хорошие деньги!..
   - Как это?
   - Об этом поговорим после моего возвращения из  Швейцарии,  -  пообещал
Василий. - Может быть, я сумею помочь вам кое в чем... В случае надобности
вы ведь смогли бы поехать в Женеву на несколько дней?
   - Что за вопрос!.. Я, кажется, говорил вам, что пользуюсь у руководства
неограниченным  доверием  и  уже  несколько  раз  побывал  за  границей  с
ответственными поручениями.
   - Надеюсь, не откажете в любезности  передать  от  меня  фрау  Элизабет
немного кофе и принять отличные американские сигареты? - Василий достал из
шкафа  пачку  кофе  в  изящном  пакете,  блок  сигарет   и   протянул   их
оберштурмбанфюреру.
   - Право, не знаю... Мне так неудобно, - бормоча так,  Лемке  достал  из
кармана газету и аккуратно завернул в нее кофе и сигареты. -  Большое  вам
спасибо!.. Надеюсь, в недалеком будущем я тоже сумею оказать вам услугу.
   - Дело не  в  услугах,  просто  вы  приятны  мне!..  Приезжайте  к  нам
как-нибудь в гости, с женой. У меня есть отличное  виски  и  даже  русская
водка, - знакомый капитан привез из Одессы.
   Лемке поблагодарил и некоторое время молчал, потупившись. Потом сказал:
   - Раз мы собираемся подружиться с вами, то хочу сообщить вам кое-что, о
чем вам не мешает знать... В гестапо интересовались вами.  Туда  несколько
раз приглашали некоего Ганса Вебера,  чиновника  министерства  иностранных
дел, знающего вас еще по Парижу. Он не смог или  не  захотел  дать  о  вас
никаких порочащих сведений - назвал вас типичным американским бизнесменом,
интересующимся только наживой. Недавно вызвали туда и вашего юрисконсульта
Глауберга с целью завербовать его как осведомителя.  Чем  кончился  у  них
разговор, пока не знаю. Не говорите  ничего  такого,  чего  не  хотели  бы
доверить чужим ушам, и при фрейлейн Лотте, -  она  давно  состоит  платным
осведомителем в гестапо.
   - Спасибо за сообщение!.. Но, честно говоря, мне  нечего  опасаться.  Я
делаю деньги, и ничто другое меня действительно не интересует!  -  ответил
Василий, прощаясь с оберштурмбанфюрером.
   В свое время, прежде чем навсегда покинуть Францию, Василий условился с
"отцом" о связи. Писать из Берлина в Чехословакию по прежнему адресу  было
нельзя: Василий стал американцем и никаких родственников, тем более  отца,
иметь там уже не мог. Для отправки корреспонденции, если  в  том  появится
крайняя необходимость, наметили три адреса: в Париже - фрау Шульц, в Софии
- владелец бензиновой колонки некто  Стамбулов  и  в  Женеве  -  пансионат
"Глория" мистера Дэвиса.
   Решив, что лучшего места для свидания с "отцом", чем Женева, не  найти,
Василий написал  в  два  адреса  -  Стамбулову  и  Дэвису  -  о  том,  что
предполагает быть в Женеве не позже десятого  августа.  Остановится  он  в
отеле "Савой" и очень  бы  хотел  встретиться  с  "отцом"  для  обсуждения
некоторых весьма важных вопросов. Он был убежден,  что  "отец"  непременно
явится на свидание.
   "Савой", где поселились Василий и Лиза, оказался очень дорогим  отелем:
в нем останавливались главы правительств и министры иностранных дел многих
государств, приезжающие в Женеву для  участия  в  работе  Лиги  наций.  Но
сейчас, по случаю перерыва в заседаниях  этой  международной  организации,
отель пустовал.
   На  второй  день  после  приезда,  утром,  в  номере  Василия  раздался
телефонный звонок. Портье сообщил, что мистера Кочека желает видеть синьор
Мачарелли. Василий попросил портье передать синьору Мачарелли,  что  будет
рад видеть его у себя в номере.
   Через несколько минут в номер вошел пожилой мужчина с солидным брюшком,
большим горбатым носом. Круглые очки в роговой оправе с толстыми  стеклами
надежно прятали его бегающие глаза.
   Отрекомендовавшись   на   сносном   английском   языке   представителем
итальянской нефтяной компании, синьор Мачарелли  протянул  Василию  пухлую
руку.
   - Нужно полагать, что вы были предупреждены о моем визите, не так ли?
   - Разумеется! - ответил Василий.
   От предложения выпить что-либо синьор Мачарелли отказался, и они  сразу
перешли к деловым вопросам.
   - Наши бензохранилища в Гамбурге, из которых  вы  могли  бы  без  помех
выкачивать бензин в свои танкеры, будут готовы  к  концу  года,  в  лучшем
случае - в середине ноября, - сказал Василий. - Учитывая это, я  предлагаю
вам следующий способ получения горючего: наши танкеры с горючим причалят к
коммерческой пристани Гамбурга по  договоренности  с  портовыми  властями.
Ваши станут рядом и по ночам, чтобы  не  привлекать  внимания  любопытных,
будут перекачивать бензин. Разумеется, можно было бы сделать то же самое в
открытом море  -  подальше  от  территориальных  вод  Германии,  -  по  вы
понимаете, что это опасно, особенно в штормовую погоду...
   - Такой способ перекачки бензина нас не  устраивает,  -  сказал  синьор
Мачарелли.
   - Что  же  вы  предлагаете?  -  Василий  был  несколько  озадачен  этим
заявлением итальянца в самом начале переговоров.
   - По прибытии ваших танкеров в  Гамбург  переадресуйте  их  в  один  из
итальянских портов, которые мы укажем! - ответил тот.
   - А это, к сожалению,  не  устраивает  нас!  -  довольно  резко  сказал
Василий. -  Вы  хотите  причинить  нашей  компании  немало  неприятностей,
афишируя, что мы продолжаем поставлять Италии горючее  даже  тогда,  когда
начнется военный  конфликт  между  вашей  страной  и  Абиссинией  и  сенат
Соединенных Штатов примет закон о нейтралитете и  невмешательстве?..  Нет,
это невозможно!
   - Ну, кто может знать об  этом?  Перепишите  судовые  документы.  Можно
поменять даже флаг, под которым ваши танкеры прибудут в  Гамбург,  и  делу
конец, - настаивал Мачарелли.
   - Танкер не куриное яйцо, - его не перекрасишь и в карман не  спрячешь.
Нет, наша компания на это не пойдет. Мы согласны поставлять вам  бензин  и
смазочные масла даже во время военного конфликта,  но  только  Франко-порт
Гамбург.
   - А цены! Как будет с ценами? Вы представляете, во  что  обойдется  нам
галлон бензина, если мы будем фрахтовать  танкеры  и  перекачивать  в  них
бензин? Какую примерно скидку вы могли бы нам предложить?
   - Никакой. Вести с вами какие бы то ни было переговоры  о  ценах  я  не
могу. Не имею на это  полномочий.  Неофициально  могу  вам  сообщить,  что
компания не только не собирается терпеть убытки на незаконной поставке вам
горючего, но предполагает  заработать  на  этом.  Иначе  какой  смысл  нам
рисковать? У нас покупатели найдутся, а вот самолеты дуче не поднимутся  в
воздух без бензина, а танки не пойдут  по  просторам  Африки.  Победа  над
Абиссинией сулит вам множество выгод, и, если вы хотите их иметь, придется
пойти на маленькие жертвы и  платить  за  наш  бензин  настоящую  цену.  -
Василий говорил все это с тяжелым  сердцем:  никогда  еще,  пожалуй,  роль
торгаша не была ему так противна, - зашибать деньги на войне!..
   - В таком  случае  я  должен  связаться  с  Римом  и  посоветоваться  с
директорами компании! - сказал Мачарелли.
   - Поступайте, как считаете  нужным.  Единственно,  о  чем  я  буду  вас
просить: в телефонном разговоре с Римом не называть нашу  компанию  и  мою
фамилию!
   - Не беспокойтесь! - Итальянец замялся. - Мистер Кочек, не лучше ли нам
договориться с вами?
   - О чем?
   - О цене поставляемого бензина.
   - Я же сказал вам, что не уполномочен вести переговоры об этом.
   - Мы с вами деловые люди и можем говорить деловым языком, -  проговорил
итальянец, наклоняясь к Василию. - Не имея полномочий вести  переговоры  о
ценах, вы, как доверенное лицо компании, можете повлиять на своего хозяина
и добиться для нас некоторых льгот с учетом  сложившейся  ситуации.  Пусть
компания сделает нам небольшую скидку  или,  на  худой  конец,  поставляет
бензин по прежней цене. В первом случае вы получите два процента от  общей
суммы скидки,  во  втором  -  полпроцента.  Учитывая,  что  мы  собираемся
покупать у вас горючее в больших, очень  больших  размерах,  эти  проценты
составят солидную сумму... Согласны?
   - Нет, у нас не принято совершать за спиной патрона какие-либо  сделки,
да и я достаточно  богат,  чтобы  не  прибегать  к  сомнительным  способам
наживы.
   - Куртажные всегда, во  всем  мире  считались  законным  заработком,  -
сказал синьор Мачарелли.
   Василий пропустил его слова мимо ушей.
   - Итак, вы свяжетесь с Римом и дадите мне окончательный ответ. Когда  я
могу ждать его?
   - Полагаю, завтра в это время.
   - Синьор Мачарелли, может быть,  сейчас,  когда  мы  закончили  деловые
разговоры, выпьете что-нибудь? - Василий открыл  буфет  и  достал  бутылку
вина.
   - Благодарю вас, я не  имею  привычки  пить  спиртное  днем.  -  Синьор
Мачарелли чопорно откланялся и ушел.
   Он позвонил на следующий  день  точно  в  условленный  час  и  попросил
отсрочки для окончательного ответа еще на два-три дня.
   В тот же день, вечером, выйдя с Лизой из отеля, Василий увидел "отца" и
не успел опомниться, как  тот  помахал  рукой,  что-то  крикнул  и  быстро
подошел к ним, будто удивляясь и  радуясь  случайной  встрече  со  старыми
знакомыми.
   - Вот уже третий час торчу на улице, ожидая вашего выхода, - сказал он,
понизив голос.
   - Вы бы зашли к нам в номер. - Василий с первого взгляда  заметил,  что
"отец" не совсем оправился после болезни.
   - Я считал неу