азеты?
   - Читал! Что вы нашли там особенного?
   - Вы не обратили внимания на сообщение агентства Гавас  о  том,  что  в
Германии к власти пришли фашисты во главе с Гитлером?
   - Ах, это!.. Читал, конечно. Нам-то какая  разница,  какой  бош  правит
Германией - Шлейхер или Гитлер?
   - Вы шутите?
   - Я говорю вполне серьезно. Меня мало тронет, даже если  туда  вернется
кайзер Вильгельм Второй...
   - Блаженный вы человек, Жубер! - вырвалось у Василия, и,  чтобы  как-то
сгладить свою резкость, он добавил: -  Такие  простые  вещи,  как  разница
между фашистами и порядочными людьми, должны быть понятны каждому!..
   - Согласен, фашисты в большинстве своем  подонки,  неудачники.  Я  знаю
одного молодчика из организации полковника де  ла  Рокка  "Белые  кресты",
даже нахожусь с ним в дальнем родстве.  Его  выгнали  из  университета  за
неуспеваемость, и он обиделся на весь  мир.  Считая  себя  сверхчеловеком,
которому  все  дозволено,  он  украл  у  родителей  крупную  сумму  денег,
фамильные драгоценности и скрылся из дома...
   Часом позже Василий  разговаривал  с  художниками  Борро  и  Домиником.
Молодые люди были чем-то явно удручены, и на вопрос: что с ними?  -  Борро
ответил:
   - Разве вы не знаете, мсье  Кочек?  В  Берлине  власть  захватил  глава
фашистов Гитлер. Не иначе как французам опять проливать свою кровь!..
   - Уж так сразу и кровь!..
   - Мсье Кочек, мой отец погиб под Верденом. Это было всего  каких-нибудь
семнадцать лет тому назад. А сегодня наследники пруссаков,  убивших  моего
отца, снова бряцают оружием. Я уверен, что немцы, имея такого главаря, как
Гитлер, захотят свести прежде всего с нами старые  счеты  за  поражение  в
прошлой войне... Знаете, какой плакат нарисовал вчера Доминик?
   - Нет, конечно! Откуда мне знать, какие плакаты рисует наш юный друг?
   - Плакат, перекликающийся с временами  Великой  французской  революции.
Под рисунком надпись: "К оружию, граждане! Отечество в опасности"...
   - Сделать-то сделал, а вот кто напечатает мой  плакат,  -  не  знаю,  -
сказал Доминик.
   - В  Париже  есть  одна-единственная  газета,  которая  согласилась  бы
напечатать этот плакат, - "Юманите",  -  сказал  Борро.  -  Но  тогда  ты,
дорогой друг, попрощайся с надеждой когда-нибудь прославиться.  Художника,
выступающего на страницах газеты "бешеных", - ведь  надо  же,  коммунистов
сегодня зовут так же, как когда-то звали  якобинцев,  -  такого  художника
"порядочное общество" не пустит даже на порог и картины  его  никогда,  во
веки веков, не будут выставлены ни в одном выставочном зале!..
   - Ну и пусть!.. Я  отнесу  плакат  в  "Юманите".  Если  они  согласятся
напечатать, я готов отдать его безвозмездно!
   - Браво, Доминик! Узнаю упрямого и бесстрашного потомка санкюлотов.  Не
ограничивайся  одним  плакатом,  сделай  серию,  бей  в  набат,   призывай
французов к бдительности! И при этом... готовься, что мсье Жубер  выставит
тебя за дверь. Присутствие в рекламной фирме такого вольнодумца и бунтаря,
без сомнения, отрицательно скажется на ее  коммерческой  деятельности.  Я,
правда, не знаю мнения на этот счет мсье Кочека.
   - Наша фирма - предприятие коммерческое, и политические  убеждения  или
даже деятельность наших сотрудников нас не касаются, - Василий хотел  дать
понять художникам, что им опасаться нечего.
   - Мы были уверены, что вы скажете именно  так!  -  Борро  повеселел.  -
Пошли, Доминик, займемся плакатами, призывающими сынов Франции  к  оружию.
Если никто но  захочет  их  печатать,  мы  сами  расклеим  их  на  афишных
столбах...
   Художники ушли. Василий, глядя им вслед, думал, что по-прежнему жив дух
нации, ее  сила,  стойкость,  -  лишь  бы  подлинные  патриоты  не  теряли
бдительности...
   В последующие дни столичные газеты печатали на своих страницах  краткие
сообщения о том, что в связи  с  приходом  к  власти  национал-социалистов
террор в Германии усиливается, что в  Пруссии  арестовано  пять  тысяч,  в
Рейнской области более двух тысяч коммунистов  и  противников  гитлеризма,
что конфискуется имущество нежелательных элементов, большинство которых по
национальности евреи. Газета  "Тан"  не  скупилась  на  прогнозы:  "Весьма
возможно, что Гитлер  быстро  потерпит  крах  и  потеряет  свою  репутацию
спасителя Германии..."
   Василий, встретившись с Сарьяном, спросил его, как  все  это  понимать:
неужели  имущие  классы   Франции   настолько   ослеплены   ненавистью   к
коммунистам, что не видят подлинной опасности?
   - Удивляюсь вам, дорогой друг!.. Живя столько времени во Франции, вы не
поняли,      что       буржуа       предпочитают       Гитлера       своим
соотечественникам-коммунистам. Они надеются,  что  сумеют  договориться  с
фашистами, и готовы на любые уступки.  Кроме  того,  здесь  убеждены,  что
Гитлер прежде всего кинется  на  Восток  и  увязнет  в  просторах  России.
Пойдемте-ка со мной в Национальное собрание, -  там  назначены  дебаты  по
международным вопросам. Вы послушаете, о чем рассуждают  и,  главное,  как
рассуждают "избранники" нации!..
   Фрау Шульц уехала, захватив с собой ответ "отцу". То, что  произошло  в
Германии, не было для "отца" неожиданностью, - он  ведь  не  раз  писал  и
говорил, что приход к власти фашистов дело  решенное,  что  это  -  вопрос
времени. Вот это время и настало... Сейчас главное - знать, как  реагируют
на грозные события в  соседнем  государстве  сами  французы,  и  знать  не
поверхностно,   не   по   догадкам,   а   доказательно,   основываясь   на
неопровержимых фактах. Быть в курсе и того, что предпринимает  французское
правительство, чтобы преградить путь фашистским полчищам, если они  начнут
поход. Как будут французы защищать своих союзников?..
   Сарьян хорошо  сделал,  что  пригласил  его  в  Национальное  собрание.
Правда, все, что там будет сказано, можно прочесть  на  следующий  день  в
газетах. Но все же одно дело - читать газеты и совсем другое  -  послушать
депутатов самому. Во Франции,  на  радость  немецкой  разведке,  не  умеют
хранить  государственные  секреты,  -  словно   нарочно,   выставляют   их
напоказ!..  Немецкие  агенты  присутствуют  всюду,   даже   на   секретных
заседаниях комиссии парламента, даже на заседаниях  совета  министров,  не
говоря уже о Национальном собрании. Этого мало, сами французы без  оглядки
разглашают свои секреты. Недавно на страницах крупных газет загорелся спор
между военными специалистами о количестве и качестве французских танков  и
самолетов. В то время когда в Германии утверждается доктрина  молниеносной
войны  при  помощи   танков,   самоходных   орудий,   мощной   авиации   и
моторизованных дивизий, французские генералы начисто отрицают  возможности
широкого использования танков в будущей войне, и поэтому, вероятно, у  них
нет танков новейшей конструкции. Танки, находящиеся на  вооружении  армии,
безнадежно устарели - на них тонкая броня, и они скорее  являются  мишенью
для немецкой бронебойной артиллерии, чем боевыми единицами. Василий не был
военным специалистом, но все же понимал, как глубоко ошибаются французские
генералы, когда утверждают, что будущая война  будет  позиционной,  как  и
война 1914-1918 годов...
   Сейчас, как никогда, важно было знать о  планах  фашистов  в  отношении
своих соседей. Пора завершить затянувшуюся игру с Эльзой Браун! Пусть Лиза
встретится с немкой и договорится с ней.  Не  сменят  ли  новые  правители
Германии своих послов за границей?..
   Дома Василий сказал Лизе:
   -  Агенты  немецкой  разведки  следят  за  всеми  сотрудниками   своего
посольства,  поэтому  перемени  место  встреч  с  Браун.  И  когда  будешь
предлагать ей деньги, не скупись!
   - Ты бы лучше сказал прямо, сколько мне предложить ей?
   - Деликатный вопрос - сколько? Мало предложишь - не  согласится.  Много
предложишь - испугается... Ты говоришь, она  получает  семьсот  франков  в
месяц?.. Предложи ей тысячу...
   - Не много?
   - Думаю, что  нет.  Можешь  обещать,  что  в  зависимости  от  качества
информации,  которую  она  будет  нам  передавать,  вознаграждение   может
увеличиться...
   Разговаривать на эту тему у  себя  дома  было  куда  легче,  чем  вести
переговоры с самой фрау Браун.
   Лиза позвонила ей и договорилась о встрече в большом студенческом  кафе
в Латинском квартале, - в нем  всегда  толпилась  шумная  молодежь,  среди
которой нетрудно было затеряться  в  случае  крайней  необходимости.  Было
принято в расчет и то обстоятельство, что Браун,  почуяв  неладное,  может
притащить с собой одного-двух парней из немецкого посольства.
   Василий пригласил к себе в кабинет Борро и Доминика и сказал:
   - Друзья, у меня к вам личная просьба. Дело в том, что моя жена  должна
встретиться с одной дамой в студенческом кафе в Латинском  квартале.  Дама
эта - немка по национальности и  довольно  эксцентричная  особа...  Я  вас
прошу, будьте там завтра, в семь вечера. Сядьте за столик,  закажите  себе
вина или кофе и скучайте, не показывая вида, что вы знакомы с моей  женой.
Если все обойдется, вы проведете остаток вечера по своему усмотрению. Если
же немка попытается поднять шум, помогите жене  выбраться  из  кафе...  Вы
меня поняли?
   - Вполне! - ответил Борро.  -  Не  беспокойтесь,  мсье  Кочек,  мы  все
сделаем как нельзя лучше. Не так ли, Доминик?
   - Какие могут быть разговоры, - разумеется!.. Знаете, мсье Кочек, у нас
с Анри с этим кафе связано множество воспоминаний. Мы оба были влюблены  в
девушку за стойкой. Она была красавица, таких глаз больше  ни  у  кого  не
встретишь!.. Звали ее Габриэллой, и мы  думали,  что  она  испанка.  Потом
выяснилось,  что  она   -   дочь   грузинских   эмигрантов,   есть   такая
национальность на Кавказе. Мы с  Анри  ходили  туда  каждый  вечер,  чтобы
увидеть ее, а когда бывали при деньгах, просиживали в кафе до ночи...
   - Я вынужден внести в рассказ Доминика маленькую  поправку,  -  перебил
товарища Борро. - Дело в том, что влюблен в Габриэллу был один Доминик.  Я
сопровождал его только во имя товарищеской солидарности.
   - Ну и ну! - воскликнул Доминик.  -  А  кто  разорялся  на  цветы?  Кто
преподносил красавице весной фиалки, а летом белые розы? Ты или я?
   - Ты всегда был скуп, как Гобсек, и я вынужден был тратиться на  цветы,
чтобы девушка не думала дурно о нас. Вот и все!..


   В назначенный час Эльза Браун приехала в  Латинский  квартал.  Войдя  в
кафе, она пугливо озиралась по сторонам, по  понимая,  почему  ее  подруга
пожелала встретиться с ней  именно  в  этом  шумном  месте.  Увидев  Лизу,
сидевшую в глубине зала за маленьким столиком, она поспешно направилась  к
ней.
   -  Здравствуйте,  дорогая  фрау  Эльза!  Рада  вас  видеть!  -  радушно
приветствовала  Лиза  немку  и,  видя  ее  растерянность,  сказала:  -  Не
удивляйтесь, что я пригласила вас сюда. Предстоит  серьезный  разговор,  и
мне хотелось вести его подальше от любопытных глаз. - Лиза  заметила,  как
насторожилась немка, и продолжала спокойно: - Как вы  просили,  я  сказала
брату, чтобы он подыскал для вас хорошо оплачиваемую работу. Пригласила  я
вас сюда, чтобы передать...
   К их столику подошла девушка и спросила, что будет угодно дамам.
   - Миндальные пирожные и  две  чашки  кофе,  -  ответила  Лиза  и  снова
обратилась к фрау Браун: - Мой брат предлагает вам  менее  обременительную
работу, чем  работа  стенографистки.  Парижские  торговые  фирмы,  имеющие
деловые связи  с  Германией,  всерьез  обеспокоены  последними  событиями,
происшедшими там. Они крайне заинтересованы в получении точной  информации
о том, что делается в Германии и чего можно ожидать от новой  власти  хотя
бы на ближайшее время...  Разумеется,  не  ту  информацию,  которую  можно
почерпнуть из чтения газет и  сообщений  телеграфных  агентств...  -  Лиза
замолчала, не сводя глаз с фрау Браун.
   Молчала и та, как-то вся с®ежившись.
   - Вы будете прилично  вознаграждены.  Ну,  скажем,  вам  будут  платить
тысячу франков в месяц. Больше того,  если  передаваемая  вами  информация
окажется особенно ценной, то вознаграждение будет увеличено. - Лиза только
теперь заметила, что из дальнего  угла  кафе  за  ними  наблюдают  молодые
художники.
   - Вы представляете себе, как опасно то,  что  предлагает  ваш  брат?  -
после  долгого  молчания  прошептала  фрау   Браун.   -   За   разглашение
государственной  тайны  сотрудников   посольства   наказывают   строго   -
отстраняют от работы, лишают всех званий, наград, привлекают к суду. А там
и в тюрьму могут упрятать!.. Нет, нет, я на это не пойду...
   - Ну что вы! Зачем такие ужасы - суд и тюрьма!..  Подумайте  сами,  кто
может знать о вашей деятельности? Вы храните множество  секретов,  неужели
не сумеете сохранить собственную маленькую  тайну?  Кроме  меня  и  брата,
никто, ни одна душа, ничего знать не будет. Я даже брату не сообщила  вашу
фамилию...
   - Неужели не сообщили? - оживилась фрау Браун.
   -  Зачем?  Он  будет  вполне  удовлетворен  получением  от  вас  нужной
информации, остальное его не касается.
   - Не знаю, не знаю... Это все так неожиданно...
   Лиза понимала, что немка  не  в  силах  отказаться  от  тысячи  франков
дополнительного заработка. Может быть, она в  эти  минуты  подсчитывала  в
уме, что сможет купить или отложить на  черный  день.  Чтобы  окончательно
рассеять сомнения фрау Браун, Лиза сказала:
   - Я принесла вам пятьсот франков как аванс. Они в конверте,  я  оставлю
их на столе, а вы незаметно  спрячьте  в  сумку.  Остальное  получите  при
следующей встрече. Надеюсь, милая фрау Браун,  вы  сообщите  для  передачи
брату кое-какие новости - тоже в виде аванса!  -  Лиза  положила  на  стол
конверт с деньгами.
   - Право, не  знаю,  что  может  интересовать  вашего  брата?..  Хотя...
передайте ему, чтобы фирмы, имеющие деловые отношения с немецкими евреями,
были осторожны... В самое ближайшее  время  имущество  всех  евреев  будет
конфисковано, а сами  они  выселены  из  Германии.  И  еще  -  в  Германии
готовится большая акция, которая  даст  повод  национал-социалистам  одним
ударом ликвидировать все  нежелательные  элементы  внутри  страны.  В  чем
конкретно заключается сущность этой акции, сказать вам не могу, не знаю, -
фрау Браун запнулась было, потом добавила: - Это уже из области  политики:
противникам фашизма во Франции не следует возлагать  надежд  на  дебаты  в
парламенте по международным вопросам, потому что  многие  правые  депутаты
связаны с нашим послом и будут  выступать  с  речами  в  поддержку  нового
режима в Германии...
   - Не проще ли будет сказать, что эти депутаты подкуплены вашим  послом?
- попробовала уточнить Лиза.
   - Это слишком деликатный вопрос, и к нему я доступа не имею!
   - Вам известны фамилии депутатов парламента, связанных с вашим послом?
   - Нет...
   - Что же, спасибо, на первый раз достаточно. Не откажите  в  любезности
написать расписку в получении пятисот франков.
   - Расписку! Зачем она вам? - встревожилась фрау Браун.
   - Ну как же, брату нужно отчитаться  в  израсходованных  деньгах.  Если
слово "расписка" вам кажется некрасивым, напишите просто, что получили  от
меня пятьсот франков взаймы.
   - Мне вообще не хотелось бы писать ничего. Но если вы настаиваете...
   - Что делать! - перебила ее Лиза. - Это нужно для  формального  отчета.
Кроме брата и меня, никто не будет знать автора этой записки...
   Фрау Браун достала из сумочки маленький блокнот и нацарапала на  листке
несколько слов.
   Уже на улице фрау Браун вдруг спросила:
   - Скажите, Марианна, Вебер в курсе наших дел?
   - О ком вы говорите, кто такой Вебер?
   - Помните, он сопровождал меня, когда мы ужинали вчетвером в  китайском
ресторане?
   - Тот высокий мужчина? Ну что вы! Какое он имеет отношение  к  нашим  с
вами делам!.. Я даже фамилию его не запомнила...
   Прощаясь с фрау Браун на площади Согласия, Лиза обещала позвонить ей  в
ближайшее время.
   Василий ждал жену с нетерпением. Еще в передней он спросил:
   - Ну как, все обошлось, Лиза?
   - Обошлось! - Лиза подробно рассказала о своей встрече с Браун. - Я так
устала, будто воз везла! - добавила она в заключение.
   - Понимаю, дорогая. Не легко  тебе  было!..  Интересно,  что  за  акцию
готовят фашисты? У тебя какое создалось впечатление - немка в  самом  деле
не знает или прикидывается?
   - По-моему, не знает. Иначе рассказала бы,  тем  более  в  первый  раз,
чтобы набить себе цену.
   - Жаль, уехала фрау Шульц! Нужно было бы сообщить об этом "отцу", чтобы
он выяснил подробности... О подкупленных немцами депутатах следует сказать
Сарьяну. Журналисты народ дотошный, они  все  узнают.  Боюсь,  у  фашистов
немало сторонников здесь, во Франции... - Василий как бы разговаривал  сам
с собой, потом обратился к жене: - Ты молодчина, Лиза, -  сделала  большое
дело. Раз Браун даже расписку написала, значит, будет сотрудничать с нами.
Только будь осторожной, не запугивай ее своей настойчивостью.
   Через три дня, сидя на галерке для  публики  в  Национальном  собрании,
куда его привел с собою Сарьян, Василий  убедился,  что  фрау  Браун  была
права, утверждая, что депутаты правого крыла в сговоре с послом  Германии.
Создавалось  впечатление,  что  эти  "избранники  народа"  начисто  забыли
интересы Франции и пекутся только о Гитлере и его рейхе. Бородатый депутат
из партии радикал-социалистов заявил с трибуны: "У власти Гитлер или  нет,
какая разница, господа?"
   Председатель партии "Демократический альянс" сказал:  "Не  вижу  причин
для беспокойства! В случае неприятностей Англия придет к нам на помощь, да
и Гитлер не враг Франции". Третий депутат рассуждал:  "Гитлер  уже  дважды
сослужил нам службу: он сделал Германию непопулярной в Англии  и  Америке,
он показал Англии истинное лицо Германии!  Да,  я  решительно  предпочитаю
Гитлера Шлейхеру!"
   У выхода  из  парламента  Василия  поджидал  озабоченный  Сарьян.  Взяв
Василия под руку, шагая рядом с ним по мокрому после  дождя  тротуару,  он
спросил:
   - Ну как, видели теперь, каких представителей парод послал сюда? Они не
то что Францию - родного  отца  продадут!  Прав  был  Поль  Бонкур,  когда
говорил сегодня утром на улице  Кэ  д'Орсэ  Эррио:  "Хорошенько  запомните
следующее;  правые  партии,  саботировавшие  сближение  о  демократической
Германией, которого мы желали добиться в течение восьми лет, станут теперь
благоприятствовать сближению с немецким диктатором!  И  конечно,  все  это
будет делаться под предлогом, что Гитлер борется с коммунистами! Вскоре вы
увидите все то, о  чем  я  вам  говорю!"  Сегодняшнее  вечернее  заседание
Национального собрания полностью подтвердило слова Бонкура. Отныне  правые
будут искать предлога для сближения  с  диктатором,  а  Гитлер,  благодаря
такой поддержке, скоро покажет всем, на что он способен!
   -  Вам  или  вашим  товарищам-журналистам  удалось   установить   связи
некоторых правых депутатов с немецким послом?
   - Кое-что удалось, завтра прочтете в газетах. Да что толку, бог ты мой!
Большинство не видит пока ничего особенного в том, что  какие-то  депутаты
парламента часто бывают у немецкого посла. Когда мы положили  материал  на
стол нашего шефа, он удивленно уставился на нас: "Не понимаю,  говорит,  в
чем сенсация? Ну, бывают, ну, дружат, что из того? Может быть, со временем
это сослужит нам хорошую службу".  С  трудом  уговорили  его  поместить  в
завтрашнем номере маленькую заметку...
   Через несколько дней Василий пошел в клуб,  как  делал  это  иногда  по
вечерам. В клубе все было как всегда - несколько человек тренировались  на
закрытом корте при электрическом свете, другие ужинали в  ресторане,  а  в
Малой гостиной завсегдатаи клуба беседовали за чашкой кофе.
   Увидев Василия, де ла Граммон пригласил его присоединиться к компании.
   Пожилой господин в старомодном сюртуке с  бархатной  жилеткой  говорил,
помешивая ложечкой в чашке:
   - Основа нашей внешней политики на ближайшие годы должна заключаться  в