Дом этот, оказалось, находился  довольно  далеко  -  почти  на  окраине
города, за несколько кварталов от строящейся автострады Берлин -  Лейпциг.
Лизе пришлось ехать туда и на метро, и на автобусе, а конец пути проделать
на трамвае. Найдя без особого труда  дом,  Лиза  поднялась  на  последний,
четвертый этаж.
   Дверь открыла сама фрау Браун, вид у нее был мрачный. Не обращая на это
внимания, Лиза любезно поздоровалась с ней,  спросила  о  здоровье,  сняла
пальто, повесила на вешалку и прошла в маленькую комнату.
   - Думаю, нам нет смысла  тратить  время  на  пустяки,  -  сказала  она,
усевшись на диван, - лучше сразу обсудим дело, ради  которого  я  приехала
сюда, в такую даль.
   - Я вас слушаю. - Браун сидела в кресле у окна, не  поднимая  головы  и
стараясь не встретиться взглядом с Лизой.
   - Вы будете иметь три тысячи марок ежемесячно. Другими словами,  в  три
раза больше, чем получали в Париже. Встречаться с вами будем не чаще  двух
раз в месяц и, чтобы не привлекать к себе внимания любопытных, постараемся
видеться каждый раз в другом месте.
   - Что от меня потребуется?
   - То же самое, что в Париже, На  этот  раз  -  правдивая  информация  о
планах иностранного отдела национал-социалистской партии. Разумеется, не о
мелких и общеизвестных фактах, а о крупных, значительных и секретных.
   - Это все?
   - Все.
   - Тогда выслушайте мои условия. - Браун встала и села рядом с Лизой.  -
Никаких расписок в получении денег - это раз. Второе -  ни  с  кем,  кроме
вас, встречаться не буду.
   - Считайте, что ваши предложения приняты и строго будут соблюдаться,  -
ответила Лиза.
   - Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что  здесь  не  Париж.  Там,  в
случае чего, можно было исчезнуть, скрыться в любой другой  стране.  Здесь
же, в случае разоблачения, дорога одна - на тот свет. В лучшем случае -  в
концентрационный лагерь, тоже смерть, только  медленная.  Нужно  соблюдать
величайшую осторожность. Дайте мне слово, что мое имя нигде, ни при  каких
обстоятельствах не будет упоминаться!..
   - Фрау Эльза, поверьте, что я дорожу своей безопасностью не меньше, чем
вы своей. Можете быть уверены, что, как бы ни сложились дела, вы будете  в
стороне и ни одна душа, кроме меня, ничего знать о вас не будет. А  теперь
получите, пожалуйста, первый аванс, - Лиза вынула из сумочки  три  бумажки
по тысяче марок и положила их на журнальный столик перед фрау Браун,  -  и
скажите, есть ли у вас что-либо интересное?
   - Есть кое-что... Итальянцы готовятся к войне с Абиссинией и,  кажется,
получили согласие нашего правительства на поддержку... Последнее время шли
интенсивные   переговоры   между   руководителями   нашего   ведомства   и
представителями  Италии.  О  результатах  этих  переговоров  каждый   день
докладывали лично фюреру. На прошлой неделе приезжали к  нам  руководители
нацистской  партии  Австрии:  Зейс-Инкварт,  Тавс  и  Леопольд.  Они  вели
переговоры о разработке "плана Отто", который держится в строгом  секрете.
Часто приезжает глава  фашистской  партии  судетских  немцев  Гейнлейн.  В
последний  его  приезд   ему   посоветовали   подготовить   требования   о
предоставлении  Судетской  области  автономии...  -  Все  это  фрау  Браун
проговорила быстро, шепотом.
   - Спасибо, фрау Эльза! Я очень рада, что мы с вами  снова  нашли  общий
язык! - Лиза встала.
   - Если вам нужно  будет  встретиться  со  своими  поклонниками,  можете
воспользоваться этой квартирой за небольшую плату, - сказала фрау Браун. -
Моя подруга может уступить ее вам на время или на ночь. Больше  того,  она
может подыскать для вас приличных кавалеров, если вы этого пожелаете...
   - Спасибо. В случае нужды дам вам знать...
   - Если вам не трудно, захватите, пожалуйста, с собою  в  следующий  раз
коробочку французской пудры рашель, губную  помаду  и  пачку  натурального
кофе. Привыкла в Париже пить настоящий кофе, никак не могу  примириться  с
суррогатом!..
   Надоедливые, моросящие без перерыва днем и  ночью  дожди  прекратились,
словно по команде. Небо очистилось от туч, засияло солнце. Началась весна,
тревожная весна 1935 года.
   Из Нью-Йорка пришли очередные телеграммы. В одной из них Адамс  одобрял
деятельность Василия в Германии. В другой  бухгалтерия  извещала,  что  на
текущий счет мистера Кочека в немецкий национальный банк переведено десять
тысяч долларов на покрытие организационных расходов. Еще одной телеграммой
коммерческий отдел компании извещал своего уполномоченного, что  танкер  с
горючим прибудет в порт Гамбург  десятого  апреля  под  панамским  флагом.
Василию предлагалось выехать туда, связаться с капитаном танкера, мистером
Бемом, оформить сдачу горючего и масла акционерному  обществу  "Фламме"  и
подобрать постоянного представителя компании в Гамбурге.
   Василий посетил генерального  консула  О'Кейли,  сообщил  ему  о  своем
от®езде и взял у него рекомендательное  письмо  на  имя  мистера  Меллона,
американского консула в Гамбурге.
   - Желаю успеха, мистер Кочек! По возвращении  расскажите,  как  там,  в
Гамбурге, дела, - сказал О'Кейли на прощание и  добавил:  -  Кажется,  ваш
совет  не  предоставлять  акционерному  обществу   "Фламме"   долгосрочных
кредитов не будет  принят  во  внимание...  После  переговоров  Гибсона  с
Гитлером госдепартамент посоветовал руководителям банков, фирм, компаний и
трестов, имеющих деловые связи  с  Германией,  предоставлять  долгосрочные
кредиты немецким фирмам. Федеральное правительство будет гарантировать эти
кредиты.
   - Что же, с горы виднее... Мое дело маленькое - информировать  компанию
о положении дел в Германии, а им решать, как быть!
   - Да, мы всего лишь исполнители, - согласился О'Кейли. - Но чтобы лучше
исполнять  порученное,  необходимо  быть  в  курсе  большой   политики   и
действовать наверняка, со знанием дела.
   - Вероятно,  вы  правы,  хотя  должен  вам  заметить,  что  никогда  не
интересовался политикой и вот все же добился в жизни кое-чего! - улыбнулся
Василий.
   - Времена были другие!
   - Возможно... В чем же суть этой большой политики,  если,  конечно,  не
секрет?
   - Секрета никакого нет. Просто наши  государственные  деятели  считают,
что Германия - единственная  реальная  сила  в  Европе,  могущая  помешать
распространению  коммунизма.  Следовательно,  Америка   заинтересована   в
укреплении позиции Гитлера. Разумеется, до каких-то пределов!..
   - Кто может определить их? - спросил Василий.
   О'Кейли молча развел руками...
   За два дня до от®езда Василий попросил своего юрисконсульта  поехать  в
Гамбург,  забронировать  там  в  гостинице  хороший  номер  и  постараться
выяснить, с кем из чиновников таможни Гамбургского порта можно найти общий
язык. Василий был уверен, что Глауберг успешно справится с этим деликатным
поручением. Несмотря на свою медлительность и флегматичность, он  оказался
проницательным и ловким юристом, - во всяком случае, отлично разбирался  в
обстановке, умел при случае использовать и человеческие слабости...
   Вечером Василий позвонил Веберу и сказал,  что  миссис  Марианна  и  он
будут рады предложить госпоже и господину Веберу у себя в  особняке  чашку
чая. О госпоже Вебер было сказано из того  расчета,  что  если  телефонный
разговор подслушают, то гестаповцы узнают, что мистер Кочек  не  настолько
близок с Вебером, чтобы знать, женат он или нет.
   - К сожалению, я холост, - ответил Вебер.
   - Мы рады будем видеть вас у себя!
   Вебер спросил адрес, хотя отлично знал  его,  и  приехал  около  восьми
часов.  Предстоял  откровенный  разговор,  и  Лиза,  зная  об  этом,   под
благовидным предлогом вышла из гостиной.
   - Дорогой Вебер, мне кажется,  настало  время  поговорить  нам  с  вами
совершенно откровенно, - начал Василий, как только они остались вдвоем.  -
Прежде всего хочу сообщить вам, что я никакой не словак и  не  американец,
тем более не  коммерсант  по  призванию.  Но,  будучи  решительным  врагом
фашизма, помогаю  и  впредь  буду  помогать  всем  борющимся  с  фашизмом,
независимо от их убеждений и политических взглядов. Надеюсь, в  этом  наши
интересы полностью совпадают. До сих  пор  я  не  спрашивал  вас  о  ваших
политических убеждениях, не  интересовался  также  и  целями,  которых  вы
добиваетесь здесь, в Германии. Перед нами  стоит  главная  и  единственная
задача - всеми силами  бороться  против  фашизма.  Раз  это  так,  давайте
заключим союз, об®единим наши усилия... Согласны со мной?
   - Вполне, - ответил Вебер, внимательно слушавший Василия.
   - В таком случае разрешите задать  вам  несколько  вопросов  и  кое-что
уточнить. Разумеется, вы ответите на них только в том случае, если сочтете
возможным.
   - Пожалуйста...
   - Хорошо ли проверены антифашисты-подпольщики, действующие с вами?
   - В настоящее время нас наберется человек  тридцать  -  тридцать  пять,
если учесть и сочувствующих. Мы из  осторожности  задерживаем  рост  нашей
организации, - при желании могли бы значительно расширить ее.  В  Германии
антифашистов немало... Мы все  давно  знаем  друг  друга  и  стараемся  не
допускать в свою среду случайных людей...
   - Есть ли у вас  четко  выработанная  программа  или  конкретные  цели,
которых вы добиваетесь?
   - Программы у нас нет, а наша цель -  уничтожить  диктатуру  Гитлера  и
национал-социалистов, восстановить в Германии демократические порядки.
   - Разрешите узнать, в каких политических партиях состояли раньше  члены
вашей организации?
   -  Я  вынужден  огорчить  вас:  среди  нас  нет  ни   коммунистов,   ни
социалистов. Впрочем, нам известно, что  существует  еще  одна  подпольная
антифашистская организация, состоящая из коммунистов и  социал-демократов.
Она, по-видимому, больше нашей, в ней много  рабочих...  Может  быть,  вам
желательно связаться именно с той группой и работать  с  ними?  Если  так,
скажите мне откровенно, и я постараюсь найти пути к ним...
   - Нет, друг мой, такая постановка вопроса сама по себе  неправильна,  -
не мне работать с ними, а вам, вашей группе. Распыляя силы, которых и  так
мало, вы ничего не добьетесь. Вам нужно понять еще  и  то  обстоятельство,
что сегодня  успешно  бороться  с  фашизмом  без  коммунистов  невозможно.
Позвольте дать вам дружеский совет: установите контакт  с  той  группой  и
хотя бы координируйте свои действия, если не хотите об®единяться с ними  и
желаете сохранить организационную самостоятельность.
   - Лично я считаю, что вы правы. Но  прежде  чем  принять  решение,  мне
нужно  посоветоваться   с   друзьями.   Думаю,   что   они   тоже   поймут
целесообразность контакта с той группой подпольщиков, - такая мысль у  нас
уже возникала. В то же время считаю своим долгом предупредить вас заранее,
что наши не пойдут на об®единение: мы преследуем разные цели!..
   - Это называется делить шкуру неубитого медведя... Вы  сперва  победите
фашизм, а потом уж говорите о конечных целях. Впрочем,  дело  ваше!..  Мне
хотелось бы посоветовать вам - до мельчайших подробностей продумать методы
конспирации и четкую организацию работы вашей группы,  с  таким  расчетом,
чтобы, в случае провала одного звена, уцелели другие. И наконец, еще  одно
- для успешной борьбы  с  национал-социалистами  нужно  быть  в  курсе  их
планов, ближних и дальних,  во  всех  аспектах  -  внутренних  и  внешних,
политических и экономических. А для этого необходимо  располагать  широкой
информацией. Постарайтесь иметь своих людей везде, где только представится
возможность, - в окружении Гитлера, Геббельса, Геринга, Гесса, Розенберга,
Бормана и других главарей фашистов,  в  генеральном  штабе  и  гестапо,  в
министерстве иностранных дел, в правлении банка и в полицейском участке...
Я понимаю, достигнуть этого невозможно в один или два дня, нужно  время  и
терпение. Но если вы  хотите  бороться  с  фашистами  всерьез,  необходимо
набраться терпения, ни в чем не допускать поспешности, рисковать только  в
случае  крайней  необходимости.  В  деле  расстановки  людей   вы   можете
пользоваться  моей  помощью  и  моими  деньгами.  Но  помощь  должна  быть
взаимной: вы, в свою очередь, должны делиться со мной добытой информацией.
Обещаю вам, что то же самое буду делать и я. Подумайте обо всем, что я вам
сказал. После моего возвращения из Гамбурга мы снова встретимся и  уточним
детали нашей совместной работы.
   - Когда вы предполагаете вернуться?
   - Через неделю, самое позднее через десять дней.  Дам  вам  знать,  как
только вернусь.
   - Хорошо, к тому времени я тоже кое-что подготовлю... Да, я  нашел  для
вас подходящего сторожа-садовника, - сказал Вебер.
   - Кто он?
   - Хороший садовник и убежденный антифашист. Умный, осторожный  человек.
Он ничего не будет знать о вас, кроме того, что вы  обыкновенный  денежный
мешок... Во всяком случае, я старался внушить ему это. Если вы согласитесь
нанять его, он переедет с семьей к вам в сторожку и, по возможности, будет
красть у вас бумагу...
   - Что ж, пришлите его ко мне хоть завтра.
   -  Я  советую  вам  прибегнуть  к  другому,  более  сложному,  но  зато
совершенно безопасному способу: дайте об®явление в  вечерней  газете,  что
вам  требуется  садовник-сторож.  В  числе  других,  желающих  занять  эту
должность, придет и мой знакомый, вы его и выберете. Фамилия у него  самая
простая - Мюллер!..


   Гамбург - морские ворота Германии -  показался  Василию  и  Лизе  более
оживленным и веселым, чем Берлин. Порт и все,  что  было  связано  с  ним,
накладывало своеобразный  отпечаток  на  жизненный  уклад  этого  большого
города. На каждом шагу встречались иностранцы, матросы из самых отдаленных
уголков земли. Каждый второй гамбуржец знал хоть один иностранный язык.  В
Гамбурге сосредоточилось  множество  увеселительных  заведений,  публичных
домов, нравы здесь были проще, чем в других городах Германии. В ресторанах
кормили лучше - подавали отлично приготовленную рыбу,  мясо.  В  магазинах
тоже было больше продовольственных и других  товаров,  чем  в  столице.  В
Гамбурге в невиданных размерах процветала спекуляция, -  на  черном  рынке
можно было купить все что угодно, начиная  от  потребительских  товаров  и
кончая иностранной валютой, золотом и драгоценными камнями. В этом  шумном
многоязычном городе дышалось как-то свободнее.
   Глауберг встретил патрона с женой  на  вокзале  и  повез  их  в  лучшую
гостиницу под названием  "Гамбург",  где  был  забронирован  трехкомнатный
люкс.
   Было еще рано, и, чтобы не терять драгоценное время, Василий быстренько
привел себя в порядок и отправился к американскому консулу.
   Мистер Меллон, немолодой американец с  седеющими  висками,  оказался  в
высшей степени любезным, неглупым  человеком.  Он  об®яснил,  что  местная
обстановка мало чем отличается от той, которая господствует ныне  во  всей
стране, - те же фашисты с их крикливой демагогией... Что касается человека
для постоянного представительства фирмы, то у него есть  на  примете  один
немец, и, если мистер Кочек скажет, где  он  будет  завтра  в  одиннадцать
утра, человек этот явится к нему с запиской консула.
   - Кто такой он, этот немец, - внушает ли он доверие? Я хочу сказать, не
связан ли он с нацистами? - спросил Василий.
   - Ах, дорогой мой!  Разве  сейчас  можно  разобраться,  кто  из  немцев
внушает доверие, а кто нет? Все они, в  той  или  иной  степени,  заражены
шовинизмом и, как  только  выпьют  кружку  пива,  горланят,  что  Германия
превыше всего!.. Человек, которого я собираюсь вам рекомендовать,  кажется
вполне приличным, а там кто знает, что у него на душе.  Поговорите  с  ним
поподробнее, выясните все, что вас интересует, - посоветовал консул.
   - Очень вам признателен, пусть  придет  ко  мне  в  гостиницу  часам  к
десяти... Мне хотелось бы спросить вас еще об одном  деликатном  деле.  Не
скажете ли вы мне, что из себя представляют здешние таможенные чиновники?
   - Сплошные жулики и взяточники!
   - С ними можно иметь дело?
   - Если хорошо платить, то  можно.  Учтите,  с  недавних  пор  во  главе
таможни находится один ярый национал-социалист, любитель выпить и  большой
мерзавец. Если дело у  вас  крупное,  то  лучше  всего  связаться  с  ним.
Действуйте смело и ничего не бойтесь. Немцы не пойдут на провокацию против
уполномоченного могущественной американской нефтяной компании. Сегодня они
в нас нуждаются и поэтому всячески будут обхаживать вас. Что будет завтра,
не знаю!..
   В номере гостиницы Глауберг доложил патрону, что он успел познакомиться
с несколькими руководителями гамбургской таможни - не с  самыми,  конечно,
крупными - и пришел к заключению, что они  сговорчивые  люди  и  с  особым
уважением относятся к американцам. Не зная, о чем конкретно идет речь, он,
Глауберг, лишен был возможности вести с ними предметный разговор,  но,  по
предварительным его впечатлениям, таможенные  чиновники  пойдут  навстречу
любым  желаниям  мистера  Кочека,  разумеется   при   условии   приличного
вознаграждения.
   - Ну, это понятно - не даром же они будут стараться! А нельзя ли,  герр
Глауберг, встретиться с ними? - спросил Василий.
   - Почему бы нет? По-моему, лучше всего сделать это в отдельном кабинете
ресторана при вашей гостинице. Я буду с ними ужинать, а вы зайдете  к  нам
как бы невзначай, и я познакомлю вас со всеми. Их будет трое.
   - Предложение в принципе принимается, о своем решении и о  сроке  скажу
вам позднее...
   Утром, в назначенный час, явился гренадерского вида краснощекий немец с
добродушным  лицом  и  хитроватыми  глазами.  Он  отрекомендовался  Карлом
Бремером и протянул Василию записку от консула.
   - Садитесь и коротко расскажите о себе, - Василий указал на кресло.
   - Что же вам рассказать?.. - Бремер пожал плечами. - Родился  здесь,  в
Гамбурге, в  тысяча  восемьсот  девяносто  четвертом  году.  Потомственный
моряк, - мой отец, дед, как и я, были моряками. Окончил морское училище  и
службу свою начал в тысяча девятьсот пятнадцатом году на  военном  корабле
гардемарином. Два года  проторчал  во  французском  плену,  -  наш  линкор
торпедировала французская подводная лодка, и я  уцелел  в  числе  немногих
немецких матросов. После войны  служил  помощником  капитана  на  торговом
пароходе, потом перешел  в  управление  порта  боцманом.  Накопив  немного
денег, решил заняться коммерцией, но во время кризиса разорился и  потерял
все. В настоящее время выполняю отдельные поручения  американских  фирм  и
компаний. Мечтаю о постоянной работе, - закончил  свою  короткую  исповедь
бывший моряк и посмотрел на Василия, ожидая решения своей судьбы.
   - В каких партиях или политических организациях состояли?
   - Политикой никогда не занимался и заниматься не собираюсь!
   - Герр Бремер, скажите мне совершенно откровенно: как вы  относитесь  к
национал-социалистам?
   - Могу сказать, - и, надеюсь, вы меня поймете, -  вполне  положительно,
хотя и не все одобряю в деятельности наци. Как  истинный  немец,  я  люблю
свою прекрасную родину и должен вам сказать, что единственный человек, кто
сумел вывести Германию из того  унизительного  положения,  в  котором  она
находилась после Версаля, был Гитлер, - за это честь и хвала ему!..  Мы  -
великая  нация,  и  все  попытки  держать  нас  в  подчиненном   положении
напрасны!..
   - Благодарю вас за откровенность. Ответьте,  пожалуйста,  еще  на  один
вопрос: знакомы ли вы с руководителями порта и работниками таможни?
   - Почти со всеми.
   - В таком случае я познакомлю вас с вашими  основными  обязанностями  и
кое с чем еще... - Василий подробно, не жалея, времени, рассказал  Бремеру
обо всем, что касалось работы того как местного представителя компании,  и
спросил, сможет ли он выполнять некоторые деликатные поручения,  связанные
с таможней.
   - Смогу! Скажите, что нужно.
   - Наш юрисконсульт, герр Глауберг, приглашает завтра вечером нескольких
таможенных  чиновников  на  ужин.  Примите,  пожалуйста,  участие  в  этом
товарищеском ужине и постарай