ыло  ничего,  кроме
боли, стыда, отчаяния и тоски.
     -  Сама  виновата...  -  буркнул  он.  -   Разве   можно   было   так
сопротивляться?
     - Я  знаю...  нельзя...  -  сквозь  боль  прошептала  Варя.  -  Да...
виновата... Но как ты... - Она закашлялась.
     - Что я? - Спортсмен подошел, сел рядом на кровать.
     - Как твое имя? - неожиданно спросила Варя.
     - Игорь, а что?
     - Как ты мог, Игорь, так поступить? Ты  такой  сильный,  симпатичный,
умный... - Ей было трудно  говорить:  кровь  заливала  рот,  а  руки  были
связаны у спинки кровати над головой Вари. - А сообразить не мог, что я не
шлюха и не могу трахаться при третьем...
     Спортсмен немного помолчал, переваривая сказанное, наморщил лоб.
     - Ты хочешь сказать, что и сама бы, по своей воле со мной трахнулась,
кабы его не было?
     - А ты что, урод, что ли? -  выдохнула  она,  почувствовав,  что  тот
начинает поддаваться на ее разговор. - Ты руки-то, Игорь, развяжи, чай  не
убегу...
     Игорь тут же развязал ей руки, помог подняться на ноги.
     - Может, воды принести? - участливо буркнул он.
     - Не надо, я сама... - Варя подхватила с кровати простыню, обернулась
и пошла во вторую  комнату,  покачиваясь,  словно  пьяная,  из  стороны  в
сторону... Вылив из графина на  простыню  воды.  Варя  тщательно  протерла
тело, прополоскала  водой  рот.  Все  это  она  проделала  механически,  с
окаменевшим лицом: она уже все обдумала и приняла решение. Накинув на себя
платье посимпатичнее, она накрасилась, замазала тоном и пудрой синяки  под
глазом и на лбу, критически осмотрела себя в зеркало - для него сойдет...
     - Какая же ты красивая, хозяюшка! - воскликнул  пораженный  ее  видом
Спортсмен. - Хоть к венцу...
     - А ты что, сомневался? - Варя, скрывая дикую боль в горле и  в  низу
живота, ласково ему улыбнулась.
     - Так ты не сердишься на меня? - Спортсмен встал и подошел к ней.
     А что мне сердиться? Может, и действительно я сама виновата...  Но  я
не знала, что он у тебя такой хороший? - Варя несильно ухватила его  между
ног.
     - Так за чем же дело стало? - нетерпеливо спросил он, обнимая Варю за
талию.
     - Ты так ничего и не понял... При нем я не буду... - шепнула она.
     - Тогда где? - Спортсмен снова терял контроль над собой.
     - Уж лучше на сене... Там и выпить есть... - через  небольшую  паузу,
словно раздумывая, сказала она, накинула валенки, шубу. - Пошли...
     Обрадованный Спортсмен нахлобучил на голову шапку, подхватил  в  руки
обрез, игриво постучал по затылку своего  приятеля  и  с  пьяной  ухмылкой
устремился за Варей. Она первой вошла в конюшню.
     - Сейчас, минутку,  только  свет  зажгу!  -  сказала  Варюша,  щелкая
выключателем, и тут же громко крикнула:
     - Мишка, взять!
     Спортсмен резко вскинул обрез, но в этот момент пес  вцепился  в  его
руку, и пуля просвистела рядом с Варей, угодив в керосиновую лампу.
     Пытаясь освободиться от собаки, отбиваясь ногами, он выронил обрез из
рук и в ярости закричал:
     - Ну, сучка... паскуда, доберусь до тебя! Пополам порву, как  грелку,
подлюка!
     Изловчившись, Варя подхватила его обрез  и  со  всей  силой  опустила
приклад на голову Спортсмена...
     Коротко вскрикнув, парень повалился на дощатый пол  и  замер.  Из-под
шапки хлынула кровь, заливая глаза.
     Еще дрожа от  смертельной  опасности  и  ненависти,  она  со  злостью
смотрела на ненавистного ей человека, который  разрушал  все  ее  счастье,
испоганил, исковеркал ее тело... Тело, которое  принадлежало  только  двум
любимым в ее жизни мужчинам: сначала Егору, потом Савушке. Внезапно к  ней
пришла мысль, что  теперь  она  уже  никогда  не  сможет  быть  близкой  с
Савелием. Ее тело измызгали, осквернили, запачкали  так,  что  никогда  не
отмыться...  Зашевелился,  подонок...  Варя  решительно   встала   дернула
затвором обреза и подошла к Спортсмену. Он открыл глаза и с ужасом смотрел
на Варю, потомна ствол обреза, который начал опускаться вниз.
     - Нет, ты не сделаешь  этого...  Не  надо,  умоляю  тебя!  Прости!  -
завопил он, и его вопль слился с выстрелом: пуля оторвала его член.
     Варя вновь перезарядила  обрез  и  сунула  ствол  в  рот  Спортсмену,
который мгновенно оборвал свой вопль и только мычал, и глаза его  вылезали
из глазниц от  страха...  Варя  невозмутимо  нажала  на  спуск,  и  голову
Спортсмена откинуло назад.
     - Ну вот, ты получил свое... - Она отбросила обрез и тут же  услышала
сигналы радиотелефона.
     - Что происходит? - раздался в трубке злой голос. - Третий раз звоню!
     - Кто это? - хмуро спросила Варя.
     - Капитан Зелинский, замкомроты... Расскажите подробнее о Говоркове!
     - Товарищ капитан! - неожиданно всхлипнула  Варя.  -  Пять  бандитов,
один - в форме капитана милиции... Его Фаном называли....
     - Где они? - перебил встревоженный Зелинский.
     - Трое, вместе с Фалом, пытаются догнать Савелия...  А  двое...  Двое
остались в доме, в засаде... - Она вновь всхлипнула.
     - Что, измывались над вами? - тихо спросил Зелинский.
     - Один уже никогда не сможет измываться ни над  кем,  -  зло  бросила
Варя, - я ему все отстрелила... Товарищ капитан, зачем им Савелий?
     - Куда они пошли?
     - Уверена, к тайникам Антона, за браконьерство сидит... Я у  них  его
карту видела... Товарищ капитан, что натворил Савелий?
     - С Говорковым все в порядке! Он - свободен! Его дело пересмотрено  и
ос...
     - Ой! - вскрикнула Варя, услышав, как стукнула дверь ее дома...
     Отбросив трубку радиотелефона. Варвара подбежала к дверям  конюшни  и
выглянула наружу.
     От дома в одной майке, пьяно покачиваясь из стороны в сторону,  бежал
Кудрявый, сжимая в руке карабин.
     Варя испуганно захлопнула  дверь  и  быстро  накинула  на  толстенные
загнутые штыри дубовый брусок сантиметров в десять толщиной...



        СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА

     Тяжело дыша, Савелий скользил  на  лыжах  между  деревьями.  Начинало
смеркаться... Черт!.. Столько провозился с этими лыжами. Теперь  только  к
ночи до железной дороги доберусь!.. Интересно, что сейчас  делает  Варюша?
Может, зря он не согласился на санях добраться? Нет,  не  зря!  Зачем  ему
Варюшу подводить?
     Неожиданно его мысли были прерваны каким-то шумом сзади...
     - Ну вот, теперь  меня  в  компании  в  зону  отведут!  -  усмехнулся
Савелий, заметив трех мужчин во главе с сотрудником милиции.
     Он облегченно опустился на снег... На Савелия накатило такое странное
безразличие,  такая  апатия  сковала  его,  что  он  совершенно   спокойно
дожидался своих преследователей.
     - Говорков? - спросил капитан, сжимая пистолет  и  бросив  взгляд  на
фото в руке.
     - Савелий Кузьмич, восемьдесят восьмая, вторая, девять  лет  строгого
режима... Нахожусь в  побеге...  При  аресте  не  оказывал  сопротивления!
Отметьте, гражданин капитан! - устало отозвался Савелий.
     - Отмечу! - усмехнулся тот. - Все отмечу!.. А ты  здорово  изменился!
Сразу и не признаешь!.. Кто это тебя так?
     - Того уж нет! - отрезал Савелий.  Капитан  подал  знак,  и  Меченый,
подняв Савелия на ноги, стал быстро  его  ощупывать...  Вынув  из  кармана
финку в ножнах, вытащил ее и бросил  в  снег.  Она  вонзилась  острием,  и
наборная ручка блеснула в лучах заходящего солнца...
     - Пустой, как барабан! - ухмыльнулся Меченый, потом  снял  с  Савелия
рюкзак, развязал его и вытащил банки с тушенкой.
     - Молодец, хорошо  затарился!..  А  это  что?  Он  вытащил  фляжку  с
лечебной настойкой, которую Варя дала ему в дорогу -  "на  всякий  случай,
вдруг затемпературишь...".
     - Так это спирт, братва! - заорал Меченый и тут же  сделал  несколько
жадных глотков.
     - Ты чо, чертила?  -  закричал  подскочивший  капитан.  Он  вырвал  у
Меченого фляжку и сбил его с ног.
     - Ах - ты, сука! - взвизгнул тот сплевывая кровь из разбитой губы.  -
Я сделал свое: вывел на него! Вон он, хошь с маслом  ешь,  хошь  без  соли
хавай, а осталь... Его "речь" оборвал сильный удар в  грудь.  Ткнувшись  в
снег. Меченый быстро вскочил, но... на неге смотрело дуло пистолета.
     - Усохни, падаль! Или я тебе сделаю еще одну  метку  -  дурную  тыкву
продырявлю! - зло прошипел капитан.
     - Все Фан, все!
     Меченый испуганно поднял руки. Савелий смотрел то на капитана, то  на
мужчину со шрамом: что здесь происходит? Кто они? Откуда  знают  его?  То,
что это не капитан милиции, он понял, но что это  не  поисковая  группа...
Как же он так оплошал?.. Может, он  и  сейчас  ошибается:  мало  ли  какие
отношения могут быть у них?..  Савелий  взглянул  на  третьего  и  закусил
губу... Он сразу узнал его! Узнал... Этот  молодой  здоровячек  был  среди
тех, кто крутил ему руки во время ареста.
     - Привет, крестник! - осклабился парень. - Иль еще сомневаешься?
     - Да нет, узнал! От кого "привет", уж не от Воланда ли? -  усмехнулся
Савелий.
     - Догадливый, однако! - недовольно буркнул Фан. - Сам понимаешь, пять
"кусков" на дороге не валяются... Да и не поссышь против ветра...
     - Уж не Воланд ли ветер? - спросил Савелий, внимательно поглядывая за
рукой Фана, сжимающей пистолет, за зрителями... Взгляд его остановился  на
финке, торчащей из снега...
     - Да нет, ошибаешься. Воланд не ветер  -  ветерок!  -  криво,  одними
губами усмехнулся Фаз.
     - Это хорошо, что не на него ставку делаешь: лопух твой  приятель!  -
Савелий нервно хохотнул.
     - Чего лепишь? - обозлился Фан. - Скорее МУР опухнет, чем он!
     - Я его вот этими руками скрутил...
     - Блефуешь, Бешеный! Но уважаю, люблю смелых  дырявить!  -  Фан  стал
дразняще водить пистолетом, направляя  дуло  то  в  грудь  Савелию,  то  в
голову, получая удовольствие от того,  что  Савелий  наблюдает  за  ним  с
некоторым напряжением. - Ты допустил ошибку: попер против целой системы, а
вырвал только одно звено... убытки принес, а за это платить нужно. А чтобы
не совал свой нос, куда тебя не просили, я тебе его и отрежу...  Твой  нос
пять "кусков" стоит, и я их получу...
     - Ты ему еще лекцию прочитай! - начал  злиться  Меченый:  ему  надоел
этот "базар", и он потянулся к карабину,
     - Заткнись! - зарычал Фан. Только на миг он  повернулся  к  Меченому,
однако Савелий, поджидавший удобный момент, воспользовался этой  промашкой
и ударил рукой снизу по пистолету.  Выстрел  прогремел  над  ухом,  вторым
движением он пнул нож, торчащий из снегами  тот  с  точностью  вонзился  в
горло мужчине со шрамом. Так и не  успев  поднять  карабин,  он  судорожно
ухватился за нож, пытаясь вырвать его из  горла...  Краем  глаза  Говорков
увидел, как молодой здоровяк выхватил из-за пояса обрез, но Савелий и  тут
на долю секунды опередил его: в стремительном прыжке подхватил он  карабин
Меченого и, кувыркаясь в снегу, дважды выстрелил в парня. Одна пуля попала
ему в переносицу, а вторая, как бы догоняя первую, вонзилась в грудь...
     К этому времени  Фан  успел  поднять  из  снега  выбитый  пистолет  и
несколько раз выстрелил в Савелия... Глубокий снег помешал ему  увернуться
от пули, и одна попала в  спину...  Все-таки  Савелий  поднялся  на  ноги,
сделал обманное движение, и две пули просвистели  мимо,  третья  расщепила
карабин, но больше Фан ничего не  успел  сделать:  переломанным  карабином
Савелий выбил пистолет и вцепился ему в горло.
     - Отпус...ти... -  прохрипел  Фан,  пытаясь  оторвать  руки  Савелия,
клещами  обхватившие  горло,  -  договоримся...  Отпусти...  Или  и  твоей
суч...ке конец... Мои ре...бята  пор...вут  ее  на  заимке...  Слы...шишь,
отцу...
     Савелий уже ничего не хотел слышать; и вскоре  Фан  затих.  С  трудом
разжав руки, Савелий откинулся на спину и только тут ощутил сильную боль в
спине...
     - Все-таки задел, сволочь? Что это ты, падаль, говорил о Варе?  -  Он
посмотрел на  Фана,  но  выпученные  глаза  его,  казалось,  смеялись  над
Савелием.  Вдруг  он  заметил  краешек  фотографии,  торчащей  из  кармана
полушубка.
     Наклонившись, вытащил карточку, вместе с которой в  снег  выпало  еще
что-то... Какой-то листок... Савелий развернул его и увидел свое послание,
которое оставил Варе, когда уходил от нее в день своего рождения... -
     - Варя!!! - закричал он. Вскочив на  ноги,  превозмогая  боль,  сунул
ноги в лыжи и устремился к дому Вари...



        ПОСЛЕДНИЙ УДАР

     Дико ругаясь. Кудрявый остервенело ломился в дверь конюшни, его хмель
почти выветрился, но он не чувствовал мороза, хотя был в одной майке.
     - Все равно, падла, достану тебя и порву, как грелку! - орал он.
     Верхние доски трещали, но дверь не поддавалась...  Кудрявый,  схватив
карабин, стал палить по двери, надеясь попасть в Варю. Но  она,  обняв  за
шею зашедшегося в лае  Мишку,  спряталась  за  толстым  столбом,  и  пули,
вгрызаясь в дерево, не задевали их. Одна  пуля  попала  в  радиотелефон  и
разбила его вдребезги...
     Не зная, что предпринять. Варя в отчаянии подхватила свой  карабин  и
несколько раз выстрелила в сторону двери...
     Кудрявый испуганно отпрыгнул в сторону, покрывая ее  матом.  Варя  же
продолжала стрелять, но мелкая дробь только оторвала  несколько  щепок  от
косяка...
     Разобравшись, что ее выстрелы не принесут ему вреда.  Кудрявый  снова
подскочил к двери и несколько раз выстрелил. Одна пуля впилась  в  лежащий
на полу труп Спортсмена, другая все-таки задела Варину руку...
     Раз®яренный бандит не заметил, как появился Савелий,  который  тяжело
дышал и с огромным трудом держался на ногах от потери крови...  Когда  был
совсем рядом с Кудрявым, то от неловкого движения у  него  вырвался  стон.
Испуганно обернувшись, бандит выстрелил почти в упор  и  попал  Савелию  в
левое плечо. Однако Савелий уже не чувствовал боли: перед ним стоял  враг,
который убил или хочет убить человека, которого он любит больше  всего  на
свете... "Варя, жива ли ты? Успел ли я прийти к тебе на помощь?" - молнией
промелькнуло у него.  Вложив  все  сплыв  последний  удар,  Савелий  резко
выбросил правую руку вперед и пальцами пробил живот Кудрявому...
     Издав какой-то нечеловеческий вопль, тот  повалился  на  снег.  Рядом
упал и  Савелий.  В  угасающем  сознании  он  видел  Варю,  выбежавшую  из
конюшни...
     -   Савушка,   родной   мой!   Не   умирай,   слышишь,   не   умирай!
Савушка-а-а-а!..



        ЦЕПОЧКА ДОБРОТЫ

     Очнулся Савелий от какого-то странного шума  и  неприятного  дрожания
тела. На миг ему почудилось, что его, раненного, вывозят после боя в горах
Кандагара...
     - Сержант! Где Васе? Где ребята? - прошептал он.
     С трудом разлепив воспаленные глаза, он увидел  перед  собой  Варю  с
перебинтованной рукой.
     - Варечка! Снова тебе нужно лечить  ме...ня...  -  Савелий  попытался
улыбнуться. - Как же мне не ве...зет: опять в спину...
     - Молчи, милый, молчи! Тебе  нельзя  разговаривать!  -  сквозь  слезы
говорила Варя, потом не удержалась и поцеловала его в щеку.  -  Все  будет
хорошо! Ты свободен! Слышишь, свободен!
     Когда до сознания Савелия дошли ее слова, он  дернулся  и...  потерял
сознание... В уголке губ показалась кровь...
     - Доктор! -  закричала  Варя.  Майор  в  белом  халате  наклонился  к
Савелию.
     - Нет-нет,  ничего  страшного:  губу  прикусил...  Капитан  Зелинский
дружески положил руку на ее плечо:
     - За этими бандитами, Варя, много преступлений! - Он говорил  громко,
стараясь перекричать шум винтов вертолета. - Тот, что в форме был,  второй
год в розыске находится...  В  Сухуми  трех  сотрудников  милиции  убил  и
зверски изуродовал, потом - в Казани, а здесь - капитана с сержантом...
     Зелинский вдруг увидел, что Савелий пришел в себя и подает  ему  знак
наклониться к нему.
     - Что, сержант, больно?
     - Это правда, что Варя сказала? - прошептал он.
     - О свободе, что ли?  Правда!  Отменил  суд  твой  приговор...  -  Он
наклонился еще ниже и тихо спросил: - Скажи, это ты Воланда повязал?
     - Ну... - кивнул Савелий. - Что с ним?
     - Тс-с... - Капитан поглядел на  сидящего  рядом  майора  медицинской
службы, но тот явно ничего не слышал. - Бежала эта сволочь!
     - Как? - встрепенулся Савелий. - Я же... в Комитет... -
     И снова Зелинский приставил палец к губам, потом он  многозначительно
подмигнул Савелию и сказал:
     - А меня в Москву перевели... Так что, может, там встретимся...
     Вертолет чуть тряхнуло, и Савелий снова потерял сознание, но он  ясно
услышал голос Федора Угрюмова:
     - ...И этот человек  поможет  тебе  сделать  шаг  к  себе  навстречу.
Разбудит в тебе доброе... И эта цепочка доброты не должна рваться!
     Эти слова  несутся  над  тайгой,  над  могилой  Федора,  над  заимкой
Варвары, где, задрав кверху лохматую голову, печально воет черный  пес  по
имени Мишка...