у
потолка намерз иней.
     Новоприбывшие лежали на тонких замызганных матрацах, не  снимая  даже
верхнюю одежду и укрываясь ветхими одеялами. Выданные им вещи  отобрали  и
вернули назад на склад.
     Стемнело, но сколько было времени, никто не знал,  пока  у  входа  не
появился завхоз карантинки.
     - Десять часов - отбой! - крикнул он, выключил общий свет  и  включил
над входом "ночник": лампочку, выкрашенную в красный цвет.
     Все заняли места подальше от окна.  Савелий,  пришедший  после  всех,
разместился прямо около него, в одиночестве.
     Когда потух  общий  свет,  он  разделся  по  пояс,  сделал  небольшую
разминку, взял полотенце и пошел в умывалку.
     - Чокнутый! Спортсмен! - ежась от  холода,  усмехнулся  ему  вдогонку
лежавший напротив выхода молодой парень.
     - Ты чо там скалишься, сявка? - вспыхнул строптивый Сухонов.  -  Тебя
не трогает, никого не задевает, не мешает, значит, упади в канаву!  Понял?
Парень сжался и залез под одеяло с головой.
     - Курить есть что? - спросил Каленый своего строптивого соседа.
     - Забыл? Еще вечером последний косяк замахрили...
     Пофыркивая  от  удовольствия,  Савелий  старательно  растирал   спину
застиранным вафельным полотенцем, усеянным  несколькими  черными  штампами
учреждения.
     - Тебя что, отбой не касается? - услышал он и обернулся.
     В дверях стоял высокий черноволосый парень лет двадцати пяти. Судя по
небольшому ершику волос, скоро освобождающийся. По зоновским меркам он был
одет  просто  шикарно:  черный  костюм-спецовка,   прошитый   по   образцу
джинсового двойным швом, хромовые сапоги, начищенные до блеска.
     -  Протрусь  и  лягу!  -  невозмутимо  ответил   Савелий,   продолжая
растираться. Завхоз сразу улыбнулся, рассмотрев Савелия.
     - Бешеный?.. Москвич?..
     - Из Москвы... - нехотя буркнул Савелий и пошел к выходу.
     - Держи пять, земляк! - миролюбиво протянул руку  завхоз.  -  Виктор!
Кликуха - Лиса...
     - Савелий...
     - Чифиришь? Савелий пожал плечами.
     - Идем!
     - Так отбой! -
     - Отбой для быков, а я... - он подмигнул,  -  за  все  уплачено,  все
схвачено! Не боись!
     - А я и не боюсь! - вызывающе бросил Савелий,  накинул  полотенце  на
шею и двинулся за Виктором по кличке Лиса...
     Комната, куда завел его завхоз карантинки,  была  словно  из  другого
мира: тщательно и заботливо покрашены наполовину стены, покрашены, а потом
покрыты лаком полы. Подоконник и батарея отопления закрыты резными досками
с причудливыми узорами. У окна стояла новенькая кровать с ярким верблюжьим
одеялом и двумя подушками. Двухтумбовый стол, книжные полки, большой шкаф.
На стенах
     - Цветные  фоторепродукции  подводных  с®емок,  видно,  из  какого-то
журнала. На некоторых - голые купальщицы в полумасках.
     - Нравится? - кивнул завхоз на голых купальщиц. Савелий  молча  пожал
плечами.
     - Садись... - кивнул Виктор на стул и приоткрыл  чеканную  крышку  на
эмалированной кружке. - Не осел  еще...  Москвичей  здесь  хватает,  но...
общаться не с кем, всяк под себя гребет... Нас нигде не любят, ни на одной
командировке...
     - Трепачей много, потому и не любят!
     - И поэтому, - согласился он тут же, - а больше от зависти... Мол,  в
Москве все есть - хаванина, тряпки, и вообще других прелестей...
     - Прелестей! Идиоты! - Савелий стиснул зубы.
     - Ты чего?
     - Так... ничего!
     - Куришь? - Завхоз вынул из стола пачку "Космоса".
     - Нет...
     - А я люблю с чифирем, а тебе... - Он вытащил оттуда же  шоколадку  и
бросил на стол. - Да-а сроку у тебя, как у дурака махорки!
     - Сам виноват! - Савелий стукнул кулаком по столу.
     - Тише, разбудишь... - хмыкнул завхоз. - Слишком доверился, что ли?
     - Вот именно, - усмехнулся Савелий.
     - Ладно, перемелется... - Он снял крышку с "чифира", плеснул в другую
кружку и вылил назад. Потом положил изящную сетку на тонкий стакан,  налил
в него полстакана "чифира" и протянул Савелию. Савелий сделал два глотка и
вернул завхозу.
     - Сразу видно - москвич, тут  по  три  хапают...  С  девятериком  тут
нахлебаешься: местнота загуливает...
     - глядя в глаза Савелию, говорил Виктор.
     Савелий ничего не ответил, сделал три глотка и вернул стакан.
     - Ты шоколад бери... Жить можно: главное - не суетись, присмотрись, а
там видно будет... может, в я помогу: я через  два  месяца  откидываюсь...
Ну, как чифир? Вышак!
     - Нормальный... У тебя вообще, как...
     - ...как в лучших домах Ландона и окрестностях Жмеринки! -  подхватил
с довольной ухмылкой Виктор. - Надо везде уметь жить... Я побазарю с твоим
завхозом: внизу спать будешь!.. А это тебе... - Он  вытащил  из  шкафа  не
новую, но приличную телогрейку. - Знаешь, зря ты с Аршином связался! Мразь
жуткая!..
     - Вот и нужно эту мразь давить! - отрезал Савелий.  Лиса  поморщился,
вздохнул, но ничего не сказал.
     - Долго мы в карантинке будем? - спросил Савелий.
     - Завтра - в отряд, напутал что-то наш доктор...



        В ОТРЯДЕ

     Савелий попал в один отряд с парнем со шрамом, которого звали  Борис,
кличка Кривой. Снова получив свои тюки на вещевом складе,  они  подошли  к
двухэтажному бараку, огороженному высоким железным забором.
     При входе в локалку стояла  небольшая  будочка  лекальщика  (зек  при
должности).
     - Новенькие?  -  спросил  пожилой  локальшик  и,  не  ожидая  ответа,
отодвинул задвижку железной калитки.
     Жалобно  взвизгнув  ржавыми  петлями,  калитка  отворилась,  и  парни
зашагали по очищенной от снега дорожке к  входу  с  надписью  "7-й  отряд.
Начальник отряда капитан Мельников Ю.С.".
     В  конце  тускло  освещенного  коридора,  в  котором  они  оказались,
заканчивал уборку пожилой зек. Увидев их, он тут же подошел и бросил перед
вошедшими тряпку.
     - Протрите ноги получше!.. Завхоз там! - И, не спрашивая  ни  о  чем,
указал на дверь а середине коридора. На его рукаве, они заметили повязку с
надписью "Дневальный 7-го отряда".
     Савелий огляделся. Стены коридора были завещаны различными стендами и
плакатами: "Мир социализма", "Вооруженные силы  СССР",  "Перестройку  -  в
массы" и так далее. На видном месте  красовалась  стенгазета  отряда  "Под
прессом".  Рисунки  были  выполнены  если  не  профессионалом,  то   очень
талантливым любителем. Бросилась в глаза "Молния"  -  карикатура  того  же
художника на двух "подгулявших" зеков с надписью "Осужденные  7-го  отряда
Селиванов и Кривошеий за употребление лакокрасочных материалов  ВО  ВНУТРЬ
водворены в ШИЗО на 15 суток каждый...".
     Савелий  сразу  вспомнил  эти  фамилии:  они  назывались  в  кабинете
начальника колонии.
     Открыв дверь комнаты, на которую указал дневальный, осужденные  вошли
в  "каптерку  отряда".  Уютно  обставленная,  она  напоминала  комнату   в
общежитии. Слева - кровать, справа - шкаф, у окна - однотумбовый стол,  от
него буквой "т" еще один стол, вокруг - новенькие стулья.
     За столом сидел  симпатичный,  лет  двадцати,  парень,  с  аккуратной
стрижкой в отличие от других зеков. Черный милюстновый  костюм,  тщательно
отутюженный, хорошо сидел на нем.
     - Ты завхоз? - спросил Борис.
     - Ну... С этапа?.. В какую бригаду?
     - Я в 76-ю, а он - в 73-ю...
     - Так... - Завхоз взял со стола какую-то  фанерку  и  сделал  на  ней
пометку. - Сейчас карточки заполню, а потом подумаю, куда вас  положить...
Садитесь,
     - кивнул он на стулья, взял небольшие картонные квадратики. - Давайте
свои данные... Полные: фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, срок,
начало срока и конец...
     Заполнив обе карточки, завхоз попросил Бориса подождать за дверью.
     - У меня  базар  к  земляку,  -  пояснил  он.  Борис  пожал  плечами,
посмотрел на Савелия и вышел.
     - Чифиришь? - спросил завхоз.
     - Не откажусь...
     - А я ведь тоже москвич! - Заметив удивление Савелия, он усмехнулся и
пояснил: - Здесь "радио" работает  быстро  и  точно!  Наслышан  о  тебе...
Бешеный? Так?.. С Аршином ты четко разделался... Где так намастрячился?
     - В яслях! - обрезал Савелий.
     - Зря ты зубы показываешь! Аршин мразь еще та... Учти, он  этого  так
просто не оставит...
     - Пусть он учитывает.
     Разговор чем-то не устраивал Савелия, но он решил выждать  и  узнать,
почему завхоз уединился с ним.
     - Ты по второй или по третьей ходке?
     - По первой...
     - По первой?! - удивился тот. - И  сразу  на  строгий?!  Накуролесил,
видать... Или иск большой... капусты не нашел?
     - Приличный...
     - Ну ничего, у нас ништяк можно на личняк кидать, даже и с иском.  Ты
как с деревом, сечешь?
     - Вроде...
     - Со Смоляным я поговорю, землякам помогать надо - нас не очень много
здесь... И с местом придумаю, мне Лиса говорил за  тебя,  пока  ляжешь  на
место Селиванова - в трюме он, а выйдет, если останется в отряде, в чем  я
сомневаюсь, то через отрядного сделаю... Сразу не в кайф, скажут -  только
пришел и тут же на первый ярус... Могут настучать уряднику.
     Заметив вопросительный взгляд Савелия, пояснил:
     - Это отрядный наш, капитан Давыдов...
     - Мельников...
     - Ты по табличке, что ли? Забываю сменить все, - он поморщился. - Уже
два месяца, как поменяли его... Давил как мог, а работа не шла: не умеет с
людьми работать, план  завалили,  по  нарушениям  первые  были...  Короче,
перевели в отделение... А Давыдов мужик что надо, у него ШИЗО  схлопочешь,
если только натворишь много... Но лентяев не  любит.  Мягковат,  правда...
Сам увидишь! Пошли, места вам покажу, а там и чифир готов будет... Бирки к
вечеру сделаю...
     - А вместе, в один проход, сможешь нас положить?
     - С Кривым, что ли? Учти, из ништяков он, но это твое дело...  Только
ему на третьем ярусе придется... Дальше - посмотрим...
     Жилая секция отряда, если убрать все трех®ярусные кровати и  тумбочки
со стульями да поднять на несколько метров  потолок,  была  бы  похожа  на
спортивный зал. Одна стена глухая, другая -  с  пятью  широкими  окнами  с
одинарными  стеклами,  покрытыми  густой  наледью.  Трех®ярусные   кровати
тянулись плотными радами по обе стороны секции. Прямо  над  входом  висело
радио, отчаянно вопившее бравурные  марши,  так  нелепо  звучащие  в  этих
стенах.
     - Тесновато у нас... - словно извиняясь,  сказал  завхоз.  -  Зона-то
рассчитана на  тысячу  двести,  а  этапы  идут  и  идут...  Сначала  везде
двух®ярусные были, а теперь почти везде - трех®ярусные... Уже  свыше  двух
тысяч в зоне... - Он вдруг заметил группу зеков, сидящих при входе в левом
глухом углу. Они чифирили, передавая по кругу закопченную кружку.
     - Лариска! - раздраженно крикнул завхоз, подойдя ближе к компании.  -
Ты что, сучка, в одежде разлеглась? -  Он  дал  подзатыльник  симпатичному
молодому пареньку с округлыми формами.
     Услышав имя Лариска, Савелий вздрогнул и быстро  повернулся  к  тому,
кого завхоз назвал этим женским именем.
     - После обеда дальняк чистить пойдешь! Лом, лопату в зубы и вперед!..
- приказал завхоз.
     - Ой, Валек, прости, задумался! - Паренек проворно соскочил с кровати
и быстро поправил на ней складки. - Прости, Валек?! - просительно протянул
он нежным девичьим голоском.
     - Я сказал?! - угрожающе бросил завхоз  и  повернулся  к  Савелию:  -
Обнаглели совсем лидеры! Это наши "девочки",  шестеро  их  у  нас...  Если
хочешь, могу у окна положить, на место Кривошеина, но там так  дует...  Не
советую!
     - Мне все равно...
     - Ладно, ложись сюда, на место Селиванова. - Завхоз  указал  место  у
глухой стены, почти посередине секции. - Постель его пока не трогай. Потом
разберемся... А ты ложись сюда, на третий ярус, - сказал он Борису.
     - Жора! - крикнул завхоз пожилому  дневальному.  -  Перекинь  постель
Салимова в другой проход, здесь будет лежать... Как?  -  повернулся  он  к
Борису.
     - Все ништяк, завхоз! Ты "не забывай  про  нас,  мы  не  забудем  про
тебя!". Как в песне! - ухмыльнулся Борис.
     - Бешеный, устроишься, зайди ко мне... Не тяни только. - Он  пошел  к
выходу, но остановился, услышав Бориса:
     - Конфеты брать?
     -  Шустрый!  -  усмехнулся  завхоз.  Ладно,  вдвоем  приходите...   с
конфетами...



        НА РАБОТУ

     На следующий день, сразу после завтрака, Савелий отправился со  своей
бригадой на работу в промзону. Собригадники  встретили  его  настороженно,
исподтишка присматриваясь к строптивому новичку, который не просто  посмел
выступить против блатной компании, но и поколотил Аршина, известного своей
наглой жестокостью. Все ожидали, чем кончится это столкновение. А то,  что
инцидент будет иметь продолжение, никто не сомневался, как, впрочем, и сам
Савелий... Обстановка вокруг него создалась напряженная.
     Бригады по пятеркам подходили к огромным  открытым  настежь  воротам,
ведущим в промзону. Коридор из  колючей  проволоки,  тянущийся  метров  на
пятьдесят, соединял жилую зону с рабочей.
     У ворот  стояли  капитан  -  дежурный  помощник  начальника  колонии,
прапорщик - начальник войскового  наряда.  Тут  же  дежурный  прапорщик  и
нарядчик зоны отмечали на пластиковых досках, которые были у них в  руках,
движение в зоне спецконтингента.
     -  А  ну,  встать  как  положено!  Разбрелись...  быдло!  -  привычно
выкрикнул ДПНК, выкрикнул беззлобно, скорее дм порядка.
     - Так... восемнадцать?.. Пошла 72-я! -  Нарядчик  сделал  отметку  на
своей доске, я бригада, стараясь держать строй, двинулась к воротам, а  ее
место заняла бригада Савелия.
     - 73-я?.. Раз,  два,  три,  четыре,  пять,  шесть  в  трое...  Итого:
тридцать три... Смолил! А у меня - тридцать четыре! Кто в отказе? - строго
спросил нарядчик бригадира.
     - Сейчас! - Бригадир, мужчина лет сорока,  вытащил  из  кармана  свою
фанерку. - Один - ПКТ, трое - ШИЗО, двое - санчасть, двое - свиданка...
     - Стоп! - остановил нарядчик, следивший по своей доске. - У  меня  на
свиданке один - Петраков!
     - А Спирин? К нему мать вчера поздно вечером приехала. Замполит  двое
суток подписал! - доложил бригадир.
     - Ясно!.. Тогда все верно! - Нарядчик и прапорщик внесли исправления.
- Пошла 73-я!..
     - А ты чего слалом щелкаешь? В ШИЗО захотел? Вынул руки из  карманов!
- снова подал голос дежурный помощник начальника колонии.
     Цех мебельной фабрики, где работала бригада Савелия, выглядел  просто
огромным по сравнению с жилыми бараками.  Здание  фабрики  было  построено
буквой "п", и каждая сторона буквы представляла собой одна цех. Первый цех
- раскроя ДСП - соединялся со вторым цехом  покрытия  раскроенных  деталей
ДСП шпоном. Третий цех занимался лаковым  или  полиэфирным  покрытием  уже
отшлифованных деталей мебели.
     Все три цеха соединялись между собой узкоколейкой, по которой вручную
толкались тележки с деталями мебельной продукции. Каждый  цех  имел  своих
контролеров ОТК, проверяющих детали и ставящих свои  штампы  после  каждой
операции, давая "пропуск" на дальнейшую обработку.
     Войдя  в  цех,  Савелий  с  непривычки  поморщился:  в   нос   ударил
специфический запах горящих смол от прессов и автоматов.
     - Что, воняет? - ухмыльнулся бригадир Смолки.
     -  Ничего,  принюхаешься...  Пошли  к  мастеру!..   Кабинет   мастера
находился посередине цеха. Пожилой сухощавый мужчина с седыми  волосами  и
натруженными жилистыми  руками  сидел  за  полированным  столом.  Бригадир
доложил о Савелии и присел рядом с ним.
     - Говорков, значит... - усмехнулся мастер, перекладывая  с  места  на
место какую-то папку. Потом встал, вытащил из шкафа потрепанную тетрадь  и
снова сел за стол. - С деревом дела, имел? - глядя исподлобья, спросил  он
Савелия.
     - Ну...
     - Не "нукай"!.. - нахмурился мастер и повернулся к Смолину. - Автомат
кромки стоит?
     - Третий день...
     - Туда и поставь... Вправим с погрузки сними, ему в напарники...
     - А Люсткин? Он же не успеет разгрузить один, старый...
     - Ничего, в ШИЗО не захочет - успеет! - Мастер  снова  ухмыльнулся  и
повернулся к Савелию: - За брак вычту: в первый раз без рапорта, а потом -
не взыщи! - И он развел руками. - Два рапорта - ШИЗО!
     Потом раскрыл тетрадь, написал фамилию Савелия:
     - Распишись против своей фамилии!
     - ПТБ, что ли? - буркнул Савелий.
     - Грамотный! - поморщился мастер. - Не за пять же лет расстрела?
     - И каждый год  -  до  смерти!  -  подхватил  бригадир  и  захихикал,
поддерживая тон мастера.
     - Савелий тяжело взглянул на него,  быстро  расписался  и  недовольно
бросил:
     - Веди, шутник!..
     - Погоди! - остановил мастер. - А мы ведь с тобой  тезки,  меня  тоже
Савелием назвали - Савелий Петрович... Редкое имя в наше время...  Савелий
хмуро пожал плечами.
     - Ладно, Савелий, иди, - вздохнул мастер. Автомат,  куда  его  привел
бригадир,  очень  спешно  и  коротко  рассказав,  как  на  нем   работать,
представлял  собой  длинный  агрегат  с  металлической   лентой,   которая
нагревалась до высокой  температуры.  Эта  лента  скрывалась  между  двумя
стенками автомата с прижимными валиками, которые  и  продвигали  мебельную
деталь из ДСП. К их станку детали подавались уже с ошпоненными  боками,  и
нужно было покрыть шпоном ребра детали. На первый взгляд операция простая:
взял из стопки деталь (стенку шкафа, крышку стола,  бок  стола  или  какую
другую), провел ребром по резиновому  валику,  крутящемуся  в  специальном
клее, прижал ребро к полоске  шпона  и  с  прилипшей  полоской  провел  по
горячей ленте вперед, до захвата прижимными валиками, которые двигают ее к
твоему напарнику, взял следующую деталь и так далее, до конца смены.
     Без привычки, без  опыта,  сноровки  поспевать  за  все  возрастающей
стопкой деталей, поступающих с обратного  автомата,  довольно  трудно:  то
рука соскользнет - сжегся об огненную ленту, то шпон в сторону соскользнет
- брак...
     Пот заливал глаза и уши Савелия, промокла насквозь  куртка  спецовки,
когда раздался гудок сирены - резкий, противный звук...
     - Обед! - крикнул молодой напарник Савелия. С другого конца  автомата
и тут же выключил рубильник станка.
     Почти мгновенно в цехе воцарилась  тишина:  повыключав  станки,  зеки
потянулись к выходу в столовую.
     - Ты  идешь?  -  спросил  напарник  Савелия  Варавин,  вытаскивая  из
закуточка пайку хлеба и ложку. - Торопись, а то без обеда останешься: наша
бригада в первых списках обедает, - бросил он и пошел к выходу.
     Савелий смахнул рукавом пот с лица, вытащил из  ящика  верстака  свою
пайку, завернутую в газету, ложку, а  когда  выпрямился,  увидел  стоящего
рядом мастера.
     - Ну как, Говорков, браку много?
     - Хватает... - пробурчал устало Савелий и кивнул на стопку  сложенных
у станка деталей.
     - Так... девять? - подсчитал мастер.  -  До  вечера  исправишь  -  не
вычту... Савелий безразлично пожал плечами.
     - Чего молчишь? Или забыл? Два рапорта, и в ШИЗО пойдешь...
     - ШИЗО так ШИЗО... - невозмутимо заметил он.
     - Ты погляди на него, ничего не боится! - Мастер покачал  головой.  -
Вот что, Савелий, рано ты характер кажешь! Помни: до конца  смены...  Иди,
догоняй бригаду.



        СВОЕВРЕМЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

     Несколько дней прошли для Савелия тяжело и однообразно: большую часть
времени он старался проводить на промзоне, оставаясь на вторую, а то и  на
третью смену. Мастера и бригадира это  устраивало,  так  как  он  довольно
быстро вникал в работу и  относился  к  ней  добросовестно.  Постепенно  и
собригадники  перестали  замечать  его.  Он  стал   как   бы   частью   их
существования,  нота  с  кем  не  сближался,  жить   старался   уединенно.
Возвращаясь с работы, с®едал оставшуюся часть пайки  со  сладким  кипятком
(суточную норму сахара - 25 граммов -  он  оставлял  на  ужин)  и  тут  же
заваливался спать до самого  под®ема.  Казалось,  что  Савелий  специально
истязал  себя  работой,  чтобы   отвлечь   мысли   от   каких-то   тяже