поискать.
     Решив ее испугать, Савелий обошел дом вокруг. Чтобы не попадаться  ей
на глаза, он прополз под окнами до крыльца, тихонечко  приоткрыл  дверь  и
прислушался, чтобы выяснить, где находится Варя: в кухне или  комнатах.  В
кухне было пусто, и он на цыпочках подошел к комнате,  хотел  уже  открыть
дверь, но услышал голос Вари...
     - Первый? Это семнадцатый. Добрый вечер! Примите сводку: сегодня,  12
сентября, до 13 часов на третьем участке пронесся сильный ураган. Причинен
значительный  ущерб  лесному  массиву:  более  точные   подсчеты   передам
позднее...  Колита.  Нет,  не  все:  соедини-ка  меня   с   междугородной.
Междугородняя?.. Мне Ленинград по  срочной.  Да...  212-33-29...  Спасибо.
Жду.
     Стараясь не шуметь, Савелий вышел, тем же путем прополз под окнами  и
через несколько минут, уже спокойно выходил из-за дома.  Подойдя  к  окну,
крикнул:
     - Варя! Варь!..
     - Что, Савва? - спросила она, приоткрыв окно.
     - У тебя есть где-нибудь штыри или длинные  гвозди.  Буря  два  штыря
унесла...
     - Посмотри в конюшне: там ящик стоит справа. С  инструментами...  Там
должны быть...
     - Хорошо.
     Савелий пошел  к  конюшне,  не  оглядываясь  на  окна.  Он  с  трудом
сдерживал волнение: здорово, значит, можно прямо  отсюда  позвонить...  Но
как это сделать, чтобы не раскрыться? Собственно, что  его  сейчас  держит
здесь? Раньше нога, а сейчас? Нога прошла, даже думать о ней забыл...  Так
что же?.. Все решено, он  позвонит,  а  там  по  обстоятельствам.  Савелий
почувствовал даже  какое-то,  облегчение  и  с  удовольствием  окунулся  в
работу.
     На следующий день снова повалил снег, и такой сильный, что ни о каком
походе нельзя было и думать: настоящая  пурга.  Два  доя,  не  переставая,
огромные хлопья снега падали на землю, и  навалило  его  столько,  что  на
озеро Дальнее они отправились на лыжах.
     Савелий, заметив цепочку следов  на  снегу,  просил  Варю  поделиться
своими знаниями, и она с воодушевлением рассказывала не только о том,  кто
оставил следы, но и о повадках их хозяина. Вот замысловатые петли зайца, а
это тонкая цепочка следов горностая, скрывающихся у старой колоды.
     - Ты смотри! Наверх, наверх смотри! - восхищенно  прошептал  Савелий,
указывая на огромные ели.
     Словно сказочные птицы или цветы, распустившиеся в самый разгар зимы,
красногрудые снегири, усеявшие кроны деревьев, выглядели  очень  нереально
на снежных верхушках пушистых елей.
     Затянутое тучами небо, серый рассвет, глубокий снег, ни разу  еще  не
покрывшийся настовой коркой, - все восхищало Савелия, впервые очутившегося
в такой красоте. Савелий вслушивался  в  глухой  шум  сосен,  стряхивающих
снежную пыль и навес с крон, шум,  заставляющий  вздрагивать  даже  Мишку,
который в тайге был как дома. Снежное покрывало земли было испещрено,  как
наперсток, множеством мелких ямочек от упавших снежных комьев.
     - Варя! - неожиданно заговорил Савелий, остановившись перед ней. - До
сих пор ты меня ни о чем не спрашивала,  и  я  тебе  очень  благодарен  за
это...
     Варя молчала, с волнением глядя на Савелия: неужели  он  решился  сам
все рассказать о себе?
     - Потерпи еще немного: придет время, и я все  расскажу...  Только  не
сейчас...
     Она видела, чего стоили эти  слова  Савелию,  а  потому  вздохнула  и
наложила свою руку на его:
     - Я потому гаю чем и не спрашиваю:  захочешь,  сам  расскажешь...  Ты
хочешь о чем-то попросить?
     -  Как  далеко  отсюда  до  ближайшего  телефона:  мне  нужно  срочно
позвонить! - Он  посмотрел  ей  прямо  в  глаза,  вот  сейчас  он  узнает,
насколько она правдива с ним. Скажет или нет?
     - Ровно столько, сколько возвращаться до заимки... -  Варя  несколько
виновато опустила глаза. - У меня есть радиотелефон... Сначала не  сказала
тебе о нем, а потом подумала, что ты все не так  оценишь...  -  Проговорив
все это на едином дыхании. Варя подняла голову и замолчала.
     - Я давно знал об этом - сознался Савелий.
     - Понимаю, проверял меня... и поделом! Как  говорится  в  "Денискиных
рассказах", которыми я пичкала свою Егоринку: "Ничего нет тайного, что  бы
не стало явным..."
     - Это когда пацан кашу в окно вылил? Читал... - Он  вдруг  рассмеялся
радостно и облегченно.
     - Ну что -  возвращаемся?  -  улыбнулась  Варя  и  ловко  переступила
широкими лыжами, повернувшись назад к дому.
     Удивленный Мишка несколько минут смотрел им вслед: "Не  поймешь  этих
странных людей" - и бросился догонять их, утопая в снегу по  самую  грудь.
Разговор с Шалимовым
     Ровно через пять дней Савелий вышел из вагона  на  Казанском  вокзале
Москвы. Варя помогла ему позвонить в Казань Шалимову.  Невозможно  описать
радость, когда он услышал голос Савелия.  Однако  радость  была  недолгой:
дрожащим от возмущения голосом он рассказал Савелию обо всем, что ему было
известно. О гибели Варламова, о странной гибели адвоката Савелия,  сбитого
автофургоном, о  неправдоподобном  самоубийстве  в  Бутырках  Ларисы...  о
просьбе Варламова, высказанной им в их последнюю  встречу,  -  "...запомни
одну фамилию: Курахин..." Рассказал  он  Савелию  и  о  том,  что  Татьяна
Андреевна добилась пересмотра  дела  Савелия  и  очень  сожалел,  что  тот
совершил побег... Очень хотел бы повидаться, но снова прикован к постели и
не знает, когда сможет подняться. Все это настолько потрясло Савелия,  что
когда Варя вошла в комнату, то всплеснула руками,  увидев  его  побелевшее
лицо.
     - Что случилось? Что с тобой, Савва? - Она с ударом  вырвала  из  его
рук трубку и потрясла за плечи. - Савва, ты слышишь меня?  Что  случилось?
Кто-то умер? Да?
     Савелий поднял на нее безумные глаза, несколько минут смотрел  молча,
пытаясь осмыслить ее вопросы, потом выдавил непослушными губами:
     - Мне, нужно в Москву!
     - Да что случилось-то, Господи? - всхлипнула вдруг Варя.
     - Мне нужно в Москву! - почти закричал он. Казалось, еще мгновение, и
он что-нибудь сделает либо с собой, либо с ней. Он  все-таки  сумел  взять
себя в рута и, преодолевая боль в сильно стиснутых скулах,  проговорил:  -
Все потом! Ты сможешь дать  мне  денег  на  дорогу  и  добросить  меня  до
станции?
     - Конечно, Савва! - растерянно произнесла Варя.
     - Долг вернется, обещаю! - добавил он.
     - Господи, о чем  та  говоришь?  -  Она  снова  всхлипнула.  -  Когда
ехать-то хочешь?
     - Если можно, сейчас! - упрямо выдавил Савелий.
     Буквально через полчаса, благо не требовалось собирать еду, все  было
собрано для поездки на озеро, они вышли из дома, и Варя запрягла в  телегу
серого мерина.
     Они ехали почти всю дорогу молча, и только однажды Савелий ни с  того
ни с сего произнес:
     - А через неделю я родился... Четвертого  ноября...  "День  печенья",
как называли мы день рождения в детдоме...
     Молча  дергая  вожжи.  Варя  жадно  слушала:  впервые  Савелий  решил
заговорить о себе.
     - В этот день именинник получал огромный поднос с домашним печеньем и
во время ужина обходил столы и угощал всех детдомовцев, а  что  оставалось
ему. - Он грустно ухмыльнулся. - Хуже всех было мне, так тогда я думал,  в
мой день рождения больше никто не родился, и мне приходилось угощать  всех
одному... Другим-то легче было: по двое, по трое... и только я  -  один!..
Потом уж я узнал, что печенье всегда пекли одинаково. Но тогда  я  мечтал,
что вот-вот поступят новенькие, с днем рождения четвертого ноября... -  Он
замолчал, и Варя тщетно дожидалась продолжения его рассказа.
     Так и доехали они До станции, не  сказав  больше  ни  слова.  На  его
счастье, поезда ждать долго не пришлось: чуть более часа... Когда  Савелий
уже хотел зайти в свой вагон. Варя тихо сказала:
     -  Брат  начальника  станции.  Бобров  Александр  Юрьевич,   работает
директором станции по разведению соболя. Это совсем рядом от моей займи...
Когда захочешь приехать ко мне, обратись к Юрию Юрьевичу: я  договорюсь  с
ним - отвезет...
     - Хорошо, спасибо! Жив буду - приеду! - с  какой-то  веселой  горечью
сказал Савелий и быстро вбежал по ступенькам вагона...



        НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ

     Савелий приехал в Москву с единственным желанием,  которое  жгло  его
стога самого момента, когда "гонец" показал ему фото Варлама! Отомстить за
друга! Если бы в тот момент виновник его гибели оказался рядом, то Савелий
действительно "порвал" бы его пополам. Разговор  с  Шалимовым  подхлестнул
его, как хороший хлыст подстегивает собачью упряжку, и так хорошо  везущую
груз. Он был уверен, что и смерть адвокатами самоубийство  Ларисы  -  дело
рук одного и того же человека, скрывавшегося под  именем  Воланд.  Смотри,
какая сволочь! Какую кличку  взял!  Но  Это  только  у  Булгакова  он  мог
растворяться в воздухе, исчезая бесследно! А здесь...  Посмотрим,  как  он
сможет исчезнуть, когда окажется  взятым  за  горло  этой  рукой!  Савелий
усмехнулся, взглянув на  свой  кулак,  который  сжал,  словно  в  нем  уже
оказалось горло ненавистного Воланда.
     Сегодня пятница... Угрюмый говорил, что тот очень любит свою внучку и
часто навещает ее. Значит, сегодня или в субботу он  должен  появиться  на
Красногвардейской. Дом у оврага. Почему-то Савелий был уверен, что  узнает
его сразу, как только увидит. Хотя и сам не  мог  понять,  откуда  у  него
такая уверенность.  Красногвардейская  улица...  это  где-то  недалеко  от
метро... Время до конца рабочего дня еще есть.  Нет,  нужно  ехать  сразу,
чтобы  осмотреться  на  месте...  Нужно  поймать  "тачку",  но  у  вокзала
бесполезно. Савелий миновал мост и  прошел  метров  двести  по  проспекту,
когда увидел "Волгу" с зеленым огоньком...
     - Часа на два можешь быть свободен?  -  спросил  он  молодого  парня,
мурлыкающего себе что-то под нос.
     - Хоть на весь день, земляк! - ощерился тот, кивая Савелию.
     - Отлично! - Савелий быстро сел рядом с ним. - На Красногвардейскую!
     - Никак с Севера? - поинтересовался водитель, трогаясь сиеста.
     - Глаз - алмаз! - бросил Савелий и вдруг добавил: - Откинулся  только
что.
     - Сколько парился?
     - Пятилетку - хмыкнул он. - Откуда про Север догадался?
     - Нюх у меня такой. Однако думал, что с приисков...
     - Подзаработать думал с золотого вахлачка?
     - Мне и своих хватает! - обиделся тот - Тоже трешник оттащил, за  две
клюквы.
     - Клюквы? - не понял Савелий.
     - Ну, церкви... Дали пять, два хозяину доставил. Вышел, а  тут  такая
каша в стране, что решил - можно и честно  монеты  откладывать  на  черный
день... Женился, панама растет. Живу,  не  трясусь.  Остановиться-то  есть
где? Или...
     - Трудно сказать.  Сегодня  прояснится...  Слушай,  давай-ка  сначала
заскочим по пути в одно место. Пока прямо, а дальше я покажу.  А  что  про
хату спросил? Можешь выручить, если что?
     - Могу к себе, а могу - в гостиницу, сестра администратором в "Алтае"
пашет... Справка или паспорт?
     - Справка, не успел обменять пока... Так что с гостиницей  ничего  не
выйдет - как можно спокойнее отозвался он.
     - Если ненадолго,  то  ко  мне  можно:  предки  только  через  неделю
вернутся... в санатории они...
     - Ладно, если что, то благодарю. Странное чувство испытывал  Савелий,
оказавшись на улицах Москвы, на тех улицах, по которым  ездил  чуть  более
года назад. После тайги ему было странно видеть такие толпы людей, снующих
по  городу,  слышать  шум  городских  улиц,  видеть  красочные   рекламные
плакаты... все это было непривычно для глаз и волновало его...
     Изменил он маршрут, чтобы под®ехать к своему дому. Нет,  конечно,  не
для того, чтобы зайти к себе  в  квартиру:  это  было  опасно.  Опасно  не
потому, что боялся ареста, анатому, что могли арестовать  раньше,  чем  он
повидается с тем, ради кого поехал к Москву... Под®ехал  же  он  к  своему
дому, чтобы забрать спрятанный  им  пистолет:  если  Воланда  сопровождают
"телохранители", в чем он не сомневался, то надежнее будет вооружиться...
     Остановив такси на дороге, Савелий попросил подождать  минут  пять  и
быстро пошел к месту своего случайного тайника. Опасный пакет оказался  на
месте. Оглядевшись по сторонам и  не  заметив  посторонних  глаз,  Савелий
быстро развернул пистолет, стер тряпкой остатки  масла  и  сунул  его  под
ремень брюк за спину.
     - Все в порядке?! - спросил водитель, заметив, что пассажир  вернулся
в приподнятом состоянии.
     - Все хоккей, как говаривал наш боцман, - весело ответил он.
     - Клешами служил? - догадливо сказал тот.
     - Нет, тралфлот... после армии... К Красногвардейской  они  под®ехали
около пяти часов вечера. Найти  дом  "у  оврага"  действительно  оказалось
несложно: он очень  выделялся  среди  всех  остальных...  Заняли  наиболее
удобную позицию, чтобы в поле зрения были не только под®езды  дома,  но  и
в®езд со стороны шоссе.  (Водителю,  которого  звали  Сергей,  он  сочинил
историю про старую свою любовь, которая вышла замуж, пока он  "парился"  у
"хозяина", а теперь хочет увидеть поговорить с ней... "Где живет точно, не
знаю, но знаю, что в этом доме живет ее отец..."  Поверил  или  нет  новый
знакомый, неизвестно, однако вопросов больше не задавал.)
     В этот вечер Савелий так и не дождался того, кого хотел. Сотни  людей
приходили и уходили, а ЕГО все не было, в этом Савелий был уверен на  "все
сто"... Сергей успокаивающе похлопал  по  плечу:  "Ничего,  может,  завтра
повезет..." - и отвез его к себе на Остоженку, где ом  занимали  вместе  с
родителями  большую  трехкомнатную  квартиру.  По  пути  Савелий  попросил
остановиться у ресторана "Прага" и вскоре вышел оттуда с огромным  пакетом
с "припасами", как он об®яснил Сергею.
     Когда тот и в самом  деле  остановился  у  своего  дома  и  предложил
Савелию зайти к полу и отдохнуть, Савелий неожиданно застеснялся и пытался
отговориться, но тот настоял:
     - Слушай, земляк, я же от чистого сердца! И  Шурочка  уже  ждет  нас:
пока ты в "Прагу" бегал, я позвонил  ей.  Она  у  меня  ништяк  баба:  все
понимает!.. С ней  можешь  не  таиться:  сказал  ей...  -  Он  рассмеялся,
заметив, как Савелий удивился. - Ты Шурочку не знаешь: она, как и я,  тоже
треху тащила.... Попытался мою рыжую начальник облапить, а  она  ему  глаз
выбила! Вот так-то! Мы с ней переписывались  почти  весь  срок:  заочница!
Кент один, спасибо ему, адресок подкинул, она раньше  освободилась  в  год
издала мая... А ты говоришь?!
     Когда  Савелий,  напичканный  такой  информацией  о   хозяйке   дома,
переступил порог, приготовившись увидеть  этого  "сорванца  в  юбке",  его
удивлению не было предела: их встретила симпатичная пышная молодая женщина
с огромными зелеными глазами и совершенно рыжими, можно сказать, огненными
волосами, заплетенными в одну косу с ладонь толщиной.
     - И где только такие выращиваются? - с улыбкой, стараясь скрыть  свою
растерянность, произнес Савелий, пожимая нежную и мягкую ладонь и  давясь,
как это милое создание могло "выбить  начальнику  глаз".  -  Савелий  меня
кличут!
     - А меня  -  Шурочка!  -  чуть  жеманничая,  проворковала  она.  -  А
выращивают таких во Володимире! - Она подмигнула  и  тут  же  крикнула:  -
Розочка, иди познакомься с дядей Савелием!
     Буквально через минуту, держа в одной руке за ногу огромную куклу,  в
другой - пластмассовый  трактор,  девчушка  лет  пяти  выбежала  к  ним  в
коридор. Мгновенно оценив обстановку, бросила в  сторону  свои  игрушки  и
буквально запрыгнула на руки Савелию.
     - Меня Розочкой зовут, а тебя как? Она погладила ручоночкой  по  щеке
Савелия и тут же со всей  непосредственностью  воскликнула:  -  Ой,  какой
колючий! Бриться нужно, когда к женщине идешь!
     Все вокруг рассмеялись, а Савелий  смущенно  провел  рукой  по  щеке:
действительно, подзарос чуток.
     - Она кого хочешь смутит! - заверила хозяйка дома, пытаясь забрать ее
у Савелия, но девочка обхватила его за шею и не хотела идти  к  матери.  -
Вот любит мужиков, хоть убей! Дай же дяде Савелию раздеться, доченька!
     Вероятно, этот довод убедил девочку, и она позволила матери взять  ее
с рук смущенного  Савелия,  который,  прежде  чем  раздеться,  вытащил  из
свертка огромную коробку шоколадных конфет и протянул девочке.
     - Ну, теперь любовь до  гроба!  Что-что,  а  конфеты  мы  любим!  Да,
доченька?
     - Конечно же, любим,  но  ты  всегда  больше  кушаешь,  чем  я!  -  с
серьезным видом заявила Розочка.
     - Ну вот, и до  матери  добралась!  -  покачала  головой  женщина.  -
Раздевайся, Савелий, не стесняйся и не бойся:  мы  только  на  язык  такие
смелые!
     - Я думаю, не, только на язык! - улыбнулся Савелий и протянул сверток
Сергею, который стоял в дверях и, довольный,  наблюдал  за  шутками  своих
домочадцев.
     - Что это? - пожал плечами Сергей, принимая тяжелый сверток.
     - Я же говорил, припасы! Фрукты, шампанское, коньяк, колбаска...
     - Да вы с ума сошли! - всплеснула женщина руками. - Идете в  гости  и
накупаете продуктов, а то у нас ничего нет...
     - Вы? - усмехнулся Савелий.
     - Ну ты! Какая разница! - Она была явно обижена.
     - Да, земляк, ты тут маху дал! - недоволен был и Сергей.
     - Бросьте, ребята, я же от чистого сердца! - повторил  Савелий  слова
Сергея, сказанные в машине.
     - Ладно, я сам виноват: не догадался, зачем он у "Праги" тормознул...
Все, ехать пора!
     - А может, пусть стоит: не думай, деньги есть!
     - Снова ты со своими монетами... Мне же машину напарнику нужно  будет
отгонять. - Он задумался. - Короче, звоню сейчас ему,  если  он  дома,  то
через час вернусь, а если нет, то часа через три-четыре... Пока, Рыжик.  -
Он чмокнул жену в щеку, передал ей пакет, хлопнул на прощанье  Савелия  по
плечу и быстро вышел.
     Савелий снял полушубок, шапку,  пригладил  торчащие  волосы  и  пошел
туда, где скрылись мать с дочерью.
     - Пока я ужином занимаюсь, ты, Савелий, давай в ванную, там все есть:
и мочалка, и мыло, и полотенце,
     - А чем побриться есть?
     - Ага, стыдно стало? - воскликнула девочка и захлопала в ладошки.
     После  ванны,  свежевыбритый,  Савелий  почувствовал  себя   каким-то
удовлетворенным и посвежевшим. Ему хорошо было в этом счастливо  мирном  и
уютном доме. Но особенно волновала Савелия неожиданная нежность ребенка. В
какие только игры не вовлекала его девочка: начиная от кукольного царства,
где  Савелий  исполнял  одновременно  несколько  ролей  -   папы,   брата,
сантехника, дедушки, и кончая "прятками"  и  "казаками-разбойниками",  где
ему отводилась почетная должность скакуна, на  котором  маленькая  Розочка
ускакивала от разбойников, то есть от мамы.
     Время пролетело  настолько  незаметно,  что  когда  взрослое  женское
население квартиры  стало  настаивать  на  том,  чтобы  детское  население
отправлялось спать,  то  Савелию  не  меньше,  чем  девочке,  не  хотелось
расставаться, и они вдвоем уговоримте  маму  Шуру  продлить  игры  еще  на
полчаса.
     Вскоре пришел и отец, который чуть не обиделся на Савелия за то,  что
он не притронулся ни к пище, ни к  рюмке,  дожидаясь  его  с  работы.  Его
недовольства хватило только до второй рюмки, и они сидели за  столом  чуть
ли не до рассвета, вспоминая свою прошлую жизнь, Как ни странно, но  жизнь
Шуры, точнее ее детство, почти полностью совпадала с жизнью Савелия:  рано
потеряла  родителей,  затем  детдом,  трудная  жизнь   после   детдома   и
эмоциональный срыв, окончившийся лишением свободы... Этот ночной  разговор
настолько сблизил их, что они казались друг другу родными. Шура  и  Сережа
предлагали различные варианты устройства его будущей жизни. Это  не  могло
не растрогать Савелия, и был момент, когда он с трудом удержал слезы...
     Спать они разошлись в четвертом часу. Савелий мгновенно уснул.
     Он проснулся от ощущения,  что  на  него  кто-то  смотрит.  Не  сразу
сообразив, где находится, Савелий прислушался, не решаясь открыть глаза.
     - Розочка, не мешай дяде Савел