ою видел...
     Савелий сразу понял, что это и есть "гонец", и едва - не  рассмеялся:
прислали Геракла на расправу...
     - Чего скажешь хорошего, земляк? - ухмыльнулся он.
     - А мы и вправду земляки, из Москвы я! - Последние слова тот произнес
шепотом: - Можешь отойти на пару минут?
     - Миша, я сейчас: пусть остынут немного... Мужик прошел вперед  между
стопками готовых деталей и подошел ближе к окну, где они были  сокрыты  от
посторонних глаз.
     - Ну, слушаю! - повернулся Савелий к нему. Он был  спокоен:  вряд  ли
этот мужик должен был с ним что-то  сделать,  об  этом  даже  смешно  было
подумать...
     - Я только почтарь: вопросы можешь мне  не  задавать,  известие  несу
через третьи руки! -  Его  губы  чуть  подрагивали,  он  был  явно  чем-то
напуган.
     - Не боись, говори! - успокоил его Савелий. - Или письмо есть?
     - Нет, ксивоты нет, только карточка и на словах... - Он  явно  тянул,
чего-то боясь.
     - Говори, сказал же  -  не  трону!  -  повторил  Савелий,  но  и  сам
почувствовал волнение.
     - Но учти, не я это говорю, а то, что было в ксиве:  зашмонали  ее  в
Ярославле, хотели и карточку, но я слезами вымолил...
     - Хватит тянуть - оборвал Савелий.
     - Ну смотри, обещал... "Если вякнешь что, за ним отправишься...", там
еще были слова, но я забыл, прости уж... - Он поежился, нехотя сунул  руку
в карман и вытащил фотографию.
     Савелий взял ее в руки и вдруг побледнел, застонал,  как  от  сильной
боли во всем теле, ноги стали ватными... На фотографии был его друг Виктор
Варламов. Фотография была цветная и  снята  довольно  умело:  несмотря  на
пробитое в нескольких местах тело  Виктора  и  изуродованное  лицо  его  с
обрезанными ушами, Савелий сразу узнал своего бывшего сержанта... В глазах
у него потемнело, словно в цехе  выключили  свет,  одеревеневшее  тело  не
подчинялось своему хозяину... Так он  стоял  несколько  минут...  А  когда
пришел в себя, то мужика рядом не было: испугавшись нечаянной расправы, он
моментально исчез...
     В полной прострации, ничего, не видя  перед  собой,  Савелий,  словно
робот, подошел к прессу и начал вставлять в него подряд то, что попадалось
под руку, не обращая внимания, что там уже лежат детали стола.
     Удивленный Мишка ничего не мог понять,  но  и  помешать  не  решался:
вдруг Савелий  специально  задумал  сделать  что-то?  В  это  время  рядом
проходил Кривой, и Мишка подбежал к нему. Тот  с  полуслова  все  понял  и
бросился к Савелию:
     - Не включай, Бешеный!  Не  включай!  Но  Савелий,  словно  не  слыша
ничего, уже опустил рычаг вниз, полки начали сдвигаться друг  к  другу,  и
вскоре раздался хруст исковерканных деталей.
     Подскочив к рубильнику. Кривой вернул ручку назад, и пресс, удивленно
взвизгнув, начал работать в обратном направлении.
     - Ты что, Бешеный? Ведь снова могут в трюм загнать! - закричал  он  и
вдруг рассмотрел лицо Савелия. - Что с тобой? Ты болен?
     Савелий  явно  не  понимал  его.  Он  был  невменяем.  Глаза  пустые,
отсутствующие...
     - Тебе плохо? - спрашивал Кривой и беспомощно оглядывался. -  Ты  иди
на воздух! Иди, мы тут сами управимся! Иди! Проводи его, Мишка!  -  кивнул
он напарнику Савелия, а сам  стал  быстро  вытаскивать  сломанные  прессом
детали...
     Очутившись на улице, Савелий остановился как вкопанный  и  недоуменно
посмотрел на Мишку, поддерживающего его за локоть.
     - Чего тебе? - нахмурился Савелий.
     - Да ничего; Садка, тебе плохо стало, вот я и...
     - Все нормально, иди! - отстранился от него Савелий и медленно  пошел
в сторону деревянных ящиков для снарядов. Пройдя привычной  дорогой  между
ровными рядами, он вдруг остановился и резко ударил  кулаком  в  ближайший
ящик. От сильного удара доска  хрустнула,  и  этот  звук  подстегнул  его:
Савелий стал крушить ящики направо и налево, вкладывая в удары кулаков всю
свою ярость... Несколько секунд продолжался этот странный "бой"...  С  рук
закапала кровь, но он не обращал на  это  внимания,  продолжая  крушить  и
крушить... В какой-то момент он резко, так же как и начал,  остановился  и
осмотрелся вокруг: несколько ящиков  были  буквально  искрошены  в  щепки.
Неожиданно он захохотал, истерично, навзрыд... Оборвав смех,  взглянул  на
окровавленные кулаки и зло прошептал:
     - Крови захотели? Так вы ее  получите!  Ждите  ответа!  -  Он  громко
крикнул: - У круг, робяты! У круг! - Подпрыгнув, он ударил ногой  ветошку,
и несколько ящиков повалились прямо на рельсы железной дороги...
     - Кто там с ума сходит? - раздался чей-то старческий голос, и Савелий
вышел из-за штабеля. - Это ты, Бешеный? Что же так неаккуратно?. Прямо  на
рельсы... - извиняющимся тоном запричитал появившийся  старик.  -  Вот-вот
вагоны подадут под погрузку... Хоть отмашку подавай!..
     - Под погрузку? - спросил вдруг Савелий. - Ящиков, что ли?
     - Да нет,  ящики  уже  днем  загрузили  и  запломбировали...  Бункере
опилками пора освобождать, а то пожарники цех могут остановить! -  Старик,
одетый в желтую куртку, стал освобождать рельсы от ящиков и  складывать  в
штабеля.
     Немного подумав,  Савелий  принялся  ему  помогать:  быстро  и  ловко
подхватывал тяжелые ящики и забрасывал наверх.
     - И когда их будут подавать? - как бы  между  прочим  поинтересовался
он.
     - В два часа, думаю, будут уже под погрузкой, а что?
     - Так что же ты суетишься: тут можно все ящики перекидать...
     - Да мне еще в цех нужно зайти, чтобы людей на бункере оставили, а то
снимут вторую смену - ищи тогда: они в третью сегодня не работают...
     - Вся фабрика, что ли? - насторожился Савелий.
     - Да нет - только первый цех... План слудили, вот и дали им  отгул...
- Старый зек быстро устал от тяжести ящиков, задохнулся.
     - Черт тебя взял с этой погрузкой: поспать хотел, а теперь ищи другое
место - менты понабегут, не дадут покоя...
     - Не-е-е... чо  им  здеся  делать?  Опилки  не  ящики  -  куды  в  их
спрячешься: враз на выезде пикой проткнут... Я здеся червонец добиваю и не
слыхал,  чтобы  кто-то  решился  на  такое,  -  деловито  пояснил  старик,
забрасывая последний  ящик.  Удовлетворенно  осмотревшись,  он  благодарно
взглянул на  Савелия.  -  Спасибо,  земляк,  за  помощь!  Можешь  спокойно
отдыхать: никто не помешает... Разве прапор  какой,  с  обходом...  так  я
маякну, ежели что... - Кивнув, он направился в сторону первого цеха...



        РЕШЕНИЕ

     Савелий долго смотрел ему вслед, подытоживая  услышанное.  Он  сразу,
едва старик заговорил о подаче  вагонов,  вспомнил  ночной  разговор  двух
зеков: все подтвердилось, и Савелий понял, что это его единственный  шанс!
Приняв решение, он почувствовал нервную дрожь, которая появлялась у  него,
когда предстояло испытать какую-нибудь опасность. Все  нервы  на  пределе,
мозг  обостренно  работает,  призывая  на  помощь  вес   скрытые   резервы
организма. Первым делом нужно пойти к мастеру...
     Когда он вошел в цех,  раздалась  сирена,  оповещающая  об  окончании
работы второй смены. Савелий вздрогнул и громко матернулся  в  адрес  тех,
кто придумал этот идиотский гудок, ревущий по любому поводу и заставляющий
вздрагивать всякого зека. Никак к нему не привыкнешь и никуда от  него  не
спрячешься...
     Старый мастер уже выходил из кабинета, переодевшись в чистый костюм.
     - А, тезка?! - с улыбкой сказал он. - Хорошо, что  я  тебя  встретил:
вот, отдашь бригадиру свое освобождение на три дня, - протянул он  Савелию
листок.
     - Петрович, ты уж  извини  меня,  перегрелся  малость...  Так,  нашел
что-то... - смущенно выдавил Савелий.
     - Да чего там,  я  донимаю...  -  Мастер  даже  растрогался  от  слов
Савелия. - Что не берешь бумагу-то?
     - Да остаюсь я! И во  вторую,  и  вообще:  план-то  нужно  делать!  -
Савелий не мог смотреть в глаза мастеру, хотя и понимал,  что  видит  его,
возможно, в последний раз.
     - Ну в хорошо! - облегченно вздохнул тот. - Хорошо, коли так! А то  я
даже  переживать  начал...  Может,  отдохнешь  все-таки?  План  планом,  а
здоровье важнее!
     - Потом... как-нибудь...
     - Ну гляди, тебе виднее... Понадобится, скажи только... Ладно,  пойду
внесу в заявку  на  вторую  смену...  тьфу,  черт  -  третью,  совсем  все
попутал... Старею!
     - Спасибо вам за все, Савелий Петрович!  -  сказал  вдруг  Савелий  и
крепко пожал старому мастеру руку, чем снова смутил его.
     - Чего там... - Он ссутулился, словно  от  незаслуженной  награды,  и
медленно пошел к выходу...
     - Как ты, Сайка? - осторожно спросил подошедший Мишка.
     - Нормально! - С веселой злостью Савелий  хлопнул  его  по  плечу.  -
Нормально!.. Пошли вкалывать: план нужно делать, план!
     Приняв решение, Савелий ни о чем не хотел думать и спокойно углубился
в работу, изредка бросая быстрые взгляды  в  электрические  цеховые  часы.
Тот, кто не знал Савелия, мог бы подумать,  что  видит  робота:  настолько
отточены были его движения, ни одного лишнего... Монотонный  ритм  менялся
только тогда, когда включался пресс, заполненный деталями,  и  нужно  было
проследить, чтобы не с®ехала ни одна шпоновая "рубашка",  или  добавить  в
ведро клея, чтобы долить в станок  с  прижимными  валиками,  или  намочить
платочек холодной, водой, чтобы смочить  слезившиеся  от  едких  испарений
глаза.
     Казалось, ничего вокруг Савелия не интересовало и он ничего не видел.
Но это только  казалось:  он  даже  заметил  квадратную  фигуру  Угрюмого,
сосредоточенно задумавшегося  и  промелькнувшего  в  нескольких  шагах  от
него... Видно, тоже готовятся! Ага, вон к нему подошел какой-то щупленький
зек  с  туберкулезным  лицом  и  нервно  бегающими  глазами.  Взглянув  по
сторонам, они пошли за штабеля деталей...
     Спокойно, без суеты Савелий велел  Мишке  присмотреть  за  прессом  и
направился к тому месту, куда скрылись  зеки:  может,  что-то  изменилось?
Подойдя с другой стороны штабеля, он стал перекладывать с места  на  место
мебельные детали, стараясь не производить лишнего шума, чтобы прислушаться
к разговору.
     - Все нормально! - пробасил Угрюмый. - Что с Браконьером?
     - Ништяк! Сам прибежал! - приглушая голос, отозвался второй.
     - Да ты что? - Угрюмый нервно хохотнул.
     - Я же говорил тебе, что подключил корейки! Он, оказывается,  большой
любитель рамса! Вот и  залетел,  а  отмазаться  нечем!  Что  делать?  Хоть
девочкой становись!
     - Скорее бабушкой! - фыркнул Угрюмый. - Ему ж лет тридцать... до ста!
     - Во-во! Он ко мне и прибег... на  цирлях!  Бух  в  ноги.  "Спаси!  -
кричит. -  Девственность  нарушат!  Как  не  помочь  старому  человеку?  -
Плюгавый ехидно усмехнулся. - Весь чай и пришлось за него отдать...
     - Здорово! С его-то курками... - воскликнул Угрюмый.
     -  Тихо  ты!  -  оборвал  его  противный  голос.  -   Верещишь,   как
потерпевший! Все! Через полчаса будь на месте, разбежались!
     Савелий быстро, чтобы не обратить  на  себя  их  внимание,  отошел  в
сторону и направился к прессу. Он специально работал и заставлял  работать
Мишку без перерыва,  чтобы  прогнать  все,  что  им  навезли.  Нужно  было
выиграть пару часов перерыва, чтобы никто не начал его разыскивать  раньше
времени... Когда последняя партия была готова, Савелий взглянул  на  часы:
оставалось  пятнадцать  минут  до  назначенного  времени,  и   он   устало
потянулся:
     - Мишка, у меня дело есть... Один сможешь вытащить детали из  пресса,
когда остынут?
     - Базар тебе нужен?! - весело отозвался тот. - Это же не крышка стола
- боковинки! Выкину!
     - Тогда я пошел... Можешь поспать пару  часов:  раньше  вряд  ли  что
подкинут!
     - Где где будешь, если что? Там же?
     - Люблю на воздухе... - Он вдруг подошел к пацану,  посмотрел  в  его
глаза. - Ну что, скучно работать?
     - С тобой нет! - серьезно ответил тот и широко улыбнулся.
     - Всегда смысл придумывай, тогда с любым легко будет и... не  скучно!
- Савелий похлопал его по плечу и пошел к выходу...
     Когда он вышел, то сразу увидел пожилого  зека  в  желтой  куртке,  с
красным флажком в руке. Внимательно поглядывая  по  сторонам,  он  шел  по
рельсам, а за ним, вдоль цехов, двигался состав из нескольких вагонов. Все
были крытыми, кроме одного, который был чуть ниже остальных и  без  крыши.
Когда этот вагон поравнялся с лентой транспортера, выступающего  из  цеха,
пожилой зек сделал круговые движения флажком, подавая  знак  машинисту.  В
ответ раздался  гудок  тепловоза,  и  состав,  заскрипев  вагонами,  резко
затормозил. Стрелочник зашел в первый цех,  а  Савелий,  несколько  секунд
помедлив, словно окончательно решая,  как  быть,  вынул  из  кармана  фото
истерзанного друга и, как бы приняв "допинг", решительно подошел к военным
ящикам, вытащил из-за них специально приготовленную  широкую  доску  метра
три длиной и, закинув на пледа, пошел в сторону состава.



        ПОБЕГ

     Остановившись у  открытого  вагона,  поглядел  по  сторонам:  нет  ли
постороннего глаза, вскочил быстро на сцепку вагонов, поставил рядом доску
и легко взметнулся на  борт  верхом.  Подтянув  доску  к  себе,  осторожно
опустил ее внутрь вагона и мягко спрыгнул за ней. Часть вагона  освещалась
прожекторами с вышек, но часть была погружена в  темноту.  Опустив  плашмя
доску, Савелий встал в тень, чтобы перевести дыхание.
     Едва он замер, как  снаружи  послышался  какой-то  шум,  приглушенные
голоса. Стиснув  зубы,  Савелий  напрягся  от  злости:  неужели  проклятый
стрелочник-зек обманул и сюда подошли  менты?  Сбежать  незаметно  уже  не
удастся... Ладно, будь что будет!..
     Кто-то начал подниматься на борт вагона: Савелий услышал шарканье ног
о вагон. Сволочи! Видно, кто-то увидел, как он сиганул сюда!  Ну,  он  вам
сейчас устроит представление! Хоть позабавится! Он уже сделал  шаг,  чтобы
неожиданным криком напугать ментов, но тут на фоне сероватого неба  увидел
фигуру  тощего  зека,  который  несколько  минут  назад   разговаривал   с
Угрюмым... Значит, решились, все-таки! Савелий только сейчас поверил в то,
что они пойдут в бега!
     Плюгавый  спрыгнул  на  дно   вагона,   громко   стукнув   каблуками.
Прислушался. Савелию он был очень хорошо виден в свете прожектора.  Вокруг
было тихо. Вскоре на борту появился Угрюмый.  Сначала  он  бросил  первому
какой-то мешок, который тот неуклюже поймал. Потом забрался сам.
     Неожиданно  плюгавый  заметил  темный   силуэт   Савелия.   Испуганно
вскрикнув, выхватил что-то из кармана:
     - Кто здесь?
     Савелий понял, что нужно  что-то  предпринять,  чтобы  не  привлекать
лишнего шума и успокоить ретивого туберкулезника. Внимательно наблюдая  за
его рукой, он спокойно отозвался:
     - Угрюмый, скажи ему, чтобы не суетился!
     - Кто ты? - настороженно спросил тот. - Выйди на свет! Савелий шагнул
в луч прожектора.
     - Откуда меня знаешь? - Лицо Савелия ему было незнакомо.
     - Кривой тебя показывал, - добродушно улыбнулся Савелий.
     Пожав плечами. Угрюмый недоуменно поморщился и взглянул на плюгавого.
Тот со злостью прошипел:
     - И чего тебе здеся надо? Пасешь за нами, что ли? - Он нервно  зыркал
глазами по сторонам.
     - Я не из тех, кто пасет! Понял? - рассердился  вдруг  Савелий.  -  А
здесь я, думаю, за тем, за чем и вы! И не шипи на меня: пуганый!
     - Ты погляди на него, Угрюмый! - Плюгавый  ехидно  прищурился  и  еще
быстрее завращал глазами.
     - Пуганый? А я счас проверю... - Он стал медленно поднимать руку.
     - Погоди, Тихоня! - с тревогой произнес Угрюмый и,  что-то  прошептал
ему на ухо. Потом повернулся к Савелию: - Ты, случаем, не Бешеный?
     - И что дальше? Приятели многозначительно переглянулись.
     - Отвечай, когда спрашивают! - негромко рыкнул Тихоня.
     - А ты у Аршина поинтересуйся: он в курсе! - недобро ответил Савелий.
     Плюгавый, видимо, не захотел вдаваться в подробности и  снова  поднял
руку с какой-то ручкой.
     - Не надо, Тихоня! - взволнованно зашипел Угрюмый.
     - Надо! - упрямо отозвался тот, останавливая  руку  на  уровне  груди
Савелия, внимательно наблюдая за реакцией незнакомца.
     Савелий внутренне собрался и был  готов  к  мгновенному  прыжку.  Его
мысли были заняты только одним: что у Тихони в руке? Нож? Выкидыш? Или...
     Неожиданно Тихоня чуть ответ  руку  в  сторону...  раздался  какой-то
металлический щелчок,  и  в  нескольких  сантиметрах  от  лица  Савелия  в
деревянный борт впился узкий стальной клинок...
     Даже  не  вздрогнув,  Савелий  спокойно   повернулся,   взглянул   на
смертельную сталь, взялся двумя пальцами: негромко хлопнув, кусок  тонкого
лезвия остался в его руках.
     - Тонкая работа... - заметил он. Снова раздался  знакомый  щелчок,  и
стальной клинок вонзился с другой стороны от  Савелия.  Савелий  оставался
невозмутимым.
     - Я ж тебе  сейчас  в  лоб  всажу!  -  неуверенно  взвизгнул  Тихоня,
озадаченный поведением незнакомца.
     Савелий совершенно спокойно повернулся к ним спиной и... помочился  в
угол вагона...
     - Да говорю тебе,  это  Бешеный!  -  воскликнул  Угрюмый,  облегченно
вздохнув.
     - Ладно... - Тихоня несколько секунд смотрел на Савелия. Он  был  рад
такому исходу. - Ладно, имеешь право...
     Сунув "стреляющий"  предмет  в  карман,  он  подошел  к  Говоркову  и
протянул руку для знакомства:
     - Тихоня!
     - Бешеный! - усмехнулся Савелий и небрежно отбросил его руку. - Потом
лобызаться будем: время не ждет! "У круг, Рабаты! У круг!"
     - Тьфу, черт! И то правда... - сказал Тихоня, хотевший обозлиться  на
брезгливый жест Савелия. - Брезент, Угрюмый!
     - Да вот же, под  ногами!  -  Угрюмый  ухватился  за  край  небольшой
скатки. - Помоги, Бешеный!
     Они быстро раскатали брезент, и Савелий сунул под него свою доску.
     - Зачем тебе она? - удивился Тихоня.
     - Идиоты! - ругнулся Угрюмый, сразу догадавшись. -  Все  обдумали,  а
про штыри забыли: прикрыться-то нечем!
     - Ништяк, Бешеный! - обрадовался Тихоня и быстро полез под брезент. -
Угрюмый, рюкзак сунь мне!
     Угрюмый взял бутылку, стоящую в сторонке, и побрызгал из нее  вокруг,
даже на стенку вагона, по которой они спускались сюда.
     - Ты тоже здесь лез? - спросил он Савелия.
     - Ну... К чему это? - кивнул он на бутылку, от  которой  несло  едким
запахом лака.
     - От  собачек...  -  усмехнулся  Угрюмый.  -  Чтоб  не  облаяли...  -
Приподняв брезент, он вылил там остатки.
     - Мы ж задохнемся здесь через пару часов!
     - Через пару часов мы в речке  купаться  будем!  -  отозвался  весело
Тихоня из-под брезента.
     Угрюмый приподнял край брезента  и  кивнул  Савелию,  который  быстро
юркнул к Тихоне и устроился под доской: головой к голове.
     - Шустрее, Угрюмый, сейчас погрузка начнется! - торопил  его  Тихоня.
Расправив брезент. Угрюмый последовал к ним.
     - Ты хотя бы голову спрячь  под  доску,  есть  место!  -  посоветовал
Савелий.
     - Ничего, и так ништяк: я везучий! - хмыкнул тот и хотел  еще  что-то
добавить, но тут визгливо  заскрипел  транспортер  и  вскоре  по  брезенту
что-то застучало. Было такое впечатление, будто тяжелые капли воды ударяли
по натянутым бокам барабана, а потом обрушился целый поток.
     Такая тяжесть навалилась сверху на  доску,  что  дышать  сразу  стало
трудно. Невозможно было  высчитать,  сколько  продолжалась  загрузка:  эти
минуты показались Савелию часами...



        ПОГРЕБЕННЫЕ ЗАЖИВО

     Наконец скрип прекратился. Стало так  тихо,  что  с  непривычки  даже
жутковато,  тишина  нарушалась  лишь  тяжелым  дыханием   трех   беглецов.
Жутковато было и ощущать над собой полутораметровый  слой  опилок,  как  в
могиле. Дышать становилось все труднее,  от  нехватки  воздуха  стучало  в
висках. Ко всему  добавлялся  мерзкий  запах  лака.  Руки,  придерживающие
доску, немели от напряжения, пот ручьями струился по всему телу.
     - Чего они тянут, подлюки! -  ругнулся  Тихоня.  Словно  услышав  ег