вья  -  сорок!
Мороз  -  с-орок!  Кругом  -  сорок!  А  Мишка  часто  в  тайгу   убегает,
порезвиться... он, видно, и наткнулся на эту ледяную статую. Мишка никогда
больше суток не пропадает в тайге, а  тут  нет  и  нет  -  совсем  пропала
собака, как сквозь землю провалилась. Егор уж думал, что задрал медведь, а
недели через три они и заявляются вдвоем с Антоном. Вот тогда-то и  узнали
все про нашего Милку!.. А как он с  Егоринкой  нянчился!  Поверьте,  лучше
всякой няньки? Помощничек ты мой! Варя снова потрепала пса за ухо.
     - Хороший песик! Хороший Мишутка!..  Хора...  Ой!  -  всплеснула  она
руками. - Совсем заболталась! Настьку-то давно пора  доить...  Да  и  вас,
должно, утомила.
     - Что вы? - искренне воскликнул Савелий. - Нисколечко! -  Затем  тихо
произнес: - Спасибо тебе, Варя! Огромное тебе спасибо?
     - Да за что же, Господи!
     - За все! За то, что спасла! Зато, что верность хранишь! - Его  голос
вдруг дрогнул.
     Девушка задумчиво посмотрела ему в  глаза,  медленно  подошла  ближе,
постояла рядом и неожиданно даже для себя самой ласково  провела  пальцами
по его волосам. Вздрогнув от этого  прикосновения,  Савелий  хотел  что-то
сказать, но Вари уже не было...
     Не показалось ли  ему  это  нежное  прикосновение?  Не  выдал  ли  он
желаемое за действительное? Хотя... Ну прикоснулась, ну и что? Что с того?
Жалеет, видно, как всякого больного, убогого...
     Савелий взглянул, на Мишку, который тоже поднялся на ноги и посмотрел
на него, потом на дверь, где  скрылась  его  хозяйка,  снова  на  Савелия,
вильнул хвостом, ткнулся ему в руку холодным носом,  словно  извиняясь,  и
важной походкой отправился за Варей.



        ГОВОРКОВА Я БЕРУ НА СЕБЯ

     Белый "Мерседес", умело лавируя  среда  огромного  скопления  стоящих
легковых машин на огороженной площадке перед Лужниками,  припарковался  на
свободном месте у плотных кустов аллеи. За рулем сидел Владимир  Андреевич
и нетерпеливо поглядывал в зеркало заднего вида. Ждать долго не  пришлось:
вскоре подошел тот самый полковник милиции, который  приезжал  к  нему  на
виллу. Сейчас он был одет в темно-серый костюм и  ничем  не  отличался  от
окружающих. Ни слова не говоря, он сел на заднее сиденье "Мерседеса".
     - Итак? - нетерпеливо буркнул Владимир Андреевич.
     - Скорее всего. Говорков жив!
     - Ну?
     - Поиски безрезультатны: как в воду канул!.. Все осложнилось тем, что
у него... точнее у них, есть карта.
     - Какая карта?
     - Таежник один нарисовал,  кличка  Браконьер,  Антон  Родин...  -  Он
вытащил из кармана пиджака кусок материи. - Вот, точная копия. Дело в том,
что у него  в  тайге  несколько  тайников-убежищ,  с  провизией,  оружием,
одеждой...
     Владимир  Андреевич  молчал,  угрюмо  рассматривая   карту-самоделку.
Молчал так долго, что полковник начал нетерпеливо поглядывать на часы.
     - Ты что, спешишь?
     - Нет-нет, что ты! - сразу возразил он.  -  Есть  одно  дело,  но  не
спешное, подождет!
     - Вот именно. Насколько точно все это?
     - Точнее не бывает!
     - Сколько лет Браконьеру?
     - Трешник дали!
     - Возраст спрашиваю, а не срок!
     - Шестьдесят семь... А что?
     -  По-моему,  пожил  свое...  -  Владимир  Андреевич   посмотрел   на
полковника в упор. - Как думаешь?
     - Но...
     - Ты можешь гарантировать, что он еще  кому-нибудь  не  нарисует  эту
карту? - Он зло прищурился.
     - Нет, конечно... - вздохнул полковник. - Попробую...
     - Пробовать жену свою будешь! Понял?
     - Хорошо, все будет в норме!.. Адвокатша  в  розыске...  -  осторожно
проговорил он.
     -  А  что  это  ты  разволновался?  Успокойся,  ее-то  не  найдут!  -
ухмыльнулся Владимир Андреевич. - Всех ее клиентов проработали?
     - Всех, кто был записан книге приемов и кого удалось  восстановить...
ничего существенного...  Все,  кто  проходил  по  делу  Говоркова,  взяты,
находятся под следствием...
     - За них-то я не переживаю... -  задумчиво  проговорил  он.  -  Разве
только за Бриджит... Учти, она тоже на твоей совести... Ты живешь, пока  я
живу, помни об этом!
     - Разумеется... - поспешно согласился полковник.
     - Говоркова я  возьму  на  себя...  -  Владимир  Андреевич  задумчиво
посмотрел еще раз на карту и сунул ее в карман.
     - А что ты так "заботишься" о нем? Он же вроде молчит.
     - Молчит? Я эту породу знаю... Сегодня молчит, а завтра -  заговорит!
Его дружок перед смертью угрожать мне стал!.. А  если  он  успел  трекнуть
своему приятелю? Береженого и Бог бережет! Я не могу  рисковать!  А  ты  и
подавно! Понял? -  с  угрозой,  но  ехидно  улыбаясь  проговорил  Владимир
Андреевич. - Или, может, я сгущаю?
     - Если судить по адвокатше, у которой я нашел в записях твою фамилию,
то... Все-таки у тебя дьявольская интуиция, Володя.
     - Интуиция и расчет! Я у советских органов учился: то не с нами,  тот
против нас!. - Довольный, он рассмеялся...



        РАЗБОГАТЕЕШЬ - ОТДАШЬ

     Варя   оказалась   права:   Савелий   действительно   начал    быстро
поправляться. Вскоре она освободила от бинтов грудь  -  дышать  ему  сразу
стало легче. Савелий решил, что пора потихоньку  восстанавливать  ослабшие
от  болезни  мышцы.  Постепенно,  увеличивая  нагрузку,  стал  сгибать   в
разгибать ноги в коленях, поднимать ноги, нагружая и мышцы  пресса.  Когда
Вари не было в комнате, он качал и качал ноги до тех пор, пока все тело не
покрывалось потом. Однажды, пока Варя занималась хозяйством во  дворе,  он
попробовал встать с кровати. Поставил перед собой  цель  дойти  до  трюмо,
которое находилось в пяти шагах. Уж очень хотелось  взглянуть  на  себя  в
зеркало и узнать, во что он превратился.
     Осторожно спустив нагие кровати, Савелий,  напрягая  все  силы,  сел.
Это, казалось бы,  простое  дело,  отняло  у  него  много  времени.  Пьяно
кружилась голова, молотом стучало  в  висках...  Несколько  минут  Савелий
сидел неподвижно, восстанавливая силы, чтобы накопить  их  для  следующего
"броска".
     Отдышавшись и думая, что готов к дальнейшим действиям,  он  ухватился
обеими руками за спинку кровати, рывком выдернул вверх свое  малопослушное
тело... и комната завертелась каруселью.
     В этот день Савелий больше не пытался встать на ноги,  однако  первая
неудача подстегнула и заставила его еще упорнее тренировать ноги, лежа  на
кровати. Только через три дня он решил сделать  вторую  попытку.  Савелий,
конечно, знал, что первые шаги дадутся ему нелегко.  И  на  этот  раз  ему
удалось только несколько минут простоять  на  ногах,  с  трудом  удерживая
равновесие...
     Прошло еще две недели  упорных  тренировок.  И  пятая  попытка  стала
удачной. Савелий добрался до  цели:  оказался  перед  трюмо.  То,  что  он
увидел, ужаснуло: обросший, черты лица заострились, под  глазами  огромные
синяки... Но особенно расстроил Савелия огромный шрам,  пересекавший  едва
ли не все лицо...
     - Хорош, нечего сказать!  -  скривился  он,  внимательно  разглядывая
себя. Савелий пятерней попробовал  пригладить  спутавшиеся  волосы,  затем
решил не терять времени и,  воспользовавшись  тем,  что  стоит  на  ногах,
потихоньку начал делать  упражнения,  которые  были  недоступны  лежащему.
Конечно, самое трудное будет восстановить больную ногу. Закусив губу, стал
нагружать больше всего именно ее. Каждый день, выбирая любой момент, когда
Вари не было, он занимался и  вскоре  почувствовал,  что  нога  становится
более устойчивой и более надежной, а шина стала только мешать.
     Настал день, когда Варя решила наконец снять шину. Разбинтовав  ногу,
она помассировала ее, потом неуверенно произнесла.
     - Ну что, попробуем потихоньку встать?
     - Попробуем! - Савелий резко поднялся с кровати.
     - Обнимите меня за плечи! - приказала Варя и обхватила его за  талию.
- Дано бойтесь, как следует опирайтесь, выдержу! -  сердито  бросила  она,
заметив, что Савелий еле прикасается к ней. Они сделали несколько шагов.
     - Молодец!.. Хорошо!.. Умница!.. Очень хорошо!.. -  подбадривала  его
Варя. - Не больно?
     Конечно же, ему было приятно держать Варю за плечи, но  и  стыдно  за
обман, и он смущенно отстранился.
     - Варя, я сам попробую.
     - Может, рановато?
     - В самый раз! - упрямо заявил он и решительно сделал шаг.
     Чуть прихрамывая, медленно прошелся по комнате. Не веря своим глазам,
девушка с восторгом воскликнула:
     - Вот это лекарства!
     - Ну да - чудо-мазь! - чуть ехидно заметил он.  -  Пойду  на  воздух:
подышу немного...
     - На крыльцо выйдешь, будь осторожнее - придышись сначала!..
     Савелий действительно едва не потерял сознание  от  свежего  осеннего
воздуха. Несколько минут он держался за перила  крыльца.  Легко  кружилась
голова, и состояние напоминало то, какое  бывает  после  стакана  крепкого
вина.... Было прохладно, и Савелий зябко передернул плечами.
     - Не простудись, смотри... Вот, надень! - Варя,  все  время  стоявшая
рядом и следившая за ним, протянула ему светло-голубой свитер.
     - Спасибо, не надо! - неожиданно сконфузился Савелий.
     - Чего там не надо, надевай!  -  Она  сунула  свитер  ему  в  руки  и
вернулась в дом, недоумевая, что снова вдруг перешла на "ты"...
     Повертев свитер в руках, Савелий натянул на себя и спустился во двор.
В этот момент подскочил Мишка, как-то странно  поглядел  на  него,  словно
удивляясь чему-то. Подошел  ближе,  обнюхал  тапочки  Савелия,  потом  его
пижаму, снова посмотрел с некоторым недоумением и вдруг  ткнулся  носом  в
свитер. С радостным лаем, суетливо пес прыгал около  Савелия,  всякий  раз
норовя прикоснуться носом к свитеру.
     "Друг  ты  мой  сердечный!  -  едва  не  воскликнул  Савелий,   сразу
догадавшись, кому посвящаются эти радостные восторги Мишки. - Сколько  лет
прошло, .а ты все еще  помнишь  своего  хозяина!  Самого  лучшего,  самого
умного и надежного! Продолжаешь верить, что он еще может вернуться!"
     Савелию неожиданно стало  грустно  и  невыносимо  стыдно,  словно  он
присвоил  себе  что-то  и  незаслуженно  пользуется  тем,   что   ему   не
принадлежит.  Нет,  не  свитером,  не  пищей...   Это   касалось   чего-то
нематериального,  чего-то  такого,  что  невозможно  ощутить  физически...
отношение хозяйки ломанее забота, радость и ласка пса,  который,  вспомнив
своего хозяина, благодарен ему, Савелию, за это воспоминание и  готов  как
щенок прыгать вокруг него.
     Савелий стоял посреди двора и не видел, что Варя все это наблюдала из
окна: и то, как Мишка резвился вокруг Савелия, и его неожиданную печаль...
Девушка тоже все поняла в  подосадовала  на  свою  непредусмотрительность.
Распахнув окно, окликнула:
     - Савелий! Он вздрогнул от неожиданности, оглянулся.
     - Савелий, сними-ка свитер: не углядела, что с дырой дала, подштопать
надо... Я мигом!..
     Ни слова не говоря, он медленно  стянул  свитер,  подошел  к  окну  и
протянул варе, не глядя на нее. Она спокойно прикрыла окно, отошла в глубь
комнаты, и тут выдержка изменила ей:  прижав  свитер  Егора  к  лицу,  она
залилась слезами.
     Савелий не знал, что ему делать: хотелось провалиться  сквозь  землю,
скрыться куда-нибудь... Но куда? Куда  он  может  уйти  с  больной  ногой?
Чертова нога! Чертова ситуация! Стиснув  кулаки,  в  бессильной  злобе  на
себя, на людей, на тайгу, на весь мир,  он  беспомощно  огляделся  вокруг:
взгляд наткнулся на топор, небрежно вогнанный  в  колоду.  Рядом  валялись
напиленные чурки. Савелий подхватил топор  и  принялся  яростно  разрубать
чурки на  поленья.  Рубил  зло,  с  ненавистью,  словно,  разрубая  чурку,
разделывался с каким-то врагом. Каждый удар придавал ему новые силы...
     Пот струился по лицу, шее, стекал по спине, но Савелий не замечал  ни
пота, ни вздувшихся от непривычки пузырей на ладонях... Он рубил и  рубил,
рубил и рубил... Дважды приближалась к нему Варя, не решаясь  окликнуть...
Постояв минуту-другую, так  же  незаметно  удалялась  прочь...  Однако  не
выдержала: в третий раз подошла и тихо проговорила:
     - Тебе рано столько работать... Я воды согрела, идем,  солью.  Тяжело
дыша, Савелий вогнал топор в колоду.
     - Пойдем! - повторила Варя и положила ему руку на плечо.
     От этого прикосновения Савелий мгновенно ссутулился,  будто  на  него
опустился тяжелый груз. Постоял немного, выпрямился и медленно  повернулся
к  ней.  Повернулся,  чтобы  бросить  ей   в   лицо   что-нибудь   грубое,
непоправимое, но наткнулся на такой чистый и нежный взгляд, что запнулся и
ничего не смог сказать.
     - Ты что же, бороду репам отпустить? -  неожиданно  спросила  Варя  и
заразительно рассмеялась.
     - А что, не надо? - растерялся он.
     - Пока не  знаю.  -  Варя  прищурилась,  пытаясь  представить  его  с
бородой, и пожала плечами. - Может, и ничего будет...  А  хочешь,  я  тебя
подстригу?..
     - Хочу, - ответил он и улыбнулся. - А мытье как же?
     - А мокрые волосы даже лучше подстригать. Савелий вынес из дома ведро
с теплой водой, поставил на крыльцо, оголился по  пояс  и  начал  обмывать
потное тело, пофыркивая от удовольствия.
     - Наклонись ниже! - скомандовала Варя и решительно  стала  намыливать
его широкую спину. Потом опрокинула  остатки  воды  на  него  и  протянула
мохнатое полотенце. Наблюдая, как Савелий растирается, она вдруг спросила:
     - Спортом занимался?
     - Не столько спорт, сколько армия и флот! - Он рассмеялся. - Надо  же
- в рифму... - Шутливо поиграв бицепсами, он взял рубашку.
     - Иди за мной!.. - бросила Варя. Пожав плечами, он медленно  поплелся
за ней.
     - Вот, одевай! - указала она на одежду, аккуратно сложенную на столе:
клетчатая рубашка, брюки, кожаная куртка... Перехватив его взгляд, тут  же
добавила. - Это все новое...
     - Да... я не к тому, - попробовал оправдываться Савелий,  но  девушка
перебила:
     - Так и я не к тому! Одевай: разбогатеешь -  отдашь!  -  Варя  весело
улыбнулась. - Хотя дет, погоди.  Садись  сюда.  -  Она  поставила  посреди
комнаты стул, как раз напротив трюмо. Савелий недоуменно уставился на нее.
     - Господи, да стричь же тебя буду! - воскликнула Варя и прыснула,  не
выдержав его странного взгляда.
     Савелий расхохотался и плюхнулся на стул. Несколько минут они,  хитро
переглядываясь, заходились в судорожном смехе. Наконец успокоились, и Варя
взяла в руки ножницы.
     -  Мокрые  волосы  гораздо  удобнее  и  подстригать  и  укладывать  в
прическу... Какие мягкие! Добрый, значит... Савелий  ухмыльнулся,  и  Варя
сразу добавила:
     - В народе так говорят...
     Она быстро и умело подстригала, и Савелий с  удивлением  наблюдал  за
тем, как он меняется на глазах.
     - Ты что, и парикмахером работала?
     - Что, не нравится?
     - Что ты, наоборот! - восторженно возразил он, повернувшись.
     - Смирно сиди, а то ухо отстригу! - Она повернула назад  его  голову,
сделала последний взмах расческой, отошла и  придирчиво  оглядела  его  со
всех сторон. - А бороду все-таки лучше не надо! - И задумчиво добавила:  -
Я тебе уже говорила, что работала только медсестрой, а стригу я впервые...
Вас освежить?
     - Нет, побрить! - в тон ей ответил Савелий.
     - Побрить?! - У нее был  такой  растерянный  вид,  что  он  снова  не
выдержал и расхохотался.
     - Юморист! - укоризненно покачала  головой  Варя  и  быстро  принесла
бритвенный прибор.
     Как ни старался Савелий, как та осторожничал, а все-таки порезался, и
Варе пришлось оказывать ему "медицинскую помощь".
     - Горе ты мое! - вздохнула она, прижигая порез одеколоном.
     - Я всегда электрической брился... - начал оправдываться он.
     - Сказать надо было: есть и электрическая... Она  продолжала  держать
ватку на порезе и  вдруг  смущенно  опустила  глаза  и  густо  покраснела.
Сначала Савелий не понял причину ее смущения,  но  потом  и  сам  покрылся
румянцем: его рука случало прикоснулась к оголенному колену девушки...  Он
отдернул руку и  покраснел  еще  больше:  не  подумала  ли  Варя,  что  он
специально вольничает... Неизвестно, сколько бы продолжалось это  неловкое
молчание, если бы Мишка, поглядывающий  то  на  хозяйку,  то  на  Савелия,
неожиданно не заскулил. Варя вздрогнула, взглянула на пса и улыбнулась,  а
чтобы прервать странную паузу, деланно воскликнула:
     - Ну, Савелий, лет на десять помолодел... Совсем мальчик!
     - Скажешь тоже, мальчик! - по-детски  скривился  он  и  повернулся  к
зеркалу, а когда повернулся, чтобы сказать Варе спасибо, ее в комнате  уже
не было, а на него смотрел Мишка, виляя пушистым хвостом.
     "Все время исчезает незаметно... как фея: растворяется в  воздухе..."
- грустно улыбнулся Савелий.



        ПРАВДИВА ЛИ ВАРЯ С НИМ?

     Каждое утро Савелий начинал теперь с физзарядки на улице, после  чего
принимался помогать Варе по хозяйству:  рубил  дрова,  носил  корм  скоту,
иногда занимался ремонтом- то подгнившее крыльцо, то забор надо подправить
и заменить дряхлую доску, а однажды  даже  пришлось  покопаться  в  дизеле
электростанции...
     Постепенно он  стал  забывать  о  своих  болячках,  и  только  иногда
покалывало ногу, хотя хромоты не осталось. До сих пор Савелий так ничего и
не рассказал о себе, делая вид, что  все  так  и  надо.  Однако  для  него
оставалось загадкой: почему Варя сама ни разу  не  попыталась  о  чем-либо
расспросить его. Он даже  и  предположить  не  мог,  что  Варя  интуитивно
чувствовала, что время расспросов пока не  наступило,  и  они  могут  быть
неправильно им истолкованы...
     Вот уже выпал первый снег, и тайга мгновенно оделась  в  новый  белый
пушистый наряд. Снегу навалило столько, что без лыж можно было провалиться
по пояс. За три дня до этого произошло одно существенное событие: по тайге
пронеслась страшная, разрушительной  силы  буря,  к  счастью,  лишь  краем
задевшая Варварину заимку. В тот день они с  Варей  отправились  на  озеро
Дальнее, но не проехали и пятнадцати минут, как Варя неожиданно настояла -
на возвращении. Савелий очень удивился ее об®яснению:  приближается  буря!
Погода стояла тихая, спокойная, на небе ни тучки! Но Варя по каким-то едва
уловимым признакам почувствовала ее приближение. Они были совсем  рядом  с
домом, когда начала бушевать стихия.  Сильный  ветер,  налетевший  невесть
откуда, стонал и гудел в  хвое,  трещали,  охали  и,  вскрикнув,  ломались
ветви, жалобно скрипели и натужно вздыхали деревья. Савелий обхватил Варю,
и они, с трудом преодолевая напор ветра, добрались наконец до дверей дома.
     Не прошло и пяти минут, как застонала земля от вывороченных  деревьев
и стала вздрагивать от удара падающих стволов. Из царства тишины  и  покоя
тайга превратилась в сущий ад. Это  продолжалось  более  трех  часов.  Все
прекратилось неожиданно, как и внезапно началось. Они с Варварой вышли  из
ворот заимки, которые не пришлось даже открывать: ворота  были  сорваны  с
петель и валялись метрах в двадцати. Какой же силы был ветер, что  перенес
пару десятков внушительных бревен на  такое  расстояние!?  Тайгу  было  не
узнать: лес сильно поредел, вывороченные с корнями, местами  переломанные,
деревья лежали, поваленные в одну сторону.
     Зрелище было не только  удручающим,  но  и  впечатляющим.  Этот  день
запомнился Савелию еще и тем, что он впервые увидел березовую сову.
     - Везунчик ты: сколько лет живу в  тайге,  а  ни  разу  не  удавалось
увидеть эту редкую птицу, - не без зависти заметила Варя.
     А к вечеру начался  сильнейший  снегопад.  Но  он  продолжался  всего
полчаса, - а еще через полчаса снег растаял, словно его и не было. Савелий
взялся ремонтировать ворота. Варя пошла в дом готовить ужин.
     С помощью гнедой Савелию удалось перетащить ворота назад, и  он  стал
восстанавливать   массивные   петли,   которые,   к   счастью,   оказались
неповрежденными. Когда ему удалось их  выпрямить,  он  заметил,  что  двух
штырей для крепления не хватает, и  пошел  спросить  Варю,  где  их  можно