самого кровь хлещет...
     - Из плеча, что ли?
     - При чем здесь плечо? По лицу... - Она полезла сумку.
     - А, поцарапался чуток... о ветку...
     - Сиди уж, о ветку! Хорошо еще, что он всю шкуру с тебя не содрал!
     - Ты была там? -  догадался  Савелий.  Вздохнув,  он  вытащил  что-то
завернутое в платочек - Варя  развернула  и  с  удивлением  посмотрела  на
Савелия.
     - Это - левое... Правого у него не было!.. Тебе нес: расквитался я за
Егора
     Она долго смотрела на окровавленный подарок.
     - Значит, он и тебя хотел украсть у меня? - задумчиво произнесла Варя
и всхлипнула. - Господи! Да что же это такое!
     Качая головой Варя  начала  обрабатывать  ему  рану  на  лице,  потом
стянула пластырем и обняла плечи. - Ну, здравствуй, Савушка!
     Ком подкатил к его горлу, не давая говорить. Справившись с волнением,
Савелий хрипло произнес:
     - Варя, я тебе должен многое сказать.  Нет,  не  многое,  все  должен
рассказать.
     - Не надо, милый, я все знаю... - Она прижала палец к его губам.
     Савелий обнял ее,  прижал  вздрагивающее  тело,  потом  приподнял  за
подбородок ее лицо и заглянул в  глаза,  полные  слез,  которые  светились
неподдельной радостью. Они, казалось, кричали: Люблю  тебя!  Люблю  и  все
знаю, все понимаю и готова все разделить с тобой - горе, беды и радость...
     И Савелий поверил этим глазам...  Поверил  и  жадно  прижался  к  ним
губами. Он в первый  раз  целовал  Варю...  Целовал  страстно,  ненасытно,
добели и головокружения.
     Они  сидели  на  снегу  и  молчали,  боясь   нечаянно   вспугнуть   -
неосторожным словом или  неловким  жестом  -  пришедшее  к  ним  ощущение:
ощущение удивительного счастья? Варила голова покоилась на его груди, а ее
рука, едва прикасаясь, гладила его волосы.
     - Встаем? - тихо спросила Варя.
     - Встаем...
     Варя обхватила его за плечи, помогая встать, но он вдруг застонал.
     - Что с тобой, милый?
     - Плечо... вывихнул, наверно.
     - Перевязать тебя нужно, а дом далеко, - нахмурилась она.
     - Идем, здесь рядом есть одно место! решительно воскликнул Савелий.
     - Рядом? - удивилась она.
     - Совсем рядом...
     Они быстро добрались до огромного дуба, и  Варя,  снова  взглянув  на
чудовищную тушу медведя, всплеснула руками.
     - Как же тебе удалось с ним справиться? - На глаза снова  навернулись
слезы. - Милый мой! Какой ужас! Когда я его увидела, чуть с ума не  сошла:
все повторилось до мельчайших подробностей... - Она прижалась к Савелию.
     - Все хорошо, родная, все хорошо! - Гладя ее, Савелий целовал  мокрые
глаза, а потом проговорил торжественным голосом: - Дамы и  господа!  Прошу
войти водворен!
     Савелий  был  совершенно  серьезен.  Артистично  взмахнув  рукой,  он
откинул кору и распахнул дверцу...
     - Как интересно! - Варя, как ребенок, захлопала в ладоши.  -  И  туда
можно войти?
     - Не только можно - нужно! - улыбнулся он. - Сначала я... -  Он  влез
внутрь и протянул руки, помогая забраться и ей.
     Засветив  лампу,  закрыл  дверцу  на  задвижку.  Варя  с   изумлением
осмотрелась, а Савелий разжег странной формы  керосиновую  печурку,  чтобы
стало теплее.
     - Как здесь просторно! Никогда бы не подумала,  что  внутри  пустота:
снаружи он выглядит таким здоровым и внушительным!  А  здесь  даже  лежать
можно с вытянутыми ногами...
     - Еще и  для  тумбочки  место  останется!  -  усмехнулся  Савелий.  -
Варечка,  взгляни  сюда.  -  Откинув  мешковину,   он   открыл   ящики   с
двухлитровыми банками.
     - Это же женьшень! - воскликнула она. - Теперь понятно, куда  спрятал
его Антон... - Взглянув на Савелия, пояснила: - За несколько лет до  своей
гибели Егор набрел на большое семейство этого корня. Ты что-нибудь  знаешь
о нем?
     - В общих чертах...
     - Этот корень, как его еще называют - корень жизни,  ценится  на  вес
золота. Лучше всего сохраняется в спиртовом  растворе.  Сам  раствор  тоже
обладает многими уникальными свойствами, которые не может  пока  об®яснить
даже  наука.  Вылечивает  от  многих  болезней,  предохраняет  от  раннего
старения и даже продлевает жизнь...
     - Продлевает жизнь? - усмехнулся Савелий.
     - Не веришь?
     - Не то что не верю... Удивляюсь. И что же дальше?
     - Ну вот, Егор обнес этот участок заборчиком, метку поставил. И раз в
год выкапывал несколько корней и сдавал государству. А  однажды  пришел  и
застал разоренное место: все было выкопано... Ты же знаешь, он был хорошим
охотником, да еще Мишка... Короче говоря, следы привели к  домику  Антона.
Но тот оправдался тем, что якобы сам пытался выследить  похитителя,  когда
застал место разорения. Он клялся так искренне, что Егор ему поверил.
     Савелий смотрел на ее раскрасневшееся от праведного гнева  лицо  и  с
грустью думал: если Варя так злится на Антона, то что ожидает его  самого.
Ладно, будь что будет: решил, значит,  надо  испить  эту  чашу  до  дна...
Расскажет, а там пусть сама решает.
     - Варя,  волнуясь,  начал  он.  -  И  все-таки  мне  нужно  тебе  все
рассказать! И вновь она прикрыла ладошкой его губы.
     - Я же тебе сказала, милый... я и так все знаю...
     Ты знаешь о том, что я беглый? - нахмурился Савелий.
     - Знаю! - ответила она просто и улыбнулась. А когда... когда тебе это
стало известно? Если откровенно, то я  с  самого  начала  подозревала.  По
некоторой информации, правда отрывочной,  из  твоего  бреда,  а  потом  из
разговора по радиотелефону... А когда ты ушел от... из  дома,  узнала  еще
больше. Я нашла могилу Федора...
     - И несмотря на это, ты...
     Варя молча кивнула головой, но ее глаза говорили гораздо больше...
     Савелий взял ее руку и прижался лбом  к  ладошке.  Хотел  обнять,  но
поморщился от боли.
     - Что ж это мы разболтались?  Давай  плечо  перебинтую.  Снимай  все:
здесь уже совсем тепло.
     Снимая свитер, Савелий содрал пластырь, и вновь стала сочиться кровь.
     - Придется вначале лицом заняться... Бедненький мой:  сколько  же  на
тебя всего валится.
     - Точно? Что ни лужа, то моя! - Он криво усмехнулся. - Везунчик!
     - Да уж, везунчик... Ну ничего, ты теперь не один...
     Они замолчали, чувствуя, что  сейчас  любые  слова  будут  совершенно
лишними. Это молчание не было тягостным - в такие  минуты  вокруг  близких
людей как бы возникает какое-то неведомое мощное поле, которое  постепенно
обволакивает оба организма и заставляет их работать от одного источника. И
нет более сильного источника, имя которого - Любовь...



        "НЕ МОГ ОН УЙТИ"

     Странная группа во  главе  с  капитаном  милиции  подошла  к  первому
тайнику Браконьера и очень быстро отыскала вход в деревянную землянку.
     - Пусто здесь - заявил Меченый, с опаской заглянув в темный люк.
     - Быстрее, быстрее! - зло бросил капитан. - Спешка нужна  только  при
ловле мандавошек. Черт меня дернул послушать... сиди теперь в этой тесноте
впятером!
     Они спустились в подземную комнатку, зажгли лампу.
     - А чо, здесь ништяк: тепло, светло и мухи не кусают!  -  обрадовался
молодой парень.
     - Тебе, Кудрявый, хоть в  говне,  только  бы  тепло  было!  -  бросил
капитан, потом быстро стал осматривать все вокруг. - А ведь Бешеный  здесь
был, и совсем недавно... - задумчиво проговорил он.  -  Вон,  даже  крошки
хлебные не успели зачерстветь...
     - Может, поохотиться пошел? - предположил гот, что со шрамом.
     - Если бы поохотиться, то уже вернулся бы: ночь на дворе. А холодрыга
какая? - возразил Кудрявый.
     - Ночь, холодрыга... все правильно! - согласился капитан. -  Но  есть
еще одно, что подсказывает нам точную версию. - Он посмотрел на каждого  с
чувством превосходства и, не дождавшись ответа, ехидно усмехнулся.  -  Эх,
олухи, чему только  вас  в  школе  учили!..  Да  если  бы  он  должен  был
вернуться, стал бы так тщательно замаскировывать  вход?..  Молчите?  То-то
же... Короче, ночь как-нибудь переспим здесь, а утром - в путь: заедем  на
заимку - все равно по пути - и в главный курок! Не мог он уйти из тайги  и
оставить то, о чем говорил  Браконьер!  -  Он  выразительно  посмотрел  на
мужчину со шрамом...
     - Лично я бы не бросила - ухмыльнулся тот.
     - А чо там? - поинтересовался Кудрявый.
     - Узнаешь! - отрезал капитан. - Много интересуешься. Лучше бы жратвой
занялись, расселись тут...



        "Я НЕ МОГУ БЕЗ ТЕБЯ"

     Закончив обработку раны на лице. Варя привычно и ловко  перебинтовала
ему плечо, обложив "чудодейственной" мазью.
     - Теперь ложись и положи голову мне на колени. Так  удобнее  будет  и
менее больно плечу...
     Савелий лег так, как сказала Варя, и стал молча смотреть  на  нее,  с
напряжением ожидая, что она скажет.
     Варя чувствовала, что только от нее сейчас зависит: зашумит их дерево
любви или зачахнут ростки, не успев даже взойти... Однако  она  молчала...
молчала  не  потому,  что  испытывала  какие-то  колебания:  окончательное
решение было принято в тот момент, когда она отправилась  на  его  поиски.
Если и были сомнения, то единственные - в ней самой. Сможет ли, найдет  ли
в себе силы, такт, нежность... Хватит ли терпения дм  того,  чтобы  помочь
Савелию выстоять, выдержать удары трудной судьбы? Сможет ли она помочь ему
отсидеть такой огромный срок? Ведь придется  сидеть,  если  он  не  сумеет
добиться справедливости!.. Господи, о чем это  она  думает?  Ей  же  нужно
ответить всего лишь на один и довольно простой вопрос: как ему будет легче
бороться за себя, вдвоем или одному?
     И неожиданно Савелий, словно подслушав ее мысли, тихо проговорил:
     - Варюша, я не могу без тебя...
     - Дурашечка ты мой! - Счастливая улыбка  стерла  озабоченность  с  ее
лица, и Варя ласково пригладила его взлохмаченные волосы,  потом  медленно
наклонилась  к  нетерпеливым  и  заждавшимся  губам   Савелия...   и   он,
изголодавшийся по женскому  теплу,  запаху,  по  женским  ласковым  рукам,
нежной коже, совсем потерял власть над собой: резко подмял Варю под себя и
начал остервенело срывать с нее одежду...
     Она  не  сопротивлялась,  более  того,  самой  Варе  передалось   его
неукротимое желание, его жажда... Она вдруг вспомнила то  далекое,  первое
прикосновение губами к его плоти и... тоже потеряла  над  собой  контроль:
судорожно вцепилась в его брюки,  стараясь  непослушными  пальцами  помочь
Савелию. - Милый... милый... Савушка...
     Сейчас они напоминали двух животных, которые жаждали  только  одного:
слиться, соединиться, войти друг в друга... Не существовало ничего,  кроме
женской  и  мужской  плоти.  Как  ни  странно,  но  им  обоим   доставляло
удовольствие причинять боль другому и получать удовольствие от  боли.  Они
рычали, царапались, чуть не грызли друг друга... Для них не было стыда или
запретных мест: каждый кусочек кожи был чувствителен к  ласкам.  Они  были
мокрые от пота, тяжело дышали, но счастливые глаза кричали о том, что  они
счастливы,  по-настоящему  счастливы  друг  от  друга...  Эта   прекрасная
любовная борьба продолжалась долго, пока они одновременно не добрались  до
высшего наслаждения...
     - Да!!! Да!!! Да-а-а!!! - закричали они в едином  порыве,  откинулись
на спину и долго-долго лежали не шевелясь, отдыхая и пытаясь осознать  это
удивительное блаженство, которое можно получить только при одном  условии:
когда оба партнера хотят этого одинаково сильно и страстно.
     Так ори и заснули:  утомленные,  но  счастливые,  с  мыслями  друг  о
друге...



        РЕШЕНИЕ

     Когда Савелий проснулся, то не сразу понял, где он находится:  густая
темнота и  непонятная  тишина  спутали  мысли  пробуждающегося  мозга,  но
постепенно  какой-то  сладостный  шок,  удивительное,  чувство   легкости,
нежности и покоя охватили его душу, наполнили живительными соками бытия...
До мельчайших подробностей память возвращала все, что прервал сон:  нежный
и страстный шепот любимой женщины, благодарной за очарование  вернувшегося
счастья, ее  удивительные  руки,  ее  своеобразный  запах,  запах  молодой
здоровой женщины, и несколько утомленное, но счастливое дыхание  близости,
покоя и любви... Ночь Счастья!.. Первая Ночь их Счастья!..
     Ему вдруг показалось, что до этой  ночи  он  не  жил,  а  только  что
родился на свет! Родился, еще не успев испытать ничего  дурного  и  злого.
Лариса?! Нет, он не может сказать, что ему было плохо с ней, но с ней было
хорошо не только ему, и сегодня ночью он это точно  понял,  осознал  своим
сердцем, кожей... Ларисе он отдавал свою душу, сердце,  а  получал  только
механическую  близость  плоти,  которую,  ослепленный  своей  любовью,  он
принимал за чистое и настоящее чувство...
     Сейчас же, отдавая всего себя вместе с радостью и  болью,  вместе  со
счастьем и горем, вместе с душой и телом  любимому  человеку,  получая  от
него все то же самое и даже больше... Что? Этого он  пока  и  сам  не  мог
осознать.
     А это и было Счастье!..
     Голова Варюши (Савелий даже в мыслях называл  ее  только  так)  мирно
покоилась  на  его  руке:  внутри  было  тепло,  потому  что  печурка  еще
продолжала топиться. Все-таки у Браконьера золотые руки и голова: всю ночь
горит и печка и лампа и продолжает гореть... в тусклом свете Савелий  стал
внимательно осматривать тело Варюши, отмечая каждую подробность, запоминая
каждую деталь... Он нежно вел пальцем по тем местам тела, где скользил его
взгляд... на шее ни одной морщинки, нежная, упругая грудь... ровные  соски
соблазнительно алели на белоснежном теле...  крутые  бедра  подчеркивались
тонкой талией... черные колечки волос ровным треугольником  уводили  между
ног... на внутренней  стороне  бедра,  у  самого  окончания  треугольника,
чернела маленькая родинка... Савелий нежно  притронулся  к  ней,  и  Варя,
словно почувствовав это прикосновение, раздвинула во  сне  ноги,  открывая
удивительный путь к вершине блаженства...
     Савелий осторожно вытащил свое плечо из-под головы Варюши, наклонился
и нежно поцеловал родинку... затем, не опускаясь на Варюшу, держась только
на руках и коленях, он стал ласкать языком  ее  упругие  соски,  а  правой
рукой  раздвинул  губки  нижней  плоти  и  начал  осторожно,  стараясь  не
разбудить ее, входить внутрь... Все глубже и  глубже...  от  напряжения  и
желания стучало в висках, и совершенно новые, не испытанные ранее ощущения
охватили Савелия...
     Варюша не проснулась, но его ощущения передались и ей, и она  во  сне
начала нежно и медленно опускать  и  приподнимать  свои  бедра...  Да,  ей
снилось, что ее ласкает Савелий, что она утопает в своих и его чувствах, а
в какой-то момент ей вдруг показалось, что она не спит, а  все  происходит
на самом деле, наяву... Она открыла глаза и совсем потерялась в ощущениях:
сон это, явь это или ей все кажется, а Савелия она  еще  не  нашла...  Эта
мысль ужаснула ее настолько, что она вскрикнула, окончательно  проснулась,
мгновенно все осознала и тут же впилась в губы Савелия.
     - Это ты, Савушка... Ты... Ты... Боже,  какое  счастье,  что  я  тебя
нашла. Родной, любимый мой... Да... Да... Еще! Еще... Боже мой!
     И снова они, утомленные  счастьем,  забылись,  задремали...  И  вновь
Савелий проснулся раньше, чем Варюша.
     Проснулся и, боясь разбудить ее, лежал тихо, стараясь не  шевелиться,
с нежностью вслушиваясь в ее  ровное  счастливое  дыхание.  Казалось,  что
Савелий не дышал, а если и дышал, то через раз.
     Как же прекрасно лежать так -  вдвоем!  Если  бы  это  могло  длиться
вечно... Вечно... Вечность? К сожалению, это невозможно: над  ним,  словно
дамоклов меч, висит наказание! Народный суд! Праведный суд!  Господи!  Как
же ты можешь допускать такое на той земле, которую сам  создал?..  Неужели
необходимо испытать искупление!? Но как можно испытать искупление  грехов,
если ты не виновен в том грехе?.. Значит, искупление за другие  грехи?  Но
тогда нужно, чтобы каждый испытал на своей шкуре момент искупления.  Иначе
получается несправедливо.
     Неожиданно Савелию пришла в голову  мысль,  нелепая  до  абсурдности.
Точнее, он проследил цепочку взаимосвязанных случайностей...
     Не повстречай он тогда в Ялте Варламова, никогда  бы  не  переехал  в
Москву, не переехав, не стал бы работать  в  этой  дурацкой  фирме,  а  де
работай там, не столкнулся бы с  теми  подонками,  а  значит,  не  был  бы
осужден, не оказался бы в зоне, не совершил побега, не разбился  бы,  а  в
конечном результате не встретился бы с этой удивительной, самой прекрасной
на земле женщиной! Не встретился бы со своим счастьем.
     Что же  выходит?..  Настоящее  счастье  можно  обрести  только  после
тяжелых испытаний?
     - Как ни странно, эти  размышления  облегчили  его  душу,  ему  стало
гораздо спокойнее. Все правильно и справедливо! И не стоит ему так роптать
на свою судьбу! Не стоит. Савелий машинально дернул плечом: иглою кольнула
боль, и он стиснул зубы, чтобы не вскрякнуть.
     - Ты не спишь? - прошептала Варя.
     - Я давно не сплю.
     - Правда? И я давно... Лежу и боюсь шевельнуться, чтоб не  разбудить!
Даже шея затекла...
     - И я боялся...
     Они весело рассмеялись,  Савелий  встал,  натянул  брюки  и  засветил
лампу. Варя сконфуженно прикрылась полушубком и улыбнулась. Савелий, чтобы
отвлечь ее, вдруг сказал:
     - Знаешь, у нас в детдоме была точно такая же лампа, и  я  все  время
хотел узнать, почему она так странно называется - "летучая мышь"?..
     - Сейчас знаешь?
     - Нет. - Он пожал плечами. - Сейчас я знаю только одно... - Он  нежно
обхватил ладонями ее голову и, глядя прямо в глаза, серьезно произнес: - Я
знаю, что люблю тебя!.. Очень, очень!..
     - Я люблю тебя, Савушка! Очень, очень!  -  словно  эхом  откликнулась
Варя и с тревогой спросила: - Но почему в твоих глазах грусть? - Спросила,
хотя и догадывалась о причин?...
     Савелий помолчал немного, как бы накапливая силы для тяжелого ответа,
глубоко вздохнул:
     - Варюша, я не совершал преступления и ни в чем не виноват!..
     - Я знаю! - Счастливая и сияющая, она чмокнула его.
     - Откуда? - невольно воскликнул он. Ни слова не говоря.  Варя  ткнула
пальцем в свое сердце, взяла его руку и прижалась к ней губами.
     - Я решил вернуться в зону... Теперь я знаю, ради чего буду  бороться
за свою невиновность!.. Знаю и как!..
     - Вот и хорошо, милый! - облегченно вздохнула Варя, радуясь тому, что
у Савелия хватило мужества самому прийти к этому решению. - И прошу  тебя,
Савушка, помнить, что бы с тобой ни случилось,  какое  наказание  тебе  ни
пришлось нести - у тебя есть женщина, которая любит  тебя  и  будет  ждать
твоего возвращения...
     - Только ты? - Он хитро прищурился. - А Егоринка?
     - Конечно же, и она! - улыбнулась Варя и в  тон  ему  добавила:  -  А
может быть, и не только я и Егоринка...
     Савелий не поняли недоуменно уставился на Варю, но тут  же  догадливо
воскликнул:
     - Да это было бы просто здорово!
     Он подхватил ее на руки и закружил.
     - Осторожно, милый, успеешь еще наноситься с нами  -  вся  жизнь  еще
впереди... а твое плечо...
     -  Мое  плечо  благодаря  чудо  мази  совсем  прошло!  -   довольный,
проговорил он.
     Когда они оделись,  Савелий  сдвинул  задвижку  и  приоткрыл  дверцу:
что-то огромное, черное бросилось к нему, и он с большим трудом едва успел
захлопнуть вход.
     - Что случилось, Савушка? - испугалась Варя. Он  тяжело  дышал,  лицо
побледнело, на лбу мгновенно выступили капельки пота.
     - Медведь! - пересохшим от волнения горлом выдавил он.
     - Как, опять?! - встрепенулась Варя. Она с волнением  прислушалась  и
тут же с хохотом сползла вниз.
     - Ты что, Варя? - обеспокоено склонился над ней Савелий.
     Захлебываясь от смеха, она пыталась что-то сказать, но только  тыкала
пальцем в стенку дуба. Наконец ей удалось выдавить:
     - Не... ха-ха-ха... Не медведь!.. Ха-ха-ха!.. Это наш... Мишка!..
     Уставившись на всхлипывающую от смеха Варю, Савелий  неко