им
решительно допил добрые полстакана водки и тут  же  завалился  набок.  Она
подхватила его и начала укладывать к  стенке.  Справившись,  прикрыла  его
одеялом и легла рядом, лицом к нему.
     Савелий снова взглянул на пышную попу брюнетки и, не в  силах  больше
сдерживать  себя,  решительно  скинул  брюки,  трусы,  шатаясь,   подошел,
опустился на колени, ласково провел пальчиком по ее спине...
     Ее тело вздрогнуло от неожиданности, словно пытаясь  сообразить:  что
несет за собой это прикосновение, - затем оно прогнулось,  открывая  перед
Савелием дорогу к своей  женской  плоти,  и  он,  дрожа  от  нетерпения  и
желания, вошел в нее, качнул пару раз, и все мгновенно кончилось...
     - Эх ты, дурашка... - оторвавшись от плоти рыжего, насмешливо бросила
ему брюнетка и с новой силой принялась работать своим язычком.
     Савелий стыдливо вскочил на ватные ноги, с трудом добрался  до  своей
кровати и кулем завалился, моментально улетев в сновидения...
     Вскоре рыжему, видно, надоела  эта  поза,  и  он  оттолкнул  от  себя
брюнетку, повернулся к своей блондинистой соседке, постукал своей  упругой
плотью по ее нижним губам, налитым желанием от  ласк  его  пальцев,  затем
осторожно вложил между ними свое упругое тело  и  неожиданно  резко  вошел
внутрь. Девушка ойкнула в радостном возбуждении:
     - Как здорово ты придумал, рыженький мой... Хорошо... Еще... Еще...
     Пышная брюнетка поднялась с колен, обхватила руками ягодицы рыжего  и
начала ласкать его попу язычком, а правой рукой ласкать себя между ног...
     - Отстань, Томка! Не мешай! - прорычал возбужденный рыжий, и брюнетка
огорченно оторвалась от его  попы,  огляделась  вокруг  и  вдруг  заметила
лежащую на кровати школьницу: ее коротенький  подольчик  чуть  задрался  и
обнажил симпатичную розовенькую девичью полочку.
     Тамара подошла, опустилась на пол и осторожно, пытаясь  не  разбудить
девушку,  совсем  оголила  ее,  подняв  подол,  затем  ласковыми,  нежными
движениями сняла с нее трусики:  движения  ее  были  настолько  нежными  и
осторожными, что девушка либо ничего не услышала, либо ей это  понравилось
и она ожидала продолжения...
     Словно почувствовав  ее  состояние,  Тамара  осторожно  сняла  с  нее
платьице, бюстгальтер, развернула девушку на спину и, лаская  пальцами  ее
соски, впилась языком в ее промежность... Девушка чуть заметно  дернулась,
томно простонала и вдруг обхватила голову Тамары руками и  стала  помогать
ей, работая бедрами...
     Савелий спал, и ему снилось, что он купается  в  море...  Вода  такая
нежная, теплая... Неожиданно ему  показалось,  что  его  плоть  под  водой
кто-то ухватил, Савелий вначале дернулся от испуга, но  это  прикосновение
было таким приятным, что ему вдруг захотелось продолжения...
     Внезапно он проснулся, и морская  вода  из  сна  превратилась  в  его
собственную кровать, а некто, ухватившийся за его плоть, оказался Тамарой.
Он вспомнил свою ночную  неудачу,  и  ему  вдруг  захотелось  убежать,  он
попытался оторвать Тамару от себя, но она вцепилась в него и, тяжело  дыша
от нетерпеливого желания, приговаривала:
     - Ну что же ты, такой  сильный,  молодой...  Давай,  давай!..  Возьми
меня... -  Она  добилась  своего:  Савелий  возбудился,  но,  пока  Тамара
пыталась переменить позу, усевшись на него, все  кончилось:  непроизвольно
дернувшись несколько раз, Савелий стыдливо отстранился от нее и поднялся с
кровати.
     - Сейчас... Мне нужно выйти! - бросил  он,  быстро  надевая  брюки  и
натягивая рубашку.
     - Эх ты, птенчик несмышленый... - пьяно усмехнулась Тамара,  призывно
потягиваясь в кровати.
     Савелий медленно вышел из-за шифоньера:  рыжий  продолжал  лежать  на
кровати голым, уткнувшись  лицом  в  подушку.  Рядом  с  ним  -  тоненькая
блондинка с худенькими грудями. На загорелом, почти костлявом, но стройном
теле резко выделялись две белые полоски  от  плавок  и  бюстгальтера.  Она
мечтательно смотрела в потолок, умиротворенная и счастливо усталая, что-то
напевая себе под нос.
     Савелий случайно наступил на  бутылку,  которая  звякнула  о  другую.
Рыжий приподнял голову над подушкой и радостно позвал:
     - Говорок?! Иди сюда!
     - Зачем?
     - Зову - иди... - Рыжий громко икнул.
     - Ну, подошел...
     - Савка, возьми Вальку и трахни... Трахни так, чтоб  из  ушей  пошло!
Может, скинув дурную кровь, расслабишься... - Проговорив эту  трудную  для
него фразу, он снова уткнулся лицом в подушку.
     - Савушка, какой  ты  миленький!  -  проворковала  прокуренным  басом
блондинка, моментально вставая ему навстречу: куда и усталость делась?
     Савелий еще не совсем протрезвел и стоял посреди комнаты, опираясь на
стол и пьяно озираясь вокруг. На соседней кровати  в  бесчувственной  позе
лежал у стены Вадим. Худенькое полуголое тело "школьницы" выглядело совсем
детским рядом с ним. Она лежала на самом краю и, увидев Савелия,  стыдливо
накрылась простыней, закрыв глаза, представилась спящей.
     - Ты, подружка-сестричка, кайф словила, и не раз, а  я  только  начну
что-то получать - обрыв!  -  Брюнетка  соскочила  с  кровати  и,  сотрясая
пышными формами, подбежала сзади к Савелию и обхватила его за шею.
     Инстинктивно Савелий  стал  сбрасывать  ее  руки,  но  ей  на  помощь
подоспела Валентина.
     - Я первая позвала! Я еще хочу! - Она прижималась лицом к его животу,
расстегнув рубашку.
     - Да его на  двоих  хватит,  если  захочет...  Правда,  миленький?  -
воскликнула брюнетка, и девицы потащили его за шкаф.
     Савелий энергично упирался, цепляясь за стол, за  спинку  кровати,  а
они, пьяно хохоча,  щекотали  его,  сорвали  рубашку,  расстегнули  брюки,
пытаясь стащить и их, целовали с двух сторон, и вдруг к ним присоединилась
и Лариса-школьница. Но она встала на сторону Савелия и с неожиданной силой
начала оттаскивать их, поддавать то одной сестре, то  другой  коленом  под
зад. В пылу этой комической борьбы кто-то случайно задел настольную лампу,
которая  упала  и  погасла.  Воспользовавшись  этим,   Савелий   вырвался,
подскочил к двери, повернул ключ и юркнул в коридор.  Вслед  ему  раздался
хохот сестер.
     На этот шум из  соседней  комнаты  приоткрылась  дверь  и  высунулась
голова высокого худющего паренька лет двадцати! На  его  веснушчатом  носу
нелепо сидели огромные очки. Увидев истерзанного Савелия,  он  взглянул  в
конец коридора, где несколько парней, пьяно выкрикивая угрозы друг  другу,
выясняли свои отношения. Подумав,  вероятно,  что  Савелий  бежит  оттуда,
догадливо произнес:
     - Вырвался? Понятно... - потом снизил голос до шепота: - Савка,  бабу
хочешь? Вот такая! - Он, довольный, развел руки в стороны. - Я - уже  -  в
доску, вконец... замучался, выдохся! А ей  все  мало!  Еще,  еще  Не  могу
больше? Иди, трахни! А?
     - Да пошли вы все... - матерно выругался Савелий и пошел к выходу, но
уйти ему не дали.
     - Погоди-ка! - выкрикнул один из дерущихся. - Куда это  ты  идешь?  А
ну, скажи!
     - Да пошел ты...
     - Что?!! - Он подскочил и неожиданно ударил Савелия в лицо.
     Савелий сбил его с ног и пнул со  злости  несколько  раз.  Из  дверей
начали выскакивать парни и присоединяться к дерущимся. Стояли крики,  шум,
мат... Савелию надоело махаться: он вырвался  из  клубка  переплетенных  в
драке тел и вернулся в комнату. Осторожно огляделся и понял,  что  сестрам
не до него - они снова вдвоем обхватили рыжего, поменявшись  на  этот  раз
местами.
     Вадим спал на  кровати  один:  "школьницы"  рядом  не  было.  Савелий
удивленно пожал плечами и  проскользнул  за  шифоньер.  На  своей  кровати
увидел  Ларису,  с  тревожным  волнением  выглядывающую  на  него   из-под
простыни.
     - Ой, кто это тебя? -  испуганно  воскликнула  девушка,  вскакивая  с
кровати.  Простыня  соскользнула  с  ее  плеч,   обнажая   худенькое,   но
привлекательное тело с небольшими, по-девичьи острыми  красивыми  грудями.
Едва не всхлипывая, глядя в лицо Савелия, украшенное лиловым  синяком  под
глазом и кровью под носом - следы коридорной  баталии,  -  она  решительно
оторвала изрядный кусок от простыни и начала промокать кровь.
     Савелий морщился, но стоически терпел, радуясь отчего-то этим  нежным
прикосновениям.
     - Это я о крылечко  споткнулся!  -  улыбнулся  он,  прижимаясь  к  ее
худенькому телу. Она ласково прикасалась губами к его синякам и чувственно
дышала, вздрагивая от непонятных ощущений.
     - Савушка... милый... - шептали  ее  губы,  а  длинные  пальцы  нежно
ласкали его плечи, живот, опускаясь все ниже и ниже...
     Савелий впился губами в ее грудь, а правой  рукой  начал  ласкать  ее
между ног. Когда его палец прикоснулся к ее нежной влажной  плоти,  Лариса
томно ойкнула и повалила Савелия на себя...
     - Хочу тебя, милый... возьми... возьми меня!  Я  вся  твоя,  слышишь,
твоя... - шептали ее губы...
     И Савелий, не в силах более оттягивать  свое  желание  и  боясь,  что
произойдет то же, что и  с  брюнеткой,  нетерпеливо  направил  свою  плоть
внутрь нее и неумело, без подготовки вошел в нетерпеливое,  но  совершенно
неискушенное подобными ласками тело Ларисы...
     - А-а-а! - вскрикнула она от боли, но не  оттолкнула,  выдержала  эту
странную боль и вскоре уже  не  ощущала  ни  боли,  ни  своего  тела;  она
провалилась куда-то, и это "куда-то" было прекрасно... А Савелий ничего не
слышал и  ничего  не  ощущал,  креме  необ®яснимого  блаженства,  которого
никогда  не  испытывал...  Это  продолжалось  целую  вечность,   а   когда
окончилось, Лариса откинулась в изнеможении, широко раскинув руки.
     - Наконец-то! - радостно выдохнула она. -  Наконец-то  я  -  женщина!
Савелий с тревогой и удивлением смотрел на нее.
     - Так Вадим тебя не тронул?
     - Я не хотела, чтобы это был он! Я хотела, чтобы ты был первым моим в
жизни мужчиной! - Лариса благодарно поцеловала его в губы, в шею, в  грудь
и продолжала томно шептать: - Милый, родной мой...
     Когда Савелий проснулся утром, то ни Вадима, ни девушек уже не  было,
но он чувствовал какое-то щемящее чувство счастья...
     Больше Савелий Ларису не видел; его вскоре призвали в  армию,  но  он
навсегда сохранил то счастливое ощущение, которое испытал со своей  первой
в жизни женщиной...



        ЛАРИСА

     Сейчас перед ним стояла совершенно другая  женщина.  Не  та  сопливая
школьница, которая  отдалась  ему  в  безотчетном  порыве  испытать  нечто
запретное, взрослое. Нет, та школьница превратилась, словно гадкий  утенок
в прекрасного лебедя, в чувственную  женщину  с  совершенными  формами.  И
вдруг, совершенно неожиданно, Савелий ощутил себя на миг в том,  прошедшем
времени, он снова начал испытывать  те  прекрасные  чувства  нетерпеливого
ожидания блаженства...
     Но и Лариса хотела испытать то, что  испытала  во  время  их  первого
знакомства, когда она отдалась своему первому  в  жизни  мужчине.  И  этот
мужчина сейчас перед ней... Сколько лет она мечтала о нем... И сейчас,  не
успел Савелий намекнуть, что хотел бы пригласить ее в свой домик, как  она
тут же подхватила эту идею, и они торопливо, словно опасаясь опоздать  или
спугнуть нахлынувшие ощущения, направились к Савелию...
     Едва он закрыл за собой дверь, как Лариса, словно  несколько  лет  не
видевшая мужчину, набросилась на него, срывая с себя и  с  него  одежду...
Савелия охватила такая страсть, что и  он  потерял  рассудок  и  сорвал  с
Ларисы последние "доспехи": от бюстгальтера полетели пуговицы,  и  упругая
грудь предстала перед его губами,  которые  тут  же  впились  в  рубиновые
соски...
     Да, Лариса стала совсем  другой:  опытной,  бесстыдной  и  еще  более
желанной... Она соскользнула вниз, обхватила нежными пальчиками его  плоть
и начала ласкать его язычком. Савелий замер на мгновение от  необ®яснимого
блаженства, обхватил руками ее голоду и, не в  силах  более  сдерживаться,
повалил ее на спину, впился губами в ее губы и вошел внутрь ее тела...
     Савелий проснулся гораздо  раньше  Ларисы:  его  разбудил  яркий  луч
солнца, который, лизнув кроны деревьев, медленно сполз по листьям вниз,  с
трудом пробиваясь сквозь пышную листву, ласково прикоснулся к его лицу...
     Ночью, когда они пришли в дом, было очень жарко, и они, после первого
насыщения плоти, решили "уйти на природу". Он вытащил полосатый  матрац  и
бросил его прямо в траву, среди  сросшихся  лоз  винограда.  От  возможных
комаров, которых панически боялась Лариса, принес две  простыни.  Вспомнив
подробности ночных любовных  баталий,  Савелий  улыбнулся  и  с  нежностью
скосил глаза на руку Ларисы, лежащую на его груди. Простыня, скомканная во
сне, лежала в ногах, и Лариса была прекрасна в своей наготе. Ее  волосы  в
беспорядке разметались по подушке, и небольшой ветерок шевелил  локоны  на
лбу. Ласково прикоснувшись губами к ее щеке,  Савелий  осторожно  снял  ее
руку с груди и медленно приподнялся с матраца, просунул руку под простыню,
где лежал, и вытащил сухой колючий сучок. Чертыхнувшись про себя, отбросил
его в сторону и начал растирать вмятину на боку.  Оглядевшись  вокруг,  он
нашел среди трех бутылок шампанского, купленных по дороге, одну не  пустую
и приложился к горлышку.
     - С утра даже лошади не пьют  шампанское!  -  неожиданно  рассмеялась
Лариса.
     - Подглядываешь?.. Ух  ты  какая!  -  воскликнул  он,  протягивая  ей
шампанское. Лариса отрицательно покачала головой.
     - Черт его знает - нашло что-то...
     - Жалеешь, что согласился на переезд в Москву?
     - Лариса прижалась к его спине.
     - Я никогда ни о чем не жалею! Просто...
     - Сложностей боишься?
     - Не боюсь, а сомневаюсь: ведь в Москве, я слышал, не  так-то  просто
прописаться...
     - Верно, непросто,  только  не  для  Алика...  Если  он  сказал,  что
сделает, то сделает: он всегда свое слово держит! А ты ему  понравился,  я
это   сразу   почувствовала...   И   не   только   понравился...   -   Она
многозначительно замолчала.
     - А что еще?
     - Не удивляйся, если он предложит тебя хорошую работу!
     - Что ты подразумеваешь под хорошей работой?
     - Ту, которая отлично оплачивается! - с вызовом заявила Лариса.
     - Ладно, посмотрим... Главное, что мы наконец вместе будем!
     -  А  ты  уверен,  что  тебе  это  нужно?  -  с  грустным  кокетством
усмехнулась она. Савелий попытался возразить, но ее поцелуй оборвал его на
полуслове.
     В этот день Лариса была свободна только до  обеда,  потому  нее  были
дела, "намеченные ранее". Они договорились встретиться на следующий день.



        ВАРЛАМОВ

     Савелий лег спать и проснулся ближе к вечеру и  едва  не  опоздал  на
встречу с Варламовым. Быстро собравшись, он  чуть  не  бегом  примчался  к
почтамту, где уже стоял его друг с огромной сумкой "Сафари".
     - Я уже подумал, что ты загулял не на шутку! - Виктор  был  явно  рад
видеть Савелия.
     - Только что проснулся,  думал,  опоздаю...  -  пожимая  руку  другу,
извиняющимся тоном сказал Савелий. - Пошли?
     До сауны добирались на такси. Она относилась к небольшому  санаторию,
- огороженному высоким  забором.  Сунув  военизированной  охране  записку,
Варламов и Савелий прошли на территорию Санатория и вскоре очутились перед
трехэтажным строением. На первом этаже и находилась сауна. Здесь  Варламов
протянул другую записку и ассигнацию в двадцать пять рублей.
     - Товарищи как желают: с веничками и  кваском  или  другой  набор?  -
хитро прищурился администратор во фраке.
     -  Естественно!  -  подхватил  Виктор  и  протянул  сотенную  купюру,
добавив: - Венички-то помоложе!
     - Как скажете! - Его  улыбка  стала  настолько  широка,  что  Савелий
испугался, не порвутся ли щеки.
     - Квасок сразу, а венички - через полчаса! - заметил Варламов,  когда
их провели в номер сауны.
     - Слушаю! - поклонился  администратор.  Склонив  голову,  он  тут  же
вышел.
     В довольно  просторной  комнате,  предназначенной  для  отдыха  после
парилки, находились два широких  дивана,  четыре  кресла  вокруг  круглого
стола, вместительный финский холодильник фирмы "Розенлев" и барная  стойка
с необходимой посудой.
     - Как? - подмигнул Варламов.
     - Я в таких  и  не  был  никогда!  -  признался  Савелий,  восхищенно
осматриваясь по сторонам. - Был, правда, за рубежом,  нечто  подобное,  но
намного скромнее.
     - Давай, раздевайся, увидишь, что дальше здесь  имеется!  -  Варламов
был явно доволен, что Савелию понравилось здесь.
     Не успели они  раздеться,  как  раздался  осторожный  стук  и  к  ним
вкатился  двухэтажный  столик  на  колесиках.  Его  толкала  перед   собой
длинноногая симпатичная молодая женщина в таком "мини", что  при  малейшем
наклоне их обозрению представлялись миниатюрные ажурные трусики.
     - Добрый вечер! - улыбнулась  она.  -  Меня  зовут  Алиса,  если  вам
понадобится что-нибудь еще, то кнопка вызова над диваном...
     - А если вы понадобитесь? - вызывающе посмотрел на нее Виктор.
     - Кнопка вызова над диваном! - без тени смущения повторила она,  чуть
присев с поклоном. - Спасибо! Приятного отдыха! - завлекательно  покачивая
стройными бедрами, она вышла, бесшумно прикрыв дверь.
     - Вот это сервис! - восхищенно усмехнулся Савелий.
     - Идем! - позвал Варламов, стягивая плавки. В  следующей  комнате  из
резного мореного дуба был бассейн  с  постоянно  циркулирующей  водой.  На
широких деревянных  скамейках,  разместившихся  у  стен,  лежали  красивые
резные шайки, медные ковши с деревянными ручками,  до  зеркального  блеска
начищенные.  У  лесенки  в  бассейн  висело  несколько  огромных  махровых
полотенец,  под  ними,  в  специальной   нише,   тапочки,   заклеенные   в
полиэтиленовые пакеты, и вязаные шапочки.
     Варламов открыл дверь, которой Савелий не  заметил,  и  они  вошли  в
парилку, сравнительно небольшую комнату метра два с  половиной  шириной  с
тремя внушительными полками, на  каждой  свободно  мог  лежать  человек  с
самыми значительными формами. При входе слева стояла электрическая финская
печь с гладкими валунами.
     - Так здесь замерзнуть можно! - поморщился
     Савелий, взглянув на термометр, показывающий 63 градуса.
     - Ну да? - усмехнулся Виктор и покрутил что-то у электрической печки.
     Не прошло  и  нескольких  минут,  как  в  парился  стала  подниматься
температура, и вскоре они опустились на первый полок.  Их  тела  покрылись
мелкими бисеринками пота.
     К удивлению Савелия,  несмотря  на  сто  с  лишним  градусов  внутри,
парилки  дышалось  до  легкости  хорошо  и  свободно.   Когда   прогрелись
настолько,  что  волосы  начали  потрескивать,  они  выскочили  оттуда   и
бросились в ледяной бассейн с проточной водой. Тысячи иголок  вонзились  в
кожу и приятно покалывали. Выдержав там около минуты,  друзья  вылезли  из
воды, обернулись махровыми полотенцами и вышли в комнату отдыха.
     - Что пить будешь?
     - Сейчас самое лучшее - холодное пиво... да с раками!  -  мечтательно
произнес Савелий.
     - Пожалуйста... - пожал плечами Виктор и достал из  столика  банки  с
раками, чешское пиво в запотевших бутылках. -  Но  сначала  давай  помянем
всех наших... - тихо произнес он и налил в изящные рюмки коньяк.
     - Молодец, Виктор!
     Они выпили стоя, чуть помолчали, потом, опустившись на диван, Савелий
решительно сказал:
     - А теперь, Виток, рассказывай!
     - Не  гони  лошадей,  повеселимся,  расслабимся...  Ведь  сколько  не
виделись...  -  Несмотря  на  деланную  бодрость,  он  выглядел  несколько
растерянным и явно оттягивал разговор.
     Интуитивно Савелий понял, что с ним происходит что-то  неладное.  Они
были в таких переделках, когда один неосторожный  шаг,  да  что  там  шаг,
неосторожное движение грозило смертью. Но это там, в  Афганистане,  где  к
смерти привыкали настолько, что  переставали  обращать  на  нее  внимание.
Говорят, что на фронте самая страшная смерть - первая. Первый  погибший  -
на твоих глазах