И  все равно слухи  гудели еще почти две недели. За это время я  молчал
как  рыба,  и,  конечно,  не  мог  взять  выходной, чтобы  проверить  мысль,
осенившую меня  за кухонным столом наутро  после происшествия. Я точно знал,
что цирк  уже уехал,  когда пришел на  работу  в середине  ноября, по-моему,
двенадцатого,  но  я не очень  уверен.  В  этот день я нашел на своем  столе
листок бумаги, которого так  боялся: приказ о дне казни  Джона Коффи. Вместо
Хэла  Мурса его подписал  Кэртис Андерсон,  но в  любом случае  приказ  имел
юридическую силу и, конечно  же, побывал у Хэла, прежде  чем попал ко мне. Я
представил себе Хэла, сидящего за столом в административном корпусе, с  этим
листком  бумаги в руке. Наверное,  он думал о своей жене, которая для врачей
больницы в Индианоле стала воплощением чуда, сотворенного за девять  дней. У
нее был свой приказ  о казни, врученный врачами, но Джон Коффи его порвал. А
теперь вот  пришла очередь самого Джона Коффи пройти Зеленую Милю,  и кто из
нас мог бы помешать? Кто из нас остановил бы это?
     День  казни в  приказе  был назначен на двадцатое ноября. Через три дня
после  получения  - кажется пятнадцатого, -  я попросил  Дженис  позвонить и
сказать, что я болен. После чашки кофе я поехал на север в своем трясущемся,
но вполне надежном  "форде".  Дженис поцеловала  меня на дорожку  и пожелала
удачи. Я  поблагодарил,  но не представлял, что можно считать  удачей:  если
найду то,  что  ищу, или,  наоборот,  не найду. Но я  точно знал, что петь в
дороге мне не захочется. Не тот день.
     К трем часам дня я уже поднялся высоко в горы. До здания суда  графства
Пурдом  я добрался  перед  самым концом  рабочего дня, просмотрел записи,  а
потом мне нанес визит шериф, которому клерк сообщил, что какой-то незнакомец
копается  в  местных бумажных могильниках. Шериф Кэтлит хотел знать,  чем  я
занимаюсь.  Я  ему рассказал.  Кэтлит  обдумал  мои  слова, а потом  сообщил
кое-что  интересное.  Он  предупредил,  что  будет   все  отрицать,  если  я
обмолвлюсь  кому-нибудь  хоть словом.  Выводы делать  было  рано, но это уже
кое-что. Я не сомневался. Я думал об этом всю дорогу домой и потом ночью, не
в силах уснуть.
     На следующий  день я встал  еще  до восхода солнца и поехал в  графство
Траппингус. Я обошел Хомера Крибуса и вместо него встретился с Робом Макджи.
Тот не желал  меня слушать. Сознательно не хотел слушать. В один  прекрасный
момент я был почти уверен, что он даст мне в морду, только бы не слушать, но
в  конце  согласился  поехать и задать  Клаусу Деттерику пару  воп-росов.  В
основном, думаю, чтобы я не поехал туда сам.
     - Ему  всего тридцать девять,  но он выглядит  сейчас,  как  старик,  -
сказал Макджи, - и совсем не нужно,  чтобы  хитрому дрый  тюремный охранник,
вообразивший  себя детективом,  тревожил его,  когда  горе  понемногу  стало
забываться. Вы останетесь в городе. Я не хочу, чтобы вы приближались к ферме
Деттериков даже  на  выстрел, но  мне  нужно найти  вас  после  разговора  с
Клаусом. Если  вам  станет не по себе, возьмите внизу кусок пирога на  обед.
Это вас успокоит. - Я потом с®ел два куска, и это вправду было тяжело.
     Когда Макджи  вернулся  в закусочную и сел у прилавка рядом со мной,  я
попытался что-то прочесть на его лице и не смог.
     - Ну что? - спросил я.
     - Пойдемте ко  мне домой,  поговорим там, - сказал он. -  Здесь, на мой
вкус, слишком много народу.
     Мы  поговорили на веранде дома Макджи. Обоим было  зябко и неуютно,  но
миссис Макджи не разрешила курить в доме. Она была передовая женщина. Макджи
говорил немного. Он делал  это с таким  видом, словно ему совсем не нравится
то, что слетает с его губ.
     - Это ничего не  доказывает, правда? - спросил он,  заканчивая рассказ.
Тон его был воинственный, и он то и дело агрессивно указывал сигаретой в мою
сторону, но лицо его выглядело нездоровым. Мы оба знали, что видим и  слышим
в суде не всю правду. Я  подумал, что это единственный  раз, когда помощнику
шерифа Макджи бы-ло жаль, что он не такой тупой, как его босс.
     - Я знаю, - сказал я.
     - А  если  вы считаете,  что можно  созвать повторное слушание  лишь на
основании одного этого, то подумайте еще раз, сеньор. Джон Коффи - негр, а в
графстве Трапингус очень щепетильны насчет повторных судов над неграми.
     - Это мне тоже известно.
     - И что вы собираетесь делать?
     Я  погасил свою  сигарету о перила веранды  и выбросил  на улицу. Потом
встал. Мне предстояла  долгая холодная дорога  домой, и  чем скорее я выеду,
тем быстрее доберусь.
     - Хотел бы я это знать, помощник Макджи, - вздохнул я, -  но я не знаю.
Единственное, в чем я уверен, это то, что второй кусок пирога с®ел зря.
     -  Я скажу тебе кое-что, раз ты такой умный, - сказал он все еще пустым
агрессивным тоном. - Мне кажется, что не стоит открывать ящик Пандоры.
     - Не я его открыл, - ответил я и поехал домой. Я приехал поздно, уже за
полночь, но жена ждала меня. Я так  и думал, что она будет ждать, но мне все
равно было очень приятно ее видеть и  чувствовать ее руки вокруг моей  шеи и
ее упругое тело рядом.
     - Привет,  странник, - сказала она, а потом прикоснулась ко мне пониже.
- С этим парнем все в порядке? Он, как всегда, здоров и весел.
     - Да,  мэм,  -  Я  поднял  ее на руки,  а  потом отнес в спальню, и  мы
занимались любовью, сладкой, как  мед,  и, когда я дошел до высшей точки, до
этого  чувства величайшего наслаждения, когда отдаешь и получаешь, я подумал
о  нескончаемых  слезах Джона  Коффи.  И  о Мелинде  Мурс,  говорившей: "Мне
снилось, что ты блуждаешь в темноте, как и я".
     Все  еще  лежа  в  об®ятиях жены,  в  сплетении  рук  и бедер,  я вдруг
заплакал.
     - Пол, - воскликнула она потрясенно и  испуганно. По-моему, она  видела
меня  в  слезах  не  больше шести раз  за всю нашу долгую семейную  жизнь. Я
никогда не был в обычных обстоятельствах слезливым. - Пол, что с тобой?
     - Я знаю все, - ответил я  сквозь слезы. - Я знаю, черт возьми, слишком
много,  если  сказать по правде. Я собираюсь казнить Джона  Коффи меньше чем
через неделю, но девочек Деттерик убил Вильям Уортон. Это был Буйный Билл.

        5
     На следующий день та же группа охраны,  что завтракала у  меня в  кухне
после ужасной казни Делакруа, собралась там опять.  Но на этот раз в военном
совете  принимал  участие  и пятый:  моя  жена.  Именно  Джен  убедила  меня
рассказать все остальным, я  сначала не хотел. "Ну неужели не хватит того, -
спросил я ее, - что знаем мы?"
     - Ты плохо соображаешь, - ответила она.  - Наверное потому, что все еще
расстроен. Им уже известно самое  главное:  что Джон  взят  за преступление,
которого не совершал. Возможно, теперь им станет легче.
     Я не  был  так  уверен, но  прислушался к ее  мнению.  Я ожидал  взрыва
эмоций, после того как рассказал все Вручу" Дину и Харри (я не мог доказать,
но я  знал), однако сначала ответом было только  задумчивое молчание. Потом,
взяв еще одно  испеченное Дженис печенье и начиная намазывать его толстенным
слоем масла, Дин сказал:
     - Ты думаешь, Джон видел его? Видел, как Уортон бросил девочек, а может
даже, как насиловал их?
     -  Думаю, что если бы  он видел, то попытался бы помешать. А Уортона он
мог видеть, когда  тот убегал, думаю,  так оно и было. Но даже если и видел,
то потом забыл об этом.
     - Конечно, - сказал Дин.  - Он особенный, но  не очень сообразительный.
Он понял, что  это был Уортон,  когда  тот  протянул  руку сквозь решетку  и
дотронулся до него.
     Брут закивал:
     - Поэтому у Джона и был  такой  удивленный вид, и такой... потрясенный.
Помните, как он вытаращил глаза?
     Я кивнул.
     - Он использовал Перси как оружие против Уортона, так сказала Дженис, и
я  об этом  долго  думал. Почему Джону  Коффи  понадобилось  убивать Буйного
Билла? Перси, может быть, ведь  Перси раздавил мышонка Делакруа прямо на его
глазах, Перси  сжег  Делакруа заживо,  и  Джон об  этом  знал, но причем тут
Уортон? Уортон так  или  иначе насолил  нам всем, но, насколько  я  знаю, он
совсем не трогал Джона, они и парой слов не обменялись за все время на Миле,
да  и  те были сказаны  вчера вечером. Тогда почему  же? Он  был из графства
Пурдом,  а  белый мальчик оттуда вообще не видит  негра, разве что  тот  сам
забредет.  Так почему  все-таки?  Что он обнаружил или  почувствовал  такого
ужасного, когда Уортон дотронулся до него, что сохранил в себе яд, вытянутый
из тела Мелли?
     - И чуть сам себя не убил, - добавил Брут.
     -  Процентов  на  восемьдесят.  Единственное,  что  приходит в голову -
близняшки Деттерик, только этот ужас может об®яснить его поступок. Я говорил
себе, что  идея безумна, может, это просто совпадение. А потом вспомнил, что
Кэртис  Андерсон  написал в  первой  записке  о  Вильяме  Уортоне:  Уортон -
безрассудный и бешеный, он наследил и накуролесил по всему штату, прежде чем
попался за убийство. "Накуролесил по всему штату". Я запомнил. Потом то, как
он пытался задушить Дина, когда пришел. Тогда я подумал...
     -  О собаке, -  подсказал Дин. Он потирал шею в  том месте, где  Уортон
накинул цепь. Я не уверен, что он делал это осознанно. - О  том,  как собаке
сверну-ли шею.
     - Во всяком случае я поехал в графство Пурдом проверить дела на Уортона
- у  нас  ведь были лишь  материалы об убийствах,  приведших его на  Зеленую
Милю. Иными словами - о конце карьеры. А мне нужно было знать ее начало.
     - Много проблем? - спросил Брут.
     - О да.  Вандализм, мелкое  воровство,  поджоги стогов сена, даже кража
взрывчатки. Они с дружком сперли пакет динамита и взорвали  на берегу ручья.
Уортон начал  рано,  лет  в  десять, но того, что я  искал, не  было.  Потом
приперся шериф узнать, кто я такой и что делаю, и тут мне повезло. Я  наврал
ему,  сообщив, что  при  обыске  в  камере  Уортона  в матрасе  нашли  пачку
фотографий маленьких  девочек без одежды.  Я сказал, что хотел бы узнать, не
числится  ли за  Уортоном в  прошлом педерастии,  поскольку  слышал,  что  в
Теннесси  была  пара нераскрытых  дел.  Я  ничего  не  упоминал о  близнецах
Деттерик. И у него, думаю, этой мысли тоже не мелькнуло.
     - Конечно нет, - сказал Харри, - Откуда? Дело закрыто, и все.
     - Я сказал, что, наверное, не  стоит развивать эту версию, потому что в
деле Уортона ничего нет. Вернее, там очень много всего, но не то, что нужно.
И  тогда  шериф, его имя  Кэтлит, рассмеялся и ответил, что в судебных делах
отражено  не  все, что успел  натворить  такой подарок,  как Билл Уортон. Но
какая, дескать, теперь разница, ведь он мертв?
     - Я ответил, что хочу просто удовлетворить свое любопытство, вот и все,
и это  его успокоило. Он провел меня к  себе в кабинет,  усадил, дал чашечку
кофе с пончиком и рассказал,  что  почти  полтора  года назад, когда Уортону
едва  исполнилось восемнадцать, один человек из западной части штата  поймал
его в сарае со своей дочерью. Это не было изнасилование, нет, мужчина описал
это Кэтлиту как "всего лишь грязным пальцем". Извини, дорогая.
     - Ничего, - сказала Дженис. Но она побледнела.
     - Сколько лет было девочке? - спросил Брут.
     - Девять.
     Он вздрогнул.
     -  Этот мужчина сам бы  проучил Уортона, будь у него братья или кузены,
кто мог бы  помочь, но у него их не  было. Поэтому он пришел  к Кэтлиту,  но
об®яснил,  что  желает лишь предупредить Уортона.  Никому не хочется,  чтобы
такие мерзкие штуки  обсуждались публично, если этого можно избежать. Однако
шериф уже имел дело с выходками Уортона - он упек его в спецшколу месяцев на
восемь, когда тому было еще пятнадцать. И он решил, что с него хватит. Шериф
взял трех помощников  и  приехал  к дому  Уортона.  Они отодвинули в сторону
миссис  Уортон, когда  та стала плакать  и причитать,  а потом  предупредили
мистера  Вильяма,  Крошку Билли Уортона,  о том, что  случается  с прыщавыми
юнцами, которые тащат на сеновал маленьких девочек, еще даже и не  слышавших
о месячных. "Мы хорошо предупредили этого ублюдка, - об®яснил  мне Кэтлит. -
Предупреждали,  пока  не расква-сили ему  лицо,  вывихнули плечо  и  чуть не
сломали задницу".
     Помимо воли Брут рассмеялся.
     - Это похоже на графство Пурдом. Очень похоже.
     -  А  через  три месяца,  верьте  или  нет,  Уортон  очухался  и  начал
развлекаться  опять,  и это  кончилось вооруженным грабежом, - сказал я. - И
убийствами, за что и попал к нам.
     - То есть он уже  однажды был замешан в  деле с малолетней  девочкой. -
Харри снял очки, подышал на них, протер. - Очень малолетней. А что, если это
система?
     - Такие вещи обычно не делают один раз, - сказала моя жена и так крепко
сжала губы, что они почти исчезли.
     Потом  я  рассказал им о поездке в графство Трапингус. С Робом Макджи я
вел  себя гораздо откровеннее:  у  меня не было  выбора.  До сего дня  я  не
представляю,  что  там  рассказал  Макджи  мистеру  Деттерику,  но  человек,
присевший рядом со мной в закусочной, казалось, постарел лет на семь.
     В середине  мая, примерно за месяц до вооруженного нападения и убийств,
которыми и завершилась  недолгая карьера Уортона-преступника, Клаус Деттерик
красил свой сарай (и,  естественно, будку Баузера рядом с ним). Он не хотел,
чтобы  его сын карабкался  по высоким  лесам,  да к тому  же мальчик ходил в
школу, поэтому он нанял  парня. Нормального доброго  парня. Очень тихого. Он
работал три дня. Нет, этот  парень в доме не спал. Деттерик был не настолько
глуп, чтобы поверить, будто добрый и тихий означает  надежный, особенно в те
дни, когда на дорогах было столько проезжих. Человек, у которого есть семья,
должен быть  осторожным. Но  этот  парень  не  нуждался в жилье,  он  сказал
Деттерику, что  снимает комнату в городе, у Ив Прайс. В Тефтоне жила женщина
по имени Ив Прайс, я  она действительно сдавала комнаты,  но в том мае у нее
не было постояльца, подходившего под описание нанятого Деттериком работника,
- так,  обычные  ребята в  костюмах  в клеточку  и шляпах,  иными словами  -
коммивояжеры. Макджи  смог  мне об  этом  рассказать, потому  что  проверил,
заехав к миссис Прайс по дороге с фермы - и был расстроен.
     - Даже если  так,  - добавил  он, - нет  закона против  тех, кто спит в
лесу, мистер Эджкум. Я и сам пару раз так ночевал.
     Нанятый  работник  не спал в доме Деттериков, но дважды обедал вместе с
ними. Он познакомился с Хови. Он познакомился с девочками - Корой и Кейт. Он
мог услышать их болтовню, что-нибудь  о том, как они ждут не дождутся  лета,
потому  что,  если они себя хорошо  ве-дут и  погода позволяет, мама  иногда
разрешает  им  спать  на  веранде  и  они  воображают  себя  женами   первых
поселенцев, пересекающих Великие равнины в фургонах.
     Я  представил,  как он  сидит за  столом, уплетая  жареного цыпленка со
ржаным хлебом, только что  испеченным  миссис Деттерик,  слушает, пряча свои
волчьи глаза, кивая, улыбаясь и все запоминая.
     - Это не похоже на того буйного малого, о котором ты рассказывал, когда
он  первый раз появился  на  Миле, Пол, -  с сомнением произнесла  Дженис, -
совсем не похоже.
     - Вы  не видели его  в больнице  в Индианоле, мэм, -  сказал  Харри.  -
Просто стоял, открыв рот, а его голый зад  торчал из пижамных штанов. Он дал
нам себя одеть. Мы подумали, что он или под действием наркотиков, или просто
идиот. Правда, Дин?
     Дин кивнул.
     -  В тот  день, когда он закончил красить сарай и ушел, человек в маске
из платка ограбил офис "Хамфри фрахт"  в Джарвисе, - сообщил я  им. - Забрал
семьдесят долларов. Он прихватил  даже  серебряный доллар,  который агент по
перевозкам  хранил на счастье. Этот  доллар нашли потом у Уортона, а Джарвис
всего в пятидесяти километрах от Тефтона.
     -  Так  что  этот  воришка...  этот  буйный малый...  ты  считаешь,  он
останавливался на три дня, чтобы помочь Клаусу Деттерику  покрасить сарай, -
сказала жена, - обедал вместе с ними и говорил "передайте бобы, пожалуйста",
как все люди.
     - Самое страшное в таких, как он, - их непред-сказуемость, - проговорил
Брут.  - Он  мог  планировать убить Деттериков  и ограбить их  дом, а  потом
изменил  планы,  потому  что  облако  не  вовремя  закрыло  солнце  или  еще
что-нибудь. Может, он хотел слегка поостыть. Но скорее всего, он положил уже
глаз на этих девочек и собирался вернуться. Как ты считаешь. Пол?
     Я кивнул. Конечно, я так думал.
     - А еще - имя, которым он назвался Деттерику.
     - Какое имя? - спросила Джен.
     - Уил Бонни.
     - Бонни? Я не...
     - Это настоящее имя Крошки Билли.
     - О  Боже. - Глаза Дженш расширились.  -  Так теперь ты можешь вытащить
Джона Коффи! Слава  Богу!  Все,  что  нужно  сделать, - это показать мистеру
Деттерик фото Вильяма Уортона... его рожа должна...
     Мы с  Брутом обменялись  виноватыми взглядами. Дин смотрел  с некоторой
надеждой,  а Харри уставился на  свои руки,  вдруг страшно заинтересовавшись
ногтями.
     - Что  с  вами? - воскликнула Дженис. - Почему  вы  так  друг  на друга
смотрите? Ведь, естественно, этот человек, Макджи, должен...
     - Роб Макджи показался мне хорошим парнем, и думаю, он не слабый юрист,
- сказал я, -  но  его мнение не имеет веса в графстве Трапингус. Власть там
принадлежит шерифу  Крибусу, а он назначит повторное слушание дела Деттерика
на  основании всего,  что я  узнал,  только в тот день,  когда рак  на  горе
свистнет.
     -  Но...  если  Уортон находился там... если Деттерик  опознает  его по
фотографии и они узнают, что он там был...
     - То, что Уортон работал там в мае  совсем не означает, что он вернулся
и убил  этих  девочек  в июне, - возразил Брут. Он говорил тихо и мягко, так
говорят, когда сообщают  о том, что кто-то  в семье умер. - С одной стороны,
есть парень, который помогал Клаусу  Деттерику красить сарай, а потом  ушел.
Оказывается, он  совершал преступления по всему штату, но  против  него в те
три дня в мае, когда он находился недалеко от Тефтона, ничего нет.  С другой
стороны,  есть большой негр, этот громадный негр,  которого нашли  на берегу
реки, он держал на руках двух мертвых девочек, обе были голенькие.
     Брут покачал головой.
     - Пол прав, Джен.  У  Макджи могут возникнуть  сомнения, но  его мнение
никто не  примет  во внимание.  Назначает  пересмотр дела  только Крибус,  а
Крибус не захочет мараться, ведь он считает, что все кончилось замечательно:
это  сделал  ниггер,  думает он, причем не из наших. Великолепно. Я поеду  в
Холодную  Гору,  с®ем свой бифштекс,  выпью  пива, потом  посмотрю, как  его
поджарят, и на этом все кончится.
     Дженис  слушала   с  нарастающим  выражением  страха  на  лице,   потом
обратилась ко мне:
     -  Но  Макджи  верит  тебе, Пол?  Я ведь вижу по твоему  лицу. Помощник
Макджи знает, что он аресто-вал не того. Он что, не будет защищать его перед
ше-рифом?
     - Все, чего в результате добьется - потеряет работу,  - сказал я. - Да,
по-моему,  в глубине души он понимает, что это сделал Уортон. Но сам себе он
сказал, что если промолчит и будет подыгрывать шерифу, пока  тот не уйдет на
пенсию или  не обожрется до смерти, то получит этот пост. А тогда все станет
по-иному. Я полагаю,  он  именно  так говорит  себе перед сном.  А  в одном,
думаю, он не сильно отличается от Хомера. Макджи убеждает себя,  что в конце
концов это всего лишь негр. Они ведь не белого сожгут ни за что.
     - Тогда вы должны пойти  к ним, - заявила Джен, и мое сердце похолодело
от прозвучавшей в ее голосе решительности. - Пойти  и рассказать все, что вы
узнали.
     - А как об®яснить, откуда нам все известно, Джен? - спросил ее Брут все
тем  же  тихим  голосом.  - Мы что, должны рассказать, как,  Уортон  схватил
Джона, когда мы вывозили Коффи совершить чудо с женой начальника тюрьмы?
     - Нет...  конечно,  нет, но... -  Она  поняла,  как  тонок  лед  в этом
направлении, и покатилась в другую сторону. - Тогда солгите. - Она с выз