ею домов.  Море ушло, словно вылилось  куда-то
через  образовавшуюся пробоину, и даже небесный водопад не мог пополнить его
убыль.
     Укрывшись на корабле, мы не знали,  что предпринять. Наши спутницы, как
и  подобало  марианкам,  разыскали  заготовленные  Гиго   Гантом  на  долгое
путешествие запасы пищи и раздавали ее инкам.
     Ливень  еще  больше  усилился.  Улицы  города,  ведшие   к  набережной,
превратились в мутные потоки, низвергавшиеся с набережной каскадами.
     Снова, как  во  время  столкновения  воды в  огня, над ними поднимались
облака  пара. Но  это  были мельчайшие  брызги, реющие  над землей  туманом,
несмотря на льющийся сверху поток.
     Возможно,  что такие  же  потоки воды лились и во  многих других местах
земного шара. Нам казалось, что повсюду происходит то  же  самое. Не укройся
мы  на корабле, нас  смыло  бы во вновь наполнившейся  водой залив,  уровень
которого заметно поднимался.
     Наш корабль всплыл. Палуба его уже не кренилась как прежде, а угрожающе
покачивалась.
     Гиго Гант взялся за руль, чтобы управлять  кораблем.  Наиболее  сильных
инков он посадил  на  весла. Пытаться поднять  паруса  в  такой ливень  было
невозможно.
     Теперь  ко  всем опасностям  прибавилась еще и возможность  потонуть на
перегруженном людьми корабле.
     Без  парусов  оставалось довериться  лишь  веслам  и  течению,  которое
относило нас все дальше от Города Солнца, вернее, от его руин.
     Казалось,  что  дождь льет  не  только сверху, но и сбоку, опасно креня
судно, готовое зачерпнуть воду недопустимо низким бортом.
     Начался шторм, унося у нас последнюю надежду на спасение.
     Из трюма слышались рыдания и стоны.
     Вместе с Эрой мы  зашли туда. Люди лежали  вповалку, прижавшись  друг к
другу.
     Многие страдали от качки.
     Посоветовавшись  с  Эрой,  мы решили, что  лучшим лекарством  для таких
больных будет неистовая работа, отвлечение от одуряющей обстановки.
     Я поставил всех,  кто мог  встать,  на вычерпывание  воды. Има, ждавшая
ребенка,  несмотря  на  это,  встала вместе с  другими  женщинами  в цепь  -
передавать  из рук  в руки  наполненный водой сосуд, чтобы выливать  воду  с
палубы  в  море.  Все  же  сознание  безысходности  не покидало  работающих,
исключая разве что гордую, сжавшую губы Иму.
     Тогда Эра предложила мне попытаться воздействовать на психику невольных
пассажиров корабля.
     Только наследственный ум Матерей Мара мог подсказать ей такую мысль!
     Здесь, на палубе, во время потопа и  шторма, мы с нею перед лицом всех,
кто разделял  с нами общую судьбу, должны  были соединить  наши жизни. Но не
для того, чтобы закончить их в пучине, а чтобы войти вместе со всеми в новую
жизнь после близкого спасения!
     Мы об®явили наше решение своим соратникам.
     Тиу Хаунак и Чичкалан передали его инкам.
     Мысль  о  свадьбе  сынов  Солнца  в столь необычных условиях  заставила
встать  даже  лежащих  пластом.  Они  словно  увидели  краешек  скрытого  за
сплошными тучами светила.
     Но сквозь  потоки  лившейся сверху  воды  проникал не столько солнечный
свет, сколько непрерывное сверкание молний.
     Заслоняя их блеск, мы с Эрой стояли в проеме кабины управления.
     Там находились все  наши друзья, а из люка трюма выглядывали смельчаки,
передававшие вниз все подробности церемонии, наспех придуманной нами.
     По сигналу  Тиу Хаунака  из трюма донеслось свадебное пение скрытых там
певиц, а  под струями дождя танцевали две наиболее отчаянные танцовщицы.  На
бедре одной из них я узнал знакомый шрам.
     В блеске молний, под  гром, подобный  взрывам распада прямо  у нас  над
головой, Тиу Хаунак провозгласил меня и Эру мужем и женой:
     - Пусть дела, которые станут отныне вместе свершать Кон-Тики, звавшийся
в  небе Инко  Тихим, и Эра Луа,  носившая древнее  имя  Луны, будут столь же
яркими, как эти вспышки небесного огня.  И  пусть счастье  сопутствует новым
мужу и жене и на Земле,  и на Маре, и на  любой другой звезде Вселенной!  Да
будет так во имя  Жизни Кон-Тики с  женой и всех,  кто плывет с ними  вместе
среди грома и бури, знаменующих лишь превратности Жизни! Да будет так!
     Дождь, если этот  поток можно было  назвать дождем, лил  не  переставая
несколько  суток, все  первые дни нашей  с Эрой новой  жизни. Мы были  с ней
всегда  вместе.  Счастливым она  помогала своим видом,  слабым  -  утешающим
словом, подбадривала страдающих.
     Тиу  Хаунак  и  Чичкалан  вдохновляли примером  гребцов. Гиго  Гант был
неутомим и позволял  сменять себя  только мне. Ива была с ним, добавляя этим
сил.
     Жрецы Знания и певицы  с  танцовщицами  неутомимо вычерпывали  воду.  В
трюме было душно и пахло сыростью. Эра велела приоткрыть люки.
     Когда я сменил изнемогающего от усталости Гиго Ганта, он шепнул мне:
     - Слушай, Инко, настоящий шторм в открытом море... Нет, его  корабль не
выдержал бы.
     - В открытом море? - переспросил я, почувствовав ударение, сделанное на
этих словах.
     Гиго Гант молча кивнул  и свалился в  глубоком  сне.  Ива  положила его
голову к себе на колени и сняла его очки, которые надо было беречь,  как его
собственные глаза.
     Чти он имел  в виду? Шторм слишком слаб  для океана, в котором мы давно
должны были бы оказаться?
     Куда же делся океан?
     Мы переглянулись с Эрой, научившись понимать друг друга без слов.
     Корабль  перебрасывало с  боку на  бок. Я  старался держать его  против
волны. Воины Чичкалана помогали мне в этом веслами. Без них корабль давно бы
перевернулся.
     Эра призналась мне, что почти все запасы еды уже уничтожены.
     - Хорошо, хоть жажды никто не ощущает, - добавила она, кивнув на бьющие
в палубу струи.
     Каждый  раз, сменяясь  у руля, я бросался у. аппарату  электромагнитной
связи, чтобы услышать голос Мара  или  Моны Тихой с Луны. Но все мои попытки
оказывались тщетными.
     Магнитная буря невиданной силы, очевидно, разыгралась на всей планете и
непробиваемым экраном закрыла от нас остальной мир.


        ГЛАВА ПЯТАЯ. ПРИЗЕМЛЕНИЕ

     С замиранием сердца  наблюдали мариане цветущую планету  Зема с высоты,
равной половине ее поперечника. (~ 3300 км) "Поиск-2" облетал Зему несколько
раз за время ее оборота вокруг собственной оси.
     Медленно  поворачивался в  черной  бездне  исполинский  шар,  прикрытый
густым облачным покровом, там и тут закрученным спиралями. Он был почти весь
залит водой. Если на Маре вода может сохраняться лишь в глубинных водоводах,
впитанная в  почву оазисов или  в виде ледяных покровов  полюсов, то  здесь,
помимо полярных льдов, вода была разлита по всему шару. На долю суши, сплошь
покрытой   растительностью,   оставалась  едва  ли   четвертая  часть,  всей
сферической поверхности.
     Можно было поражаться расточительной щедрости Природы, наделившей всеми
благами  эту  чудом  спасенную  от столкновения с другим  космическим  телом
планету.  Богатая  активным  окислителем  атмосфера  превосходила  по  своим
жизненным свойствам искусственный воздух глубинных городов Мара.
     В черноте неба на  фоне серебристой звездной россыпи,  казалось, быстро
двигалась  (но  на  самом  деле  прекратила свое  сближение  с  Земой)  Луа,
остановленная силой взрывов.
     Мариане наблюдали эти взрывы, когда шар  Луа выглядел по своим размерам
таким же, как сейчас Зема.
     Сама Мона  Тихая привела в действие  с  помощью  электромагнитной связи
торпеды распада.
     Они  взлетели  со  своих   наклонных  направляющих,   с  таким   трудом
установленных на  Луа  тремя марианами, и должны  были взорваться над диском
звездолета гигантов.
     Все произошло в полном соответствии с расчетом.
     Мариане, конечно,  не видели  взлетевших торпед.  Они лишь на мгновение
ослепли  от  вспышки  ярчайшей  звезды  на  месте Луа. Поверхность ее  будто
исчезла  со  всеми  своими  бесчисленными  горными   кольцами,  впадинами  и
кратерами.
     Когда яркость вспышки ослабла и снова  стал  виден космический ландшафт
планеты, чем-то напоминавшей родной  Мар,  мариане, находясь уже в состоянии
невесомости,  ощутили на себе влияние взрыва,  которого  не учли.  На Луа не
было  океанов, облако  пара  не  могло  настигнуть  "Поиск-2",  но...  газы,
образовавшиеся при взрыве, догнали корабль.
     Плавая  в  воздухе  кабины, все  трое  мариан разом  обрели  свой былой
"марианский" вес и упали на переборки, на окно обзора, на пульт управления.
     Больше других пострадал Кир Яркий.
     Вылетев  из  кресла  пилота, он  так ударился о  панель  приборов,  что
потерял сознание.
     Мона Тихая,  забыв о собственных  ушибах, бросилась к  нему  на помощь.
Кряхтя и охая, к ней присоединился и Линс Гордый.
     Надо было  как  можно скорее привести в чувство  Кира Яркого. Ведь ему,
пилоту корабля, предстояло  вывести его к Земе, посадить на ее поверхность в
нужном месте, чтобы найти там Инко и его друзей.
     Но далеко не сразу он пришел в себя. Мучительная слабость вдруг сковала
все его  члены, не позволяла  ему даже  открыть глаза. Мертвенная  бледность
разлилась по острому лицу.
     К счастью, сила,  вызвавшая  ощущение  веса, быстро  ослабла. Состояние
невесомости вернулось, и это помогло Киру Яркому прийти в себя.
     -  Славный наш Кир, - сказал Линс Гордый. -  Случилось так, как в твоем
рассказе. Но  только  из слушателя  я  превратился  в  действующее  лицо.  И
поплатился парой синяков.
     - На счастье нам, нет облака паров взорвавшихся морей, - вставила  Мона
Тихая.  -  Корабль "Поиск" не  будет  брошен  так,  как звездолет  гигантов.
Надеюсь, мы к Земе подлетим по воле Кира.
     Кир Яркий хотел улыбнуться, но лишь поморщился от боли:
     - Я все же рад, что вы  припомнили рассказ об Ихха. Я тоже думаю о них,
о тех, кто, может быть, погиб, стремясь спасти других.
     - И миллионы циклов не бьются их сердца, - сказала Мать Мона.
     - Пусть так, но все-таки  они  и  после гибели своей смогли помочь всем
тем,  кто жив на Земе.  Не будь их топлива распада, кто знает, чем кончилось
бы все?
     -  Я вычислил  уже,  -  сообщил Линс Гордый.  -  Сближение Луа  с Земой
прекратилось.
     - Я счастлив, Линс! Не передать вам, как я рад!
     - Как чувствуешь себя, наш Кир? - заботливо спросила Мона.
     - Э, не беда, что нас  встряхнуло! И не беда, что на Луа появился новый
горный цирк. Он будет вечным памятником Ихха.
     - А ты?
     - Что я? Ушиб проходит скоро. Лишь бы рассеялся туман.
     - Тумана нет, наш  Кир,  - заметил Линс Гордый. Кир удивился. Мать Мона
озабоченно смотрела  на него.  Она  видела, каких  усилий ему стоило  занять
место в кресле пилота.
     -  Они собирались у Центрального  Кресла, - задумчиво сказал Кир Яркий,
закрывая глаза.
     - Перед нами теперь отнюдь не пустыня, - отозвался Линс Гордый, включая
экран обзора с увеличенными деталями поверхности Земы.
     Потом  уже с околопланетной  орбиты изучали они загадочный  мир,  столь
непохожий на скупой и чахлый Мар.
     Моря,  моря, моря...  Песчинки островов  и огромные  пространства суши.
Сплошные заросли растений, горы, реки, водоемы...
     Но вместе с тем нечто странное  было в облике рассматриваемой  со столь
близкого  расстояния  планеты.  Она не слишком  походила на  знакомые  карты
звездоведов, составленные ими за тысячи и тысячи циклов наблюдения Земы.
     И  это  было тем более  странным,  что  Инко  Тихий сообщал  о  хорошем
соответствии  увиденной  им  впервые  планеты  с  ее  марианскими   картами.
Очертания ее материков и океанов в  основном хорошо совпадали с увиденными с
Мара. Впрочем, проверить это можно было лишь  за очень долгий срок, когда за
много  наблюдений можно  было устранить искажение  лика планеты  ее облачным
покровом.
     Возможно, что и сейчас все дело было в облаках.
     На том и порешили.
     Судя по  спиральным  завихрениям  в  атмосфере Земы, там свирепствовали
чудовищные  ураганы. Они мешали Киру Яркому найти то  место,  куда один лишь
раз мог приземлиться "Поиск-2".  Ведь резервных  запасов топлива  на нем  не
было. Кир Яркий еще на Маре настоял, чтобы за счет ненужного, как он считал,
запаса  взять  лишнюю торпеду распада,  сделать  тем  взрывы  на  Луа  более
надежными, способными затормозить ее полет.
     Ошибиться в выборе места посадки  мариане не могли,  а электромагнитной
связи с Инко Тихим не было. И неизвестно почему.
     - Ориентира нет, - сказал Кир Яркий. - Придется обойтись нам без него.
     - Не  лучше ль выжидать? - усомнился Линс Гордый. - Возможно, бури, что
мы  видим  сверху,  вызвали помехи связи, и мы не  слышим Инко. Когда-нибудь
утихнут ураганы...
     - Ты знаешь по родному Мару, Линс Гордый, как долго бушуют там песчаные
бури, - заметила Мона Тихая.
     - Не лучше  ли подождать? - в  гневе воскликнул Кир  Яркий. - Как можно
говорить о задержке, бездеятельном  ожидании,  когда нет  сигналов от  наших
близких.  Отсутствие  сигналов  -  это и  есть  сигнал,  быть  может  сигнал
бедствия! Скорее сесть, скорее! - сразу загорячился он.
     - Куда? - спросил Линс Гордый. - Когда сигналов нет...
     - Или мы не мариане, не знатоки знания? Тебе, Первому знатоку вещества,
не пристало задавать такой вопрос! - Кир Яркий снова, как бывало, накалился,
едва наметился спор. И даже так угнетавшая его слабость отступила.
     - Спокойно,  мариане,  - прервала  Мать Мона.  -  Что скажешь  ты, Линс
Гордый, если мы решим спуститься?
     - Уж коль спускаться, так лишь на основе  марианских карт.  Я тотчас же
отмечу место, откуда шли сигналы Инко, - сказал Линс Гордый.
     - Ты  прав,  пожалуй,  знаток знания,  - поддержала его  Мона  Тихая. -
Возьми же карты звездоведов.
     -  Я одного боюсь, -  заметил Кир Яркий,  - что  карты  неточны  и  лик
планеты прикрывает облачный покров.
     Линс Гордый выплыл по воздуху из кабины, чтобы заняться отождествлением
старинных карт с видимым изображением на экране.
     Когда через несколько оборотов "Поиска-2" вокруг Земы он снова появился
в кабине, лицо его было смущенным:
     - Поверьте,  странный результат.  Неужели Инко  Тихий все  свои сигналы
передавал не с берега океана, как мы считали, а из района обнаруженного мною
высокогорного озера?
     -  Опомнись,  Линс  Гордый!  Ты же знаток знания!  - напал  на него Кир
Яркий. - Лучше сознайся в своей ошибке вычисления. Не может того быть!..
     -  Ошибки нет, - веско ответил Линс Гордый, хмуро глядя На Кира Яркого.
- Наложение карты звездоведов на видимое  здесь изображение, -  он указал на
экран,  где  в  увеличенном  виде  появлялись  различные  части  планеты,  -
указывает  точно место,  откуда Инко слал сигналы. Возможно, что "Поиск"  им
оставлен был в горах. Нам тоже нужно сесть там, рядом. Мне это ясно.
     - Как можешь ты так утверждать, почтенный Линс, пренебрегая содержанием
сигналов. Передавались они не с корабля, а из Города  Солнца, с берега моря,
по которому плавал  под изобретенным Гиго Гантом парусом корабль инков. И он
прошел вдоль берегов. Тысячи  тысяч шагов. Нам, марианам, не понять размеров
океана. И о каком высокогорном озере  может идти речь? Я не пойму, хотя тебе
все ясно.
     - Мне  ясно, что речь идет об  озере, с берегов которого  мы и получали
сигналы группы Инко. Так карты говорят. Нет знатоков точнее звездоведов.
     -  Прости  меня,  мой  старый  марианин,  но, кажется,  считалось,  что
упрямство не украшение храма мудрости.
     - Ты путаешь упрямство с убежденностью. А убежденность - дочь мудрости.
Так издавна считают мариане.
     - Боюсь, что твоя убежденность скорее похожа на сироту.
     -  Ну, знаешь ли, Кир Яркий! Чем вести такой тяжелый спор, я  предпочту
просить решения у Матери всех Матерей.
     - Остановитесь,  мариане! Как  ни расходитесь вы во мнениях, стремление
все же у вас одно -  действовать во имя Любви  и Заботы. И только  страстным
желанием служить им я об®ясняю столь резкие суждения и слова, которыми вы их
выражаете.
     - Ты слышала нас, Мать Мона. Решай сама, - сказал Линс Гордый.
     -  Здесь  нечего  решать,  -  возвысил  голос  Кир  Яркий.  - Мы должны
оказаться  на берегу океана,  о котором сообщали  наши  близкие, недалеко от
впадавшей в него большой реки.  Марианские карты нужны  нам были до тех пор,
пока  мы  не видели  сами  Земы,  да  еще  с  такого близкого расстояния.  А
теперь... Реальный мир планеты  виден  нами  с  высоты,  сопоставимой  с  ее
размерами. Его и должны мы изучить, а не быть в плену старых и  сомнительных
наблюдений с неимоверно большого расстояния, - убеждал Кир Яркий.
     - Нашел ли ты, Кир Яркий, предполагаемое место посадки? - спросила Мать
Мона. - Помни, что нам не удастся вновь взлететь для перемены места.
     - Я знаю все. Я все учел, -  заявил Кир Яркий. - Я  определил, куда нам
сесть.  Сомнений нет. Вот  посмотрите, сейчас мы пролетим над  местом, столь
похожим на описание Инко,  что сомневаться просто невозможно. - И Кир Яркий,
выбравшийся  из  кресла,  подплыл к  самому  экрану,  на  котором  виднелась
поверхность Земы.
     В  одном из проемов облаков  там хорошо просматривался океанский берег,
заросли растений на нем, скопление белых скал, а может быть, и искусственных
сооружений близ излучины реки, впадавшей в океан.
     -  Вот где совершали наши мариане свой Подвиг Разума. Вот наша  цель, в
которую нам надлежит попасть, а уж никак не в горы, отрезанные от морей. Там
мы не встретим братьев!
     - И твою сестру, - добавила Мона Тихая. - В том, что говоришь ты,  Кир,
немало  правды. Тяжело решать мне,  зная о невозможности исправить ошибочный
расчет.
     -  Какая  может  быть  ошибка?  Ужель  не  верить собственным  глазам и
доверяться звездоведам, не столько  увидевшим,  сколько воображавшим далекую
планету? Ужель не верить марианам, достигшим Земы раньше нас?
     -  Я  не хочу опровергать тебя, наш Кир, -  вздохнул Линс  Гордый. - Но
можно ли без риска утверждать, что описание мариан и видимое нами совпадают?
     - О,  Великий  Знаток  Вещества!  Как  бы  ты отнесся  к тем  знатокам,
которые, осмысливая суть вещей, выдумывают ее сами, а потом берутся защищать
свою выдумку, как бы она ни была нелепа?
     - Замолкни, Кир! - прервала Мать Мона. - Слова твои владеют тобой, а не
ты ими! Как можешь ты так говорить с Первым Знатоком Вещества на Маре?
     - Который пренебрегал там сокровенным устройством неделимых и познал их
тайну лишь из древних сообщений фаэтов.
     -  Так повелел Великий  Старец,  ты знаешь это сам. И мы. Матери  Мара,
свято блюли его Запрет, и не вини в том наших знатоков.
     - Легко так спорить.  Яркий Кир, - печально  вступил  снова в  разговор
Линс Гордый. -  Ты в буре слов готов винить меня. Но я виновен только в том,
что знаю  место, откуда  слались  нам  сигналы. Зачем  же подменять  твердое
знание  произвольным выбором,  основанным на свободном описании жизни мариан
на Земе? Но если это все и так, я воздержался бы от выводов и обвинений.
     -  В  тебе вещает мудрость возраста, мой Линс, - вставила Мона Тихая. -
Ох,  тяжко  сделать  выбор мне,  ибо каждый  из  вас обладает слепящей силой
убеждения. Прости меня, Линс Гордый, но не под  силу мне спуститься  в горы,
откуда не пробраться к морю, на берегу которого и воздвигнут Город Солнца.
     - Все ясно! - крикнул Кир. - В тебе сосредоточена вся Мудрость матерей,
вся их Любовь, вся их Забота. И эта мудрость приведет нас к желанному берегу
инков.  И  пусть здесь  уступлю  и  я.  Мы опустимся  лишь  там,  где увидим
белокаменные здания их Города Солнца.
     - Да будет так! - вздохнула Мать Мона.
     Щемящая тоска сдавила ей  сердце. Холодный разум в ней боролся с пылким
чувством женского начала. И, как это ни странно, пылкое чувство это  было на
стороне холодных рассуждений Линса, а ясный разум руководительницы склонялся
к страстным аргументам Кира.
     ..."Поиск-2" пошел на приземление. Самодействующие приборы точно вывели
его к намеченной точке поверхности Земы.
     Небо над эт