спитана  культурнейшей  няней  из  круглоголовых.  Стала   Сестрой
Здоровья, лечит  вопреки  отцовскому "учению ненависти".  Отец ее так любит,
что сносит любые причуды.
     - Какова же она из себя? - рассеянно спросил Аве. Куций оживился.
     -  Длинные  ноги бегуна, но женственны. Линии  ее тела  - для  мрамора.
Мягкое сердце и спесивая гордость. Трудно снискать ее расположение.
     - Похоже, что Куций Мерк добивался этого.
     Горбун с горькой усмешкой показал на свой горб:
     - У Куция Мерка слишком тяжелая ноша в жизни.
     Он теперь совсем избавил  Аве Мара от повседневных забот  по хозяйству,
продолжал много рассказывать о Властьмании, но о Маде больше не вспоминал.
     Аве Мар сам завел разговор о возможной поездке за океан.
     Куций Мерк словно ждал этого:
     - Места на корабле заказаны.

        x x x

     Аве Мар  стоял на палубе морского корабля и смотрел вдаль. Сейчас океан
не  поднимался  в  небо, как  при  взгляде  с перевала,  но  он  был так  же
безграничен и так же поражал воображение.
     Ум  Сат  доверил своему ученику  страшную тайну об  этом океане. Всякая
тайна тяготит, а эта, касающаяся судьбы всех фаэтов, особенно угнетала Аве.
     Куций  осторожно допытывался  о причине плохого настроения Аве,  но тот
отговаривался обидой на ученых, не признавших его идей  о возможности  жизни
на других планетах.
     Горбун  хитро ухмылялся и подшучивал над  молодым  фаэтом, уверяя,  что
истинная причина в том, что он еще не влюбился.
     Континент  варваров  показался  на  горизонте.  Острые  стрелы   словно
вынырнули  из  воды.  Над  морем  поднимались  причудливые  здания  древнего
материка,   где   дома  строились  не  круглыми,   а  прямоугольными  (какая
нелепость!).  Они  беспорядочно  тянулись  к  небу  в  неимоверной  тесноте.
Постепенно они слились в груду неправильных остроугольных столбов, напоминая
нагромождение кристаллов.
     К океанскому кораблю, почти выскакивая из воды, летел охранный катер.
     Предстояла  процедура проверки. Куций Мерк нашел своего хозяина,  чтобы
быть рядом.
     На палубу поднимались  длиннолицые, с крючковатыми носами. Все они были
в единообразном угловатом  платье с поднятыми у спины воротниками и короткой
темной пелеринкой, переходящей в прямоугольную, тоже темную полосу на груди.
     - Эй ты, горбатое отродье пожирателей падали! Посторонись перед Охраной
Крови!  - гортанно крикнул  первый  из  длиннолицых, поравнявшись  с  Куцием
Мерком. - Тебе придется убираться отсюда на свой вонючий остров.
     Аве   Мар,  специально   изучивший  язык   Властьмании,   покраснел  от
возмущения,  но, увидев  предостерегающий,  искоса  брошенный  взгляд Куция,
промолчал.
     А  Куций  Мерк  выпятил  горб  в  поклоне  и  смиренно склонил  голову,
заговорив в не присущей ему манере, характерной для местного языка:
     - Быть  может, офицер Охраны Крови поинтересуется узнать, что ничтожный
круглоголовый, которого  он видит перед собой, всего лишь секретарь знатного
путешественника, ясномыслящего Аве Мара, сына правителя Даньджаба.
     Длиннолицый,   носивший  в   подражание   диктатору  Яру   Юпи  бороду,
презрительно взглянул на Куция.
     Аве Мар протянул ему свои жетоны.
     - Проворного сына правителя Добра Мара  можно  узнать и  без жетонов, -
щегольнул  и  офицер  старинной  манерой  речи.  -  Что  же  касается  этого
презренного  круглоголового  калеки,  то  ему  надлежит,  как  цепью,   быть
прикованным  к  своему  хозяину,  служа  ему,  как  то  предначертано  самой
природой. - И офицер направился к другим пассажирам.
     Куций Мерк побежал за ним, униженно прося вернуть жетоны. Офицер бросил
их  на палубу,  и  они, зазвенев, покатились, едва не угодив за борт.  Куций
Мерк нагнулся, чтобы перехватить их, даже встал на колени.
     Офицер грубо рассмеялся:
     -  Вот  так  и приветствуй страну "высших", в позе ящерицы, от  которой
недалеко ушел.
     - Да продлятся здесь счастливые дни, - смиренно ответил Куций Мерк.
     Океанский корабль входил в гавань, со всех сторон окруженную огромными,
странно прямоугольными домами,  среди  которых Аве Мар сразу узнал несколько
знаменитых храмов, построенных в древности  и возвышавшихся  тогда над всеми
зданиями. Ныне город поднялся, заслонив их.
     Так вот он каков, Город Неги!
     Некоторые  из исполинских брусков соединялись между собой  причудливыми
многоэтажными мостами улиц, пересекающихся на разных уровнях.
     Аве подумал, что  рассматривает лесную кучу,  которую у  него на родине
насыпают маленькие многолапые насекомые.
     Это впечатление Аве  Мара от  приморского  города "высших"  еще  больше
усилилось, когда они  с Куцием  Мерком оказались на  берегу.  Толпа спешащих
фаэтов  сдавила,  затолкала  их.  Здесь,  кроме   парокатов,  были  также  и
устаревшие  машины сжигания.  Смесь  разнородных  экипажей,  шумя и отравляя
воздух, мчалась перед полузадохнувшимся Аве, грохотала у него над головой на
диковинных мостах между тяжелыми искусственными скалами домов.
     В тесном  под®емном ящике Аве и Куций, прижатые в угол другими фаэтами,
поднялись  в  отведенную  им  крохотную  комнатку  самого   дорогого  Дворца
приезжающих.
     Когда Куций  Мерк  распаковывал вещи, Аве  стоял у  щелевидного окна  и
смотрел  на  чужой  мир.  Пока что он не видел никакой романтики старины,  к
которой стремился с детских лет.  Все здесь резало  глаз,  начиная с одеяния
грубых "охранников крови" и кончая неудобными углами тесной комнатенки.
     - Не стоит терзать зрение варварскими постройками, - сказал Куций Мерк.
- Завтра будем на Великом Берегу.
     Появился низенький круглоголовый слуга и спросил, что пожелают приезжие
на обед: растительную или животную пищу с кровью, и не хотят ли они, как все
путешествующие, осмотреть густонаселенные  кварталы  города, не соблаговолят
ли еще что-либо приказать ему?
     Куций  Мерк счел  необходимым проявить традиционную любознательность, и
они   с  Аве,   не   успев  отдохнуть,   потащились  в  знаменитые  кварталы
круглоголовых.
     Аве,  даже зная трущобы  родного континента, не представлял, что  фаэты
могут жить в такой грязи и тесноте. На улице можно было дышать, только когда
она превращалась  в  подвесной  мост. Там  же, где она  была  зажата домами,
проходя между ними туннелями, улица становилась как бы частью квартир. Фаэты
держали двери открытыми, не стесняясь прохожих, занимались своими  домашними
делами, сидели за столом вместе с ребятишками, успевшими родиться до запрета
круглоголовым иметь детей, ели какую-то нехитрую,  но остро  пахучую  снедь,
укладывались  в кровати. Фаэтессы высовывались в открытые  двери  и,  громко
крича,  переговаривались с обитателями вторых  или третьих этажей. Там и тут
чуть выше  голов  прохожих на веревках,  перекинутых  через улицу,  сушилась
одежда жителей,  большинство из которых  не  знало, придется ли им потеть на
работе и завтра.
     Аве очень хотелось зажать нос, когда он, сопутствуемый Куцием, бежал из
этих   зловонных   кварталов,  которые   прославились  выставленной  напоказ
бедностью. Только  сто три  дня просуществовала  Власть Справедливости  и не
успела помочь их обитателям...
     "Так в чем же выход? - спрашивал сам себя Аве.  -  Неужели в чудовищном
законе диктатора, запретившего этим семьям иметь детей?"
     Неужели же  лишь  для того, чтобы увидеть все это, он  с самого детства
стремился сюда, за океан?
     Но на другой день он увидел Великий Берег и Маду.


        ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПОВЕЛИТЕЛИ

     Дворец  диктатора  Яра   Юпи  был  частью  Храма  Вечности,  в  котором
богослужение после забвения фаэтами религии прекратилось. Ныне Грозная Стена
отделяла   храм   от  строений   монастыря,   переделанных   для  диктатора.
Устремленный ввысь шпиль черного камня походил на торпеду с зарядом распада.
Древние зодчие не подозревали, что предвосхищают  очертания будущего оружия.
Еще меньше  могли они  вообразить, что  в подземельях под Храмом Вечности на
случай войны распада  будет  размещен Центральный  пульт управления защитной
автоматики. Автоматы  могли обрушить  на Даньджаб  смертоносную стаю  торпед
распада.
     Над  этой страшной  автоматикой в былом святилище храма с теряющимися в
высоте  черными  колоннами  заседала   сейчас  сессия  Мирного  космоса.  Ее
председатель  Ум  Сат из  Даньджаба, открывший в свое время распад вещества,
(под распадом вещества фаэты разумели ядерные реакции расщепления и синтеза,
в  результате  которых,  как известно,  наблюдается  дефект  массы, то  есть
вещества становится  меньше,  оно  как  бы  "распадается", выделяя  огромную
энергию)  жестоко   ошибся,   обнародовав  это   открытие  сразу   на  обоих
континентах.  Великий  круглоголовый,  как его называли, первый  на  планете
знаток вещества,  решил, что  он столь  же великий знаток  жизни. Думая, что
одновременное  появление  сверхмощного  оружия на обоих континентах  создаст
"равновесие страха", он надеялся, что война станет невозможной. Однако накал
отношений между континентами усиливался. Ум Сат угадывал в этом лишь одну из
причин - перенаселение  и вражду из-за тесноты. Но вражда из-за барышей была
куда  более опасной. Перенаселение  еще  больше  обостряло все виды  борьбы.
Владельцы на  обоих  континентах, силой  подавляя  недовольство  тружеников,
грозили через океан друг  другу тоже силой. Им казалось, что  они смогут  за
счет  своих  соперников  не  только  увеличить  барыши,  но и малой подачкой
умиротворить недовольных в своей стране.
     Ум Сат с ужасом  убеждался в неизбежности войны  распада  и считал себя
ответственным  за  нее. Потому он  стремился теперь  найти для  всех выход в
открытии новых космических материков, мечтая о частичном переселении  на них
фаэтов и всеобщем умиротворении.
     Тяжелая  ответственность,  разочарование,  забота и усталость  наложили
отпечаток на лицо старого фаэта. Его высокий лоб под густой гривой волос был
изрезан глубокими  морщинами.  Огромные  печальные глаза смотрели  с  мудрой
добротой и пониманием.  И  вместе  с тем  у него был  безвольный подбородок,
скрытый седеющей бородкой.
     Несмотря  на  трагическую  ошибку  Ума  Сата,  его все-таки  уважали за
огромные  достижения  в  области  знания и безусловную честность стремлений.
Потому знатоки знания с  обоих континентов встретили его в зале с величайшим
почтением.
     Но другого всем известного  на  планете фаэта,  находившегося  сейчас в
какой-нибудь  сотне  шагов от Храма  Вечности,  за стеной Логова,  никто  не
уважал, но все страшились.
     Диктатором Яр Юпи стал в черные дни подавления Власти Справедливости.
     Перед  рождением  дочери  он  был   всего  лишь  неприметным  торгашом,
промышлявшим  среди  круглоголовых. Чтобы  угодить  клиентам, он  и  взял  в
услужение  Мать  Луа  к осиротевшей Маде. Няня заменила ей родную мать в  то
памятное время,  когда гнев  угнетенных вырвался наружу.  Восстание сотрясло
тогда Властьманию, лишило владельцев власти и владений.
     Затаясь в жгучей ненависти, они не желали смириться с поражением. У них
был  звериный  опыт борьбы  каждого  с  каждым.  Ведь  они  всегда  насмерть
схватывались и  с тружениками, и между  собой. Однако теперь они готовы были
забыть о собственных распрях.
     Владельцы  были  по  обе  стороны  океана.  Но со  времени  открытия  и
заселения  нового  континента  Даньджаба   фаэты   там   жили  без   древних
предрассудков, не оказалось для них благоприятной почвы. Получилось так, что
и круглоголовые и длиннолицые  стали пользоваться  в новых условиях  равными
правами  и возможностями  заставлять других работать на  себя.  Как бы то ни
было, но это повело к быстрому росту если не культуры, то техники Даньджаба.
Изделия  "культурных",  как  стали  величать  себя  его обитатели, неизменно
оказывались  лучше  и  дешевле,  чем  у варваров  Властьмании.  И  владельцы
Даньджаба  наводнили   своими  товарами   старый  материк.  Во   Властьмании
сохранились грубые, примитивные способы изготовления  предметов. И владельцы
Властьмании  оказались  перед угрозой  краха. Как бы  ни угнетали  они своих
тружеников, барыши ускользали у них из рук. Тогда они ощетинились ненавистью
ко  всему  идущему  из Даньджаба.  И  лишь  поражение в  борьбе  с Движением
Справедливости  временно  отодвинуло  счеты с  заокеанскими  владельцами  на
задний план.
     Когда Яр  Юпи  об®явил  свое  "учение  ненависти",  он  лишь  слышал  о
существовании  Совета  Крови, не подозревая,  кто в  него входит.  Вызванный
однажды на его тайное заседание  в каком-то подземелье, Яр  Юпи был поражен,
узнав под балахонами восседавших двух крупных владельцев мастерских и одного
владельца обширнейших полей.
     -  Наш выбор  пал  на  тебя, Яр  Юпи, -  об®явил владелец полей. - Твое
"учение ненависти" способно  об®единить, ибо ничто так  не  об®единяет,  как
общая ненависть.  С  ее  помощью Движение  Крови  должно  задавить  Движение
Справедливости. Но не забывай, что чистота крови, - многозначительно добавил
он, -  хоть и высший идеал,  но все же только оружие  для подавления  власти
негодяев.
     - Движение Крови оправдает свое название, - заверил Яр Юпи, уже  считая
себя одним из его вожаков.
     Владельцы переглянулись.
     - Мы разделаемся с круглоголовыми и здесь и за  океаном, - воодушевился
будущий диктатор.
     -  Ты  торговал  среди  круглоголовых,  твоя жена лечила  их  детей,  -
вкрадчиво начал один из владельцев  мастерских, откинув свой капюшон. -  Нам
это выгодно, потому что, как бы громко ты ни кричал о ненависти, заокеанские
владельцы  все  же  смогут довериться скорее  всего тебе, умевшему  ладить с
круглоголовыми. Ты  отправишься за океан и убедишь их в том, что случившееся
у нас случится завтра  и у них.  Пусть они помогут нам разделаться с властью
"охотников  до  справедливости",  сохранив  тем  самым собственные владения.
Пусть  перебросят отрядам твоих головорезов хорошее оружие.  Ты  сумеешь его
применить. И теперь... и после. Ты понял? - И владелец мастерских опустил на
лицо балахон с прорезями для глаз.
     Яр Юпи все прекрасно понял.  Коварный  и хитрый, он сделал свое "учение
ненависти"  главным  оружием   против  Власти  Справедливости.  Он  даже  не
постеснялся огласить свой бредовый  план захвата  всей планеты длиннолицыми.
Заокеанские владельцы посмотрели на это сквозь  пальцы. Им важнее всего было
помочь лихому вожаку разделаться с ненавистной властью тружеников, а если он
при этом будет говорить пустые  фразы о  завоеваниях, то пусть  тешится,  но
делает свое дело.
     Бывший торгаш  сумел не только  обмануть  заокеанских владельцев,  но и
сплотить вокруг себя  банды головорезов, жаждущих добычи. Неустойчивых же он
отвлекал  от  защиты их же собственных интересов погоней за  круглоголовыми.
Словом, он сделал все, что от него требовалось.
     Власть  Справедливости  была  разгромлена.  Ее  руководители  из  числа
тружеников,  а также немало фаэтов с круглым  овалом лица  были  уничтожены.
Континент утопал в крови.  А на  гребне кровавой пены Яр Юпи был вознесен на
высший пост.
     Совет   Крови   сделал   ловкого  и  угодливого  лавочника   диктатором
Властьмании, рассчитывая  на его послушание. Никто, кроме него, не знал, кто
входит в Совет Крови и чьи интересы он защищает.
     Покончив с  бунтом тружеников,  новый диктатор об®явил круглоголовых (в
своем большинстве тружеников) неполноценными. Во имя борьбы с перенаселением
планеты он запретил им иметь детей. Смертная казнь грозила и новорожденным и
родителям.  Но  трудиться круглоголовые должны  были вдвое больше остальных.
Употребление заокеанских изделий  было  об®явлено несовместимым с принципами
крови. Владельцы Властьмании вздохнули облегченно: их барыши были ограждены.
     Заокеанские же владельцы спохватились слишком поздно. Яр Юпи не  только
лишил их барышей  на старом  континенте, но и грозил войной распада - полным
уничтожением. Не  оставалось  ничего другого, как самим  готовиться  к такой
войне, защищая прежде всего свою власть и барыши.
     Военачальники  обеих   сторон,  страшась  войны  распада,  намеревались
нанести удар  первыми. Чтобы он  был  и последним, они требовали наращивания
вооружений  распада.  Владельцы  обоих  континентов,  прикрываясь фразами  о
миролюбии, заставляли свои мастерские работать все исступленнее.
     Наивные расчеты великого знатока  знаний Ума Сата на мирное "равновесие
страха" потерпели крах,  и  теперь  он стал  выступать с требованием полного
уничтожения всех запасов  оружия распада и запрещения его применения. Многие
трезвые умы поддерживали его.
     В  напряженной  предвоенной  обстановке  Яру  Юпи  все чаще приходилось
слышать  имя Ума  Сата,  открывшего  распад вещества,  а теперь взывающего к
совести фаэтов, чтобы его "закрыть".
     Диктатору  доносили  и  об  опасных  разговорчиках: "Если круглоголовые
могли дать  планете такого фаэта,  как Ум  Сат, то  как же можно об®явить их
неполноценными? Почему круглоголовые не только должны работать  вдвое больше
других, но и на  протяжении  жизни  одного поколения обязаны  уступить  свое
место на Фаэне длиннолицым?"
     В этих "наглых" вопросах Яр Юпи ощущал угрозу!
     Страшась  нового Восстания  Справедливости,  диктатор потерял покой. Им
овладела  мания преследования. Он уже не выходил из Логова, где вел показную
аскетическую  жизнь.  Одинаково не  верил ни круглоголовым, ни  длиннолицым,
даже  владельцам  из Совета  Крови,  которым  он  служил и которым мог стать
неугодным.
     Чтобы как-то утихомирить бурлящий в гневе народ, он усиливал подготовку
к  войне распада,  суля отмену запрета  круглоголовым иметь  детей  после ее
успешного завершения и расселения победителей на освобожденном континенте.
     Наряду с  этим  он глушил  недовольство  тружеников  авантюристическими
планами  переселения круглоголовых на планету Мар, где они будут свободны от
всех запретов (словно в одном только перенаселении было дело!).
     Поэтому он  поощрял  завоевание космоса и способствовал созданию  около
планеты Мар космической базы Деймо. У "культурных" уже существовала там база
Фобо. И  Яр Юпи  даже согласился  провозгласить  космос  "мирным", поскольку
интересы владельцев в основном скрещивались на Фаэне.
     Великий же знаток  знаний Ум Сат, умевший проникать в сокровенные тайны
вещества,  не  постигал глубин беспринципной  политики. Для  него  "проблема
перенаселения планеты" действительно заслоняла собой все остальное, хотя, по
существу, она лишь обостряла и тяготы тружеников, и борьбу их с владельцами,
да и вражду владельцев между собой. Очевидно, для того, чтобы быть подлинным
мудрецом, еще недостаточно быть знатоком какой-нибудь одной области знания.
     Никто не ожидал увидеть осторожного  и  расчетливого Яра Юпи на  сессии
Мирного  космоса.  Слишком он боялся  покушений. Но,  видно, недаром Яр  Юпи
выбрал место для сессии вблизи Логова. Храм Вечности  был соединен с  бывшим
монастырем подземным ходом.
     Во  время  заседания  Яр  Юпи  внезапно   появился  из  стены  с  двумя
внушительными роботами-охранниками.
     Это был высокий, статный фаэт с длинным безусым лицом, темной бородкой,
крючковатым носом, узким  жестким ртом и  подозрительным  взглядом  бегающих
глаз, смотревших из-под зигзага ломаных бровей. Его специально подбритый под
лысину  яйцеобразный череп считался среди  "высших" безукоризненной формы. В
выражении лица у него было что-то птичье, хищное.
     Яр  Юпи  обратился  к  присутствующим  с  напыщенной  речью,  говоря  о
врожденном  стремлении "высших"  к  миру,  о согласии с  проектом расселения
фаэтов по другим планетам, чтобы избежать войны на Фаэне.
     И  он преподнес в дар Мирному космосу  готовый  к  немедленному  старту
межпланетный  корабль  "Поиск"  вместе  с  опытным  командиром-звездонавтом,
предложив Уму Сату возглавить экспедицию на Зему.
     Затем он об®явил о  решении  Совета  К