летим.
     Нот Кри озабоченно покосился на Мону Тихую.
     - Истинный  разум,  друг мой, призван заглядывать дальше,  глубже, и  я
озабочен тем, что здесь  десятки тысяч деталей. Их нужно будет  изготовить в
наших  мастерских  для  второго корабля типа  "Поиск",  которому надо  будет
вылететь  на Луа,  ежели  разведка "Поиска"  подтвердит существование  наших
разумных братьев на Земе.
     - Что ты хочешь этим сказать? - простодушно спросил Гиго Гант.
     - Полагаю,  что соорудить на Маре второй  корабль  неизмеримо  труднее,
нежели собрать из готовых деталей первый.
     - Ты прав, - живо  отозвался Гиго Гант. - Но,  логически продолжая твою
мысль, приходишь  к выводу, что  трудность  сооружения корабля значительнее,
чем полет на нем.
     - Потому я и намерен выбрать для себя наитяжелейший путь.
     -  Вот как!  - иронически воскликнул  Гиго  Гант. -  Путь от  пещеры  к
пещере!..
     - Я готов  принять на  себя руководство  строительством нового корабля.
Более того. Путь мой поведет не только от пещеры к пещере, но и на Луа, куда
я  полечу  на  новом корабле,  дабы опасными  взрывами  распада изменить  ее
орбиту.
     Гиго  Гант,  извиняющимся  жестом   прижав  руки  к   груди,  церемонно
раскланялся.
     Кара Яр не выдержала:
     -  Тебя, Нот Кри, можно  понять и  так, что ты уклоняешься от полета  с
нами потому, что второй полет может и не состояться.
     -  Как можешь  ты так говорить! -  возмутился Нот Кри. - Кто  смеет так
подумать обо мне, никогда не дававшем повода к подобным подозрениям.
     - Это не подозрение.
     - Я рад, что ты не подозреваешь... - облегченно вздохнул Нот Кри.
     - Это уверенность, - отрезала Кара Яр.
     Обе Матери Совета слышали этот разговор.
     - Пусть  не терзает Нота Кри беспокойство о сооружении второго корабля,
призванного  лететь на Луа, - сказала Мона Тихая.  - Чтобы успокоить всех, я
об®являю,  что  сама буду  наблюдать  за  постройкой нового "Поиска" и  сама
полечу на нем.
     - Ты? - изумилась  Лада Луа. - Пристало ли это первой из Матерей? Имеет
ли она на это право?
     - Она не имеет права только доверить тайну взрыва распада никому, кроме
себя, - решительно сказала Мона Тихая.
     Так  и  случилось,  что  Нот  Кри  все-таки  остался  в  составе  нашей
экспедиции.
     Но как попала в нее Ива?
     Помню, как  я удивился,  увидев ее среди  немногих  допущенных на Совет
Матерей, в той самой сталактитовой пещере,  где  когда-то судили меня,  Нота
Кри и Кару Яр.
     Ива робко попросила, чтобы ей позволили сказать. Она очень волновалась:
     - Я только вступаю в жизнь, но  я... всегда мечтала принести окружающим
пользу. У  нас на Маре все  очень хорошо  устроено. Так хорошо, что заметную
пользу  очень  трудно  принести.  Надо  иметь  выдающийся  ум.  А я -  самая
незначительная из марианок.  У меня нет никаких способностей. Позвольте мне,
помогите мне оказаться в таких условиях, чтобы даже я могла сделать большое.
Я  хорошо  бегаю без  дыхания. Я обещаю быть старательной помощницей  любому
участнику полета.  Позвольте мне... помогите отдать нашим братьям по крови и
разуму свою ничего не значащую жизнь. Я буду очень счастлива...
     Мона Тихая  с суровым лицом поддержала  дочь, хотя ей сделать  это было
труднее всех. Это произвело решающее воздействие на остальных Матерей, и Ива
Тихая была включена в состав Миссии Разума.
     Впоследствии, претерпев  с  участниками  этой Миссии немало невзгод,  я
задумывался  над тем,  исходя из каких  принципов комплектовался ее  состав.
Очевидно, если это поручено было бы марианам, подобным мне или Ноту Кри, они
комплектовали бы экипаж "Поиска", сообразуясь с холодным расчетом - пользой,
какую может  оказать каждый участник экспедиции. Другое дело Матери. Для них
чувства  участников Миссии.  Разума были  главным, а все остальное побочным.
Если Ива,  моя  сестра, любила брата, не  говоря  уже о ее готовности отдать
себя делу Миссии, то это было решающим аргументом в ее пользу. То же самое и
в отношении Эры Луа. Матери  угадывали то, что  мне предстояло  узнать много
времени спустя в самых тяжелых условиях в пору  бедствий на Земе. Вот почему
две такие марианки, как Эра и Ива, оказались  среди  нас. Я не говорю о Каре
Яр, которая вошла в состав Миссии Разума как одна из ее организаторов.
     Совет Матерей стал тщательно обсуждать задачи нашей экспедиции.
     - Мне кажется, - сказал Нот Кри, - что основным нашим заданием надлежит
считать  выяснение вопроса,  есть ли на Земе  разумные обитатели, сколь  они
похожи на нас, и незамедлительное сообщение об этом на Мар. Задерживаться на
планете ради тех  похвальных, но едва  ли выполнимых целей,  о которых здесь
говорила Ива  Тихая, на  мой  взгляд,  нецелесообразно. Я  рассчитал и  хочу
познакомить  со своими расчетами Совет Матерей, Совет  Любви и Заботы:  есть
полная  возможность обойтись  без  строительства  нового корабля,  поскольку
вылет  "Поиска" и достижение им Земы чрезвычайно приближены находками нашего
замечательного инженера и философа Гиго  Ганта. Ежели  мы обнаружим на  Земе
разумных ее обитателей и  без промедления вернемся на  Мар, то сможем успеть
на этом же корабле вылететь на Луа, дабы произвести там взрывы распада.
     Мне пришлось возразить на его длинную речь:
     -  То, что предлагает Нот Кри, не будет Миссией  Разума. Это будет лишь
трусливой вылазкой и  поспешным  бегством с  Земы от  наших братьев, которым
грозит  смертельная  опасность.  Я  думаю,  что  мы,  мариане, не можем  так
поступить. Уж коль скоро мы достигнем обитаемой планеты, уровень цивилизации
на которой может быть  ниже нашего,  то должны помочь  им подняться на более
высокую ступень культуры.
     - Не хочешь ли ты, Инко Тихий, сказать, что нам долженствует непременно
погибнуть вместе  с  обреченными  земянами  на их незадачливой планете? - не
сдержавшись, выкрикнул Нот Кри.
     - Нет, я не  хочу этого сказать. Но когда  Мона Тихая произведет взрывы
распада на Луа, мы должны быть  с нашими  братьями  по крови и разуму, чтобы
поддержать их и убедить, что мариане помогут им, спасут их!
     -  Может быть, ты, Инко Тихий,  намереваешься  построить там  глубинные
города,  похожие на наши марианские,  и  укрыться в  них  вместе с  наиболее
ценной частью населения Земы?
     - Нет, Нот Кри. Миссия Разума  совсем в ином, как я ее понимаю.  Матери
поправят меня,  если я не прав. Наша Миссия - нести Знание, Счастье и Веру в
будущее нашим братьям по крови и разуму, а не спасать избранных.
     Спор  продолжался.   Нот  Кри  становился  все  язвительней.  Кара  Яр,
уверенная и холодная, стояла на моей стороне.
     Совет Любви  и Заботы, Совет Матерей принял решение: наша Миссия Разума
должна  не только разведать  Зему, но и помочь ее  разумным обитателям (если
они там есть), помочь  им  поднять их цивилизацию (если она уступает нашей),
способствовать  устройству  их  общества  на   справедливых  началах,  давно
восторжествовавших на Маре (если оно еще не существует на Земе).
     Последней  к  нашей  экспедиции  примкнула  Эра Луа,  о  которой я  уже
говорил. Только много позже, чем члены Совета Любви  и Заботы, уже на Земе я
понял,  что  руководило  этой  изумительной  девушкой,  которой  нужно  было
преодолеть  не  только все  трудности,  выпавшие  на  общую  нашу долю, но и
победить саму себя.
     Она, оставшись на корабле, не ощутила, как  мы, перебравшиеся  на Фобо,
двойной, пригибающей к полутяжести, не видела внутренних  помещений станции.
Меня они ошеломили своей продуманностью, свободой исполнения, не связанной с
выдалбливанием  келий и использованием  пещер. Я поражался  высоте  культуры
фаэтов и пожалел, что Ива с Эрой не видят их творений. Я лишь не мог понять,
как сочеталось  все  это с  самоубийственной  войной распада,  которую фаэты
развязали.


        ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПЛАНЕТА ЖИЗНИ

     Корабль  "Поиск" проходил через плотные слои  атмосферы.  Гиго Гант был
прирожденным  пилотом.  Не  только  с  помощью  автоматов,  но  и  благодаря
безошибочному   чутью  он   тормозил  корабль  трением  об  атмосферу  ровно
настолько, чтобы не перегреть его оболочку.
     В иллюминаторах проносилось  бушующее пламя,  словно мы спускались чуть
не на само светило Сол.
     В  кормовых иллюминаторах виднелось  другое пламя. Оно  с  неиссякающей
силой  било  из  направленных   сейчас  вперед  жерл  двигателя.  Мы  словно
отталкивались  от выброшенных вперед раскаленных газов и тем тормозились.  В
этом и заключался принцип движения без отталкивания  (от неподвижной среды).
Мы как бы создавали ее струей газов впереди себя.
     Поверхность  планеты скрывал  плотный  слой  облаков. Кое-где виднелись
голубые, зеленые, коричневые и желтые пятна.
     Сверху слой облаков казался белой пустыней, сверкавшей в лучах здешнего
неистового  светила Сол, которое на Земе зовут Солнцем. В дальнейшем я  тоже
буду так называть его.
     Облака были парами  воды! На Маре это даже трудно  представить, и ничто
тогда не могло так поразить наше воображение, как это открытие!
     Не  найти знакомого марианам образа,  чтобы передать, как выглядели эти
земные облака. Вначале я увидел  их  сверху,  потом долгие  годы  не уставал
любоваться ими снизу.  Разглядывая в первый раз облачный покров,  я подумал,
что, может  быть, это море. Однако мне вспомнились наши  пустыни  и полярные
шапки,  впервые  увиденные  нами во  время полета.  Ведь  на Маре до нас  не
летали! Облачный покров напомнил наши пустыни полюсов.
     Местами  здешняя белая пустыня становилась  гористой  (как и  на Маре).
Ослепительные  холмы  поднимались причудливыми  клубами,  отбрасывая  резкие
тени. Вдаль тянулись ровные ряды белых барханов.
     Потом корабль вошел в облачный слой  и  вырвался  из него уже почти над
самой поверхностью планеты. Долго в иллюминаторы ничего не было видно, кроме
туманных полос.
     И внезапно внизу открылось зеленое море с расплывчатой дымкой  по всему
исполинскому кругу горизонта.
     Вода! Мы были готовы к этому, понимая, что придется выбрать для посадки
сушу.  Ведь Зема должна  так отличаться  от Мара,  где, кроме  суши,  ничего
нет!..
     Однако вода ли внизу?
     Эра Луа вскрикнула от радости. Она работала с прицельным анализатором и
только теперь поняла, что это растения! Нот Кри сейчас же  усомнился в этом.
А  Кара  Яр,  ухватившись  за  металлическую  раму  иллюминатора, восхищенно
смотрела вниз, вся подавшись вперед.
     Гиго Гант заметил в зеленом море желтый островок. Это оказалась поляна,
покрытая цветами.
     На нее-то, в облако серого дыма от двигателей, потом  и  сел мягко, как
на подушку, наш корабль "Поиск".
     Жадно прильнули мы к  окнам, не веря  глазам. Можно ли было представить
себе  такое  щедрое, расточительное богатство жизни!  Заросли растительности
превосходили  всякое воображение.  Деревья  и сросшиеся  с  ними  кустарники
переплетались внизу  непреодолимой  зеленой сетью, через  которую можно было
лишь прорубаться острым оружием.
     Какими  жалкими по сравнению  со  всем  этим  выглядели наши марианские
заросли в оазисах!
     И  сразу  же  мы  заметили живые  существа.  Они были  синие,  красные,
оранжевые  и суетились  на  ветках,  срывались  с них, распуская  в  стороны
конечности,  покрытые любопытными  образованиями, позволявшими  использовать
плотность воздуха для летания.
     Они были разной величины и  самых ярких  раскрасок.  Некоторые из  них,
совсем крохотные, быстро двигая летательными  конечностями, которые  на Земе
зовут крыльями,  почти  стояли  в воздухе, будто на них  не распространялось
местное, столь тягостное для нас  тяготение. Когда  сквозь поредевшие облака
пробилось солнце, они засверкали всеми переливами радуги.
     Нам не терпелось выйти из корабля. Гиго Гант, посоветовавшись со  мной,
выбрал для посадки эту поляну цветов. Сверху мы с ним заметили вдалеке не то
скалы,  не то сооружения, быть может, даже город  земян. Не следовало  сразу
появляться там. И мы опустились в зарослях.
     Смолк  рев двигателей,  но непосильная  тяжесть продолжала придавливать
нас  к полу  кабины, словно  перегрузка торможения еще не кончилась. Каждому
казалось, что он  взял на  плечи одного  из спутников. Особенно  тяжко  было
нетренированной Эре Луа. Она  держалась мужественно,  а я утешал  ее, что  в
скафандре с манипуляторами ей будет легче.
     - А я уже боялась,  что мне здесь и шага не сделать, - улыбнулась она в
ответ.
     Конечно, выходить  можно было только в  скафандрах. У  нас  в  них  был
нелепо  устрашающий вид. Достаточно было посмотреть на моих спутников, чтобы
убедиться и этом. Это не были привычные нам марианские легкие скафандры, это
были тяжелые скафандры  фаэтов, в  которых  они побывали  на  Земе.  Их было
шесть. Один из них был рассчитан на гиганта Гора  Зема и, к  счастью, так же
хорошо подошел Гиго Ганту, как мне впору был костюм Аве Мара. Состав воздуха
Земы  был вполне  пригоден для  дыхания. Большое содержание кислорода должно
было помочь нам в преодолении местной двойной тяжести.
     Мы знали, что нам придется защищаться от неведомого мира болезнетворных
существ. Правда,  фаэты передали нам в письменах, как  они приспособились  к
чуждым  условиям, и дали  рецепты пилюль, которые  нам изготовили  врачи  на
Маре.
     Я смотрел на Эру Луа и не узнавал ее ловкой, изящной фигурки.
     Жесткий костюм  с ободом на уровне бедер, надутые  штанины, вмещающие в
себя  манипуляторы для  ног,  пузыри рукавов, где  помещались  манипуляторы,
умножающие силу рук. На  плечах  -  заглушенные  заслонками люки для осмотра
плечевых механизмов. Герметический шлем  со щелевидными очками,  защищавшими
фаэтов,  непривычных к  столь  яркому  свету, от  неистового сияния  земного
солнца;  широкий  воротник,  свободно  пропускающий  голову  в  шлем,  внизу
которого  -  дыхательный  фильтр  с  множеством  дырочек;  цепные  застежки,
скрепляющие воротник шлема со скафандром и  соединяющие его части;  наконец,
сам  скафандр:  жесткий,  непроницаемый,  украшенный  излюбленными  фигурами
фаэтов  -  спиралями.  Кстати,  если  вдуматься, то  фигура  эта  совсем  не
случайна.  Ведь  любое разумное существо, где бы  оно  ни обитало в звездном
мире, узнает в ней образ галактики.
     На   груди   скафандра   были   две   выпуклости,   скрывавшие  приборы
электромагнитного поиска и усилители звуков.
     Мир звуков,  непостижимых  для марианина, обрушился  на  нас, ошеломил,
опьянил...
     Заросли жили. Лес был наполнен живыми существами!
     Перед нами было  самое  пышное изобилие  жизненных  форм, не  идущее  в
сравнение с бедной и скудной  планетой Мар, миром безводных пустынь, выбитых
в скалах пещер  и  единственного зверька - остродышащей ящерицы. В лесу было
темно, хотя в верхних ветвях деревьев царил свет. Ниже, куда  проникали лишь
солнечные  пятна,  был  вечный  сумрак,  а у  земли -  настоящая  ночь.  Там
светились огоньками глаза неведомых зверей.
     По совету  древних фаэтов мы были вооружены. Но только  парализующим, а
не  убивающим оружием, готовые  применить его для  защиты  в случае  крайней
необходимости.
     Первое животное, которое  мы рассмотрели, заставило гулко забиться  мое
сердце. Я первым  увидел его, а вслед за мной  Эра  Луа. Из чащи, с одной из
нижних веток, на нас смотрело лицо... марианина! Да, марианина или фаэта, но
словно изуродованное насмешливой природой. Лицо, а вернее,  морда,  заросшая
короткой  темной шерстью и обрамленная белой кромкой  волос по  всему овалу;
круглые  обводы глаз и сами глаза,  тоже  круглые, опушенные словно сединой.
Это мохнатое существо висело на гигантской мускулистой руке с пятью могучими
пальцами. Задние,  болтавшиеся  в  воздухе  конечности  были короче, но тоже
имели развитые, как на руках, кисти с пятью пальцами.
     Неужели это  и есть  наши  братья  по  крови и  разуму? Ради них  мы  и
прилетели сюда? Какими же чудищами должны были выглядеть мы в их глазах!
     Я сделал  шаг по направлению к местному жителю, дружелюбно протянул ему
вместо  руки  манипулятор.  Но  существо,  громко защелкав,  с  непостижимой
ловкостью перепрыгнуло с ветки на ветку и скрылось в сплетениях листвы.
     Мы с  Эрой  Луа, которая не  отходила от  меня,  обменялись  мыслями по
поводу  странного  существа,  отдаленно  напоминавшего  фаэтов  или  мариан.
Неужели на Земе  неуклонное развитие и  приспособление  организма к  местным
условиям могло настолько изменить облик фаэтов? Ведь мы,  мариане, внешне не
отличаемся от  фаэтов,  что стало ясно после  встречи  с космической мумией,
сохранившей в неприкосновенности все древние черты...
     - Мы создавали в пещерах Мара условия Фаэны, - заметила Эра.
     Я  понял все, что она хотела этим  сказать, и содрогнулся от мысли, что
наши братья по крови  и разуму именно таковы,  как висящее на  руке мохнатое
существо. Местные условия сделали их такими!
     - Как же нам убедить взобравшихся ныне на ветки потомков фаэтов, что мы
их братья и пришли помочь им? - скорее самого себя, чем Эру, спросил я.
     - Никакой одежды, - чисто по-женски, но не без логичности заметила Эра.
- Если это действительно потомки разумных, то бедняги совсем одичали.
     Эра подметила верно. Конечно, одежда характеризует уровень цивилизации.
Впрочем, это  зависит от условий существования, от климата. В  теплом поясе,
куда мы опустились, разумным  могли и  не требоваться одежды или  скафандры,
предохраняющие от холода или атмосферы. О дожде мы тогда и понятия не имели.
     -  Инко, Инко!  -  услышал  я  в шлемофоне переданный  электромагнитной
связью голос Кары Яр. -  Здесь  лежит  настоящий фаэтообразный, почти голый.
Он, кажется, парализован. Нужна Эра, ее врачебная помощь.
     Мы  с Эрой  быстро,  насколько  нам  позволяли  неуклюжие  скафандры  с
манипуляторами,  переваливаясь  с  боку на бок, заковыляли к другой  стороне
поляны,  обогнув посадочные лапы космического корабля. Наперерез нам спешили
Гиго  Гант  с  Ивой.  Я  убедил  всех  ходить  только  пирами  во  избежание
неожиданностей.
     Я  готов был увидеть уже знакомое, заросшее шерстью существо с длинными
передними конечностями и кистями рук на  задних, однако увидел почти голого,
лишь  в  набедренной  повязке  самого  настоящего  марианина  (или  фаэта!),
распростершегося перед громоздким скафандром Кары Яр.
     Неужели Нот Кри,  несмотря на мое  дружеское  предостережение, применил
парализующее оружие против местных жителей?
     Но я оказался не прав, подумав так о Ноте Кри. Какие бы, у меня ни были
к нему претензии на Маре, как бы мы ни расходились там с ним во взглядах, во
время путешествия он был примером отваги, находчивости, выдержки.
     Да, именно выдержки!
     Они  натолкнулись на земянина,  и Нот Кри сдержался от  первоначального
намерения заполучить экземпляр разумного с помощью  парализующего оружия. Да
это и  не понадобилось! Земянин  страшно испугался чудовищ, какими мы должны
были ему представиться. Оказывается, он видел из зарослей, как мы спустились
на огненном хвосте в своей чаше с неба и вышли потом из огня и дыма. Вид наш
превосходил  даже  изощренное  воображение жрецов, рисовавших для устрашения
народа   своих   богов.   Фантазия  все-таки  отталкивается  от   знакомого,
известного, видоизменяя, преувеличивая, соединяя знакомые черты. А мы...
     Я  представляю,  как  испуган  был  примитивный  и  суеверный  земянин,
скрывавшийся  в чаще  от себе  подобных (как  потом узнали),  чтобы  не быть
убитым на  жертвенном  камне.  Появление  "богов" с  неба  он  воспринял как
возмездие  "беглецу  священного  алтаря".  Он  вообразил,  что мы  прилетели
специально за ним.
     И  он  упал без  чувств  к  ногам  "богов".  Кара  Яр подумала,  что он
парализован. Но Эра Луа скоро установила, что  у бедняги просто нервный шок.
Мы с интересом рассматривали его мускулистое, тренированное тело спортсмена,
покрытое безобразными рисунками, и рассужда