изнес Жан-Марк. - Мне кажется, наступило время для рассказа о вашем "пустяке". Кем был герцог де Грамон?

13.

     Модно уложенный парик светло-золотистого оттенка в свете канделябра в зале отливал серебром.
     - Снимите его, - приказал Жан-Марк.
     - Не дурите, это же входит в мою маскировку. - Спускаясь к нему по ступенькам, Жюльетта плотнее завернулась в бархатную накидку винно-красного цвета. - По-моему, он просто великолепен. Мари сказала, что мадам Ламартин получила волосы для парика из Швеции, а там все женщины блондинки.
     - Вы будете привлекать к себе внимание. Посетители кафе будут глазеть на вас.
     Как чувственно смотрел на нее Жан-Марк! Испытанное прошлым вечером возбуждение вернулось. В глазах Жан-Марка она видела и еще какое-то другое чувство.
     - Но они же будут оценивать последнюю любовницу Жан-Марка Андреаса, а не гражданку Справедливость.
     - Мою любовницу?
     - Дантон посоветовал мне более умело маскироваться, а вас шокировала грязь на моем лице. - Жюльетта, опустив бархатную накидку с плеч, подошла к висевшему на стене роскошному венецианскому зеркалу в золоченой раме и пригладила длинные локоны, падавшие блестящими кольцами на ее обнаженные плечи. - Я выгляжу соблазнительно. Пожалуй, мне такая роль больше по душе, хотя я и побывала дочерью фонарщика. Да, это будет моей постоянной маскировкой.
     - Она ничем не лучше прежней. Терпеть не могу белокурые волосы.
     Жюльетта устремила взгляд на отражение Жан-Марка в зеркале.
     - Но почему? Это прекрасный парик, и я в нем неузнаваема. Вы богатый человек, и любовниц у вас много. Я живу в вашем доме. Разве не естественно, что я должна спать в вашей постели?
     - Совершенно естественно. - Глаза Жан-Марка гневно сузились. - Что это вы пытаетесь проделать, Жюльетта? Я не тот человек, кого можно дразнить безнаказанно.
     - Я вас не дразню. Почему вы не хотите, чтобы я притворялась вашей любовницей? Хотя знаю - вы считаете, что я недостаточно хороша собой. Это правда, я не красавица, но ведь разницы никакой.
     - Вот как?
     - В Версале было несколько обыкновенных женщин, но они все равно очаровывали кавалеров, - пояснила Жюльетта. - Жаль, я не очень обращала внимание на их манеру держаться, но я уверена, что очень хорошо справлюсь с этой ролью. Я не глупа, а если сделаю что-то не так, вы всегда можете подсказать мне. У вас больше опыта в общении с дамами полусвета, чем у меня.
     - Стало быть, я должен выступать в роли вашего наставника?
     - Нет, вы должны только... - Жюльетта запнулась, встретившись с глазами Жан-Марка в зеркале. Он смотрел на нее так же, как в тот вечер в столовой, и Жюльетте стало так же жарко и снова перехватило дыхание. Она поспешно отвела взгляд. - Ничего, думаю, я и одна справлюсь.
     Черные глаза Жан-Марка сверкнули, и он мягко и легко шагнул к девушке.
     - Однако выбранная вами роль подразумевает мое полное соучастие.
     - Необязательно. - Жюльетта поспешила к входной двери. - Вам придется притворяться моим любовником только на людях. Надеюсь, у вас это получится.
     Жан-Марк распахнул дверь.
     - О да, это я могу сделать.

***

     Кафе "Дю Ша" было ярко освещено, здесь было шумно, а постоянные клиенты представляли собой людей разных сословий. Это были студенты, рабочие и хорошо одетые торговцы в сопровождении дам - от бедно одетых крепких крестьянок до сверкающих райских птичек, явно не претендовавших на роль домашних канареек.
     - Видите, я здесь своя. - Жюльетта села за маленький столик в углу зала, покрытый дамасской скатертью. - Уверена, что та рыжеволосая женщина с маленьким толстым господином - не его жена. Может, мне следует поучиться у нее?
     - Не трудитесь. Такую я бы себе в любовницы никогда не выбрал. - Жан-Марк подал знак дородному мужчине в кожаной куртке и белом переднике, несшему поднос к другому столику. - И мы здесь не для того, чтобы вы расширяли свои познания о дамах полусвета.
     - А что в ней не так? - Жюльетта расстегнула накидку, позволив ей соскользнуть на спинку стула. - Лицо у нее чуточку жесткое, но хорошенькое и... Что вы смеетесь?
     Взгляд Жан-Марка был устремлен на низкий квадратный вырез ее платья тоже винно-красного цвета.
     - Прошу прощения, но вам не кажется, что вы несколько... расцвели?
     - Вы думаете, слишком? У меня маленькая грудь, но я подложила полдюжины носовых платков, чтобы ее увеличить и выглядеть более женственной. Разве мужчины не предпочитают женщин с большой грудью?
     - Полагаю, вы можете обойтись без платков. - Жан-Марк все еще не мог отвести глаз от ее прелестной бархатной кожи, атласно сиявшей на фоне винно-красного бархата. - Большая грудь - необязательное требование.
     - Какое для меня облегчение! - Жюльетта повела плечами. - Эти платки такие неудобные. Кружевные оборки царапаются - так и хочется их вытащить.
     - Какая интересная... - Жан-Марк замолчал на полуслове. Рядом с ним возник дородный мужчина, которого он подзывал. - Бутылку вина и фруктовый сок для гражданки. - Он помедлил и понизил голос:
     - И пару слов с гражданином Уильямом Даррелом.
     Выражение мясистого жизнерадостного лица мужчины не изменилось.
     - Хотите моего знаменитого жаркого из барашка? Лучшего во всем Париже.
     - Пожалуй, нет.
     Мужчина направился через весь зал к бочонкам и, вернувшись, поставил на стол бутылку вина и два стакана.
     - Для фруктового сока сейчас не сезон.
     - Тогда воды, - нетерпеливо сказала Жюльетта. - И Уильяма Даррела.
     - Воды? - Официант пожал плечами. - Пойду посмотрю.
     - Что это с ним? Он не обращает на нас никакого внимания.
     Жан-Марк налил в стакан вина.
     - Вам надо преодолеть свое отвращение к вину. Жюльетта провожала глазами официанта.
     - Он обслуживает кого-то другого. Почему он...
     - Прелестный веер для гражданки? - На стул между Жан-Марком и Жюльеттой плюхнулась высокая женщина с блестящими каштановыми волосами и поставила на стол соломенный поднос с бумажными веерами. - Каждой гражданке нужен красивый веер, чтобы продемонстрировать свою благожелательность к революции. - Женщина раскрыла веер. - Вот это - славное взятие Бастилии. Я сама его расписала. Смотрите, как горят красным факелы и...
     - Гражданке не нужен веер, - отозвался Жан-Марк.
     - Может, с Дантоном или Робеспьером? - Женщина порылась на подносе и торжествующе вытащила один из вееров. - Вот это гражданин Дантон. Обратите внимание, какой благородный лоб.
     - Это ужасная мазня. - Жюльетта бросила взгляд на грубо расписанный веер. - И на него он даже не похож. Дантон - урод.
     - Но у такого человека благородные мысли. - Веснушчатое лицо женщины осветила обворожительная улыбка. - Я рисую идеалы, а не человека.
     - Вы рисуете кое-как, и никакие идеалы не могут служить оправданием для такого злоупотребления цветом и формой. Неужели вы не уважаете свое ремесло? Как вы можете предлагать...
     Женщина снова порылась в своих товарах, вынула новый веер и торжественно раскрыла его.
     - Тампль, где наши патриоты держат этих кровавых тиранов.
     - Башни написаны без соблюдения пропорций. У вас они все почти одного размера, а ведь эта намного больше других.
     - Подожди. - Жан-Марк взял веер и стал внимательно его рассматривать. - Обрати внимание на голубей, дорогая. - Он поднял глаза и встретился взглядом с Жюльеттой. - Четыре голубя улетают с большой башни.
     Женщина улыбнулась.
     - Хочешь купить этот веер?
     - Я подумаю.
     Взгляд Жюльетты устремился к лицу продавщицы вееров.
     А на нее стоило посмотреть повнимательнее, подумал Жан-Марк. Лет ей было около тридцати, не первой молодости, однако желтое шерстяное платье подчеркивало и ее каштановые волосы, и пышную точеную фигуру. Черты лица женщины были невыразительными, щеки и курносый нос щедро покрыты россыпью веснушек, однако живые карие глаза и добродушная улыбка располагали к себе.
     Жан-Марк наклонился к ней.
     - Покажи нам что-нибудь еще, гражданка...
     - Нана Сарпелье.
     - Я Жан-Марк Андреас, а это гражданка Жюльетта де Клеман.
     Женщина развернула еще один веер.
     - Это корабль нашего доблестного флота. Обратите внимание, как ветер бьет в паруса, и на фигуру Воплощенной Добродетели.
     - И на название корабля на носу, - негромко заметил Жан-Марк.
     - "Даррел". - Жюльетта тут же бросилась в атаку:
     - Где он? Нам надо с ним увидеться.
     - Кто прислал вас сюда? - Нана Сарпелье раскрыла новый веер и обмахнулась им.
     - Дама из башни, - ответил Жан-Марк. Нана Сарпелье раскрыла новый веер.
     - Верится с трудом.
     - Откуда же мы могли узнать об этом кафе? - доказывала Жюльетта. - Нам надо поговорить с Уильямом Дарре-лом.
     - Уильяма Даррела не существует. Имя - простой пароль. - Продавщица закрыла веер. - Но некоторые люди проявляют к веерам тот же интерес, что и вы, и они могли бы помочь вам. Передайте мне ваше сообщение.
     - Мне надо кое о чем спросить королеву, а у меня нет возможности еще раз пойти в Тампль и увидеться с ней, - сказала Жюльетта. - Однако ваша группа, возможно, сумеет это сделать.
     - Мы не рискуем вступать с ней в контакт, разве что в случае особой важности.
     - Два миллиона, которые поступят в ваши сундуки ради нашего общего дела, могут считаться таким случаем? Лицо Нана Сарпелье осталось бесстрастным.
     - Разумеется, это большие деньги. И все же придется это обсудить.
     - Когда?
     - Не могу сказать с уверенностью. Что вы хотите ей сказать?
     - Хочу задать вопрос. Передайте ей, Жюльетта спрашивает, кто положил предмет в ящик. Имя этого человека. Имя.
     Продавщица взяла у Жан-Марка веер с изображением Тампля, подала ему веер с Дантоном и протянула руку ладонью вверх.
     - Дайте мне несколько франков. - Она положила деньги на поднос и встала. - Спасибо, гражданин. Все будут завидовать вашей даме, когда она раскроет мой веер.
     - Когда? - упорствовала Жюльетта.
     - Если мы решим помочь... - Нана Сарпелье взялась за поднос. - Я дам тебе знать, когда выполним задание. Оставьте свой адрес Раймону.
     - Раймону?
     - Раймону Жордано, тому, кто вас обслуживал. Кафе принадлежит ему, а он - один из наших. - Нана взяла поднос и пошла мимо занятых столиков, останавливаясь то там, то тут, с улыбкой перекидываясь с посетителями несколькими словами.
     - Дело сделано. - Жан-Марк глотнул вина. - А теперь подождем.
     Жюльетта протянула руку к вееру с портретом Дантона.
     - Она нарисовала просто чудовище. Как вы думаете, она действительно что-нибудь продает?
     Жан-Марк, наблюдавший за Нана, ходившей по залу, подавил улыбку.
     - Скорее всего она делает хорошие деньги..
     - Но работа дрянная, и она... - Жюльетта бросила взгляд на лицо Жан-Марка, потом на Нана, склонившуюся над тучным господином, сопровождавшим рыжую даму полусвета. - Он покупает у нее веер.
     - Да. - Жан-Марк глотнул еще вина.
     - Как вы думаете, он тоже ищет Уильяма Даррела?
     Жан-Марк рассмеялся.
     - По-моему, он ищет приятных развлечений в любой удобной постели или алькове.
     - О! - Жюльетта с новым интересом посмотрела на продавщицу. - А почему с ней, а не со своей рыжей дамой? Его спутница гораздо красивее.
     - Потому что мужчина может отличить, когда женщина раздвигает ноги, получая наслаждение от мужчины, а когда - ради удовольствия, которое ей доставляет звон монет.
     - И это что - так отличается?
     Жан-Марк допил вино и сделал знак обслуживавшему их мужчине подойти к их столику.
     - Да, Жюльетта, это очень большая разница.
     - Как вы думаете, сколько времени нам придется ждать от Раймона Жордано ответа? - Жюльетта обернулась к Жан-Марку. Пропустив ее вперед, он закрыл дверь с облегчением. На сегодня они отыграли свои роли. - Надо бы их поторопить, - не унималась она.
     Жан-Марк пересек вестибюль, бросив плащ и перчатки на затянутую тканью скамью под овальным зеркалом.
     - Это было бы бесполезно, - запоздало ответил он и подошел к Жюльетте.
     - Но мы могли бы... Что вы делаете?
     - Расстегиваю вашу накидку.
     - Я могу сделать это сама, - еще противилась на словах Жюльетта, но уже покорно и с нетерпением ожидая его прикосновений. Она ощущала запах его тела, не удушливо-сладкий, как у мужчин при дворе, а чистый и... приятный.
     - Вы должны привыкать к маленьким знакам внимания. - Жан-Марк медленно снял накидку с плеч девушки. - Это единственное, что я могу сделать для женщины, подарившей мне удовольствие. Это простая вежливость - отвечать добротой на доброту, и я считаю своим долгом заботиться о ваших удобствах.
     Жюльетта ощутила теплую апатию.
     - Это было... всего лишь притворство.
     - Неужели? А я воспринимаю свою роль совершенно серьезно. В кафе вы посетовали, что платки царапают ваши грудки, их кружева ранят вашу нежную кожу. Там я не мог избавить вас от этого неудобства, но теперь я готов.
     - Какое неудоб... - Жюльетта резко вдохнула воздух. Жан-Марк просунул большой и указательный пальцы за корсаж ее платья, задев сосок. Пальцы нежно сжимали его. От этого мгновенного прикосновения Жюльеттой овладела истома. А пальцы уже вытягивали платок, кружева которого медленно скользнули по ее соску.
     Мышцы живота Жюльетты сжались в ответ, что было совсем странно. Он ведь даже не дотрагивался до него. Жан-Марк и грудей почти не коснулся, только соска, а груди отяжелели, налились, их как-то знобко покалывало... Жан-Марк вынул второй платок из-за ее корсажа, а Жюльетта только бессильно смотрела на него, отдаваясь охватившим ее неизведанным еще ощущениям.
     Лицо Жан-Марка слегка покраснело. На виске трепетно пульсировала жилка, когда он достал третий платок.
     - Вы сказали, их было всего шесть? - Голос Жан-Марка звучал глухо, хрипло, дыхание стало прерывистым. Его пальцы уже хозяйничали под левой грудью, мяли, растирали, поглаживали ее сосок.
     Жюльетта качнулась к нему, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать стон протеста и желания.
     Жан-Марк поднят глаза к лицу Жюльетты, вытаскивая платок над соском, одновременно сжимая в ладони ее грудь, лаская вновь сосок, жаждущий его рук.
     - Как я уже говорил, платки вам не нужны. Если вы хотите выглядеть более женственной на людях, то я готов вам помочь. - Он вытащил очередной платок из-за корсажа. - Посмотрите на себя, - прошептал он.
     Жюльетта опустила глаза. Ее груди словно выросли и потяжелели. Они были такие нежные и зовущие. Соски набухли поспевающими розовыми вишенками.
     - В следующий раз, когда мы поедем в кафе, я задерну шторы в экипаже. - Жан-Марк вытаскивал из-за корсажа последний платок мучительно медленно. - Многое я могу делать руками. - Он неожиданно дернул платок, задев сосок Жюльетты и оставив за этим прикосновением вспышку пламени. - И ртом. Хотите попробовать? - Ноздри Жан-Марка слегка раздувались, черные глаза жадно вбирали ее плоть. - По-моему, вы умираете от желания. Показать вам?
     Казалось, воздух вокруг них сгущается, темнеет, вибрирует.
     - Вы вызываете у меня... странные чувства.
     - Но вам это нравится?
     - Да. Нет. Я не уверена.
     Жан-Марк мягко толкнул девушку на третью ступеньку лестницы и сел рядом.
     - Зато я уверен. Как только вы спустились сегодня вечером по лестнице, я увидел, что вы готовы сделать первый шаг.
     Его губы оказались над обнаженной грудью Жюльетты, выглядывавшей из-за корсажа. Его дыхание обжигало, однако Жюльетту пробирала дрожь.
     - Вы дрожите.
     Его губы коснулись ее левого соска.
     Жюльетта тихонько вскрикнула и невольно выгнулась.
     - Жан-Марк...
     - Ш-ш-ш! - Его тонкий, жалящий кончик языка двинулся по ее левой груди, потеребил сосок, спустился в ложбинку между грудями, а потом скользнул, лаская правую грудь. - Я всегда думал, какая ты на вкус? Теплая, сладкая... - Его руки опустили корсаж ее платья. - Я хочу тебя видеть.
     Груди Жюльетты выскользнули из корсажа, соски указывали на него, твердые, напряженные вишенки. Жюльетта как-то незаметно для себя уже лежала на ступеньках, жар заливал ее щеки, шею, плечи, грудь, бедра.
     Жан-Марк аккуратно расправил платье винно-красного цвета так, что низкий вырез оказался под грудью Жюльетты, обрамляя и поднимая ее.
     - Вот это прекрасная картина. - В голосе его звучала еле сдерживаемая страсть. - Твои грудки как белый бархат, а желанные сосочки подобны чарующим цветам. Однако им вовсе незачем оставаться розовыми. Посмотрим, не станут ли они такого же винно-красного цвета, как твое платье, хорошо?
     Его губы сомкнулись вокруг ее правого соска, втягивая его, трогая языком, целуя.
     Пламя, отчаянная жажда, вожделение, властно проникшее в лоно.
     Жюльетта обессилела от желания и позволяла ему сосать, покусывать, языком прикасаться к соскам. Тихие стоны вырывались из его горла, руки обхватили ее бедра, сводя и разводя их одновременно с ласканием грудей.
     Наконец Жан-Марк поднял голову и взглянул на Жюльетту затуманенным взором.
     - Посмотри на себя.
     Ее соски стали темно-красного цвета, острыми, дерзкими. Жан-Марк осторожно сжал сосок зубами и мягко потянул вверх.
     Жюльетта ахнула, ее пронзил горячий прилив наслаждения.
     - Ты получила удовольствие. - Он нежно лизнул набухший кончик соска. - А теперь пора сделать приятное мне. Жюльетта озадаченно посмотрела на него.
     - Я всего лишь хочу, чтобы ты попросила меня доставить тебе удовольствие, - прошептал Жан-Марк. - Я скажу тебе слова, а тебе останется только произнести их.
     - Я не... - Жюльетта замолчала. В его лице отражались желание, страсть и что-то отчаянное, горькое, бесконечно более темное по своему естеству.
     - Зачем вы это делаете? Почему вы хотите, чтобы я чувствовала себя так?
     - А как ты себя чувствуешь?
     - Слабой, дрожащей, словно я хочу... - Девушка остановилась, заметив на его лице улыбку понимания. - Вам надо, чтобы я себя так чувствовала?
     Его прекрасной формы рука, оливково-смуглая на фоне ее белой кожи, сжала ее грудь и отпустила.
     - Да.
     Жюльетта оттолкнула Жан-Марка, села и глубоко вобрала в легкие воздух.
     - Вы хотите сделать мне больно?
     - Я не стал бы делать тебе больно.
     - Почему?
     - Потому что временами я думаю о тебе как о ребенке, нуждающемся в моей защите, но порой вижу в тебе женщину, с которой не так-то легко справиться. - Он помедлил. - Ты, наверное, самая сильная женщина, с какой мне приходилось встречаться.
     Жюльетта натянула корсаж на грудь.
     - И вы сломаете меня просто потому, что я сильная?
     - Это всего лишь игра.
     - Какая игра?
     Жан-Марк улыбнулся.
     - В которую вечно играют между собой мужчины и женщины. В этой самой интересной из битв всегда есть победитель и побежденный. Я предпочитаю быть победителем. - Он коснулся губами плеча Жюльетты. - Я знаю, как победить, не сокрушая противника.
     - Но вы бы постарались ранить меня. Я чувствую в вас гнев. - Жюльетта облизала губы. - Я не верю в вашу способность испытывать настоящую привязанность к женщине. Вы просто хотите покорить ее, как моя мать хотела властвовать над всеми мужчинами, над теми, кого она пускала к себе в постель. Для нее это тоже была игра. - Девушка встала, нервно расправляя руками юбки... - В которую я играть не умею.
     - Научитесь, - цинично успокоил Жан-Марк, поднимаясь со ступеньки. - Поверьте мне, у вас лучшее чутье в этой игре, чем у всех, кого я когда-либо знал.
     Жюльетта возилась с париком, ища булавки, удерживавшие его.
     - Но я не хочу этому учиться. Это будет мешать мне. Губы Жан-Марка сложились в непередаваемую улыбку.
     - Да уж, это наверняка повредит вашей живописи.
     - Напрасно вы так довольны собой. Я на самом деле ничего не почувствовала. Все было одним притворством. - Его понимающий взгляд задержался на ее груди, продолжавшей выдавать чувственное волнение. - Вроде платья и носовых платков. - Она сорвала парик. - И вот этой штуки. Все это - не я.
     - Я считаю, что это очень... - Жан-Марк умолк. - Боже мой, что вы с собой сделали?
     - Я