(известному  знатоку  англосаксонской
литературы Эдварду Твейтсу), которому он писал в 1694 г.:

           В этой церкви есть место, которое называют помещением для костей,
      -  в  нем хранятся все вырытые кости, которых так много, что ими можно
      было  бы  нагрузить  множество  телег. Поэт, желавший, чтобы его кости
      остались нетронутыми, призвал проклятие на голову того, кто тронет их;
      и  поскольку  он  обращался  к  причетникам  и  церковным сторожам, по
      большей  части невежественным людям, создавая надпись, он опустился до
      их  низкого умственного уровня, сбросив с себя одеяние того искусства,
      которое никто из его современников не носил более безупречно {50}.

     Написал ли это проклятие Шекспир или кто иной, оно с успехом  выполнило
свое назначение, ибо ни один  церковный  сторож,  причетник  или  маньяк  не
тронул костей, погребенных в этой могиле. Однако в середине  XVIII  в.  сама
могильная плита (писал Холиуэл-Филиппс) ушла в землю ниже уровня пола и  так
обветшала, что приходские попечители храма заменили ее.
     Было высказано предположение, что останки Шекспира захоронены в  храме,
а не на церковном кладбище не  потому,  что  он  был  знаменитым  лондонским
поэтом-драматургом, а потому, что покупка части десятинных земель Стратфорда
делала его как бы мирским священнослужителем. Как бы  то  ни  было,  еще  до
окончания XVII столетия люди нашли дорогу к  церкви  св.  Троицы,  куда  они
приезжали  "навестить  прах  великого  Шекспира,  который  погребен  в  этой
церкви". Они задерживались так же, как все бесчисленные паломники той  поры,
перед бюстом, установленным на высоте примерно полутора метров над  могилой,
в северной стене алтаря. Не позже чем в 1634 г. лейтенант Хаммонд,  проезжая
через Стратфорд, отметил, что  этот  "скромный  памятник"  достоин  внимания
{51}. Из одной рукописной  заметки  в  альманахе  1653  г.  мы  узнаем,  что
памятник был выполнен Джерардом Джонсоном {52}.
     Это имя является нормальным  англизированным  вариантом  имени  Герарта
Янсена, чей отец (тоже Герарт) переселился из Амстердама в Лондон около 1567
г.  и  организовал  каменотесную  мастерскую  в  Саутуорке   неподалеку   от
"Глобуса". Двое из пяти его сыновей помогали ему в  его  процветающем  деле.
Янсены воздвигли гробницы в Боттесфордской  церкви  в  Лестершире  для  трех
графов Ретлендов, последняя из которых была заказана тем самым шестым в роду
графом, для которого эмблему выполнили  Шекспир  и  Бербедж.  Когда  старший
Янсен в 1611 г. умер, его семья продолжала дело.  Возможно,  Шекспир  и  его
собратья  знали  эту  мастерскую.  Несомненно,  семье  поэта  было  известно
надгробие в виде лежащей фигуры в мантии,  которую  Герарт-младший  выполнил
для Джона Комба. В своем завещании Комб выделил 60 фунтов стерлингов на этот
памятник в стратфордской церкви.
     Для памятника Шекспиру, выполненному в стиле Ренессанса времен Джеймса,
Янсен в основном использовал белый  и  черный  мрамор  для  двух  коринфских
колонн,  а  также  черный  базальт  для  инкрустированных  панелей.  Колонны
поддерживают карниз, на котором расположены два  маленьких  херувима:  левая
фигура с лопатой в руках символизирует труд; правая с черепом и  опрокинутым
факелом - покой. Они расположены по  обе  стороны  от  знакомого  нам  герба
Шекспира - на котором изображены нашлемник и геральдически  украшенный  щит,
высеченные в виде барельефа на прямоугольной каменной плите.  Верхняя  часть
памятника выполнена в форме пирамиды, на вершине которой  помещен  еще  один
череп с пустыми глазницами и без нижней челюсти.
     Естественно предположить, что почтительное чувство,  возбуждаемое  этим
бюстом - фигурой в  половину  человеческого  роста,  высеченной  из  мягкого
голубоватого котсуолдского известняка, - вызвано не столько качеством работы
художника, сколько предметом изображения и окружающей обстановкой. Одетый  в
мантию без рукавов поверх кафтана, Шекспир  держит  в  правой  руке  гусиное
перо; левая рука лежит на листе бумаги; обе руки покоятся на подушечке.  Вид
у него цветущий - высокий лоб без  морщин,  лысина,  толстая  короткая  шея.
Локоны на висках закручены; усы и  борода  хорошо  ухожены;  глаза  (слишком
близко поставленные) безучастно глядят вперед.  Приходится  напомнить  себе,
что  неразумно  ожидать  воплощения  живости  и  естественности  в  заказной
надгробной скульптуре, которая,  как  правило,  отличается  формальностью  и
невыразительностью;  это  скульптурное   изображение   по   типу   схоже   с
изображением Джона Стоу  (умершего  в  1605  г.)  в  лондонской  церкви  св.
Эндрю-под-шпилем.
     Доверу Уилсону кажется, что из полукруглой ниши  памятника  выглядывает
какой-то "самодовольный колбасник". Возможно,  оно  и  так;  однако  не  все
пожилые удачливые  писатели  выглядели  так  утонченно,  словно  они  больны
чахоткой. Нравится  он  или  нет,  портрет,  выполненный  Янсеном,  является
аутентичным  изображением.  Все  остальные,  кроме  одного,  вторичны,  либо
поддельны, либо в той или иной мере сомнительны. Памятник в храме св. Троицы
был заказан и оплачен, по-видимому, одним или несколькими  из  оставшихся  в
живых взрослых членов семьи Шекспира: это могли быть вдова, две  дочери  два
зятя и сестра Шекспира. Вероятнее всего, хлопоты о памятнике принял на  себя
Холл. Кто бы ни занимался этим и независимо от того, вполне ли удовлетворила
семью скульптура, домочадцы, вероятно, сочли сходство  приемлемым.  Возможно
даже,  что  Янсен,  работавший,  как  прежде,  в  Бенксайде,  воспользовался
советами бывших коллег Шекспира по  труппе  его  величества.  И  как  бы  ни
походил он на бюргера, все же перед нами - поэт, а не собственник, ибо  уста
его открыты, чтобы произнести только что сочиненные стихи.
     Мемориальная  доска  под  каменной  подушечкой  воздает  хвалу   именно
писателю:

               Judicio pilium, genio Socratem, arte Maronem:
               Terra tegit, populus moeret, Olimpus habet.

[Умом  подобного  Нестору,  гением - Сократу, искусством - Марону, его земля
покрывает, народ оплакивает, Олимп приемлет.]

                     Стой, путник, и прочти, коли учен,
                     Кто здесь завистливою смертью заключен
                     В кумире - сам Шекспир - угас с ним мир живой;
                     Сей камень с именем какой ценить ценой? -
                     В сей жизни, словно паж, служить должна
                     Поэзия плодам его ума.

                                                      Orbit ano do 1616
                                                      AEtatis 53 die 23 apr
                                                      [Скончался в 1616 г.
                                                      по Р. X. в возрасте 53
                                                      лет в день 23 апр.]

     Резчик по камню по ошибке вырезал  "sieh"  вместо  "sith"  ["ибо"],  но
огрехи резца обычны в надписях на надгробиях  всех  веков.  Более  серьезную
ошибку допустил неизвестный панегирист, предположив,  что  смерть  поместила
поэта позади его кумира (т. е. изображения). Из биографических  сведений  он
сообщает лишь о том, что Шекспир умер 23 апреля на 53-м году жизни.
     Примерно в середине XVII в. сэр Уильям Дагдейл, родившийся в  Уорикшире
в день, когда (счастливое предзнаменование) пчелы роились в палисаднике  его
отца, посетил  Стратфорд,  собирая  материалы  для  своего  огромного  труда
"Памятники древности Уорикшира с иллюстрациями, обнаруженные  в  документах,
летописях,  рукописях,  хартиях,  свидетельствах,  на  гробницах  и  гербах,
украшенные картами, видами и портретами", опубликованного роскошным фолио  в
1656 г. Хотя компиляция Дагдейла бесценна, гравюра, выполненная Холларом или
его  помощником  Гейвудом  с   авторского   наброска   памятника   Шекспиру,
озадачивает, поскольку  ее  трудно  отождествить  со  знакомым  скульптурным
изделием в алтаре. На иллюстрации в "Древностях"  капители  колонн  украшают
головы леопардов, а по самым краям карниза фигуры  Покоя  и  Труда  держатся
неустойчиво, причем в руках у первой из фигур вместо факела - песочные часы.
Поэт расстался с гусиным пером и бумагой  и,  расставив  локти,  вцепился  в
подушку - уж не должна ли она символизировать богатство? Его щеки  сморщены,
а усы безнадежно свисают вдоль крепко сжатых  губ.  Самодовольный  колбасник
преобразился в унылого портного {53}.
     Это заставляет вспомнить, что у этого памятника тоже есть своя история.
С течением времени он разрушался, пока в 1748 г. скульптуру, у  которой  уже
было ампутировано несколько пальцев, не пришлось восстановить и украсить,  и
эту работу при поддержке местных пожертвователей завершил в  следующем  году
"Джон Холл, портретист". Позже, Мэлон в минуту странного  помрачения  убедил
стратфордского священника выкрасить бюст в белый цвет и за свою  заботу  был
вознагражден эпиграммой, вписанной в стратфордскую "Книгу посетителей":

                      Грядущий созерцатель монумента,
                      Зови на Мэлона проклятие поэта;
                      Взял дикий вкус над рвеньем перевес:
                      Испортил памятник он, как собранье пьес {54}.

     В 1861 г. неизвестный художник наложил на бюст новые  краски;  здоровый
румянец заиграл на щеках Шекспира; его локоны стали рыжеватыми, а  кафтан  -
алым {Цвета эти описаны в работе М. Н. Spielmann, Shakespeare's Portraiture:
in Studies in the  First  Folio  written  for  the  Shakespeare  Association
(1924), p. 14; cited by  EKC,  ii,  184.  С  тех  пор  цвет  лица  Шекспира,
потемнев, стал темно-коричневым,  а  глаза  -  почти  черными.  В  вопросах,
связанных с этим памятником, Шпильман и Чемберс -  мои  главные  авторитеты.
Последний со знанием дела резюмирует результаты  научных  исследования  (ii,
182-5). Шпильман (р. 4-5) указал на  сходство  бюста  с  надгробием  Стоу.}.
Неясно, совпадала ли новая раскраска с  раскраской  Янсена,  однако  никакая
реставрация не в состоянии  превратить  памятник,  изображенный  на  гравюре
Дагдейла,  в  то  изображение,  которое  находится  в  стратфордской  церкви
{Позднее оно было вновь осквернено. Вечером  22  октября  1973  г.  незваные
гости сняли с памятника бюст, отбив часть цоколя. Полиция полагала, что  они
"искали ценные рукописи, написанные Бардом"  (Birmingham  Evening  Mail,  30
October 1973). Жаль, что они их не нашли. Бюст, который я осматривал  вскоре
после этого инцидента, был лишь незначительно поврежден.} Согласно лучшему и
простейшему объяснению,  эта  иллюстрация,  подобно  другим  иллюстрациям  в
"Древностях" искажает объект в соответствии с теми вольностями, которые были
приняты в гравюрах XVII в. Дагдейла, ставшего впоследствии  геральдмейстером
ордена Подвязки, более всего интересовали родословные, надписи и  т.  п.  На
гравюре  геральдические  принадлежности  герба  вычерчены  очень  тщательно.
(Сравнение гравюры с тем рисунком, с  которого  она  сделана,  возможно  еще
сохранившимся, могло бы многое разъяснить.) Памятник в храме  св.  Троицы  с
его не слишком вдохновляющим бюстом достаточно аутентичен. Он был установлен
в 1623 г.  В  тот  год  Леонард  Диггз,  оксфордский  ученый,  переводчик  и
страстный любитель Шекспира (он был  пасынком  Томаса  Рассела,  упомянутого
Шекспиром в завещании), упоминает янсеновское изделие в своем  стихотворении
"Памяти покойного автора, мастера У. Шекспира" {В библиотеке Белиол-Колледжа
есть экземпляр третьего издания  "Rimas"  Лопе  де  Вега  (Мадрид,  1613)  с
надписью: "Господину Мэб"; в ней Диггз говорит, что  по  этой  книге  видно,
почему испанцы ценят своего Лопе де Вега так же,  как  в  Англии  мы  должны
ценить нашего Уильяма Шекспира. (Paul Morgan, Our Will Shakespeare and  Lope
do  Vega:  An  Unrecorded  Contemporary  Document,  Shakespeare  Survey   16
(Cambridge, 1963), p. 118-120.)}:

                      Друзья открыли наконец, Шекспир,
                      Твои творенья миру: свой кумир
                      Переживешь ты в имени своем.
                      Пусть бюст надгробный рухнет - мы найдем
                      Тебя живым в твоих созданьях.

     "Друзья", которым здесь выражено одобрение - в таком контексте, который
напоминает  знакомые  места  в  "Сонетах",-  это  Хеминг  и  Кондел;  и   их
благодеяние состоит в том, что они  собрали  и  опубликовали  пьесы  первого
фолио. Благодаря этой книге  действительно,  согласно  предсказанию  Диггза,
Шекспир "будет новым во все века".
     "Г-на Уильяма Шекспира комедии, хроники и  трагедии"  вышли  в  свет  в
конце 1623 г. Запись о регистрации в гильдии печатников  и  издателей  от  8
ноября  перечисляет  16  пьес,  "официально  не  зарегистрированных  другими
лицами". Этот список включает некоторые  из  самых  популярных  произведений
Шекспира  -  "Бурю",  "Двенадцатую  ночь",  "Юлия  Цезаря",  "Макбета"  -  и
представляет  все  стадии  его  литературной  карьеры;  эти  пьесы   впервые
напечатаны в этом фолио. В регистрационной записи  не  упомянуты  "Укрощение
строптивой" ("The Taming of the Shrew") и "Король Джон", которые  тоже  были
помещены в этом томе. Хотя эти пьесы печатались впервые,  возможно,  они  не
нуждались в регистрации, поскольку считались переизданиями "Укрощения  одной
строптивицы" ("The Taming of the  Shrew")  и  анонимной  пьесы  "Беспокойное
царствование Джона, короля Англии"; последняя пьеса была напечатана  в  1591
г. и, возможно, была источником шекспировской  пьесы.  Хеминг  и  Кондел  не
включили в фолио "Перикла" и "Двух благородных родственников". Финансировала
издание этой большой и дорогой книги целая группа печатников, однако в конце
концов ее издателями стали Эдвард Блаунт и Айзек Джаггард. Может  показаться
странным, что Джаггард вообще фигурирует в этом предприятии, не говоря уже о
том, что он занимает в нем столь видное положение, поскольку его отец Уильям
был виноват не только в том, что издал "Страстного пилигрима",  но  также  в
том,  что  через  несколько  лет  выпустил  совместно  с  Томасом   Пэвиером
сомнительную серию  шекспировских  кварто.  Джаггард  и  Пэвиер  не  слишком
беспокоились о качестве выбранных ими текстов, в число которых была включена
апокрифическая "Йоркширская  трагедия",  и,  когда  "слуги  его  величества"
пожаловались лорд-камергеру, им было приказано прекратить эту  деятельность.
Джаггард обошел этот запрет, датировав более ранним годом напечатанные в его
типографии издания "Венецианского купца", "Сна в летнюю ночь" и других пьес;
так, на титульном листе "Короля Лира", изданного в  1619  г.,  он  проставил
1608 г. Очевидно, Хеминг и Кондел,  ведущие  члены  труппы  короля,  недолго
сердились на Джаггарда за его пиратские приемы. Последний умер 4 ноября 1623
г., когда фолио находилось в печати, и управление типографией перешло в руки
его сына. Экземпляр этого тома был переплетен  в  Бодлевской  библиотеке  17
февраля 1624 г.- это самое раннее упоминание о напечатанном первом фолио.
     На титульном листе был помещен портрет автора,  под  которым  в  нижнем
левом  углу  стояла  подпись  гравера  Мартина  Дройсхута   {55}.   Дройсхут
принадлежал к третьему поколению семьи фламандских художников, перебравшихся
в Лондон; его дед Джон Дройсхут, художник и столяр  приехал  из  Брюсселя  в
1566 г. Мартину было всего пятнадцать лет, когда умер  Шекспир,  и  двадцать
два года, когда вышло фолио; едва ли он имел большой опыт в  своем  ремесле.
Каким образом он получил этот заказ, мы не знаем возможно, его  гонорар  был
столь же скромным, как и его дарование. За время  печатания  книги  офортная
доска Дроисхута на меди дважды заменялась. На  исключительно  редкой  первой
доске (или доске первой корректуры) плоеный воротник не  затенен  под  ухом.
Этот недостаток исправлен на  второй  доске;  на  третьей,  оттиски  которой
наиболее  распространены,  впоследствии  будет  обнаружен  один-единственный
пеприбранный волос с правой стороны  от  силуэта.  Для  последующих  изданий
фолио в XVII в. использовалась та же самая доска,  которая  в  конце  концов
стерлась в 1685 г., когда было напечатано  четвертое  (и  последнее)  фолио,
щетина покрыла подбородок, и цвет лица  стал  казаться  темным,  а  блики  -
маслянистыми.
     Нельзя сказать, что у этого портрета  нет  почитателей  "Какое  сильное
впечатление он производит, - восторгается доктор Рауз, -  этот  внимательный
взгляд всепонимающих глаз, и что за лоб, что за мозг!"  {56}  Однако  гравер
изобразил не мозг, а всего  лишь  лоб,  который  другому  зрителю  показался
"ужасным,  как  при  водянке".  Недостатки  дройсхутовского  портрета,  увы,
слишком очевидны. Огромная голова на блюде, образованном отворотами плоеного
воротника, над кафтаном, который непропорционально мал. Один глаз расположен
ниже и больше по размерам, чем другой, с одной стороны  лица  волос  меньше,
чем с другой, свет исходит из нескольких  точек.  Непохоже,  чтобы  Дройсхут
когда-нибудь  рисовал  Шекспира   с   натуры.   Вероятно,   он   пользовался
предоставленным ему рисунком, сделанным  карандашом  или  пером.  И  все  же
редакторы фолио, хорошо знавшие Шекспира, не отрицали  сходства,  и  Джонсон
смог  заставить  себя  написать  несколько  превосходных  похвальных  строк,
напечатанных на соседнем с портретом листе.  Без  сомнения,  лишь  чрезмерно
проницательный читатель обнаружит скрытую насмешку в  заключительных  словах
Джонсона: "Черты, которых в меди нет, вам явит книга - не портрет".
     На нескольких предшествующих тексту листах напечатано посвящение  этого
фолио Уильяму Герберту, третьему в роду графу  Пембруку  (лорд-камергеру)  и
его младшему брату  Филиппу,  первому  в  роду  графу  Монтгомери,  а  также
похвальные отзывы о драматурге в стихах и в прозе. В  послании  "К  великому
множеству читателей" издатели прославляли  счастливую  легкость,  с  которой
писал их друг и коллега: "Его мысль всегда поспевала за пером, и  задуманное
он выражал с такой легкостью, что в его рукописях мы не нашли почти  никаких
помарок". Они заявляли также, что пьесы, "которые ранее были  исковерканы  в
различных краденых и незаконно добытых текстах искалеченных и обезображенных
плутами и ворами, обманно издавшими их, теперь представлены вашему  вниманию
вылеченными, и все их части в полном порядке: вместе с  ними  здесь  даны  в
полном составе и все его прочие пьесы в том виде, в каком они  были  созданы
их  творцом".  Рассмотреть,  что  подразумевается  под  этим   утверждением,
вызвавшим многие тома толкований, не входит в задачи  биографа  {57}.  Затем
следуют стихи Джонсона, посвященные  памяти  сладкоголосого  лебедя  Эйвона,
лучшие из стихотворений такого рода на английском языке. К ним тоже написано
множество комментариев, и начиная с 1693 г., когда  Драйден  охарактеризовал
их как "надменный, скудный и возмутительный панегирик",  некоторые  читатели
стали различать подспудное поношение, скрытое под комплиментами. Указывалось
и на то, что похвалы по большей части скупы и условны. Это, несомненно, так,
однако по крайней мере пишущему эти строки отношение Джонсона представляется
достаточно   благожелательным   {58}.   Далее   следуют   другие   хвалебные
стихотворения, написанные Хью Холландом, Леонардом Диггзом и А. М.  и  после
них - текст тридцати шести пьес.
     Вдова Шекспира дожила до того дня, когда она смогла  увидеть  памятник,
установленный ему в стратфордской церкви; однако  она  умерла  незадолго  до
опубликования этого фолианта. Медная доска на ее могильной  плите  в  алтаре
слева от плиты ее мужа сообщает нам, что она "ушла из сей  жизни  августа  6
дня; 1623. Будучи 67 лет от роду".  Латинская  эпитафия  под  этой  надписью
увековечивает память о матери - дарительнице жизни и  млека.  Из  приходской
книги мы узнаем, что она была похоронена 8 августа. Сьюзан  умерла  11  июля
1649 г. в возрасте 60 лет и