о вошли: Ричард
и Катберт Бербеджи, Томас Эванс (о котором  ничего  не  известно),  Шекспир,
Хеминг, Кондел и Слай. Каждый из членов товарищества внес  свой  вклад  -  5
фунтов 14 шиллингов 4 пенса, чтобы  покрыть  годовую  арендную  плату  в  40
фунтов. Не прошло и недели после образования  этого  товарищества,  как  уме
рСлай, так что пай Шекспира стал составлять 1/6. Театр Блэкфрайарз  оказался
более прибыльным, чем "Глобус". Через двадцать  лет  после  смерти  Шекспира
доля участия в театре Блэкфрайарз давала почти вдвое больше дохода, чем доля
участия в "Глобусе". Восьмая доля во владении театром Блэкфрайарз давала  90
фунтов прибыли в год, в то  время  как  одна  шестнадцатая  доля  участия  в
"Глобусе", приносила 25 фунтов годового дохода {24}.
     В 1609 г. при необычных обстоятельствах была опубликована драма, "Троил
и Крессида". За шесть лет до этого, пьеса была  зарегистрирована  в  гильдии
печатников  и  издателем  "мастером  Робертсом"  с  пометкой  о   задержании
публикаций до тех пор, пока  Робертс  "не  будет  иметь  на  то  достаточных
полномочий". Труппа охраняла принадлежащие ей пьесы. Однако 28  января  1609
г. два других издателя - Ричард Бонион и Генри  Уолли  -  внесли  "Троила  и
Крессиду" в реестр гильдии  и  выпустили  ее  в  том  же  году,  объявив  на
титульном листе, что пьеса "написана Уильямом Шекспиром" и  играна  "слугами
его величества" в "Глобусе". Во втором издании пьесы, выпущенном  в  свет  в
том же году, упоминание о постановке было снято с ти  тульного  листа,  зато
добавлено  недописанное  предисловие,   в   котором   содержатся   некоторые
интригующие утверждения:

           Неизменный  читатель,  перед  тобой  новая  пьеса, не затрепанная
      исполнением  на  сцене,  не замызганная хлопками ладоней черни, зато с
      полными    пригоршнями    комизма...    Пусть    это    послужит   вам
      предостережением,  что  вы  рискуете лишиться удовольствия и поучения,
      если  откажетесь  от  этой пьесы только из-за того, что ее не замарало
      нечистое дыхание толпы, и, наоборот, благодарите судьбу за то, что она
      попала  к  вам  в  таком  виде.  Я  надеюсь,  вы  из  числа  тех,  кто
      предпочитает молиться за других, оставивших им большое наследство, чем
      чтобы другие молились за них {25}.
     Пьеса  могла  быть  "новой"  только  для  читателей.   Пренебрежительно
насмехаясь над "оставившими большое наследство", автор,  вероятно,  имеет  в
виду членов шекспировской  труппы.  Не  получили  ли  издатели  рукопись  из
частных рук? И что это за упоминание о комедии, "не затрепанной  исполнением
на  сцене",  которую   "не   замарало   нечистое   дыхание   толпы",   прямо
противоречащее тому, что утверждалось на титульном  листе  первого  издания?
Должны ли мы считать, что драма "Троил и Крессида" ни - когда  не  ставилась
или что пьеса игралась только в  частных  домах?  Скорее  всего,  правильнее
последнее. Одна  из  юридических  школ  могла  быть  подходящим  местом  для
постановки  этой  полной  рассуждений  драмы.  По  этому  поводу  существуют
интересные биографические предположения. "Так как пьеса предназначалась  для
публики особого рода, то это позволяет отвергнуть всякую мысль о том, что  в
ней отразился глубокий цинизм автора  по  отношению  к  своему  времени;  ее
сатирический элемент можно по  крайней  мере  отчасти  объяснить  характером
публики,  а  также  временем  и  местом  постановки"   {26}.   Такого   рода
предположения, сколь бы достоверными они ни выглядели, разумеется,  являются
лишь гадательными.
     Какими бы спорными  ни  были  проблемы,  связанные  с  первым  изданием
"Троила и Крессиды", они кажутся незначительными рядом  с  теми  проблемами,
которые поставил перед шекспироведением Томас Торп, опубликовав  в  том  же,
1609  г.  форматом  ин-кварто  "Сонеты".  Некоторые,   если   не   все   эти
стихотворения, распространялись в списках, начиная по крайней  мере  с  1598
г., когда Мерез упомянул о "сладчайших сонетах" Шекспира,  "распространенных
среди его близких друзей". Варианты двух сонетов (138-го и 144-го) появились
в 1599 г. в "Страстном пилигриме", собрании коротких,  в  основном  любовных
стихотворений, напечатанных Уильямом Джаггардом, который в  расчете  на  то,
что это привлечет покупателей, приписал  на  титульном  листе  их  авторство
Шекспиру, хотя большинство  произведений,  включая  хорошо  известную  песню
"Ворчливая старость и юность", принадлежало другим авторам. Через десять лет
Тори выпустил свое издание "Сонетов".
     Все свидетельства указывают на то, что эта публикация была осуществлена
без разрешения автора, но  с  разрешения  гильдии  печатников  и  издателей.
Многочисленные  опечатки  в  ней  говорят  о  том,  что   Шекспир,   столько
хлопотавший об исправности текста поэм "Венера  и  Адонис"  и  "Обесчещенная
Лукреция", не принимал никакого участия в наблюдении  за  изданием  наиболее
важного собрания своей недраматической поэзии. Мало  кто  из  добросовестных
ученых допускает, что все сто пятьдесят  четыре  стихотворения  этого  цикла
расположены в той последовательности, которую предполагал  их  создатель,  и
все  же   никто   не   преуспел   в   попытках   убедительным   образом   их
перегруппировать.
     Но самые загадочные проблемы, связанные с этим изданием,  ставит  перед
нами посвящение, которым снабдил книгу не сам автор, как это обычно принято,
а издатель:

                                      Тому,
                 единственному. кому. обязаны. своим. появлением.
                              нижеследующие. сонеты.
                           г-ну W. Н. всякого. счастья.
                                и. вечной, жизни.
                                    обещанной.
                                       ему.
                           нашим. бессмертным. поэтом.
                              желает. доброжелатель.
                             рискнувший. издать. их.
                                     в свет.
                                                    Т. Т.

     Более ста лет назад Ричард Грант Уайт  писал:  "Мистер  Торп  со  своим
посвящением подобен литературному сфинксу" {27}. Он до  сих  пор  так  и  не
встретил своего  Эдипа,  хотя  число  доброжелателей,  пытающихся  разрешить
загадку или загадки - "Сонетов", не уменьшилось.
     Интерес вызывает прежде всего тот, кому адресовано посвящение. Если г-н
W.  Н.  является  "тем   единственным,   кому   обязаны   своим   появлением
нижеследующие сонеты" в том смысле, что  он  вдохновил  автора  на  создание
"Сонетов",  то,  устанавливая  его  личность,  мы   устанавливаем   личность
"светловолосого юноши", который, будучи предметом обожания, лести и упреков,
является,  если  не  считать  лицо,  от  которого  ведется  речь,   основным
персонажем  драмы.  Может  быть,  это  Генри  Ризли,  третий  в  роду   граф
Саутгемптон, чьи инициалы переставлены для того, чтобы ввести в  заблуждение
непосвященных? Это маловероятно. С  другой  стороны,  не  требуется  никаких
ухищрений для того, чтобы приписать эти инициалы Уильяму Герберту,  третьему
в роду графу Пембруку. Богатый и красивый, великодушный в  роли  покровителя
("Наиболее великолепный и превосходный пэр, любивший ученых", - как  говорил
о нем Обри), он был чувствителен к женской красоте и  не  торопился  связать
себя браком. Кроме того, этот вельможа имеет  отношение  к  Шекспиру  еще  и
потому, что  является  одним  из  двух  братьев,  которым  Хеминг  и  Кондел
посвятили пьесы своего друга - эти "пустяки", которые их светлости ценили  и
относились с благосклонностью как к пьесам, так и к их автору, пока  он  был
жив. В поддержку Герберта  высказались  выдающиеся  ученые,  включая  Довера
Уилсона и Эдмунда Чемберса. В последние годы, однако, его звезда закатилась.
Он родился в 1580 г., и ему не по летам рано играть роль друга и влюбленного
в "Сонетах", если не устанавливать для  них  более  поздней  даты,  чем  та,
которую большинство находит вероятной {Большинство  исследователей  считают,
что первые сонеты были напечатаны в 1592 г., то есть тогда,  когда  Герберту
было 12 лет. - Прим. перев.}. Сомнительно также, чтобы подобострастный  Торп
дерзко обращался к знаменитому лорду с непочтительным "г-н".
     Остальные кандидаты в большинстве своем сразу отпадают. Не ранее как  в
XVIII в. Тирвит выдвинул на  эту  роль  У.  Хьюза,  и  Мэлон  поддержал  эту
кандидатуру. Они увидели ключ к разгадке проблемы в 20-м сонете: "A  man  in
hue all hues in his  controlling"  {Дословно:  человек,  чьи  краски  (лица)
превосходят краски других, т.е. тот, чья красота является наивысшей в  самой
совершенной. - Прим. перев.} - и создали этого  никогда  не  существовавшего
Хьюза. Оскар Уайльд дал жизнь  Хьюзу  в  своей  возвышенной  гомоэротической
фантазии  "Портрет  мистера  W.  Н.".  Интересующиеся  другими  кандидатами,
предложенными позднее, могут  поразмыслить  над  шансами  Уильяма  Хэтклифа,
"Распорядителя бесчинств" на рождественских  празднествах  1587-1588  гг.  в
юридической школе "Грейз инн". Лесли Хотсон полагает  что  этот  выходец  из
Линкольншира, запутавшийся в постоянных долгах, приехал в Лондон в 1609 г. и
здесь договорился с Торпом о публикации "Сонетов" {28}. Однако претензии  на
роль адресата Хэтклифа не вызвали  большого  энтузиазма.  Гипотеза  Хотсона,
возможно, даже менее привлекательна, чем предположение одного немца,  сухого
исследователя Д. Барнсторфа, утверждающего, что "Mr. W.  Н."  означает  "сам
мастер Уильям" (Master William Himself). P. Роллинз,  редактор  "Сонетов"  в
издании  Variourum  прав,  заявляя,  что  это  еще  не  самое  идиотское  из
высказанных предположений.
     Другую школу основал еще Джордж Чалмерз, опубликовав  в  1799  г.  свою
"Дополнительную апологию". Он считает,  что  слово  "begetter"  ["тот,  кому
обязаны появлением..."] означает "procurer" ["тот, кто доставил нам"] и  что
посвящение двусмысленно прославляет  не  вдохновителя  автора  "Сонетов",  а
непоэтичного посредника, который доставил Торпу экземпляр текста. Перед нами
новые претенденты.  Внимание  Сидни  Ли  привлек  издатель  Уильям  Холл,  у
которого те же инициалы  и  чье  имя,  написанное  полностью,  действительно
смотрит на нас со страницы посвящения,  стоит  лишь  убрать  точку,  стоящую
после буквы Н: Mr.  W.  Н.  ALL.  Другой  претендент-шурин  Шекспира  Уильям
Хетеуей, однако наиболее вероятным претендентом является сэр  Уильям  Харви,
который в 1598 г. стал третьим мужем графини Саутгемптон. Когда она  в  1607
г.  умерла,  сэр  Уильям  (гласит  эта  гипотеза)  согласился   опубликовать
поэтическое завещание, которое его жена считала слишком интимным  для  того,
чтобы предать его гласности при  жизни.  "Вечная  жизнь,  обещанная,  нашим,
бессмертным поэтом" должна была воплотиться в потомках того, кому адресовано
посвящение, ибо в 1608 г. Харви женился на  юной  Корделии  Эннсли.  Имеются
случаи обращения к рыцарю как к г-ну;  леди  Саутгемптон  сама  пользовалась
такой формой обращения в своих  письмах.  В  то  же  время  прочтение  слова
begetter как procurer по вполне понятным причинам кажется  некоторым  ученым
натяжкой. Проблема остается нерешенной.
     Действительно,  все   посвящение,   в   котором   пунктуацию   заменяют
произвольно поставленные точки, настолько  синтаксически  двусмысленно,  что
почти  исключает  всякую   возможность   единодушия   исследователей.   Одни
усматривают в этих строках два предложения; другие видят в "г-не W.  Н.",  а
не  в  Торпе  того,  кто  "желает".  Все  загадки  "Сонетов"  -   датировка,
посвящение, последовательность стихотворений, идентичность действующих  лиц,
- оставаясь неразрешимыми, одновременно вызывают желание найти  дм  решение.
Автору этой работы  доставляет  удовольствие  тот  факт,  что  он  не  может
предложить никакой собственной теории по данному вопросу.
     В  1612  г.  Уильям  Джаггард  выпустил   новое   издание   "Страстного
пилигрима", дополненное двумя длинными стихотворениями из "Британской  Трои"
Томаса Хейвуда. Поскольку Джаггард не поставил об этом в известность Хейвуда
и даже не поместил его фамилию на титульный  лист,  последний,  естественно,
оскорбился и дал выход своему неудовольствию в  более  раздраженном,  нежели
внятном послании издателю, которое было помещено в конце  "Защиты  актеров",
также вышедшей в 1612 г.:

           Точно  так  же  я  должен  здесь  непременно вставить заявление о
      вопиющем  ущербе,  причиненном  мне  этим  изданием,  в  котором  были
      напечатаны  мои  два  послания  -  Париса к Елене и Елены к Парису - в
      сокращенном  виде  и  под  чужим  именем,  что  может дать повод свету
      считать,  что  я решился украсть эти стихи у автора; и тогда он, чтобы
      утвердить  свое  авторство,  опубликовал их теперь под своим именем. Я
      признаю,  что  мои  строки  недостойны  покровительства того, под чьим
      именем  издатель  напечатал  их, и этот автор, как мне известно, также
      весьма  недоволен  поступком  Джаггарда (с которым он даже не знаком),
      решившегося столь дерзновенно воспользоваться его именем {29}.

     Очевидно, Шекспир,  хотя  и  не  публично,  тоже  выразил  недовольство
издателю, так как Джаггард изъял этот титульный лист и  заменил  его  новым,
опустив  имя  Шекспира.  Это  издание  сохранилось  в  одном  экземпляре   в
Бодлевской библиотеке. Таким образом, два сонета,  стихи  Хейвуда  и  другие
мелочи составляли теперь анонимный, но  зато  не  подписанный  чужим  именем
сборник. Смягчился ли после этого Хейвуд, неизвестно, но в этом вполне можно
усомниться.
     Ведущий драматург ведущей труппы не пренебрегал попытками заработать на
пустяковых предприятиях, о которых сразу же забывали по их осуществлении. За
вознаграждение Шекспир придумал эмблему, которую должен был  носить  Фрэнсис
Маннэрс, шестой в роду граф Ретленд, во время рыцарского турнира  при  дворе
24 марта 1613 г. в ознаменование вступления короля на престол. Такие эмблемы
представляли собой знак с аллегорическими или мифологическими  изображениями
и  соответствующими  девизами,  выполненными  на  бумажных  щитах.   Эмблемы
участников этого турнира вызвали недоумение по  крайней  мере  у  одного  из
зрителей - сэра Генри Уоттона, он  пожаловался,  что  "девизы  на  некоторых
эмблемам были слишком темны и смысл их трудно понять, конечно если  идея  не
заключалась именно в том, чтобы сделать из непонятными" {30}. Уоттон считал,
что самые лучшие эмблемы в тот день были у братьев Гербертов. Как бы  то  ни
было, 31 марта в резиденции Ретленда, замке Бивор Касл, управляющий Ретленда
Томас Скревин зафиксировал выплату Шекспиру 44 шиллингов "золотом за эмблему
для моего господина" и еще 44 шиллинга  "Ричарду  Бербеджу  за  то,  что  он
нарисовал  эмблему".  Бербедж  был  талантливым  художником-любителем.   Его
знаменитый  портрет,  возможно  написанный  им  самим,  выставлен  теиерь  в
Даллидж-Колледже. Упоминание его имени вместе с  именем  Шекспира  устраняет
всякие сомнения относительно того, что это именно наш поэт,  а  не  какой-то
другой Шекспир - например,  Джон  Шекспир  из  королевской  челяди  создавал
эмблемы для графа {В бумагах Ретленда зафиксирована еще одна  выплата  денег
Бербеджу за эмблему, выполненную 25 марта 1616 г.}.
     В том же месяце,  в  марте  1613  г.,  Шекспир  сделал  свое  последнее
капиталовложение. На этот раз дом, который оy купил, находился в Лондоне,  а
не в Стратфорде, и,  видимо,  Шекспир  никогда  не  жил  в  нем.  Дом  этот,
расположенный в удобном для Шекспира районе Блэкфрайарз, так  же  как  театр
Блэкфрайарз, был когда-то частью огромного комплекса монастыря доминиканцев.
После того как  монастырь  был  распущен,  этот  дом  перешел  во  временное
владение Джеймса Гардинера, а от него к  Джону  Фортескью;  в  1604  г.  это
помещение было отдано на 25 лет в аренду галантерейщику Уильяму Айрленду. Он
арендовал его у "Генри Уокера, лондонского гражданина  и  менестреля".  Этот
"жилой дом или арендуемое помещение",  часть  которого  была  построена  над
Большими воротами, стоял прямо напротив королевской  ризницы,  расположенной
восточнее, и примыкал к улице, ведущей к верфи Падл, где  Темза  сужалась  в
узкий рукав. В западной части земля, где находился  дом,  включала  участок,
который вдова Энн Бэкон расширила в  обе  стороны;  старая  кирпичная  стена
ограждала дом с третьей стороны. Покупатель имел право свободно пользоваться
воротами и двором, а также "всеми подвалами, мансардами  (то  есть  верхними
чердачными  помещениями],   комнатами,   фонарями,   удобствами,   доходами,
предметами  и  любым  имуществом,  могущим  быть   предметом   наследования,
принадлежащим названному дому или арендуемому помещению или  так  или  иначе
имеющим к нему отношение". Эти детали перечислены  в  документе  о  передаче
имущества. Существуют два экземпляра этого  Документа:  один  предназначался
Шекспиру, другой - Уокеру. Передача собственности состоялась  10  марта.  За
надвратный дом в Блэкфрайарзе Шекспир заплатил 140 фунтов, из них 80  фунтов
наличными. Теперь у него есть дом  в  нескольких  сотнях  метров  от  театра
Блэкфрайарз, а у верфи Падл в нескольких шагах вниз по  дороге  швартовались
лодки, которые могли быстро перевезти его в Банксайд. Но это соседство  едва
ли имело большое значение, поскольку, вероятнее всего, драматург удалился на
покой в стратфордский дом Нью-Плейс; в упомянутом документе он называет себя
жителем Стратфорда. Покупая этот надвратный дом, он просто следовал  примеру
своего друга Бербеджа, который приобрел в  этом  районе  несколько  участков
земли.  Очевидно,  для  него  это  было   именно   помещением   капитала   -
бесхитростным и простым.
     Впрочем, возможно, в некоторых отношениях и не столь уж простым.
     Согласно юридическому документу, подтверждающему  право  собственности,
Шекспир покупал дом вместе с Уильямом Джонсоном, Джоном Джексоном  и  Джоном
Хемингом. Хеминг (или Хеммингс),  почти  несомненно,  был  давним  товарищем
Шекспира по труппе его величества {Некоторые биографы без достаточных к тому
оснований    оспаривают    это,    например    Дж.    О.     Холиуэл-Филиппс
(Наlliwtll-Рhillipps J. O; Outlines of the Life of  Shakespeare  (7-th  ed.,
1887, 1239).}. Джонсон первым поименован  в  документе  в  качестве  хозяина
"Сирены". Фамилия "Джексон" была достаточно распространена, а он, может быть
(как предполагает Хотсон), был тем магнатом-корабельщиком из Гулля,  который
любил бывать в компании "знатных умов" в таверне "Сирена"  и  был  женат  на
свояченице пивовара Илайеса Джеймса, жившего у подножия Падл-Док-Хилл  {31}.
Несмотря на то что эти  лица  поименованы  в  акте  передачи  имущества  как
участники  сделки,  Шекспир,  очевидно,  был  единоличным  покупателем.   Он
выплачивал стоимость покупки, остальные просто выступали в  роли  доверенных
лиц, представлявших его интересы. Через день после заключения сделки Шекспир
заложил надвратный дом тому же Уокеру за недостающие 60 фунтов. Срок выплаты
по закладной истекал 29 сентября следующего года. Согласно  особым  условиям
закладной, если покупатель не мог выкупить ее,  продавец  вновь  вступал  во
владение своим имуществом, "начиная с праздника благовещения  благословенной
девы Марии" в следующем году сроком на сто лет с выплатой арендной  платы  в
виде "одного перечного зерна на пасху ежегодно".
     Такие сложные условия договора, для заключения  которого  потребовались
доверенные лица и заклад, отличают покупку дома  в  Блэкфрайарзе  от  других
помещений капитала, сделанных Шекспиром. Заклад  дома  легко  объяснить  как
временную меру, позволявшую покупателю в течение некоторого времени  собрать
остаток стоимости  дома.  Но  зачем  понадобилось  участие  доверенных  лиц?
Практический смысл  его  заключался  в  том,  чтобы  лишить  вдову  Шекспира
предполага