приглашений, что привело
к столпотворению в день невинноубиенных. Вот  как  это  описано  в  "Деяниях
греянцев":

           Посол  ["Иннер  темпла"]  прибыл...  около девяти часов вечера...
      Когда  он занял свое место... и должно было начаться представление для
      услаждения зрителей, внезапно на сцене возникли суматоха и беспорядок,
      так  что  стало  невозможно  сыграть спектакль... Господин посол и его
      свита  сочли,  что  их принимают не столь любезно, как положено, и что
      поэтому  им не следует долее оставаться здесь... После их ухода толчея
      и суматоха несколько уменьшились, но все же были настолько сильны, что
      сумели  вызвать  беспорядок  и  расстроить  хорошую  затею. Вследствие
      этого,  а также потому, - что задуманными развлечениями предполагалось
      почтить тем плерианцев, было сочтено за благо не устраивать ничего, за
      исключением  танцев  и гуляния с дамами; и лишь после этих развлечений
      актеры  сыграли  "Комедию  ошибок" (подобную платоновским "Менахмам").
      Таким  образом,  эта  ночь  началась  и окончилась среди неразберихи и
      ошибок,  почему  впоследствии  ее  всегда вспоминали как "ночь ошибок"
      {3}.

     "На следующий вечер, - говорится далее в  повествовании,  изложенном  в
подходящем к случаю шутливо-напыщенном тоне, - королевский  стряпчий  трижды
публично  зачитал  обвинительный  акт,  в  котором  виновником  сумятицы   и
беспорядка  был  назван  "колдун"  и  "волшебник".  В  судебном  иске  этого
"колдуна" обвиняли в том,  что  (среди  прочих  проступков)  он  "подстрекал
труппу низменных и простых парней усугубить возникший беспорядок  пьесой,  в
которой происходило много ошибок и путаницы,  и  что  из-за  него  эта  ночь
создала нам сомнительную репутацию и была прозвана "ночью ошибок"".
     Другая ранняя комедия Шекспира также связана с празднествами. Благодаря
своей  краткости,  составу  исполнителей  и  (по  словам  Эдмунда  Чемберса)
"брачному характеру темы" комедия "Сон  в  летнюю  ночь"  как  нельзя  лучше
подходила для украшения свадебного торжества. Для множества ролей  женщин  и
фей  требовались  мальчики-актеры;   было   ли   их   достаточно   у   "слуг
лорд-камергера" или им пришлось для этого специально  нанять  дополнительных
актеров? Текст комедии имеет два  варианта  финала  -  для  представления  в
театре и для домашнего спектакля во дворце вельможи. "...  Спать  скорее!  -
приказывает герцог Тезей после танца в V акте, -

                     Влюбленные, настал волшебный час.
                     Боюсь, что утром так же мы проспим,
                     Как незаметно за ночь засиделись.
                     Нам пьеса сократила ночи ход.
                     В  постель, друзья..."
                     {Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 3, с. 207.}

     Так, скорее всего, заканчивалась пьеса,  когда  ее  ставили  в  театре.
Потом часы били полночь, сцена пустела, на нее выходил Пэк с метлой в  руках
и феи украдкой проникали в дом  чтобы  благословить  молодых  на  счастливое
продолжение рода  и  освятить  каждый  покой  "сладчайшим  миром".  Как  это
подходит для свадьбы!
     Биографы  Шекспира  и  редакторы  его  сочинений   называют   несколько
аристократических  свадеб,  во  время   которых   могло   произойти   первое
представление "Сна в летнюю ночь". Эти бракосочетания  могли  происходить  в
течение более чем десяти лет - начиная с весны  1590  г.,  когда  состоялась
свадьба графа Роберта Эссекса и леди Франсис Сидни, до свадьбы  лорда  Генри
Герберта и Энн Рассел в июне 1600 г.; однако  большинство  ученых,  учитывая
все временные обстоятельства, считают, что это  произошло  на  свадьбе  сэра
Томаса Химеджа, старшего казначея королевского двора, и  матери  покровителя
Шекспира графини Мэри Саутгемптон, хотя  невесте  вряд  ли  могло  польстить
упоминание в пьесе о  "вдове,  что  тратит  будущее  сына  состоянье".  Один
биограф недавно высказал мнение, что Шекспир сочинил свою  пьесу  специально
для торжеств, происходивших во дворце Саутгемптонов 2 мая 1594 г.
     Однако  это  предположение,  показавшееся  вначале  весьма  заманчивым,
потеряло  свою  привлекательность  после  строгого  и  тщательного  изучения
вопроса. Стенли Уэлс убедительно опроверг эту гипотезу:

           Нет  никаких  внешних  свидетельств, относящихся к этому вопросу.
      Такое предположение было вызвано различными характерными чертами самой
      пьесы.  Действительно, вопрос о браке занимает в ней главное место, но
      о  браке  говорится  во  многих комедиях. Пьеса кончается тем, что феи
      благословляют  новобрачных;  но  такой  финал  полностью соответствует
      художественному  замыслу  Шекспира  и  не  нуждается  в объяснениях...
      Исполнение  "Сна  в  летнюю  ночь"  (так  же  как и "Бесплодных усилий
      любви")  требовало  необычно  большого  числа  мальчиков-актеров.  Они
      должны   были   исполнять  роли  Ипполитты,  Гермии,  Елены,  Титании,
      Душистого  Горошка,  Паутинки,  Мотылька и Гречишного Зерна. Возможно,
      Пэка  и  Оберона  тоже  играли мальчики или юноши. Однако на титульном
      листе  первого издания пьесы, напечатанного в 1600 г., сказано что эта
      пьеса    "несколько    раз    публично   исполнялась   достопочтенного
      лорд-камергера  слугами".  Если  труппа  Шекспира могла для каждого из
      этих  представлений  набрать достаточно мальчиков, у нас нет оснований
      сомневаться,  что  она могла их набрать и для первого спектакля. Таким
      образом,   гипотеза   о   том,  что  роли  фей  раздавались  детям  из
      воображаемых  знатных  домов,  является  чистой  фантазией.  Авторские
      ремарки   в   первом   издании,   возможно  печатавшемся  по  рукописи
      Шекспира,  ничем  по  существу  не  отличаются  от авторских ремарок в
      других его пьесах; такая ремарка, как "фея входит в одну дверь и Пэк в
      другую",  предполагает,  что  Шекспир имел в виду сцену общедоступного
      театра.   Более   того,   хотя   свадьбы  в  благородных  семействах в
      шекспировские     времена     иногда     сопровождались    интересными
      представлениями,  обычно  это  были  пьесы-маски,  и  первой пьесой, о
      которой  доподлинно  известно,  что  она  была написана специально для
      свадьбы,  является "Триумф Гименея" Сэмюэля Дэньела. Ее сыграли в 1614
      г.,  приблизительно  через  двадцать лет после написания "Сна в летнюю
      ночь".  К  этому  времени  получила  распространение) традиция изящных
      развлечений,   и  "Триумф  Гименея",  видимо,  не  предназначался  для
      постановки в общедоступном театре {4}.

     Хотя Шекспир  не  стремился  издавать  свои  пьесы  (по  причинам,  уже
изложенным выше), они так или иначе появлялись в печати.  В  этом  отношении
1594 год тоже является своего рода вехой.  В  этом  году  две  его  вещи,  а
возможно и три, попали в печать. "Тит Андроник", внесенный в список  гильдии
печатников и издателей 6 февраля.) был первой опубликованной пьесой, за  ним
вскоре последовала первая часть "Истории борьбы между двумя славными  домами
Йорков и Ланкастеров" (пьеса зарегистрирована в гильдии 12 марта);  это  был
неточный текст второй части "Генри VI", составленный  актерами  по  памяти.)
Если "Укрощение одной строптивицы" ("The Taming of A  Shrew")  действительно
представляет собой испорченную редакцию "Укрощения строптивой" ("The  Taming
of  the  Shrew"),  хотя  она  существенно  отличается  от  первой  пьесы  то
оказывается, что эта пьеса тоже была  впервые  опубликована  в  1594  г.;  в
окончательном варианте, знакомом всем читателям и  театралам,  она  вышла  в
свет лишь через семь лет после смерти драматурга. Ни в одном из этих кварто,
изданных в 1594 г., имя Шекспира не указано. Оно не значится и на  титульном
листе пьес, опубликованных, очевидно, без его согласия в  течение  следующих
трех лет. Это "Правдивая  трагедия  Ричарда,  герцога  Йоркского"  ("плохое"
кварто третьей части  "Генри  VI"),  опубликованная  в  1595  г.,  "Ромео  и
Джульетта"  (еще  одно  "плохое"  кварто),  "Ричард  II"  и  "Ричард   III",
опубликованные  в  1597  г.  Последние  три  пьесы   пользовались   огромной
популярностью. В 1599 г. вышло второе издание "Ромео и  Джульетты",  которое
содержало множество ошибок, хотя на титульном листе было напечатано, что оно
"заново исправлено, дополнено и улучшено". Это издание также было анонимным.
Однако на вторых кварто "Ричарда II" и "Ричарда III", изданных  в  1598  г.,
имя Шекспира уже стояло. В  1598  г.  были  также  опубликованы  "Бесплодные
усилия любви" как сочинение "У. Шекспира"; это самое раннее из сохранившихся
изданий пьесы, хотя на титульном листе указано,  что  оно  является  "заново
исправленным и дополненным". В 1598 г. была  также  опубликована  без  имени
автора первая часть "Генри IV"; эта оплошность  была  исправлена  в  третьем
издании ("заново исправленном У. Шекспиром") в 1599 г. Таким образом, к 1598
г. во крайней мере восемь, а возможно и девять, шекспировских пьес появились
на прилавках книготорговцев. Но к этому времени он  написал  гораздо  больше
пьес, как убедительно доказывает весьма осведомленный Фрэнсис Мерез.
     Отпрыск  ланкаширских  Мерезов,  известных  на  Фенсе  {Фенс  -  низкая
болотистая местность в графствах Кембриджшир, Линкольншир и Норфолк. - Прим.
перев.},  Фрэнсис  родился на год позже Шекспира. На титульном листе первого
опубликованного  Мерезом произведения проповеди, озаглавленной "Божественная
арифметика",   он   поименован  "магистром  искусств  обоих  университетов и
ученым-богословом".  В  Лондоне,  где  Мерез  проживал на Ботольф-Лейн и где
вращался  в  литературных  и  театральных  кругах, он с удовольствием принял
участие  в  издании  серии  книг,  первой  из  которых  была  "Politeuphuia"
("Республика  умов") Николаса Линга. Она представляла собой собрание апофегм
или  кратких  наставлений  о  нравственности, религии и искусствах. Это были
печатные аналоги тех записных книжек, куда вдумчивые елизаветинцы записывали
свои  жизненные  наблюдения  и мудрые изречения античных и новейших авторов,
главным  образом  античных, чтобы при случае сослаться на авторитет во время
светских   и   литературных  бесед.  В  своей  книге  "Palladis  Tamia,  или
"Сокровищница  ума",  являющейся  второй  частью  "Республики  умов",  Мерез
следует  собственному  афоризму,  согласно  которому  "все,  что истекает из
ума...  может  течь  по  трем  каналам,  воплощаясь  в  трех  основных видах
разумения  - в изречении (то есть в максиме), в уподоблении или в приведении
примера"   {5}.   Воспитанный  в  духе  эвфуизма  Мерез  более  всего  любил
уподобления и заполнил тысячами таких уподоблений без малого семьсот страниц
своей толстой книги форматом в 1/3 листа. "Подобно тому как А и Б", - такова
бесконечно  повторяющаяся формула, применяемая им к целому ряду предметов, -
начиная  с  бога и кончая смертью. Посему: "Подобно тому как петух кричит во
мраке  ночи,  так  и  проповедник  кричит  во  мраке  мира". Мерез отнюдь не
сторонник  равноправия  женщин:  "Подобно  тому  как голубей ловят с помощью
бобов,  а  детей увлекают игрой в мяч, так и женщин обольщают безделушками".
Он  к  тому  же  не  особенно  изобретателен; хотя и приводит длинный список
духовных  и  светских  писателей,  которые послужили ему источниками, своими
уподоблениями   он   в  основном  обязан  переведенной  на  английский  язык
"Parabolae    sive    Similia"    ("Сопоставления   и   сравнения")   Эразма
Роттердамского,  а  свои  исторические  аналогии  он извлекает из популярной
энциклопедичной  "Officina"  Равизия  Текстора  {6}.  Однако  попутно  Мерез
отводит   шестнадцать   страниц   "Рассуждению  о  наших  английских  поэтах
сравнительно  с греческими, латинскими и итальянскими поэтами". Этой главе и
в  меньшей  степени  коротким  главкам  о  живописи и музыке он обязан своей
известностью.  Его  сравнение  лучших  современников  с античными авторами и
мастерами итальянского Возрождения - единственное в своем роде свидетельство
того,  как  патриотически  настроенный, хотя и лишенный художественного дара
елизаветинец  оценивал  культурную  жизнь  своего  времени. В этом отношении
ничто  из  написанного  в  тот  век  не  идет  в сравнение с рассуждениями в
"Сокровищнице  ума".  Создав  это произведение, он удалился в провинциальную
глушь и служил до конца своей долгой жизни священником и учителем в Уинге, в
Ратленде.
     Наибольший  интерес  для  нас  представляют  похвалы  Мереза  в   адрес
Шекспира. Он славит поэта за то, что тот "чрезвычайно"  обогатил  английский
язык и облек его в "редкостные украшения и блистательные одеяния". Шекспир -
один из лучших авторов в  лирической  поэзии,  комедии,  трагедии,  а  также
"самый пылкий среди плакавших и сетовавших  на  превратности  любви".  Среди
похвал Шекспиру - "сладкозвучному и медоточивому" поэту, подобному Овидию, а
также  мастеру  "превосходно  отшлифованных"  фраз  -  находится  знаменитый
отрывок, содержащий перечисление произведений Шекспира:

           Подобно  тому  как  Плавт  и Сенека считались у римлян лучшими по
      части   комедии   и  трагедии,  так  и  Шекспир  у  англичан  является
      наипревосходнейшим (в обоих видах пьес, предназначенных для сцены; в л
      отношении комедий об этом свидетельствуют его "Веронцы", его "Ошибки",
      его "Бесплодные усилия любви", его "Вознагражденные усилия любви", его
      "Сон  в  летнюю ночь" и его "Венецианский купец"; в отношении трагедий
      об  этом  свидетельствуют  его  "Ричард II", "Ричард III", "Генри IV",
      "Король Джон", "Тит Андроник" и его "Ромео и Джульетта" {7}.

     Упоминание  Мерезом  (непосредственно  предшествующее  этому   отрывку)
"сладчайших сонетов, распространеных среди его близких друзей", указывает на
то, что по крайней мере некоторые из этих стихотворений уже были написаны  к
1598 г. "Комедия ошибок" упоминалась ранее, в рассказе о буйных празднествах
в "Грейз инне"; что же касается пяти пьес - "Два веронца",  "Вознагражденные
Усилия любви", "Сон в летнюю ночь", "Венецианский купец" и "Король Джон",  -
то Мерез дает нам самые ранние  указания  о  времени  их  написания.  Трудно
переоценить значение свидетельства Мереза для исследователя,  перед  которым
стоит сложная задача - определить последовательность появления  произведений
Шекспира.
     Разумеется, наиболее интригующим является упоминание о "Вознагражденных
усилиях любви". Может быть Мерез просто ошибся? Или имеет в  виду  пропавшую
пьесу Шекспира? Либо "Вознагражденные усилия  любви"  лишь  другое  название
одной из сохранившихся пьес? Возможность  ошибки  устранил  один  лондонский
книготорговец, обнаруживший в 1953 г. остатки рукописи, которую переплетчики
использовали  более  трех  веков  назад  для  изготовления   корешка   книги
проповедей. На бумаге сохранился список какого-то книгоиздателя о наличии  у
него книг  в  августе  1603  г.  Среди  перечисленных  названий  упоминаются
"Вознагражденные усилия любви", которые  следуют  (что  вполне  логично)  за
"Бесплодными усилиями любви". Скорее всего, "Вознагражденные  усилия  любви"
являются  одним  из  названий  другой  известной  пьесы.   Если   это   так,
маловероятно, чтобы это была одна из комедий, перечисленных  Мерезом  помимо
"Вознагражденных усилий любви". Некоторые ученые склонны считать,  что  этой
пьесой  является  "Укрощение  строптивой",  где  усилия  любви,  несомненно,
вознаграждаются, хотя эта ранняя пьеса не упомянута  в  "Сокровищнице  ума".
Однако у того же книгоиздателя в его списке отдельно упоминается  "Укрощение
одной  строптивицы".  Тот  факт,  что  в  большинстве  комедий  изображаются
любовные истории и заканчиваются они благополучно, не  помогает  установить,
что это за пьеса. Возможно, это "Много шума из ничего", хотя она относится к
периоду более позднему, чем тот, о котором говорит Мерез {Роберт Ф.  Фейснер
недавно  предположил,  что  "Много  шума  из  ничего"   первоначально   было
подзаголовком   "Вознагражденных   усилий   любви".   Острослову    остается
забавляться игрой слов; "вознаграждение" - "ничего". (Loves Labour's Won and
the Occasion of Much Ado, Shakespeare Survey 27 (Cambrige, 1974), p. 105-110
Сомневающиеся, без сомнения, останутся при своих сомнениях.}.
     Профессор  Т.  У.  Болдуин,  написавший  об  этом  небольшую  книгу   и
являющийся крупнейшим авторитетом в вопросе о несуществующей пьесе,  склонен
считать, что эта комедия - "Конец делу венец", в которой Елена возвращает  к
себе покинувшего ее непривлекательного супруга, заманив его к себе в постель
с помощью уловки; но эта точка зрения  предполагает,  что  существовал  (для
чего нет никаких доказательств) исчезнувший ранний черновик этой  проблемной
комедии времен короля  Джеймса  {8}.  Более  решительно  настроенный  ученый
считал, что слова "вознагражденная любовь" следует понимать как "заслуженные
огорчения любви"" утверждая, что так называлась  драма  "Троил  и  Крессида"
{9}, но никто не поддержал это маловероятное предположение. "Вознагражденные
усилия любви" остаются одной из второстепенных шекспировских загадок.
     Фрэисис Мерез, самый первый  из  известных  нам  пламенных  почитателей
Шекспира, открывает летопись славы нашего поэта. Согласно утверждению одного
из  историков  шекспировской  критики,  панегирик   в   "Сокровищнице   ума"
показывает,  "как  рано  сложилось   представление   о   Шекспире   как   об
универсальном гении" {10}. Мерез занял почетное  место  среди  биографов,  у
которых есть главы, посвященные  "началу  славы  и  утверждению  социального
положения Шекспира". Но этот претендующий на остроумие  поклонник  остроумия
сам был обезоруживающе неостроумен. Порой видно, как  трудно  ему  подобрать
нужное сравнение. Например. "Подобно тому как Анакреон умер оттого, что  пил
сверх меры, так и Джорджа Пиля  поразил  недуг  Венеры"  -  здесь  в  основе
уподобления не  смысл,  а  созвучие  слов.  Мерез  необычайно  неразборчивый
панегирист. Он  расточает  похвалы  Сидни  ("наш  несравненнейший  поэт")  и
"Королеве  фей"  Спенсера  ("Я  не  знаю,  может  ли  быть   создана   более
превосходная и изысканная  поэма");  однако  Шекспиру  как  комедиографу  он
расточает хвалу наравне с заведомо менее  значительными  талантами,  такими,
как "мастер Раули, некогда несравненный ученый в известном  Пембрук-Колледже
Оксфордского  Университета",  и  "Энтони  Манди,  лучший  мастер  построения
интриги", не говоря уже о квартете голодных  поденщиков  Хенсло  -  Портере,
Уилсоне, Хетеуейе и Четле. " качестве  сочинителя  трагедии  Шекспир  должен
соперничать со своим уорикширским соседом Майклом  Дрейтоном.  Если  Шекспир
"медоточивый", то Дрейтон "златоустый", и  трудно  сказать,  какой  из  этих
эпитетов лучше Дрейтон, так же как и Шекспир, был  одним  из  сетовавших  на
превратности любви. Дрейтон также удостоился похвалы за свою нравственность,
качество, которым Мерез обделил Шекспира, хотя последний вовсе  не  был  его
лишен. Несомненно, Дрейтон - любимец нашего  компилятора,  ибо  он  упомянут
тринадцать раз, зато Мерез называет  больше  пьес  Шекспира,  чем  кого-либо
другого. В  общей  сложности  Мерез  хвалит  сто  двадцать  пять  английских
писателей, художников и музыкантов. Ч. С. Льюис правильно определил значение
Мереза как критика. "Шаблонные сравнения Мереза имеют такое же  отношение  к
подлинной критике, какое сделанное Флюэллином сравнение Македонии с Монмутом
имеет к географии" {11}.
     Одна из пьес, перечисленных Мерезом, - "Генри  IV"  (он  не  указывает,
какая именно часть) - была только что написана в 1598  г.  Эта  драма  имела
успех, который не ослабевал в течение более  полувека.  В  своей  "Церковной
истории Британии" Томас Фуллер пишет:

           Драматические  поэты были весьма дерзки, а иные весьма