го рода представления опирались на тот факт, что первое упоминание гор в Библии связано с потопом. В горной модели рая странным образом соединяются традиционные представления об Эдеме и идея наказания, запустения, крайней суровости природы. Водопад также имеет амбивалентные обертоны - это и райский ключ и одновременно метафора потопа (почти все английские тексты о водопадах обыгрывают полисемию слова flood, означающего поток, разлив - часто с нильским подтекстом - и всемирный потоп). Горный рай - это "потерянный рай", своего рода утвердительная негативность.

186
   Водопады могут помещаться не только на Ниле или Алфее, но и на других райских реках. В некоторых текстах место Нила может занимать Ганг. В чрезвычайно детализированном описании индуистского рая в "Проклятии Кехамы" (1801-1809) Роберта Саути центральное место занимает священный водопад Ганга, низвергающийся со священного дерева жизни, уходящего ветвями в небо (VII, 137-158). Но в целом структура описания рая остается той же. Место горы Амары у Саути занимает гора Меру (X, 35-77). В "Обращении к тишине" (1796) Вордсворта фигурируют одновременно водопады и Нила и Ганга.
   Обнаружение Нила за любой рекой с водопадом приводит к своего рода насильственной абиссинизации, например, Швейцарии. Жан-Жак Шойхтцер писал:
   "При всех оговорках можно сравнить Нил со швейцарскими потоками, разливающимися от дождей. И так же, как вдоль наших потоков растут ивы, по берегам Нила растет нечто вроде ивняка под названием Agnus Castus"53.
   Тот же автор закономерно призывает молиться водным потокам как наивысшим дарам бога54. Орас-Бенедикт де Соссюр в своих "Путешествиях по Альпам" постоянно описывает горы как пирамиды, от него, возможно, эта метафора переходит и к Карамзину: "...открылась мне почти ледяная долина, усеянная в разных местах весьма высокими пирамидами"55.
   Метафорический перенос абиссинского мифа на Швейцарию идет параллельно распространяющемуся в новоевропейской литературе отождествлению Альпийских районов с Аркадией и развитию специфической швейцарской буколики (Галлер, Гесснер, Руссо и т. д.). Элементы швейцарской буколики легко различимы и в "Письмах русского путешественника".
   Дополнительное символическое значение египтизация приобретает в рамках масонского ритуала, который в основных своих чертах складывается под влиянием романа аббата Террасона "Сет" (1731), где символический Нил фигурирует в числе испытаний инициации (через него должен проплыть под землей испытуемый), метафорически соотносимой с погруже-
53 Physique sacree ou histoire-naturelle de la Bible. Traduite du latin de M. J.- J.
Scheuchtzer. Amsterdam, 1735, t. 6, p. 223.
54 Ibid.. t. 7. pp. 59-60.
55 H. M. Карамзин. Цит. Соч., с. 135.

187
нием в лабиринты Большой пирамиды. В этом символическом комплексе водопад выступает как пугающее орудие очищения56.
   Александр Гумбольдт (1808) описывает Ориноко и ее водопады почти исключительно сквозь призму Нила и подробно обсуждает в связи с этим версии о рае на земле (у истоков Ориноко, по легенде, находилось Эльдорадо, а потому сходство с Нилом здесь выступает как верификационный критерий):
   "Ориноко похожа на Нил. Один из истоков Нила <...> начинается от знаменитого горного озера близ Гондара в Годжамских Альпах Абиссинии и течет до Сиенны и острова Элефантины, пробивая себе путь через горы Шангала и Сеннор; так же и Ориноко..."57
   В этом сближении Ориноко и Нила чрезвычайно характерно упоминание об Абиссинских Альпах, превращенных почти в клишированный блок. Существенно также, что по течению Ориноко Гумбольдт обнаруживает "иероглифические" письмена на скалах.
   Египтизации подвергаются не только Швейцария и бассейн Ориноко, но и Озерный край в Великобритании - место производства многих "водопадных текстов". Так, Томас Уилкинсон в своих "Прогулках по британским горам" (1824), указывая на пирамидальную форму гор в Уейстуотере, восклицает:
"Мы слышали о Пирамидах Египта, построенных руками человека; здесь же находятся Пирамиды мира, построенные Ар-
__________
56 Об ассимиляции египетской символики масонами см.: J. Baltrosaitis. La Quete d'lsis. Essai sur la legende d'un mythe. Paris, 1997, pp. 57-80. В "Сете" испытание водой еще сводится к переплыванию водного потока в темноте. - Sethos, histoire ou vie tiree des monumens. Anecdote de 1'ancienne Egypte. Traduite d'un Manuscrit Grec. Amsterdam, 1732, t. 1, p. 129. Но постепенно в литературе масонского круга, так или иначе связанной с мотивами египетских инициативных ритуалов, возникает водопад. Так, например, в "Ламе-кисе" Шевалье де Муи перед испытанием морем огня герои проходят "через" водопад. - Chevalier de Mouhy. Lamekis ou les voyages extraordinaires d'un egyptien dans la terre interieur, avec la decouverte de l'ile des Sylphides. - In: Voyages imaginaires, songes, visions et romans cabalistiques. Amsterdam, 1787, t. 20, p. 60. В "Путешествии Атенора" E. Ф. Лантье, где специально дискутируется вопрос о связях истоков Нила с тайным знанием (Voyages d'Atenor en Grece et en Asie, avec des notions sur 1'Egypte. Manuscrit grec trouve a Herculanum, traduit par E. F. Lantier, t.1. Paris, 1802, pp. 300-301.), также присутствует гремящий поток (Ibid., t. 3, р. 146.). Кульминации эта тенденция достигает в "Волшебной флейте" Моцарта в постановке К. Ф. Шинкеля (1815), где фигурирует настоящий водопад.
57 А. Гумбольдт. Картины природы. М., 1959, с. 67.

188
хитектором мироздания"58. Непосредственная связь естественных пирамид с богом накладывает отпечаток особой святости на весь регион. В данном случае мы имеем дело с ретроспективной египтизацией. В то же время в США сближение Миссисипи и Миссури с Нилом приводит к созданию целых псевдоегипетских городов на этих реках - Мемфиса (1819) и Каира (1818). Место слияния Миссисипи и Огайо получает название "Малого Египта", а на поиски истоков Миссури в Скалистых горах проецируется миф об истоках Нила59.
   В поэтических текстах конкретика реального пейзажа трансцендируется, и он превращается в абиссинский. Этот момент связан с разрушением временной локализации наблюдателя, который из конкретного места и времени переносится водопадом в иное пространство и время, куда-то к отдаленным и полузабытым истокам. Уже в первом и "архетипическом" описании у Томсона мы сталкиваемся с таким превращением. Описание начинается с того, что поэт стоит на вершине горы в состоянии транса, покуда его не пробуждает звук водопада. Далее следует описание потока, его грохота, восходящего к небу облака пены, превращающейся в туман, летящих обломков скал и т.д. - всего того, что будет многократно повторяться позже. В описании возникают два слова с легкой египетской коннотацией - flood (разлив, потоп) и в конце - maze (лабиринт, связанный со знаменитым лабиринтом в Абиссинии у озера Мероэ и лабиринтами пирамид):
Он достигает более надежного русла, и крадется наконец-то Вдоль лабиринтов тихой долины60.
Далее вводится "трансцендирующий" момент:
Приди, моя муза, прорви заслон пустыни, Дикое и безжизненное пространство песка и неба;
И быстрее чем бредущий караван Промчись над долиной Сеннора, порывом взберись
_____________
58 The Lake District. An Anthology Complied by N. Nicholson. Harmondsworth,
1978, pp. 89-90.
59 J. T. Invin. American Hieroglyphics. The Symbol of the Egyptian Hieroglyphics
in the American Renaissance. New Haven-London, 1980, pp. 72-78; R. G.
Carrot. The Egyptian Revival. Its Sources, Monuments and Meaning. 1808-1858.
Berkeley, 1978.
60 J. Thomson. The Poetical Works. New York, n. d., p. 66. [It gains a safer bed,
and steals, at last / Along the mazes of the quiet vale.]

189
На Нубийские горы, и смело прорви тайные границы Ревнивой Абиссинии61.
Чуть ниже вводится описание небесного каскада, который
Проливает несокрушимые воды и твердые потоки. Его сокровища скрыты от человеческих поисков Древнего знания; торжественно каждый год источник -Богатый король вод - разливается разбухающим Нилом62.
   Нил вводится в контекст тайного знания и ретроспективно увязывается со словом flood, а далее следует описание Нила, который "передает свой лабиринт" (devolves his maze)63 и описание нильского водопада. Лабиринт играет у Томсона существенную роль. Нил проходит через него, сплетая воедино прошлое и настоящее, двигаясь одновременно из настоящего в прошлое и из прошлого в будущее, из одной эпохи в другую. Нелокализуемость водопада во времени действительно оказывается выражением некой лабиринтной структуры движения священной реки, падающей сверху вниз, вновь поднимающейся на вершину и меняющей свое направление.
   Эта лабиринтность выражается и в иероглифическом подтексте водопада. Ведь иероглиф понимается как некое трансцендирование временного измерения слова в пиктограмме, которая не читается как фонетическое письмо в соответствии с линейной разверсткой текста. Иероглиф - это прежде всего знак единовременного присутствия прошлого и настоящего в одном знаке. Но это и знак истока как такового, некой первичной формы письма.
   Соединение несовместимого, прошлого и будущего, истока и среднего течения кристаллизуется в теме "бездны", которая оказывается связанной с абиссинской темой. Так в шестой книге "Прелюдии" (1805-1806, второй вариант - 1850) Уильям Вордсвортдает подробное описание альпийского путешествия. В те моменты, когда ему требуется трансцендировать кон-
   ___________
61 Ibid., 71. [But come, my muse, the desert-barrier burst /A wild expance of lifeless sand and sky; / And swifter than the toiling caravan, / Shoot o'er the vale of Sennaar, ardent climb / The Nubian mountains, and the secret bounds / Of jealous Abissinia pierce.]
62 Ibid., p. 73. [Unbroken floods and solid torrents pours. / The treasure these, hid from the bounded search / Of ancient knowledge; whence with annual pomp, / Rich king of floods! O'erflows the swelling Nile.] 
63 Ibid., p. 73 [devolves his maze].

190
кретность пейзажа, он вводит в него сближение с Абиссинией. В знаменитом фрагменте, посвященном Воображению, сравниваемому с испарениями, поднимающимися из "пропасти разума" (mind's abyss), блаженство, испытываемое человеком, описывается как разлив Нила, "проливаемый из источника в абиссинских облаках" (poured from his fount of Abyssinian clouds)64. Воображение здесь преобразует альпийский пейзаж в абиссинский, и эта операция производится за счет сближения слов "пропасть" - abyss - и слова "Абиссиния"65. То же самое происходит, когда Вордсворт описывает Локарно и озеро Комо:
И Комо, ты, сокровище, которое земля
Хранит для себя, заключив в темницу, как в глубину
Абиссинской недоступности66.

  3
Воображение здесь действует совершенно иначе, чем воображение Шатобриана, созерцавшего руины Греции в контексте культурной памяти. В данном случае речь идет об отсылке к слою, лежащему за пределами памяти, в области исторического забвения. Бездна оказывается метафорой невозможности вспомнить, "приручить" хаос, увязав его со знанием. Место знания об истоке занимает бездонное зияние. Именно с этим связана потребность в неком "хиазмическом" движении, то есть возвратном движении от истока (заключенного в глубину непроницаемых абиссинских облаков) к настоящему. Разница между Шатобрианом и Вордсвортом заключается в принципиальном различии объектов их созерцания. В одном случае - это руина, хаотический обломок, отсылающий к некогда гармонической форме. Это именно мнемонический знак. В другом случае - это водопад, безостановочно возобновляющаяся картина хаоса.
_________
64 W. Wordsworth. The Prelude. Harmodsworth. 1978, p. 239. 
65 См. J. Т. Invin. Op. Cit., p. 79. В действительности слово "Абиссиния" происходит от наименования южноаравийского племени "хабеш". Пропасть - abyss, abime - настолько прочно ассоциируется с водопадом, что Ж. Ж. Шойхтцер просто описывает abime как огромный водный резервуар внутри земли, от сжатия которого образуется всемирный потоп. - Physique sacree, 1.1, р. 59-61. Ср. также с геологическими идеями Сенеки и его объяснением разливов Нила.
66 W. Wordsworth. The Prelude, p. 241. [And Como! Thou, a treasure whom the earth / Keeps to herself, confined as in a depth / Of Abyssinian privacy.]

191
Память просто не в состоянии вписаться в это хаотическое движение. Вулкан существует на полпути между руиной и водопадом. Диккенс описал зрелище потухшего кратера Везувия, "загроможденного огромными массами затвердевшего пепла, похожими на груды камня, извлеченные из какого-нибудь грозного водопада и подвергнутые сожжению"67. Вулкан - это по существу "руина" водопада, к тому же подвергнутая сожжению. В потухшем кратере энергия действующего хаоса представлена в виде следов, которые, конечно, едва ли способны возродить в полной мере память о когда-то неистовствовавшей силе.
   То, каким образом водопад действует на память наблюдателя, хорошо видно из разобранного Джеффри Хартманом сонета Вордсворта "Потоку у Дьявольского моста, Северный Уэльс, 1824". В первой же строке поэт обращается к потоку, спрашивая:
   
   Как твое имя? В поисках какой неизвестной страны,
С какой огромной высоты ты спускаешься? Может ли такая сила
Вод происходить из британского источника?68
   И далее Вордсворт вопрошает, не питает ли этот поток греческая гора Пинд, или скалы Виамалы в Швейцарии? Это обычное для описания водопада смешение географических реалий имеет, однако, у Вордсворта особый смысл. По мнению Хартмана, поток в Уэльсе напоминает поэту о его путешествии в Альпы в 1790- 1791 годах, когда он посетил перевал Симплон и обошел район Виамалы. Название Виамала - Viamala, - переводимое как "Путь зла", сближается им с "Дьявольским мостом", а вся картина Уэльского водопада оказывается мнемоническим знаком, отсылающим к опыту юности. Но, отмечает Хартман, это воспоминание не позволяет Вордсворту назвать поток в Уэльсе, который так и остается безымянным. Воспоминание оказывается блокированным "бездной", предстающей взгляду69. Подлинного замыкания с образами памяти не происходит. Исток на Пинде оказывается столь же недоступен сознанию, как и водопад в Виамале. "Иероглифика" истока не поддается окончательной расшифровке.
   Еще более сложную позицию наблюдатель занимает в некоторых текстах Гёльдерлина. У Гёльдерлина водопад обыкновенно ассоциируется с истоком реки в горах, иногда олицетво-
   ___________
67 Ч. Диккенс. Картины Италии. - В кн.: Собрание сочинений в 30-ти т.,
т.9.М., 1958, с. 509.
68 W. Wordsworth. The Poems, vol. 2. Harmondsworth, 1977, р. 603.
69 G. H. Hartman. The Unremarkable Wordsworth. Minneapolis, 1987, pp. 75-89.

192
ряемым скованным юношей-богом. Например, в стихотворении "Поток в оковах":
Ты спишь, ты дремлешь, скованный юноша <...> Медлитель, он оковы свои дробит, Он крутит камни, бьет и кидает их...70
   Скованность, медлительность потока связаны с тем, что река не может покинуть своего источника. Речь идет о странном истекании и неподвижности одновременно. В "Паломничестве" так описывается исток Рейна:
Как из серебряной жертвенной чаши,
Наклоненный рукой непорочной,
Льется и льется струя - это солнце коснулось
Льдистых кристаллов, и, тронутый легким
Утренним светом, на землю
Рейн ниспадает со снежных вершин
Чистейшей водой. Потому-то
Верность твоя нерушима. Вовек не покинет истоков
Связанный с ними родством и соседством71.
   Исток не может быть отнесен в прошлое, он неотвязно присутствует в самом движении реки.
   Парадоксальность течения реки хорошо представлена в гимне Гёльдерлина "Истр". Странности начинаются с самого названия гимна. Хайдеггер, посвятивший этому гимну цикл лекций, так указывает на неувязку с названием:
    "'Истр' - римское имя нижнего Дуная, так как река, которую греки знали только в ее нижнем течении, называлась ими "ютрос". Римское обозначение верхнего Дуная - "Danubis". Гёльдерлин же, как мы увидим, называет как раз верхнее течение Дуная греко-римским именем нижнего течения реки, как если бы нижний Дунай вернулся к верховьям и таким образом вновь превратился в собственный исток"72.
   Гёльдерлин переворачивает течение реки разными способами, но с удивительным постоянством. Как известно, Дунай вытекает из массива Шварцвальд, течет на восток и впадает в Черное море. Однако в стихотворении "У истоков Дуная" река эта связывается с совершенно иной географией:
   _________
70 Ф. Гёльдерлин. Сочинения. М., 1969, с. 124. (Пер. Г. Ратгауза.)
71 Там же, с. 158. (Пер. E. Эткинда.)
72 М. Heidegger. Holderiin's Hymn "The Ister". Bloomington-Indianapolis, 1996, p. 10.

193
С Востока слово пришло к нам,
И на высотах Парнаса, и на Кифероне я слышу,
Азия, эхо твое, и оно отдается
На Капитолии, и стремглав с Альп,
Как странник, нисходит,
Нас пробуждая,
Животворящий голос...73
    Голос водного потока оказывается преображенным божественным первословом, которое приходит с Востока и проходит через Грецию74. Иными словами, истоком истока является в данном случае Восток, а не Запад. Река каким-то загадочным образом движется в виде слова с Востока на Запад, то есть против собственного течения - к истоку от устья.
    В "Истре" Гёльдерлин воспроизводит то же противо-течение реки. Здесь слово идет от Инда и Алфея75 - двух райских рек в Индии и Греции (вспомним Кольриджа, смешавшего Алфей с Нилом). О самом Истре Гёльдерлин пишет:
Кажется, однако,
Что он почти течет назад,
И я предполагаю, что он должен приходить
С Востока.
Многое можно было бы
Рассказать об этом. И почему они именно
Взбираются на горы? Другая [река]
Рейн ушла в сторону. Не зря
Потоки бегут по сухости. Именно, они
должны быть к языку76.
73 Гёльдерлин. Цит. соч., с. 155. (Пер. В. Микушевича.) 
74 С Грецией же Дунай соотносит Вордсворт в стихотворении с таким же названием "Исток Дуная". Дунай впадает в Черное море, которое ассоциируется поэтом с Орфеем и Аргонавтами. - W. W)rdsworth. The Poems, v. 2, р. 414.
75 В подексте гимна лежит третья Олимпийская ода Пиндара, повествующая о путешествии Геракла к истокам Истра. Показательно, что именно на "алфейских склонах" "дух устремил" Геракла "в путь к Истрийским пределам". - Пивдар. Вакхилвд. Оды. Фрагменты. М.. 1980, с. 20. (Пер. М. Л. Гаспарова.)
76 E Holderlin. Hymns and Fragments. Translated and introduced by R. Sieburtrh. Princeton, 1984, p. 112. Последнее предложение приводится по изданию Хеллинграта, цитируемому Хайдеггером. [Der scheinet aber fast / Rukwarts zu gehen und / Ich mem, er musse kommen / \bn Osten. / Vieles ware / Zu sagen davon. Und warum hangt er / An den Bergen gerad? Der andre / Der Rhein ist setwarts / Hinweggegangen. Umsonst nicht gehn / Im Troknen die Strome. Aber wie? Sie sollen nemlich / Zur Sprache seyn.] Последняя загадочная фраза в контексте гёльдерлиновской поэзии, вероятно, означает, что сам факт собирания разбросанных пространств делает реки языковыми феноменами, поворачивает их в сторону языка, делает их принадлежащими сфере языка.
7- 194

194
   По мнению Хайдеггера, всякая река выражает некое движение от "здесь" к "там". Вот как он комментирует этот фрагмент:
   "'Здесь' - на Истре, 'там' - с Инда; и это 'оттуда сюда' проходит через Алфей. Река предопределяет путешествие и отношение, укорененное в него, отношение между теми двумя местами, которое и породило путешествие и которые сами путешествуют. Путешествие начинается с Инда, то есть с Востока, оно идет через Грецию, сюда к верховьям Дуная, на Запад. В действительности, однако, Дунай течет в прямо противоположном направлении. Если бы сама река была путешествием из стран восхода к странам заката, если бы она могла быть таковой, тогда Истр должен был бы течь против своего подлинного течения"77.
   В данном случае меня не интересует философская подоплека хайдеггеровского анализа. Реки у Гёльдерлина понимаются как оси (Рейн: юг/север; Дунай: восток/запад), собирающие воедино мир. Река при этом восходит к собственным истокам, и это восхождение, с одной стороны, понимается как скованность и неподвижность водопадного потока, а с другой стороны, связывается Гёльдерлином с темой языка, называния.
   Нетрудно заметить, что противотечение реки по существу описывает то, что в своих