вует его
осознанию. Поэтому  нельзя  понять  процесс
познания,  не   учитывая   его   спонтанно-
объективный     характер,      т.е.     его
относительную   независимость   от   самого
процесса его  осознания. О  науке, как и об
истории, надо  судить с  точки зрения  тех,
кто ее  творит, не имея возможности заранее
предвидеть  в  деталях  ее  будущее.  Таким
образом, наука  открыта как для природного,
так и для культурного воздействия.
  Научная   деятельность    как    духовная
деятельность в  состоянии преодолеть  любые
наши   проекты,    любые    объективирующие
представления,  произведенные  человеком  и
потому   ему    подконтрольные.   Но    эта


                                         65

деятельность  не   произвольна,   поскольку
мягко  детерминирована   уровнем   развития
материальной  и  духовной  культуры  своего
времени. Истина, как говорят, дитя времени.
Наука в  состоянии ставить  и  решать  лишь
такие проблемы,  для постановки  и  решения
которых в  культуре созрели соответствующие
материальные и духовные предпосылки.
  На первый  взгляд кажется, что построение
научной   теории   начинается   "снизу"   и
основывается на  индуктивной обработке  эк-
спериментального  материала.  Но  поскольку
обработка опытных  данных осуществляется на
основе  некоторых   априорных   и   скрытых
предпосылок, то  выделение их  в явном виде
позволяет строить  теорию как  бы "сверху",
"с  крыши"  (Р.Карнап).  Общие  имплицитные
предпосылки научного познания формируются в
философско-культурном контексте  постепенно
и     первоначально      существуют      на
бессознательном  уровне.   Формируя  каркас
научного  знания   о  мире,   они   вначале
растворены в знании об объекте и поэтому им
приписывается чисто  онтологический статус.
Осознание  их  трансцендентального  смысла,
свободного от  специально-научных процедур,
расширяет возможности  науки. Установка  на
познание, вторичная во времени по отношению
к  установке  на  объект  познания,  делает
возможным более полное и глубокое понимание
объекта, устраняя логические промахи, неиз-
бежные при  чисто эмпирическом  обосновании
научного познания.  "Оборачивание  метода",
происходящее при этом, связано с осознанием
априорных предпосылок  как идеальных  осно-
ваний  познания,   выработанных  субъектом.
Детерминация  науки   объектом  дополняется
активностью  субъекта   познания,   которая


66

выходит за рамки биологического отношения к
миру, непосредственно связывающего человека
с   миром,    в    сферу    культуры    как
надбиологическую сферу.  Переход  от  непо-
средственной связи с миром к опосредованной
обогащает наше представление об истине. Оно
оказывается тоньше и определеннее, а путь к
истине  -  длиннее.  Ведь  если  содержание
представления объекта  нам навязано извне и
поэтому  мы   его  бессильны  изменить,  то
способ представления  в  значительной  мере
является продуктом  нашей  активности,  без
которой познание как культурный процесс не-
возможно. Таким  образом,  человек  познает
мир  лишь  постольку,  поскольку  входит  в
область культуры.


                  * * * 

  А.Пуанкаре был,  по-видимому, первым, кто
ясно осознал  условный характер соглашений,
лежащих  в   основе  науки:  "Эти  условные
положения   представляют    собой   продукт
свободной деятельности  нашего ума, который
в этой  области не знает препятствий. Здесь
наш ум  может утверждать,  так как он здесь
предписывает; но его предписания налагаются
на нашу  науку, которая  без  них  была  бы
невозможна; они  не налагаются  на природу.
Однако произвольны ли эти предписания? Нет;
иначе   они   были   бы   бесплодны.   Опыт
предоставляет нам  свободный выбор,  но при
этом он  руководит  нами,  помогая  выбрать
путь, наиболее  удобный. Наши  предписания,
следовательно,     подобны     предписаниям
абсолютного, но  мудрого правителя, который
советуется   со    своим    государственным


                                         67

советом"1. Здесь Пуанкаре явно указывает на
необходимость  амбивалентного   обоснования
науки, которая,  с одной  стороны, является
продуктом культуры,  поскольку основывается
на свободной  деятельности людей,  с другой
стороны, наука  учитывает опыт,  с  помощью
которого  связывается   с  внешним   миром.
Пуанкаре отчетливо  понимает культурный ха-
рактер условных  предписаний, выходящих  за
рамки  биологического   отношения  к  миру,
подчеркивая    их    внутринаучный    смысл
("предписания налагаются  на науку, которая
без  них  была  бы  невозможна"):  условные
соглашения нужны не для выживания человека,
а  для   формирования  науки  как  феномена
культуры. В то же время он исходит из того,
что "предписания налагаются на науку... они
не  налагаются   на  природу",   -  природа
существует вне  и независимо от предписаний
субъекта. Конвенционализм  Пуанкаре  отнюдь
не в  том, что  предписания  налагаются  на
науку, а  в том,  что эти  предписания плюс
опыт  помогают   "выбрать  путь,   наиболее
удобный", а  не путь, ведущий к адекватному
представлению объективной действительности.
  Известно, что Пуанкаре, как и Г.А.Лоренц,
был близок  к построению специальной теории
относительности. Но  ни тот,  ни  другой  в
принципе    не    могли    ее    построить.
Убедительным доказательством  этому  служит
тот факт,  что даже  много  времени  спустя
после  построения  специальной  теории  от-
носительности  Эйнштейном,  они  так  и  не
приняли ее: Лоренцу мешала гносеологическая
установка   метафизического   материализма,
игнорирующая      культурное      измерение
____________________
1 Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С. 8.


68

физического  познания   и   основанная   на
сведении материи  к  веществу,  Пуанкаре  -
конвенционализм,  совмещающий   критическое
отношение    к    пространственно-временным
представлениям  классической   механики   с
некритическим, привычным  отношением  к  ее
представлению о материи2.
  Характерно   в   этой   связи   признание
Лоренца, сделанное им в гаарлемских лекциях
и  воспроизведенное   Э.Кассирером  в   его
"Теории относительности Эйнштейна": "Оценка
(основных  понятий   Эйнштейновской  теории
относительности) входит  по преимуществу  в
область  гносеологии,   каковой   и   можно
предоставить право  оценки с  уверенностью,
что   она    рассмотрит    с    необходимой
основательностью  обсуждаемые  вопросы.  Но
можно   с    уверенностью   сказать,    что
склонность к  тому или  иному  пониманию  в
значительной   мере   будет   зависеть   от
привычного образа  мышления.  Что  касается
самого докладчика,  то он находит некоторое
удовлетворение в старом понимании, согласно
которому  эфир   по  крайней   мере   имеет
некоторую субстанциальность, пространство и
время могут  быть резко  разграничены, и об
одновременности    можно    говорить,    не
специализируя  это   понятие"3.  Нет  необ-
ходимости приводить многочисленные подобные
высказывания     Пуанкаре,     доказывающие
____________________
2 См.: Аронов Р.А.  Два  подхода  к  оценке
  философских                      взглядов
  А.Пуанкаре // Диалектический  материализм
  и  философские   вопросы  естествознания.
  М., 1985. С. 3.
3 Кассирер Э.    Теория     относительности
  Эйнштейна. Петроград, 1922. С. 37.


                                         69

правомерность сохранения  привычного  стиля
мышления.  Позиция   этих  двух  выдающихся
ученых  ярко   иллюстрирует  справедливость
известной мысли  М.Планка о  том, что новые
идеи в науке побеждают тогда, когда умирают
носители старых идей.
  Критическое отношение  к привычному стилю
мышления  послужило   отправной  точкой   в
построении        специальной        теории
относительности.  Эйнштейн   осознал,   что
трудности,    с     которыми    столкнулась
электродинамика  движущихся  тел,  носят  в
своей основе гносеологический характер, так
как связаны  прежде всего с несовершенством
логической структуры  понятий  классической
механики,   т.е.    с   неясностью    языка
классической механики,  а не  со свойствами
механического эфира.  Теория И.Ньютона, со-
гласно Эйнштейну,  привычна, но  непонятна,
так как  не учитывает  того обстоятельства,
что  в   конечном  счете  "суждения  всякой
теории касаются  соотношений между твердыми
телами  ...   часами  и   электромагнитными
процессами"4.
  Гениальность Эйнштейна проявилась здесь в
критическом отношении к очевидным вопросам,
навязанным  механическим  пониманием  мира.
Учет  отношения   физического  познания  не
только к  объекту,  но  и  к  способам  его
представления, реализующимся в деятельности
физика, открыл  новую  перспективу,  указав
выход из тупика. Именно понимание того, что
представление об  эфире не  есть  нечто,  с
необходимостью навязанное  нам в таком виде
природой, а,  по выражению Планка, является
____________________
4 Эйнштейн А.          Собр. научн. трудов.
  М., 1965. Т. 1. С. 8.


70

"злосчастным    порождением    механической
теории"  (т.е.  связано  с  нашим  способом
представления природы),  освободило  физику
от пут  механического  понимания  мира  как
единственно  возможного.   Таким   образом,
относя  трудности  механического  понимания
эфира прежде всего к неопределенности языка
классической механики,  т.е.  к  культурной
среде (ведь  язык -  это существенный  факт
культуры), а  не к  объекту, Эйнштейн  смог
выйти за  пределы классической  механики  и
приступить к  построению специальной теории
относительности.
  После построения  теории  относительности
Эйнштейн неоднократно  подчеркивал, что его
теория  не   отрицает,  а   усовершенствует
понятие   эфира,    поскольку   на    место
механического   эфира   ставит   эфир   как
электромагнитное     поле.     Отказ     от
примитивного  понимания  процесса  познания
физической реальности  связан с  учетом его
амбивалентности, т.е.  с пониманием его как
процесса  формирования  наряду  с  картиной
объекта   соответствующей    ему    картины
познания  объекта5.  Существенное  различие
между   подходом    Эйнштейна   и   Лоренца
заключается в различном понимании механизма
познания, что  и привело в конечном счете к
различным    категориальным    обоснованиям
содержания        специальной        теории
относительности.   А    поскольку    способ
познания вырабатывается  не непосредственно
в    специально-научных    процедурах,    а
опосредованно  в   более  общем   контексте
____________________
5 См.: Аронов Р.А.  Две   точки  зрения  на
  природу        физической        реально-
  сти // Филос. науки. 1991. № 6. С. 178.


                                         71

культуры,    то     и    научная     теория
верифицируется  не  только  в  научном,  но
также и в культурном контексте.
  "Благодаря   своему   эпистемологическому
анализу   следствий   конечности   скорости
распространения света... специальная теория
относительности  явилась  первым  шагом  на
пути   отказа    от    наивных    наглядных
представлений.  В   ней  было  покончено  с
представлением об  эфире  -  гипотетической
среде,   вводимой    ранее   для   описания
распространения  света.  Это  случилось  не
только  потому,  что  эта  среда  оказалась
ненаблюдаемой, но  также и  потому,  что  в
качестве      элемента      математического
формализма она  оказалась лишней,  так  как
нарушала    присущие    этому    формализму
теоретико-групповые  свойства"6.   Гипотеза
механического   эфира,   с   точки   зрения
Эйнштейна, подобна гипотезам о флогистоне и
теплороде. Связывая физику с внешним миром,
они  скрывают   несовершенство   логической
структуры понятий,  лежащей  в  их  основе.
Действительно, говоря  о существовании  тех
или иных  элементов  физической  реальности
(вещества, поля, элементарной частицы) и их
свойствах, мы  всегда ссылаемся  на тот или
иной уровень  абстракции, в  конечном счете
определяемый   структурой   соответствующей
пространственно-временной области.  До  тех
пор пока  пространство и время мыслятся как
вместилища  тел   и  процессов,  невозможно
освободиться  от  одностороннего  понимания
физической   реальности,   удовлетворяющего
критерию  "внешнего   оправдания",  но   не
____________________
6 Паули В.     Теория      относительности.
  М., 1983. С. 11.


72

"внутреннего   совершенства"    (Эйнштейн).
Поэтому в  становлении  специальной  теории
относительности существенную  роль  сыграло
осознание Эйнштейном  гносеологической неу-
довлетворительности   понятий   абсолютного
пространства и абсолютного времени.
  Но  замена  этих  понятий  в  специальной
теории      относительности      абсолютным
пространством-временем, как  известно,  со-
хранила  коренной  недостаток  классической
механики: "Как  и в  классической механике,
пространство  здесь   является  независимой
составной частью в представлении физической
реальности... Эта  четырехмерная  структура
(пространство  Минковского)   мыслится  как
носитель  материи  и  поля...  Это  жесткое
четырехмерное   пространство    специальной
теории относительности  есть  до  некоторой
степени  аналог   неподвижного  трехмерного
эфира Г.А.Лоренца"7.
  Только   общая   теория   относительности
освободила понятие поля от представления об
абсолютном пространстве-времени, обладающем
заданной     метрикой      и      способном
воздействовать на материальные процессы, не
подвергаясь обратному действию. Используя в
общей   теории   относительности   Риманову
концепцию геометрии  с переменной метрикой,
Эйнштейн дает  полевую  трактовку  метрики,
благодаря чему у пространства и времени от-
нимается  "последний   остаток   физической
предметности"8.    Тем     самым    деление
физической  реальности   на  сосуществующие
друг с  другом материю  (вещество, поле)  и
____________________
7 Эйнштейн А.          Собр. научн. трудов.
  М., 1966. Т. 2. С. 754.
8 Там же. Т. 1. С. 459.


                                         73

пространство и  время (пространство-время),
наконец, исчезает.


                   * * *

  Концепция единой  физической  реальности,
реализованная         общей         теорией
относительности,     сделала      возможным
корректное сопоставление  теории с  опытом:
"Прекрасное    изящество    общей    теории
относительности... вытекает непосредственно
из  геометрической   трактовки.   Благодаря
геометрическому обоснованию теория получила
определенную и нерушимую форму... Опыт либо
ее   подтверждает,    либо   опровергает...
Интерпретируя   гравитацию   как   действие
силовых полей  на вещество, определяют лишь
весьма  общую   систему   отсчета,   а   не
единственную   теорию.    Можно   построить
множество   общековариантных   вариационных
уравнений  и   ...  лишь  наблюдения  могут
удалить   такие   нелепости,   как   теорию
гравитации,  основанную   на  векторном   и
скалярном поле или на двух тензорных полях.
В   противоположность    этому   в   рамках
геометрической трактовки Эйнштейна подобные
теории  абсурдны   с  самого   начала.  Они
устраняются  философскими  аргументами,  на
которых основывается эта трактовка"9. Иначе
говоря,  "внутреннее  совершенство"  теории
делает возможным  ее "внешнее  оправдание",
т.е. корректное  сравнение  с  опытом,  ис-
ключающее тавтологию. Именно геометрическая
____________________
9 Дикке Р.     Теория      гравитации     и
  наблюдения // Эйнштейновский     сборник.
  1969-1970. М., 1970. С. 118-119.


74

трактовка гравитации  позволяет говорить об
опытной  проверке   теории,  не  приходя  к
тавтологии, поскольку  она  последовательно
отделяет   внутренний   теоретический   мир
физического    познания     от     внешнего
эмпирического мира.
  В конечном  счете это  - результат  того,
что научное  познание  -  надбиологический,
культурный процесс.  Ведь  рассудок  делает
лишь   возможным,   а   не   более   ясным,
представление объекта. Говоря об истинности
того, что  мы наблюдаем,  мы  ссылаемся  на
некоторую систему  понятий, которая  делает
возможным  само   понимание   наблюдаемого.
Всякой   апелляции   к   опыту   в   физике
предшествует    логическая     конструкция,
относящаяся к  понятиям, используемым  нами
в его  постановке и  интерпретации его  ре-
зультатов. И  чем выше  уровень абстракций,
тем глубже  понимание. Поэтому динамическое
обоснование  гравитации   (как  бы  это  ни
казалось парадоксальным  на первый  взгляд)
уступает геометрическому по своей ясности и
отчетливости, хотя, разумеется, превосходит
его в  наглядности и  интуитивной очевидно-
сти,   навеянной    привычным,   но   менее
совершенным стилем мышления.
  Отказ   от    геометрической    трактовки
гравитации    в     пользу     динамической
основывается на  психологически привычном и
поэтому кажущемся  простым стиле  мышления,
навеянным всей   предшествующей физикой (до
общей теории относительности). Но категории
"простое"  и   "привычное"  несут  на  себе
печать историко-культурного  контекста, вне
которого они не имеют определенного смысла.
Ведь принцип простоты сам по себе отнюдь не
прост,    о     чем    с     несомненностью


                                         75

свидетельствует   вся    история    физики:
"...наша постоянная  цель -  все  лучшее  и
лучшее понимание  реальности... Чем проще и
фундаментальнее становятся  наши допущения,
тем сложнее  математическое  орудие  нашего
рассуждения; путь  от теории  к  наблюдению
становится длиннее,  тоньше и сложнее. Хотя
это и  звучит парадоксально,  но  мы  можем
сказать:  современная   физика  проще,  чем
старая физика,  и поэтому она кажется более
трудной и запутанной"10.
  Как известно,  нетрудно владеть  истиной,
трудно ею  овладеть. К  истине ведет только
окольный путь.  Именно теоретический подход
к    проблеме     физической     реальности
освобождает научное  мышление от  элементов
очевидности  и   правдоподобия,  от   непо-
средственной  зависимости  от  актов  эмпи-
рических  наблюдений,   от   пут   природы,
вписывает  его   в  сферу   культуры.   Иг-
норирование     культурной     составляющей
физического  познания   и   объясняет   тот
реальный факт,  что даже  сегодня, в  конце
XX в. мы  не так уж редко встречаем попытки
дегеометризации теории тяготения Эйнштейна.
Коренной недостаток  всех подобных  попыток
связан  с   логической  зависимостью  таких
построений   от    опыта,   что   исключает
использование его как объективного критерия
их истинности. Геометризация физики, начало
которой     положила      общая      теория
относительности,  не   только   не   сводит
материю к  пространству и времени (аргумент
противников этой  программы),  а  наоборот,

____________________
10   Эйнштейн А.       Собр. научн. трудов.
  М., 1967. Т. 4. С. 492-493.


76

дает     последовательную     теоретическую
трактовку физической реальности11.
  Конечно, программа  геометризации  физики
вовсе  не   исключает  правомерность   иных
подходов  в   решении  проблемы  тяготения:
"...естественно возникает  вопрос, какой из
трех подходов  лучше: с точки зрения теории
поля,  с   точки  зрения   частиц  или   же
геометрический?  Ответ   на   этот   вопрос
зависит    от    того,    какая    проблема
рассматривается. Если  нас интересует  про-
блема инерции,  то удобнее  всего подход  с
точки зрения  частиц. Для чисто физического
описания поведения локальных гравитационных
явлений самым  подходящим  является  подход
теории поля.  Геометрическая  точка  зрения
дает  большие   преимущества  при   строгом
анализе  выводов   эйнштейновской   теории.
Изящество, математическая согласованность и
большие      возможности      обусловливают
необходимость  применения  этого  метода  в
фундаментальных      исследованиях.      Но
специалисту   по   общей   теории   относи-
тельности, конечно, приходится пользоваться
вс