дарвинизм  -  калибр  невелик.  Во-
вторых,  мы   узнаем  нечто   новенькое   о
дарвинизме: оказывается,  он  дает  простое
объяснение сложнейшего  феномена  появления
жизни на  Земле. Бедный  Дарвин, он  так до
конца жизни и не подозревал, что его учение
оказывается объясняет  появление  жизни  на
Земле.
  Дарвинизм,  по  мнению  В.Н. Тростникова,
окончательно опровергнут развитием генетики
и  особенно   открытием  роли   нуклеиновых
кислот. Мы не знаем, откуда уважаемый автор
почерпнул   эту   информацию.   Ведь   даже
школьнику известно, что ведущее направление
современной эволюционной  биологии - синте-
тическая  теория   эволюции  (СТЭ)  и  есть
продукт синтеза  классического дарвинизма с
современной (а,  начиная с  1953 г. - моле-
кулярной9)   генетикой.   Конечно,   разные
____________________
9 Кстати,    В.Н. Тростников    чрезвычайно
  высоко оценивает открытие двойной спирали
  Уотсоном и  Криком в  1953 г., положившее
  начало молекулярной биологии. При этом он
  совершенно не  замечает, что все развитие
  молекулярной     биологии     справедливо
  оценивается (воспользовавшись  выражением


                                        345

биологи по-разному  относятся к  СТЭ, но  и
тем из  них, кто  ее не  принимает, даже  в
кошмарном сне  не может присниться, что наш
кинолог Т. Войлочников,  скрестив  волка  с
собакой,  сразу   получил  и   опровержение
дарвинизма,  и   результат,   "который   по
важности   можно   сопоставить   с   опытом
Майкельсона". С  дарвинизмом можно спорить,
и многие  с ним  спорят, но, конечно, не на
том   уровне,    который   представлен    в
обсуждаемой статье.
  На  наш   взгляд,  биологический   раздел
статьи явно  не удался  автору. Более того,
он компрометирует  два других  раздела.  Он
сеет  в   душе   читателя   сакраментальную
догадку,   -    а   что,    если    критика
редукционализма  и  рационализма  столь  же
обоснована, как и критика эволюционизма.
  Однако самый  главный недостаток  анализа
эволюционизма В.Н. Тростниковым  состоит  в
другом. Нельзя  в конце  ХХ в. ограничивать
анализ принципа эволюционизма рассмотрением
только биологического  материала,  как  это
делает наш  уважаемый автор.  Идея эволюции
вышла за  пределы биологии и широко вошла в
ранее,  казалось,   чуждую  для  нее  сферу
физического       знания.        Крупнейшим
концептуальным сдвигом  естествознания  на-
шего  времени   является  идея  глобального
эволюционизма.  Вне   анализа   этой   идеи
говорить об  эволюционизме (используя выра-
жение    В.Н. Тростникова)     "просто-таки
неприлично".
  Так  же   как  и  в  случае  с  принципом
редукционизма,    обнаруживается     весьма
___________________________________________
  Энгельгардта)   как   "победное   шествие
  принципа редукционизма".


346

любопытное    сходство,     казалось    бы,
совершенно     различных     идеологических
подходов:    религиозно-православного     и
официально-марксистского.       Официальный
диамат,  по   сути  дела,   тоже  враждебно
относится к  принципу эволюционизма,  хотя,
конечно, не  в  той  формулировке,  которую
этому принципу дает В.Н. Тростников. Диамат
противопоставляет             эволюционизму
диалектический принцип  развития,  объявляя
принятую в науке формулировку идеи эволюции
"опошлением   и    удушением   истины".   В
диалектически понятое  развитие обязательно
должны   входить    скачки,   спиралевидный
характер развития  и  многое  другое,  что,
будучи  почерпнуто   главным   образом   из
гегелевских  текстов,   непременно   должно
обнаруживаться  естествознанием.  При  этом
всякий раз,  когда  формулировки,  даваемые
естествознанием,  обнаруживают  сходство  с
гегелевскими,       то       естествознание
приветствуется, в  противном случае  -  оно
обвиняется в  недоразвитости. Все это очень
хорошо   обнаруживается   в   отношении   к
дарвинизму   и    к   концепции    эволюции
Вселенной.     Например,     действительное
философское содержание  концепции расширяю-
щейся Вселенной состояло как раз в том, что
она,  по   сути   дела,   отказывалась   от
представлений о  Вселенной,  в  которой  мы
живем   как   уникальном   и   стационарном
образовании.    Если     иметь    в    виду
действительно      разумное      содержание
диалектического    материализма,    а    не
официальный    диамат,     то     концепция
расширяющейся Вселенной  должна была бы как
раз  приветствоваться  им,  как  концепция,
вводящая  принцип   развития  (эволюции)  в


                                        347

самый фундамент  мироздания. Однако на деле
имело место прямо противоположное.


              4. Рационализм

  "Рационализм, -  пишет В.Н. Тростников, -
есть    убежденность    во    всемогуществе
человеческого разума,  наиболее полным  во-
площением которого  являются  математика  и
логика. Разум  способен проникнуть  во  все
тайны природы и поставить обретенные знания
на  службу   человеку,  сделав  его,  таким
образом, властелином Вселенной" (С. 258).
  Против    этой    характеристики    можно
выдвинуть целый  ряд возражений. Во-первых,
как   минимум   спорно   утверждение,   что
наиболее  полным  воплощением  рационализма
являются математика и логика. Это, конечно,
слишком узкая  трактовка рационализма  и мы
чуть ниже увидим, для чего это понадобилось
автору.     Во-вторых,     вторая     фраза
тростниковского определения  не согласуется
с первой.  Если разум  способен "проникнуть
во все  тайны природы",  то навряд ли верно
утверждение   о    его   наиболее    полном
воплощении в  математике и логике. Уж тогда
наиболее  полно  он  должен  воплощаться  в
науках,  описывающих   эти  тайны  природы.
Математику и логику вряд ли можно отнести к
числу  таких   наук.  Наконец,   в-третьих,
совсем из  другой оперы вопрос о властелине
Вселенной.
  Поговорим   подробнее    по    выделенным
моментам.     Ограничение      рационализма
преимущественно математикой  и логикой  по-
надобилось       В.Н. Тростникову       для
конструирования опровержения  рационализма.


348

И даже  не опровержения,  а утверждения  об
абсурдности рационализма, которая открылась
математике.     Однако      даже     приняв
тростниковское  ограничение   рационализма,
решительно     нельзя     согласиться     с
утверждением, что  математика  открыла  его
абсурдность.    В     качестве    аргумента
используется ссылка  на знаменитую  теорему
Гёделя о  полноте. Согласно  этой  теореме,
возможны      истинные       арифметические
высказывания,   которые    нельзя   вывести
дедуктивным  путем  из  аксиом  арифметики.
Вокруг  теоремы   Гёделя  существует  масса
весьма поверхностных  спекуляций.  Никакого
отношения  к   крушению  рационализма,  тем
более к  обнаружению его  абсурдности,  эта
теорема    не     имеет.    Она    означала
невозможность   гильбертовской    программы
обоснования математики, что В.Н. Тростников
как  профессионал-математик   не  может  не
знать. Мы  согласны с  критикой утверждений
В.Н. Тростникова,  данной  Р.Е. Майбородой.
Теорема Гёделя  показывает, что "ограничены
только        возможности        формальных
доказательств"10.
  Не более убедительны и попытки обосновать
абсурдность   рационализма    ссылками   на
понятие      актуальной      бесконечности.
Рассуждения В.Н. Тростникова  на  эту  тему
(за   исключением    анекдота   о   гусаре,
способном всегда  выпить еще  две  бутылки)
малоубедительны.    Различные    математики
принимают       различные        абстракции
бесконечности,  но   все   они   при   этом
____________________
10   Майборода Р.Е.  Стоит   ли  откровение
  подкреплять  научными  доводами? // Новый
  мир. 1990. № 7. С. 257-258.


                                        349

стремятся  весьма  рационально  вести  свои
построения. Каким  образом из использования
абстракции     актуальной     бесконечности
извлекается  абсурдность   рационализма,  в
свою   очередь,    находится   за    гранью
рационального постижения.
  Таким образом,  даже  если  принять,  что
рационализм   находит    наиболее    полное
воплощение в  математике и логике, то с до-
казательством  его  абсурдности  средствами
математики  и   логики  у  В.Н. Тростникова
ничего не  получилось. Но  главное даже  не
это.  Наиболее   существенна  вторая  часть
тростниковского     определения     ("разум
способен проникнуть  во все тайны природы и
поставить  обретенные   знания  на   службу
человеку"), а здесь отсутствует какая бы то
ни была  попытка опровержения. Нет даже на-
мека на  попытку оказать,  что  есть  тайны
природы,  в   которые  разум   не  способен
проникнуть или,  проникнув, не способен по-
ставить  на   службу  человеку.   Очевидно,
В.Н. Тростников  считал,   что   если   ему
удалось показать абсурдность рационализма в
первой части (а мы видели, что это не так),
то  со  второй  частью  вообще  нет  смысла
возиться. На  самом деле,  в  математике  и
логике  в   наибольшей  степени   воплощены
дедуктивный метод  и формальные возможности
человеческого разума.  Однако  человеческий
разум  во  всем  богатстве  его  проявлений
никак нельзя  сводить только  к способности
дедуктивных построений.
  Проблема научной  рациональности  сегодня
широко   обсуждается    во   всей   мировой
философской литературе.  На  сегодня  можно
считать     признанным,     что     научная
рациональность  исторически  менялась,  что


350

она  имеет   различные  аспекты   и   формы
выражения,   что    в   нее,   в   качестве
необходимого  компонента,  входит  интуиция
(при всей  многозначности этого  последнего
понятия). Ограничение  анализа рационализма
лишь    проблемами    формально-дедуктивных
возможностей   выглядит    сегодня   просто
демонстрацией провинциализма.
  Особый  интерес   представляет  выяснение
отношения   к   рационализму   со   стороны
марксизма.   Как    это   ни   обидно   для
В.Н. Тростникова,  но   в  своем  неприятии
рационализма он  оказывается в одном лагере
с марксизмом.  По  своим  истокам  марксизм
вообще-то лежит в русле рационалистического
течения   западноевропейской    философской
мысли. К. Маркс и Ф. Энгельс вышли из школы
Гегеля, безусловно,  одного  из  крупнейших
представителей     рационализма.     Однако
гегелевский рационализм  был  рационализмом
cum  grano   salis.  Это   связано  с   его
диалектикой.
  Мы  не  можем  здесь  подробно  разбирать
проблемы,   связанные   с   диалектикой   и
ограничимся лишь замечанием, что диалектика
лежит  на   грани  между   рационализмом  и
иррационализмом.  У   Гегеля,  а   затем  у
Маркса, Энгельса и их последователей, оппо-
зиция диалектики  рационализму выражалась в
форме противостояния  логики  формальной  и
логики    диалектической.    Стопроцентного
отбрасывания формальной логики не было. И у
Гегеля, и  у  Энгельса  можно  найти  много
текстов, где  они признают  значение и роль
формальной    логики     с    ее    законом
противоречия, т.е.  с принципом недопущения
логических   противоречий    в   правильном
рассуждении. И, тем не менее, само введение


                                        351

в   обращение   категории   "диалектическое
противоречие" и  трактовка этого последнего
как  чего-то   противостоящего   формальной
логике, снимающего,  преодолевающего "узкий
горизонт  формальной   логики"   (выражение
Ф. Энгельса),    всегда     была    присуща
гегелевско-марксистской традиции.
  В советское  время  на  темы  соотношения
формальной  и   диалектической  логик  были
написаны тысячи  страниц.  То  затихая,  то
возгораясь,  дискуссия  шла  десятилетиями.
Сначала    формальная     логика     просто
объявлялась орудием нашего классового врага
(статья  о   формальной  логике   в  первом
издании "Большой  Советской энциклопедии").
В ходе  Великой Отечественной  войны  вождь
народов был вынужден пересмотреть целый ряд
прежних установок: возродился великорусский
шовинизм  и   антисемитизм,  был   ослаблен
террор против  русской православной церкви,
подвергнута     частичной      реабилитации
формальная логика.  Во всяком случае, с нее
было снято  клеймо "классового  орудия бур-
жуазии".    Как     нам     представляется,
полувековые     попытки     построить     в
послевоенные  годы  систему  диалектической
логики не  привели ни  к каким результатам,
за вычетом  разве что налета скептицизма по
отношению  к  рациональной  мысли.  На  наш
взгляд,   никакой   особой   диалектической
логики, противостоящей  обычной, формальной
логике,  просто   не  существует.   Попытки
построить такую  логику ни  к  чему,  кроме
заявлений  об   абсурдности   рационализма,
привести  не   могут.   И   здесь   критика
рационализма  В.Н. Тростниковым  объективно
смыкается   с   марксистским   подходом   к



352

рационализму  как  воплощению  ограниченной
формальной логики.
  В этой связи считаем нужным заметить, что
повышенная    восприимчивость    к    идеям
гегелевской философии  была свойственна  не
только революционно-демократическому  крылу
общественной    мысли,    но    и    многим
представителям                православного
славянофильства    (Хомяков     и     др.),
справедливо   увидевшими    в   гегелевской
диалектике   ту    силу,   которую    можно
противопоставить              аналитически-
рационалистской традиции  западной научной,
философской и религиозной мысли. И мы берем
на себя  смелость высказать  предположение,
что  неприязнь   В.Н. Тростникова   к   ра-
ционализму вытекает  не только  из  анализа
развития науки,  но и  (как  минимум  не  в
меньшей  степени)  из  православно-славяно-
фильских традиций  соборности, тотальности,
диалектики.


                Заключение

  Пришло время  подвести итоги.  Во-первых,
по проблемам, затронутым В.Н. Тростниковым,
А,   во-вторых,    по    общим    проблемам
взаимоотношения   науки   и   религии.   Мы
стремились  (и,   надеемся,  что   нам  это
удалось) показать  необоснованность попыток
В.Н. Тростникова    обосновать     анализом
развития    науки    крах    редукционизма,
эволюционизма и  рационализма.  Однако  наш
оппонент пытается  обосновать этот  крах не
только  анализом   развития  науки,   но  и
некоторыми,  если   можно  так  выразиться,
"социологическими  соображениями".  Широкое


                                        353

распространение названных  постулатов он, в
том  числе,  объясняет  следующим  образом:
"...нам  с  детства  внушают,  что  картина
мира,  включающая   в  себя  три  названных
постулата, как раз и основывается на данных
научных исследований.  Это написано во всех
научно-популярных  книгах,  это  утверждают
школьные  учебники  "  (С. 258).  Мы  хотим
решительно возразить.  Нам (т.е. людям от 8
до 80 лет) с детства отнюдь не внушали трех
названных постулатов.  Разбирая  каждый  из
трех постулатов, мы уже отмечали совпадение
"вектора  критики"   у  В.Н. Тростникова  и
официального  диамата.  В  действительности
нам с детства внушали картину мира, или ми-
ровоззрение,    основанное     на     прямо
противоположных постулатах: 1) редукционизм
связывался  с  механицизмом  и  отвергался,
2) эволюционизм подвергался  резкой критике
и  отвергался   как  концепция  автоматизма
развития,    которой    противопоставлялась
диалектика как  несравненно "более полное и
глубокое      учение      о      развитии",
3) рационализм,      "наиболее       полным
воплощением которого  являются математика и
логика",   объявлялся    ущербным   и   ему
противопоставлялась      материалистическая
диалектика   как   логика   и   методология
современной науки  (диалектическая логика).
Таким образом,  с  внушаемостью  с  детства
"трех  названных  постулатов"  дело  скорее
обстоит наоборот.  70 лет  их  сокрушали  с
позиций    государственной     марксистско-
ленинской  идеологии,  сейчас  их  пытаются
сокрушить с позиций православной идеологии.
  Столь же  неубедительными  представляются
нам и  попытки В.Н. Тростникова  связать  с
постулатами редукционизма,  эволюционизма и


354

рационализма      негативные       феномены
общественной жизни.  Без  малейшей  попытки
хоть       какого-нибудь        обоснования
утверждается,  что  редукционизм  "ведет  к
охлократии,       власти,       управляемой
сиюминутными  страстями   толпы"  (С. 262).
Откуда  сие?   На  наш   взгляд  с  большим
основанием     можно      объявить,     что
антиредукционистская  установка,  исходящая
из  идеи  тотальности,  из  примата  целого
перед своими  частями,  ведет  к  тоталита-
ризму.
  Естественно,    достается     на    орехи
эволюционизму  вообще,   ("уродливы   плоды
эволюционизма"), дарвинизму  в особенности.
Последний напрямую  обвиняется в расизме и,
конечно   же,    предается    анафеме    за
утверждение,  будто  человек  произошел  от
обезьяны.  Бедная   Россия!  Вечно-то   она
донашивает шляпки,  давно вышедшие  из моды
на Западе.  Почти 70  лет минуло со времени
печально знаменитого  "обезьянего процесса"
в  США,  а  у  нас,  судя  по  всему,  "Все
впереди"11.
  Читатель  может   не   сомневаться,   что
рационализму   досталось    крепче   всего:
"...токсичность  этого  духовного  яда  мы,
русские, испытали  на себе  в большей мере,
чем кто-бы то ни был" (С. 263). Воплощением
____________________
11   Мы  не   настаиваем  на   тезисе,  что
  возможный в будущем "обезьяний процесс" в
  нашем   "Русском   доме"   будет   навеян
  американскими сюжетами. Слава Богу, у нас
  есть солидная  отечественная  традиция  в
  борьбе    с     безбожным    дарвинизмом,
  восходящая    к    А.Я. Данилевскому    и
  Н.Н. Страхову.


                                        355

рационализма здесь почему-то объявляется не
логика и  математика, а учение К. Маркса, и
наш автор опускается до уровня примитивного
анекдота о Марксе и собаках (Помните: Маркс
был ученым?  - Нет,  был бы ученый, сначала
на  собаках   проверил).  Не   в   сборнике
анекдотов,  а  в  тексте,  претендующем  на
серьезность, мы  читаем:  "Хотя  учение  не
было опробовано  даже на  лягушках, его уже
вознамерились   приспособить    ко    всему
человечеству"  (С. 263).  Но  ведь  это  же
несерьезно. Нельзя  же марксизм опровергать
ссылкой  на   лягушек  и   этим  доказывать
"токсичность духовного  яда  рационализма".
Кстати, будучи  принято всерьез, требование
проверять общественную теорию (марксизм) на
лягушках есть  редукционизм (с которым, как
мы помним,  В.Н. Тростников воюет), причем,
в той крайней и опошленной форме, в которой
его,  разумеется,   никто  и   никогда   не
отстаивал.
  Размышления над  статьей В.Н. Тростникова
вызывают необходимость  поставить ряд общих
вопросов об  отношениях науки  и религии. В
разные исторические  периоды эти  отношения
носили  различный   характер.  Начиная   от
непримиримой конфронтации  с двух  сторон и
кончая   цивилизованным    разделом    сфер
влияния. В этой связи любопытно сопоставить
позиции    католически     ориентированного
философа  и   математика  Ю.А. Шрейдера   и
православно  ориентированного   философа  и
математика В.Н. Тростникова.  Это тем легче
сделать,  что   свой   отклик   на   статью
В.Н. Тростникова Ю.А. Шрейдер опубликовал в
том   же    журнале.   Прежде   всего,   он
приветствует В.Н. Тростникова  за  то,  что
тот  "...осмелился   открыто  посягнуть  на


356

распространившееся  убеждение  о  том,  что
атеизм оказывается  неминуемым  выводом  из
современных   достижений    науки"12.   Но,
пожалуй,   на    этом   общность    позиций
заканчивается.    Религию,     по    мнению
Ю.А. Шрейдера, надо,  конечно, защитить "от
облыжных  упреков  в  якобы  несоответствии
неким  достоверным   истинам   науки".   Но
гораздо более актуальной задачей признается
"защита     науки     от     идеологических
требований", "защита серьезных научн