с    лишь   в   чисто
богословском    объяснении,     в    прямом
сопряжении с теологией божественной воли (в
качестве инструментов этой воли) и не могли
сложиться  в  более  или  менее  автономный
когнитивный образ,  способный выделиться из
религиозного контекста.
  В  этой   связи   стоит   задуматься:   а
правомерно   ли   вообще   интерпретировать
раннепротестантскую онтологию  в  привычных
нам терминах  "картины мира"?  Христианство
всегда    исходило    из    фундаментальной
оппозиции творца и творения, Бога и мира, и
картина мира  могла быть  одной  из  интег-
ральных  форм   онтологии  лишь  постольку,
поскольку мир мыслился хотя бы относительно
самостоятельным, несущим в себе собственное
(пусть и вложенное Богом) основание. Именно
такая ситуация имела место в аристотелевски
ориентированной томистской  онтологии. Если
же   речь    идет   о   раннепротестантской
онтологии, то  она, как  уже было  сказано,
описывала не  мир как  таковой, а  действие
Бога   в    мире.   В   раннепротестантской
культуре, безусловно,  существовала и  была
оправдана картина  мира как выражение праг-
матической     (или,      по      выражению
Э.Ю. Соловьева,   "профанической")   рацио-
нальности,    рациональности    буржуазного
здравого  смысла24,   но  не   могло   быть
серьезных оправданий  для картины  мира как
____________________
24   Об  оправдании   такой  рациональности
  см.: Соловьев Э.Ю. Указ. соч. С. 96.


246

формы целостного  категориального выражения
онтологии.
  Итак, в раннепротестантской культуре XVI-
XVII вв.     "объективность"      с      ее
аксиологическими  и   онтологическими   ин-
тенциями   не   существовала   в   качестве
относительно автономного смысла, способного
вывести  за   рамки  религиозной  традиции.
Чтобы   реализоваться    в   форме   науки,
смысловое содержание  объективности  должно
было стать  самостоятельным и обрести точку
опоры  в   самом   себе,   однако   процесс
блокировался исходным культурным контекстом
с совершенно  иной (сакральной)  доминантой
("спасение").    Печать    этого    старого
контекста   несли    все   без   исключения
когнитивные элементы,  в том  числе и те, в
которых  задним   числом  легко   усмотреть
содержание, соответствующее  духу (а  то  и
букве)  классической   науки.   Обособление
данного  содержания   нельзя  объяснить  ни
самой по себе культурной традицией (ибо она
этого не предусматривала), ни самой по себе
логикой объективного  познания (ибо она еще
не  сформировалась   в  качестве  самостоя-
тельной). И  если рождение  новой науки все
же  состоялось,   то  его  причины  следует
искать  в   трансформирующейся   реальности
социокогнитивного контура,  - той самой ре-
альности,   которая,    будучи   определена
господствующими   смыслами,    никогда   не
сводится  к   простому  их   воплощению   и
обладает самостоятельным бытием.
  Речь  идет  прежде  всего  о  преодолении
монологической трактовки  развития познания
(и не  только познания!),  когда  весь  со-
бытийный ряд  представляется как реализация
некоего единственного  всеобщего  основания


                                        247

(будь то дух или материя, культурные смыслы
или объективные  экономические структуры  и
т.д.), извлекающего  из  себя  всю  полноту
бытия25. В  переплетении исторических судеб
человеческих сообществ и концептуальных си-
стем     обнаруживается      не      только
самостоятельная  реальность  социально-эко-
номических    процессов    (акцентированная
Марксом), но  и самостоятельная  значимость
человеческого   духа,   заложившего   общие
смысловые  предпосылки   европейской  циви-
лизации  за   полтора  тысячелетия   до  их
проявления в  виде промышленности  и науки.
Действительная  история   имеет  своим  ос-
нованием дух  с его свободой ровно в той же
мере, что и материю с ее необходимостью26.
  Заметим, что  сказанное вовсе не означает
дуалистического   расщепления   философской
методологии, ибо  существует единый субъект
истории -  реальный человек, бытие которого
реализуется  как  диалог  духа  и  материи,
свободы и необходимости, личностного смысла
и  общественного   интереса,   культуры   и
экономики, составляющих внутренне связанные
и в  то же  время относительно  независимые
друг от  друга полюсы  человеческого  един-
ства.  Продуктивно-творческая   роль  этого
диалога может  быть  осмыслена  в  понятиях



____________________
25   Ср. с логикой  книги:  Библер В.С.  От
  наукоучения   -    к   логике   культуры.
  М., 1991.
26   См.:    Мещерякова Н.А.     Наука    в
  ценностном измерении // Свободная  мысль.
  1992. № 12. С. 39-44.


248

А. Тойнби, как  работа в  режиме "вызов-от-
вет"27.
  Смысловые системы культуры аккумулируют и
закрепляют готовый  к реализации творческий
потенциал человеческого  духа. Однако  сама
эта   реализация   начинается   в   широких
социальных  масштабах   лишь  тогда,  когда
налицо   достаточно    серьезный   "вызов",
брошенный  духу   и  культуре   со  стороны
противостоящих  им   факторов   (социально-
экономических, природных,  военных и т.д.).
В  рамках   рассматриваемой  нами  проблемы
таким    "вызовом"    была    настоятельная
потребность наиболее  развитой - английской
- экономики и промышленности того времени в
системе    общезначимого     утилизируемого
объективного   знания.    "Ответом"   стало
выделение  специфической   социокогнитивной
области, где доселе несамостоятельный смысл
("объективность")   впервые    обрел    са-
мостоятельность   и   начал   доминировать.
Конечно, смысловые предпосылки "ответа" уже
должны были  быть налицо, но только "вызов"
дал им импульс к бытию, не предусмотренному
старым контекстом. Социальные и когнитивные
формы   этого    "ответа"   и    образовали
социокогнитивный контур новой науки.
  Заметим,  что,   имея   ярко   выраженный
утилитарный акцент, рассматриваемый "вызов"
требовал не  эмпирико-рецептурных (они  уже
имелись в  наличии),  а  подлинно  всеобщих
форм объективного  знания,  способных  фик-
сировать    инвариантную    основу    всего


____________________
27   См.: Тойнби А. Дж. Постижение истории.
  М., 1991. С. 106-142.


                                        249

многообразия    эмпирических    ситуаций28.
Поэтому  "ответом"  стало  явное  признание
автономной  "объективности",  но  признание
лишь   в   той   сфере,   где   она   имела
прагматическое  значение   и  не  подрывала
господство религиозной традиции. Социальной
формой     этого      "ответа"      явилась
институциализация    весьма    специфически
ориентированного   сообщества    ученых   в
качестве  Королевского   общества   (1662).
Утилитарные  акценты  выбранной  ориентации
явно обнаруживались  по крайней мере в двух
аспектах   -    в   официальном   поощрении
прагматически  эффективного   метода  и   в
выносе за  его пределы  всех метафизических
элементов,  не   входящих  в  утилизируемые
когнитивные  структуры.   Как  подчеркивает
ван ден Дэле,  условием   институциализации
науки     XVII в.     была     "социальная,
политическая, религиозная...  нейтрализация
знания   о    природе...",   а   платой   -
"культурный и политический конформизм"29.
  Институциализация      стала       формой
социального закрепления  "объективности"  в
____________________
28   Эту   черту    теоретического   знания
  справедливо  подчеркивает   Б.Я. Пахомов.
  См.: Пахомов Б.Я. Особенности  построения
  и    развития     теоретического     зна-
  ния // Физическая  теория  и  реальность.
  Воронеж, 1976. С. 9.
29   Daele W. van den.      The      social
  construction         of          science:
  institutionalisation  and  definition  of
  positive science  in the  latter half  of
  the  seventeenth   century // The  social
  production   of   scientific   knowledge.
  Dordrecht; Boston, 1977. P. 28, 41-42.


250

качестве смысловой  доминанты познания. Од-
нако  новая   доминанта  еще   должна  была
получить адекватные  себе  методологические
формы, обрести и оправдать свою когнитивную
самостоятельность        перед        лицом
влиятельнейших   метафизических   традиций.
Решающую роль  здесь  сыграли  ньютоновские
"Математические     начала      натуральной
философии". Если  у Бэкона  мы  видим  лишь
проект объективного  познания, изложенный в
контексте религиозного  отношения к  миру и
не   имеющий    самостоятельного   научного
воплощения,  то   Ньютон   сумел   выразить
автономную   "объективность"    в    формах
работающего  научного   метода.  При   этом
автономизация     "объективности"      была
достигнута, так  сказать,  обходным  путем,
без   непосредственного    столкновения   с
религиозной традицией.
  В    логической     структуре     "Начал"
религиозно-метафизический и объективистский
смысловые контексты  четко разграничиваются
как различные,  хотя и  внутренне связанные
уровни  познания.  В  завершающем  "Начала"
метафизическом  "Общем   поучении"  Ньютон,
следуя духу  раннепротестантской онтологии,
называет  причиной   сил  тяготения  прямое
действие  Бога30.  Здесь  довлеет  искренне
____________________
30   Ньютон И.    Математические     начала
  натуральной философии.  М., 1989. С. 659-
  661; см. также: Он же. Оптика или Трактат
  об отражениях, преломлениях, изгибаниях и
  цветах света.  М.; Л., 1927.  С. 287-288,
  312-314. "...Части  мира  -  его  (Бога -
   Авт.)   создания...   и   служащие   его
  воли...",  -   пишет  Ньютон  в  "Оптике"
  (с. 313).


                                        251

разделяемая   им   религиозная   доминанта.
Однако в  основной логике "Начал" на первый
план    выходит    чисто    объективистская
ориентация31,     столь     же     искренно
зафиксированная  в   знаменитом:   "Гипотез
(читай:  метафизических  гипотез - Авт.)...
не  измышляю"32.  Логическое  противоречие?
Отнюдь нет,  ибо в  чисто когнитивной сфере
Ньютона  и   его  коллег   по  Королевскому
обществу интересовали не столько сущности и
субстанциальные   причины,    сколько    их
прагматически  значимые  проявления,  связь
которых    могла     быть     математически
зафиксирована       безотносительно       к
метафизическим спорам.
  Действие    сил    тяготения    адекватно
выражалось в терминах математически точного
описания, в  то время  как  поиск  их  суб-
станциальных  причин  неизбежно  выводил  в
сугубо  метафизическую  область.  И  Ньютон
____________________
31   Как    отмечают     Л.А. Микешина    и
  М.И. Микешин,  "тенденция  Ньютона  -  не
  исключать  теологические  спекуляции,  но
  отделить их  от  научного  представления,
  перенося либо  в  конец,  либо  в  начало
  рассуждения" (Микешина Л.А., Микешин М.И.
  Социокультурные    аспекты    становления
  научной   формы    знания   в    механике
  Ньютона // Диалектический  материализм  и
  философские    вопросы    естествознания:
  Сб. научн. тр.      М., 1981.      С. 29.
  См. также:     Печенкин А.А.      Ньютон:
  обоснование   классической   механики   и
  теология // Естествознание  в   борьбе  с
  религиозным мировоззрением. М., 1988.
32   Ньютон И.   Математические   начала...
  С. 662.


252

делает  решающий   шаг,  создавая   матема-
тическое       описание        сил        с
неконкретизированными             причинами
("неспецифицированную физику", по выражению
Г. Бухдаля33) как относительно автономную и
внутренне   самодостаточную    область,   в
границах которой исключено прямое обращение
к  сакральным   смыслам  и   метафизическим
основаниям: "Причину...  этих свойств  силы
тяготения я... не мог вывести из явления...
...Гипотезам    же...     не    место     в
экспериментальной философии"34.
  Формируясь в  тесном контакте  с прошлыми
культурными   традициями35,    ньютоновская
"экспериментальная философия"  ассимилирует
и   закрепляет   лишь   те   содержательные
моменты,  которые   полностью  выразимы  на
бесстрастном     языке     математики     и
математически                 расчисленного
инструментального опыта.  Но это и означает
приоритет "объективности".  Новая смысловая
доминанта  не   требовала  социокультурного
отрицания старых смыслов; она обретала свои
права через  строго  специализированную  (в
пределах всей  культуры) автономизацию того
когнитивного уровня,  на котором эти смыслы
____________________
33   Buchdahl G.        Gravity         and
  intelligibility:  Newton  to  Kant // The
  methodological   heritage    of   Newton.
  Oxford, 1970. P. 80.
34   Ньютон И.   Математические   начала...
  С. 662.
35   И  в   том   числе   с   герметической
  традицией.  См., например:  Westfall R.S.
  Newton    and    alchemy // Occult    and
  scientific     mentalities     in     the
  Renaissance. Cambridge, 1984. P. 315-335.


                                        253

выполняли      не       порождающую,      а
интерпретирующую роль.
  Так  создается   социокогнитивный  контур
классической науки,  где все  уже имеющиеся
налицо  отдельные   элементы  (рационально-
логическое и  в  том  числе  математическое
мышление; преобразовательское  отношение  к
миру; сообщества ученых и т.д.) сопрягаются
в совершенно  новое функционально-смысловое
единство под эгидой "объективности". Однако
старый контекст  и старые  смыслы далеко не
сразу исчезают  из сформированного контура.
Они лишь  переходят на вторые роли и теперь
определяют  не  столько  внутреннюю  логику
познания,   сколько    интерпретацию    его
результатов, еще долго выступая своего рода
согласующим  и  амортизирующим  посредником
между наукой и другими формами культуры.


          Новое измерение природы

  Новая    смысловая    доминанта    теперь
определяла  отношение   к  природе   как  к
противопоставленному человеку "чужому", над
которым   можно   и   должно   осуществлять
рационально-практическое   господство.   Но
там, где  практически реализующемуся разуму
отдана  полная  власть  над  объектами,  он
начинает    восприниматься    в    качестве
подлинного субъекта,  отодвигая  на  второй
смысловой   план    реально    действующего
человека   со    всеми    проблемами    его
личностного   бытия.   В   социокогнитивном
контуре  науки   нового   времени   человек
обретает  онтологическое   значение,   лишь
будучи взят  в качестве  носителя  всеобщей
рациональности. Даже  этика  оказывается  в


254

плену   контекста,    создаваемого    новой
смысловой  доминантой:   "Все  уважение   к
личности, -  пишет Кант,  - есть в сущности
только  уважение   к  закону  (честности  и
т.д.),  пример   которого  дает   нам   эта
личность"36.    Самоутверждение    человека
представало  сведенным   к  самоутверждению
разума, что  и было доктринально выражено в
учениях  великих   немецких  идеалистов   -
Канта, Фихте,  Гегеля37.  Разуму  с  самого
начала    отводится    роль    завоевателя,
покорителя внешнего себе косного материала,
с которым  нужно считаться  лишь для  того,
чтобы     успешнее      преодолеть      его
сопротивление. Тут же лежат и истоки образа
(идеала) ученого-жреца,  служащего Разуму и
снисходительно,   а    то   и   высокомерно
взирающего   на    проблемы,   лежащие   за
границами этого служения.
  Если    XIX век    опасался    "чудовищ",
рождаемых  "сном  разума",  то  трагическим
парадоксом  века   XX  стал   страх   перед
"чудовищами"   (первым    из   них   явился
экологический кризис),  порожденными  самой
работой   разума,    слепо   подчиняющегося
классической   "объективности".    Наличный
социокогнитивный  контур   смог  обеспечить
вторжение в  природные основы человеческого
бытия,     но     оказался     недостаточно
эффективным,     чтобы     предвидеть     и
контролировать опасение  последствий  этого
процесса.
____________________
36   Кант И. Соч.:  В 6 т.  М., 1965. Т. 4.
  Ч. 1. С. 238.
37   См. об  этом:  Межуев В.М.  Наука  как
  феномен       культуры // Социологические
  проблемы науки. М., 1974. С. 119.


                                        255

  Сегодня          хорошо          известны
антирационалистические альтернативы  такому
отношению к  природе, однако  они  явно  не
соответствуют духу  европейской цивилизации
и культуры  и  могут  быть  последовательно
реализованы лишь  ценой радикального отказа
от современных  промышленных  технологий  и
"преобразовательских"  культурных  смыслов.
Поэтому   особое    значение    приобретает
альтернатива, вырисовывающаяся  в контексте
европейской       рациональности,        но
преодолевающая               принципиальную
ограниченность   ее    классических   форм.
Возможность   такой    альтернативы,    по-
видимому, впервые  была категориально  осо-
знана в марксовых "экономическо-философских
рукописях 1844 г.",  где ставится  вопрос о
единой науке о природе и человеке38.
  Если  господство   над  природой   грозит
обернуться  поражением   человека,  то  это
свидетельствует о  том, что в самой природе
есть нечто,  лежащее по  ту  сторону  нашей
рациональности и выступающее по отношению к
последней в  качестве  скрытого  параметра.
Для  классической   "объективности"   таким
скрытым    параметром    всегда    является
аксиологическое     (человечески-смысловое)
измерение  природы,   выносимое  за  скобки
соответствующей   научно-теоретической    и
методологической  предметности   в  область
нерефлектируемых смыслов.  Между тем  такое
измерение  с  необходимостью  приобретается
природой там  и  тогда,  где  и  когда  она
становится сферой самореализации человека.

____________________
38   Маркс К.,  Энгельс Ф.  Соч.  2-е  изд.
  Т. 42. С. 124; см. также С. 92-94.


256

  Ценностная     определенность      всегда
фиксирует нечто  "другое"  по  отношению  к
собственно     "своему",     человеческому.
Логически   возможны    три   типа    таких
отношений,     кстати,      соответствующих
историческим ступеням познания: отношение к
другому  1) как   к  "своему";   2) как   к
"чужому"; 3) как к "своему иному"39. Первый
тип отношений,  абсолютный  для  мифологии,
господствует      и       в      аксиологии
"теоретизированного        антропокосмизма"
античности.    Второй    тип    связан    с
доминированием                 классической
"объективности".  И   если  в  классическом
социокогнитивном  контуре   предмет   науки
выглядит  аксиологически   нейтральным,  то
лишь  за   счет   своеобразной   аксиологии
наизнанку, аксиологии отношения к "чужому",
когда  приоритетной  ценностью  оказывается
безразличие к ценностям, а высшим законом -
вседозволенность к природе.
  Отсюда   становится    понятным,   почему
развитие современной  науки  может  грозить
неконтролируемыми    последствиями.    Ведь
природа,  так   или  иначе   сопряженная  с
человеческим  бытием,   делается  для   нас
частью  "своего".   Поэтому   отношение   к
природе   как    к    "чужому"    неизбежно
превращается  в  отношение  к  себе  как  к
"чужому", в  победу над тем, что составляет
необходимое    условие     бытия     самого
____________________
39   Мещерякова Н.А.  Отношение  к  природе
  как       аксиологическая       проблема:
  естественнонаучный
  аспект // Филос. науки.  1986.  № 2.  Она
  же.       Наука        в       ценностном
  измерении // Свободная мысль. 1992. № 12.


                                        257

победителя.  "Месть   природы",  о  которой
писал  Ф. Энгельс40,  -  это  как  раз  тот
образ, вся  глубина которого  была осознана
лишь после того, как экологическая проблема
встала    в    ряд    практических    задач
сегодняшнего дня.
  В условиях, когда наука начинает обретать
реальную власть над природой (в том числе и
над природой  самого  человека)  эта  месть
обнаруживает   две   свои   взаимосвязанные
формы,  которые   условно   определим   как
"грубую"  и   "тонкую"41