ледующим  образом  оценивал
роль философов в обсуждении фундаментальных
проблем  физики,   астрономии  и  биологии,
которые "служат  как бы лабораторией логики
и теории  познания":  "Нельзя,  однако,  не
признать,  что  если  говорить  об  истории
философии  в   целом,  такие  "лабораторные
занятия"  философов  в  значительном  числе
случаев не приносили пользы науке, а иногда
и наносили большой вред. Оглядываясь назад,
мы видим,  что нет, пожалуй, ни одной вели-
кой теории  в области  физики, астрономии и
биологии, которая  не была бы провозглашена
представителями тех  или  иных  философских
направлений   или    ложной,    или    даже
антинаучной  и  крамольной.  Шарообразность
Земли, система  Коперника,  множественность
миров,  теория  относительности,  квантовая


                                        221

механика,     расширяющаяся      Вселенная,
эволюционная теория Дарвина, законы Менделя
и  представления   о  генах   -   все   это
объявлялось  "философски   ложным",  против
всего этого  велась борьба  с  "философских
позиций", так  как "в  прошлом философы  не
только      аккумулировали,       но      и
абсолютизировали         естественнонаучные
взгляды,   сложившиеся   в   предшествующий
период".   Подобная    тенденция,   отмечал
В.Л. Гинзбург,   "на   определенном   этапе
вполне   естественна    и   присуща   также
большинству естествоиспытателей".  Но  если
"лучшим из них удавалось и удается выйти за
рамки требований, предъявляемых привычкой и
"здравым  смыслом",   то   "для   человека,
смотрящего   "со    стороны",    характерны
"попытки  отрицать   новые  идеи,  попытки,
которые кажутся  особенно правомочными тем,
кто  считает   себя  овладевшим,   наконец,
философским  камнем"23.  Мы  привели  столь
обширную цитату потому, что она, во-первых,
чрезвычайно   типична    для   всех,    кто
подчеркивал  грубые   промахи  философов  в
интерпретации   революционных    достижений
науки,   во-вторых,   авторитетное   мнение
В.Л. Гинзбурга часто  приводится в качестве
решающего   аргумента.   Отметим,   что   в
цитируемых высказываниях  не приводится  ни
имен  философов,   занимавшихся  отрицанием
принципиально  новых   научных  знаний,  ни
обстоятельств, при которых это происходило.
Между тем, более конкретный анализ приводит
к любопытным выводам.

____________________
23   Гинзбург В.Л.       Как       устроена
  Вселенная... С. 101-105.


222

  И   коперниканская   теория,   и   теория
Дарвина,    и     классическая     генетика
действительно были  подвергнуты "осуждению"
с философско-мировоззренческих позиций - но
кем?  Трибунал  инквизиции,  принудивший  к
отречению  Галилея,  не  включал,  как  из-
вестно, профессиональных  философов. В  его
составе были  только кардиналы,  призванные
бороться с  "ересью",  а  "квалификаторами"
выступали  теологи.   Не  был  философом  и
Лысенко,  хотя  у  него  и  нашлось  немало
философов-подражателей.  Можно  привести  и
множество    других    примеров,    которые
показывают, что  отрицанием  новых  научных
теорий   с    помощью   философско-мировоз-
зренческих  аргументов   занимались  прежде
всего сами  естествоиспытатели, которым  не
удавалось   опровергнуть    новые   научные
достижения средствами  самой науки. Они от-
нюдь не  во всех  случаях хорошо  различали
границы   между    философскими   и   есте-
ственнонаучными     высказываниями,     по-
видимому, считая  себя, но  без достаточных
оснований "овладевшими философским камнем".
Философы,  как   правило,  лишь   повторяли
соответствующие "уроки".  Таким образом,  в
нарисованную    В.Л. Гинзбургом     картину
коллизий философии  и науки следует, на наш
взгляд, внести определенные коррективы.
  В отношении философско-мировоззренческого
(и  даже   ищи  шире   -   идеологического)
отрицания теории расширяющейся Вселенной мы
также  не   можем  вполне   согласиться   с
В.Л. Гинзбургом. "Пальма первенства" в при-
менении       "подхода",        традиционно
инкриминируемого философам, не понявшим ре-
лятивистской космологии и наложившим на нее
"табу",   на    самом   деле,    как    уже


                                        223

отмечалось24, принадлежит  отнюдь не  им. В
30-е гг.   основными   оппонентами   теории
А.А. Фридмана как  у нас, так и за рубежом,
выступали преимущественно  сами естествоис-
пытатели   (в   основном   астрономы),   не
признававшие  релятивистской  физики  и  ее
космологической экспансии. Конечно, и фило-
софы принимали участие в этом неблаговидном
"разборе"  релятивистской   космологии,  но
главным образом  - в 50-е гг., т.е. как раз
тогда,  когда   "идеологизированная  наука"
начала  отмирать.  Многие  из  цитированных
высказываний тех  и  других  несли  в  себе
зловещий  отпечаток  из  смеси  философско-
мировоззренческого               догматизма
("...противоречит диалектическому  материа-
лизму",  "поповщина"   и   т.п.),   нелепых
политических      предубеждений      (наука
"советская"    и    наука    "буржуазная"),
политических  доносов   (пропаганда  теории
расширяющейся    Вселенной     связана    с
деятельностью "разоблаченных  органами НКВД
врагов  народа"   -  следовали   имена)   и
невежества.  Оценка  одного  из  величайших
достижений науки  20  века  как  проявления
"кризиса", притом  "буржуазной науки", хотя
теория  была   создана  в   СССР,   конечно
несостоятельна.   К   сожалению,   подобные
оценки   далеко   не   единичны   в   эпохи
революционных    сдвигов.     По     словам
Н.А. Бердяева, в  исторических  катаклизмах
"конец старого  мира  и  нарождение  нового
____________________
24   Казютинский В.В.   Публичная   "казнь"
  релятивистской  космологии // На  рубежах
  познания       Вселенной       (Историко-
  астрономические   исследования,    XXII).
  М., 1990. С. 277-300.


224

одним представляется  "революцией",  другим
же представляется  "реакцией"25. Но  все же
по отношению  к  релятивистской  космологии
нигилистические    оценки     могли    сви-
детельствовать лишь  о глубокой кризисности
того  идеологического  подхода,  с  позиций
которого они провозглашались.
  Неудивительно,     что     В. Гейзенберг,
которому   стали    известны    подробности
идеологического  осуждения   релятивистской
космологии,   расценил    их   как   пример
"конфликта между  естественными  науками  и
господствующим   мировоззрением",   который
"разыгрывается еще  и в  наше время - в тех
тоталитарных  государственных   структурах,
где в  качестве основы  для всего  мышления
избран  диалектический  материализм"26.  Он
добавлял: "По  существу дело  здесь, как  и
при суде  над Галилеем, идет не о выяснении
истины, а о конфликте между духовной формой
общества,  которая  по  определению  должна
быть   чем-то   устойчивым,   и   постоянно
расширяющейся  и   обновляющейся,  то  есть
динамичной  структурой   научного  опыта  и
научной мысли"27.
  Хорошо   известно,   что   невежественная
критика  теории   расширяющейся   Вселенной
наложила   сильнейший   отпечаток   на   ее
восприятие,  затормозив   и   признание   и
разработку  релятивистской   космологии   в
СССР. Но, как и во времена Галилея, идеоло-
гический     "заслон"     оказался     лишь
____________________
25   Бердяев Николай. Новое  средневековье.
  М., 1991. С. 5.
26   Гейзенберг В.   Шаги    за   горизонт.
  М., 1987. С. 337.
27   Там же. 338.


                                        225

кратковременным препятствием  на пути роста
нового знания.
  Все же  суть дела этим не ограничивается.
Для   адекватного   понимания   приведенных
оценок   теории   расширяющейся   Вселенной
необходимо учитывать  еще ряд  моментов,  и
когнитивных, и  социокультурных. Они объяс-
няют тот  известный факт,  что  эту  теорию
отвергали как "противоречащую материализму"
некоторые естествоиспытатели в странах, где
диалектический материализм  почти вовсе  не
был известен, а никакой "идеологизированной
науки" не было и в помине.
  1. Непонимание  взаимосвязи  философии  и
естествознания,      роли       философско-
мировоззренческих идей  в  научном  поиске.
Многие  естествоиспытатели   прошлого  были
убеждены, что  философской основой  наук  о
природе выступает материализм, а все другие
философские   и    религиозные    концепции
являются  для  науки  излишними,  или  даже
приносят вред.  Но сейчас  мы понимаем, что
научные  знания  не  связаны  однозначно  с
какой-либо     философско-мировоззренческой
традицией, а могут быть ассимилированы каж-
дой из  них, иногда  путем  дополнения  или
пересмотра.
  Совершенно  прав   был  Леметр,   который
следующим  образом   высказался   о   своей
"гипотезе первоатома":  "Насколько  я  могу
судить, такая  теория остается  полностью в
стороне  от   любого  метафизического   или
религиозного вопроса.
  Она   оставляет    материалисту   свободу
отрицать любое трансцендентное Бытие... Для
верующего  она   устраняет  любую   попытку




226

сблизиться с  Богом..."28. Иными  словами -
нет   никакой    "единственно   правильной"
философско-мировоззренческой  интерпретации
достижений  науки   -  ни  религиозной,  ни
материалистической, ни иной.
  2. Отождествление физического  объекта  -
Вселенной как  целого и  материального мира
как философской  идеи. Это  было, возможно,
приемлемо   с    точки   зрения   оснований
классической науки. Но неклассическая наука
считает   свои    объекты   не    какими-то
субстанциальными   "абсолютами",   а   лишь
фрагментами реальности,  которые выделяются
и реконструируются с помощью познавательных
средств,   имеющихся    в   данное   время.
Вселенная  с   этой  точки  зрения  -  "все
существующее" относительно  космологической
теории  или   модели,  что  хорошо  понимал
А.А. Фридман,   но    не   поняли   критики
релятивистской   космологии.    Это    лишь
фрагмент  материального   мира,  преходящая
граница   познанного    в   мегаскопических
масштабах, которая  может раздвигаться. На-
пример, современная космология вышла далеко
за     пределы      Вселенной     Фридмана,
Метагалактики, - в мир внеметагалактических
объектов, т.е.  других вселенных.  Но  если
это верно,  то философско-мировоззренческие
идеи  о  бесконечности  материального  мира
нельзя рассматривать  как однопорядковые  с
выводами космологии, а тем более превращать

____________________
28   Lemaitre G.   The    Primaeval    Atom
  Hypotesis and the Problem of the Clusters
  of    Galaxies // La     Structure     et
  l'evolution         de         l'Univers.
  Bruxelles, 1958. P. 5.


                                        227

в систему "запретов" на принципиально новое
научное знание.
  3. Интерпретация   НКМ    как   "научного
мировоззрения",     основания      которого
"подтверждены всей историей естествознания"
и  потому  незыблемы,  создавала  буквально
иррациональную приверженность традиции.
  4. Непонимание  концептуальных   структур
теории  расширяющейся  Вселенной  и  метода
математической  гипотезы   как  способа  ее
построения.
  Новое  понимание  значения  фридмановской
космологии в  динамике  науки  о  Вселенной
возникло в  60-е гг. Ряд  известных физиков
(П.Л. Капица,  В.А. Фок,  Я.Б. Зельдович  и
др.), анализируя  разработку релятивистской
космологии (в  связи  с  75-летием  со  дня
рождения А.А. Фридмана)  называли ее "одним
из   самых    значительных    открытий    в
астрономии", говорили  о  "великом  научном
подвиге Фридмана". Но термин "научная рево-
люция" в  этом контексте еще не применялся.
Он появился тогда же в работах философов. В
частности,  автором  была  высказана  точка
зрения, что  астрономия 20  века переживает
новую  революцию,   быть  может,  не  менее
грандиозную,  чем   во  времена  Коперника,
Галилея,   Ньютона29.   Ее   началом   было
открытие  красного   смещения  в   спектрах
галактик и,  независимо,  появление  теории
расширяющейся  Вселенной.   Таким  образом,
если   философы    не   были    первыми   в
"идеологическом  осуждении"   расширяющейся
Вселенной   то   одними   из   первых   они
попытались   оценить    ее   значение   для
____________________
29   Казютинский В.В.      Революция      в
  астрономии. С. 3.


228

развертывания новой революции в астрономии.
Эти оценки  еще не связывались с какой-либо
моделью  научной   революции,   но   сейчас
появилась возможность их раскрыть и конкре-
тизировать.
  Анализируя  процессы   роста   знания   в
космологии 20-40-х гг., мы видим, насколько
эвристичной    оказалась     неклассическая
исследовательская программа.  Возникшая как
следствие экстраполяции  на Вселенную  ОТО,
она сразу  же  привела  к  созданию  первой
неклассической  теории  Вселенной.  Процесс
разработки концептуальных  схем этой теории
был связан  с формированием новых оснований
научного поиска  -  идеалов  и  норм  науки
(математическая  гипотеза),   принципиально
новой концепции Вселенной как целого в НКН.
Эти   концептуальные    изменения    вполне
отвечают логико-методологическим  критериям
научной революции.
  Но   несмотря   на   столь   существенный
"прогрессивный     сдвиг"     фридмановской
программы, тема  бесконечности Вселенной  в
пространстве    и    времени    по-прежнему
пользовалась    значительным     признанием
космологов, считавших  отказ  от  нее  лишь
временным    "зигзагом",    чем-то    вроде
недоразумения.   Тем    самым   наряду    с
революционными изменениями в космологии со-
храняли  свою   силу  и   старые  основания
научного поиска, которые также вели к росту
знания. Революция  выступала лишь  одной из
компонент в динамике изменений, потрясавших
этот раздел науки о Вселенной. Существенно,
однако, что  после открытия  закона  Хаббла
релятивистская      космология       заняла
доминирующее  положение,  эффективно  решая
все новые задачи, тогда как ньютонианская и


                                        229

"гибридная"   исследовательские   программы
лишь отвечали  на  вызов,  т.е.  постепенно
регрессировали.   Тем    не    менее    они
разрабатывались  еще   довольно  длительное
время, постепенно  вытесняясь фридмановской
исследовательской  программой,  становление
которой и  представляло собой научную рево-
люцию.   Таким    образом,    революционные
изменения   выступали   только   лидирующей
компонентой роста  знаний,  как  бы  проби-
вавшей себе  дорогу  на  фоне  традиционных
проходов.  Это  обозначает,  что  понимание
научной  революции   как  эпохи   "коренной
ломки",  полного   разрыва   с   традицией,
является слишком  упрощенным и  должно быть
уточнено.
  Сейчас   оказывается    возможным   более
"многопланово"      представить       связь
когнитивных и  социокультурных  факторов  в
механизмах  этих   процессов.   Мы   видим,
например, как  "непостижимая эффективность"
математики  в  формировании  релятивистской
космологии  была  сначала  заторможена  со-
противлением   традиционной,   ньютоновской
НКМ,   связанных    с    ней    философско-
мировоззренческих идей, темой бесконечности
пространства и  времени. Это  оказало  свое
влияние даже  на Эйнштейна, одного из самых
великих революционеров  в науке.  Но  затем
А.А. Фридман решил  поверить эйнштейновским
уравнениям больше,  чем  сам  их  автор,  и
ввести  в   НКМ  как   возможную  гипотезу,
принципиально новое свойство Вселенной - ее
нестационарность.
  Признание  релятивистской  космологии  не
было    похоже,     таким    образом,    на
"переключение гештальта" у научного сообще-
ства. Напротив,  оно происходило  в  острых


230

дискуссиях, путем постепенного "вытеснения"
прежней  парадигмы   и   возрастания   пер-
воначально      незначительного       числа
сторонников  новой.   Теория  расширяющейся
Вселенной  становилась   парадигмой,  прео-
долевая упорное  "сопротивление  традиции",
которое носило  в некоторых  моментах почти
иррациональный  характер.  Конечно,  мы  не
хотим сказать,  что  парадигмальный  статус
релятивистской  космологии   был   как   бы
"предопределен",   он    был   завоеван   в
острейшей  борьбе  идей,  растянувшейся  на
многие  десятилетия.  Но  сначала  проблема
заключалась в  том, чья  интуиция  окажется
более     глубокой.     Кипевшие     вокруг
релятивистской  космологии   "страсти"   по
своему характеру  выходили далеко  за рамки
даже    самых     минимальных    стандартов
научности,  хотя   внешне   эти   стандарты
отчасти  имитировались   и  представителями
"идеологизированной науки".


                   * * *

  Еще недавно  идея,  что  Вселенная  может
приобрести  не   только  объектное,   но  и
"человеческое" измерение,  была  совершенно
чужда  науке,  "коперниканской"  по  своему
духу, и  всячески из нее изгонялась. Но и в
прошлом она  проявляла  себя  очень  робко,
большей частью  неосознанно. В современной,
постнеклассической    науке     эта    идея
становится одной из определяющих черт.






                                        231




          III. РАЗВИТИЕ МЫШЛЕНИЯ



                  С.Н.Жаров, Н.А.Мещерякова


    Смысловые основания естествознания:
                 эволюция,
           проблемы, перспективы



         Социокогнитивные контуры

  Одной   из    существующих   особенностей
современной философии  науки  является  все
более отчетливое  понимание  действительной
сложности    и     многомерности     науки,
несводимости законов  научного  познания  к
логике чисто  когнитивных структур.  Всякая
попытка представить  развитие научной мысли
вне  ее   социокультурной   обусловленности
приводит к  неадекватной  исследовательской
перспективе,   где    способ   когнитивного
освоения  мира,   характерный  для   данной
определенной     культуры,     некритически
принимается     за      образец     научной
рациональности  вообще.  Поэтому  необходим
подход, сквозь  призму которого наука пред-
стает   как    осуществление    когнитивных
возможностей культуры,  не теряя  в  то  же
время своей логической, праксеологической и
институциальной     специфики.     Основная
трудность здесь  заключается в  том,  чтобы


232

найти адекватные  единицы анализа  науки, в
рамках  которых   культура   предстала   бы
внутренним содержанием  самого познания,  а
собственная логика познания1 - логикой ког-
нитивного осуществления культуры.
  Обращение к познанию, взятому в системном
единстве со  всеми своими предпосылками, не
является  чем-то   совершенно   новым   для
философии. Подобный  подход заявил  о  себе
уже в  трудах Гегеля, представившего разви-
вающееся     мышление     через     процесс
исторического    развертывания    целостной
социокультурной    системы     ("абсолютной
идеи"). Однако  гегелевское  отождествление
бытия  и   мышления,   социокультурного   и
рационально-логического          содержания
изначально снимает вопрос о социокультурной
детерминации  познания.   Ведь  человек   и
культура  здесь  не  имеют  самостоятельной
значимости  и  берутся  лишь  как  инобытие
логики, стремящейся  к обретению адекватных
себе чистых  мыслительных форм.  Между  тем
проблема как  раз и  состоит в  том,  чтобы
осмыслить внутреннее  единство  познания  и
культуры, не  теряя  из  виду  их  взаимную
инаковость  и   своеобразие  их  внутренней
жизни.  Забвение   этого   ведет   либо   к
редуцированию культуры  к логике  (Гегель),
либо к полному растворению науки в культуре
____________________
1 На необходимость учета собственной логики
  познания  при   анализе   социокультурной
  детерминации науки  справедливо указывает
  Е.А. Мамчур.  См.: Мамчур Е.А.   Проблемы
  социокультурной   детерминации   научного
  знания. М., 1987.  С. 124. По этой работе
  читатель может ознакомиться с современным
  состоянием проблемы.


                                        233

(П. Фейерабенд2).    Культура