это,  по-видимому,  очень
фундаментальный переход  от культуры одного
качества к культуре совсем другого качества
- иногда  даже к  тому, что в рамках старой
культуры       получает        наименование
"антикультуры".
  П.А.Флоренский2    выделяет    во    всей
человеческой  истории   два  основных  типа
культур: культуры  традиционные и культуры,
в   его   терминологии,   "Возрожденческого
типа",  которые  наиболее  полно  воплотила
Европа   Нового    Времени    (начиная    с
Ренессанса), а  в зачаточном,  недостаточно
развернувшемся виде  - классическая  Греция
(начиная с  досократиков и самого Сократа).
Традиционные  культуры   -  это  почти  все
остальные    культуры,    ориентировавшиеся
преимущественно на  самовоспроизведение са-
мих себя,  т.е.  на  стабилизацию  (и  даже
искусственное,  насильственное  задержание)
на определенном  уровне развития  всего че-
____________________
1 Акчурин И.А.   Неисчерпаемость    материи
  вглубь      и       современная       фи-
  зика // Вопр. философии.   1969.    № 12.
  С. 28.
2 Флоренский П.А.  Автореферат // Там   же.
  1988. № 12. С. 114.


142

ловеческого      общества.      Подавляющее
большинство      их      явилось      чисто
земледельческими  -  специфически  деревен-
скими,  сформировавшимися   на   базе   так
называемой     неолитической     революции,
знаменовавшей      собой      стабилизацию,
устойчивое  решение  (с  помощью  злакового
земледелия)  "продовольственной   проблемы"
зарождавшегося человечества как социальной,
а не только чисто биологической формы орга-
низации Бытия.
  На  самом  деле  они  были,  по-видимому,
всего    лишь     "квазистационарными"    -
неизменными, как  бы "застывшими"  в  своем
развитии   только    для   глаз    немногих
поколений, так  как в долгосрочной перспек-
тиве скорее  всего  именно  такие  культуры
создали на Земле (в конечном счете) великие
пустыни типа  Сахары или Гоби. Но во всяком
случае пример Китая и Индии показывает, что
земледельческие   культуры,    специфически
ориентированные  на  стабилизацию  (и  даже
искусственную     "остановку")     развития
человечества на  определенном, -  возможно,
экологически "безопасном"  - уровне,  могут
существовать многие тысячелетия.
  Очень интересно  (и  довольно  неожиданно
даже для  специалистов), что  эти два  типа
человеческих      культур,       выявленные
П.А.Флоренским  еще  в  первые  десятилетия
нашего  века,   оказались  очень   четко  и
однозначно  соответствующими,  сопоставляе-
мыми двум  классам  абстрактных  автоматов,
выделенным   почти    полвека   спустя    в
совершенно  другой   области  научных   ис-
следований - в теоретической кибернетике, в
том  ее  разделе,  который  носит  название
абстрактной  теории   автоматов.  Создатель


                                        143

этой фундаментальной  науки, лежащей ныне в
теоретических основаниях всего современного
естествознания, -  великий математик  ХХ в.
Джон (Иоганн) фон Нейман   в   классической
(посмертной, к  сожалению) работе3 доказал,
что   уже    одно   это    четкое   условие
самовоспроизведения   довольно   однозначно
определяет      класс       соответствующих
абстрактных    математических     структур,
способных удовлетворить такому требованию.
  Тщательный  и   весьма  глубокий  логико-
математический анализ абстрактных структур,
способных к  самовоспроизведению, а затем -
и развитию (понимаемому как самоусложнение)
показал,  что  соответствующий  абстрактный
автомат должен быть достаточно сложным. Так
для самовоспроизведения  он  должен  иметь,
как минимум,  50 тыс.  активных  работающих
элементов  определенного  типа  и  200 тыс.
элементов "памяти"  и  инструкций-команд  о
поведении в той или иной ситуации. Возьмите
теперь любой  "работающий", например англо-
русский, словарь,  и вы найдете в нем те же
50 тыс.  слов,   а  в  толковом  (например,
русского языка)  - 200 тыс.  Ибо язык - это
тоже самовоспроизводящаяся система.
  М. Хайдеггер, далее,  в книге  "На пути к
языку"4 привел  достаточно веские аргументы
в пользу  того, что  любые не развивающиеся
(а только самовоспроизводящиеся) культурные
системы, вообще  говоря,  принципиально  не
сводимы друг к другу - не выразимы до конца
____________________
3 Нейман Дж. ф.                      Теория
  самовоспроизводящихся          автоматов.
  М., 1971.
4 Heidegger M.   Unterwegs   Zur   Sprache.
  Pfuellingen, Neske, 1959.


144

в терминах друг друга. Вопрос этот особенно
остро встает,  как известно,  в  строгой  -
концептуальной  -   форме  в  общей  теории
художественного    перевода    стихотворных
произведений  с  одного  языка  на  другой.
М. Хайдеггер на  примере переводов  класси-
ческих японских  четверостиший - знаменитых
"хейку"  убедительно   показал,   что   без
глубокого   овладения   всем   многовековым
богатством стабилизировавшейся  -  идеально
приспособившейся к  совершенно определенным
внешним  (природным)   условиям   культуры,
немыслим не  только  достаточно  адекватный
перевод, но  даже иногда - и само понимание
главной идеи,  положенной в основу того или
иного   стихотворного    текста.   Конечно,
стихотворные  образы  -  это,  по-видимому,
наиболее  крайнее,   предельное   выражение
качественной   специфики   той   или   иной
конкретной культуры,  в чем-то  аналогичное
только наиболее  глубоким и  общим  научным
понятиям, лежащим  в основе  понимания мира
данной  культурой   (пространство,   время,
причинность  и   т.д.).   Но   именно   они
характеризуют  наиболее   полно  и  глубоко
"переводимость" одной  культуры  в  язык  -
понятия и образы - другой культуры.
  Исследования  фон   Неймана   показывают,
однако,     что     самоусложняющееся     -
развивающиеся   автоматы   обладают   очень
важным    для     нас    здесь    свойством
универсальности -  возможности сколь угодно
точно    приблизить    своим    поведением,
аппроксимировать   (моделировать)    с   их
помощью  любой  другой  автомат  -  сколько
угодно сложной  природы и поведения. Здесь,
конечно, можно  только указать  на основные
моменты    этого,     достаточно     строго


                                        145

математического              доказательства
универсальности автоматов фон Неймана.
  Оно  опирается,  в  сущности  говоря,  на
достаточно обобщенно  толкуемый тезис Черча
-  математическое   предположение,   утвер-
ждающее,  что   любой  достаточно  точно  и
недвусмысленно определенный  процесс  может
быть  однозначно   моделирован   достаточно
четко    и    конструктивно    описываемыми
математическими функциями - так называемыми
примитивно рекурсивными.  До  сих  пор,  во
всяком случае,  никто не смог предложить ни
одного серьезного  контрпримера,  ставящего
тезис Черча под малейшую тень сомнения.
  Эти,  казалось  бы  очень  абстрактные  -
чисто   логические   (и   даже   теоретико-
математические) соображения  имеют, тем  не
менее,   весьма    и   весьма    конкретные
приложения даже  в области не только точных
-  математических  наук,  но  и  в  регионе
гораздо менее  четко определенных концепций
-     в      науках     гуманитарных      и
обществоведческих.   Если   мы   утверждаем
наличие сколь-нибудь  определенных и четких
закономерностей в  этом последнем  регионе,
значит, мы  должны признать  справедливость
здесь  и   тезиса  Черча  вместе  со  всеми
следующими из  него  выводами  фон  Неймана
относительно абстрактных автоматов.
  Поэтому,       например,       совершенно
бессмысленно    ожидать    решения    столь
волнующих сейчас наше общество национальных
проблем     в      рамках      искусственно
поддерживаемых  (или   даже   насильственно
насаждаемых   "сверху")   квазитрадиционных
культурных форм  "деревенского" общества, -
как  это   предлагают  нам  так  называемые
деревенщики  (или  "почвенники").  Конечно,


146

великая русская  культура  веками  питалась
наиболее глубинными  "родниками"  народного
Бытия, но теперь пора осознать уже, что все
эти   традиционные    "деревенские"   формы
русской жизни  умерли, ушла  давно  в  без-
возвратное прошлое  и в наши дни могут быть
восстановлены только  в совсем  ином  виде.
Каком? -  это надо  искать и искать долгими
десятилетиями новой  жизни, а  не занимаясь
совершенно шутовской  борьбой с рок-музыкой
или  даже   конкурсами   женской   красоты,
демонстрируя всему  миру то, что еще старик
Гегель уже называл старческим маразмом.
  К сожалению,  прав оказался  Гегель  и  в
отношении  "хитростей   мирового  духа"   -
существенно   иррациональных    компонентов
развития    человеческого     самосознания,
вступающего  уже  на  самой  первой  стадии
этого процесса  в очень глубокую диалектику
"рабского    и    господского    сознания",
мироощущения хозяина (пресловутого "батоно"
и  его   более  мелких   копий  областного,
районного или  колхозного масштаба) и холуя
того же  масштаба (но  ступенькой  ниже  по
служебной лестнице).
  Психологические   "механизмы",    которые
объясняют почти  автоматическое появление -
вскоре после  попыток  проведения  сколько-
либо   глубоких    и   серьезных    реформ,
обеспечивающих      достаточно      быстрое
прогрессивное социальное  развитие, - силь-
ных   и    влиятельных    контрреформистов,
вскрывают      исследования      известного
американского психолога наших дней, ученика
З.Фрейда первого поколения Эрика Эриксона5,
подытоженные  в  его  хорошо  известной  на
____________________
5 Ericson E. Identity. Norton; N.Y., 1968.


                                        147

Западе книге "Идентификация". В годы реформ
люди оказываются  как бы незаметно для себя
"перешедшими" в  совсем иной  мир -  с  со-
вершенно     новыми     зачастую     типами
взаимоотношений друг  с  другом.  Обитатели
традиционного -  чаще  всего  деревенского,
земледельческого общества  начинают ощущать
это особенно  остро  и  эмоционально.  Ведь
рушатся все  их традиционные  идентификации
добра   и    зла,   например,   "образцовые
идентификации"  их   носителей   и   личных
персонификаций -  зачастую прямо  у них  на
глазах.
  Мир, который  возникает на основе реформ,
оказывается слишком  необычным - совершенно
неприемлемым    для     большинства     уже
сложившихся людей,  а особенно  для тех  из
них, кто  идентифицировал свои "высшие" си-
стемы  ценностей   с  какими-то  совершенно
конкретными людьми  - их носителями. Дело в
том, что  здесь на  первый план выдвигаются
уже чисто  этические моменты  - способность
каждого человека  давать  определенные  мо-
ральные оценки явлений.
  Важной положительной чертой традиционного
общества  является   в   этом   плане   его
определенная моральная  самоорганизация: за
добро в  нем (в  среднем) всегда  воздается
добром, а  за зло  - злом. Конечно, и в нем
были и  злодеи, и  убийцы, и  воры. Но  это
были    исключения,    почти    единогласно
осуждаемые   всем    обществом.   И    были
выработаны  достаточно   эффективные  обще-
ственные        механизмы         этической
самоорганизации: если ты не поможешь соседу
(или земляку) в трудный для него момент, он
не поможет тебе, когда беда посетит тебя.



148

  В  постдеревенском  обществе  десятилетия
творились  самые   страшные  злодеяния,   а
виновники до  сих пор  не наказаны. О какой
морали  можно   вообще  говорить   в   этих
условиях? А  современная научно-техническая
революция на  примере Чернобыля или Кыштыма
более чем  достаточно показала  смертельную
опасность для  многих  и  многих  миллионов
людей, полного аморализма правящей верхушки
постдеревенского общества.  Тем более,  что
духовное состояние этой верхушки до сих пор
определяется     вовсе     не     какими-то
рациональными (или  тем более  -  научными)
соображениями,  а   чисто   иррациональными
настроениями холуя  (и хама)  и  господина,
выявленными еще  Гегелем, и  гораздо  более
сложными   предрациональными    архетипами,
пышно расцветающими  на  развалинах  любого
посттрадиционного    -     постдеревенского
общества.
  Американские исследователи  на  материале
совсем другого  географического  региона  -
развивающихся  стран  Южной  и  Центральной
Америки  (Бразилия,   Аргентина,   Мексика,
Панама и  т.д.) выявили  10  типичных  -  и
очень    устойчивых    -    психологических
характеристик    -    архетипов,    которые
неизбежно   появляются    у    подавляющего
большинства людей, слишком быстро переходя-
щих  из  традиционного,  большей  частью  -
деревенского   общества    -   в   общество
модернизирующееся -  обычно городское.  Вот
они: 1) недоверие к другим людям (главное -
наиболее    "фундаментальное"    разделение
"наши"  -   "не  наши");   2) вера  в   ог-
раниченность       благ;       3) фатализм;
4) "фамилизм"  -  привязанность  и  доверие
прежде всего  к  кровнородственным  связям;


                                        149

5) амбивалентное  отношение   к  власти   -
одновременно и преувеличенно почтительное и
хулигански негативное  ("пугачевско-махнов-
ское"); 6) нежелание  и неумение  отсрочить
получение  удовольствий;  7) плохое  знание
своего  времени  и  современного  -  нового
мира;  8) враждебность   ко  всему  новому;
9) неумение     представить     перспективы
развития;  10) неумение   даже  представить
себя в  другой роли  (очень плохо  развитое
чувство эмпатии).
  Даже  такое   беглое  перечисление   этих
типичных    черт    пост-традиционного    -
постдеревенского  сознания  вскрывает,  как
нам  кажется,   в  новом   свете   глубокие
психологические  корни  таких  явлений  как
сталинщина,    брежневщина,    рашидовщина,
алиевщина,  адиловщина  и  им  подобные.  К
сожалению, очень глубокие идеи в этом плане
великого русского  общественного  мыслителя
Б.Н.Чичерина не  были услышаны в свое время
даже   лучшими    представителями   русской
интеллигенции, увлеченными  совсем  другими
идеями, хотя, казалось бы, уже самые первые
разделы гегелевской  "Феноменологии  духа",
гениально предсказывавшие  эти  особенности
"феноменологического"  развития  психики  и
массового   сознания    людей,   пытающихся
вырваться из "идиотизма" деревенской жизни,
были им совсем-совсем не чужды.


Новые - топологические - структуры физики и
                 общество

  И самая  поразительная черта современного
этапа     развития      теоретической     и
экспериментальной физики в наши дни состоит


150

в том,  что в  центре ее  внимания -  те же
самые далеко  не тривиальные математические
(топологически    особенные)     структуры,
которые   одновременно    также    надеется
положить в основания своих совершенно новых
моделей  человеческого   сознания  (в  тра-
диционных, например,  или модернизирующихся
обществах)    современная     теоретическая
психология (Ром  Харре, Маршалл  Мак  Люэн,
Курт Левин  ранее и, по-видимому, все школы
глубинной и гештальт-психологии).
  Первым на  серьезном,  философском  языке
заговорил   о    коренном   отличии    всей
психологии    традиционного    деревенского
общества     от     психологии     общества
индустриального, вообще говоря, уже в самые
первые десятилетия  ХХ в. наш великий пред-
теча экзистенциализма  Николай Бердяев  (на
Западе к  этому "вплотную  подошли" гораздо
позже:  Джеймс   Джойс  -  в  "Поминках  по
Финнегану" и Маршалл Мак Люэн - с его столь
популярной   сейчас   в   США   "глобальной
электронной   деревней").   Конечно,   сама
проблема специфики  теоретических  понятий,
которые вполне адекватно объяснят нам жизнь
и сознание,  стоит в  науке в  самом  общем
виде еще со времен Аристотеля, а в новейшее
время, например,  она к  тому же была очень
серьезно и  основательно углублена Кантом и
Шеллингом. Но  здесь нас будут интересовать
все эти  очень общие  философские  проблемы
лишь в аспекте специфики тех математических
структур, которые используются в познании.
  Великий  наш   ученый  Павел   Флоренский
первым  -  и  еще  в  самом  начале  нашего
жестокого -  особенно  для  него  -  ХХ в.,
когда максимально  обобщенная  геометрия  -
топология   -   еще   только   зарождалась,


                                        151

почувствовав  существенную  недостаточность
(и  даже  зачастую  -  полную  ошибочность)
применений для  точного -  теоретического и
математического осмысления явлений жизни (и
сознания)  классических   -   топологически
тривиальных математических структур. Позже,
уже  в   20-30-е  годы   М.Хайдеггер,   как
известно, назовет всю эту предшествующую им
эпоху  в   истории  человеческого  познания
эпохой метафизики,  по его мнению, доведшей
до абсурда  выработанное  с  ее  прогрессом
Декартово    противопоставление     объекта
субъекту и  по этой  причине  -  и  в  силу
фактически  невиданного  развития  науки  и
техники, породившей все те страшные явления
отчуждения человеческой  культуры,  которые
символизируют  собой  Хиросима  и  Освенцим
(Чернобыль и площадь Тяньаньминь, - добавим
мы).
  В  современной   терминологии  все  такие
метафизические  -  в  смысле  Хайдеггера  -
понятия имеют  в качестве  своей  точной  и
теоретической, пространственной  (и  вообще
структурной)  экспликации   так  называемые
топологически   отделимые   (сепарабельные)
структуры, которые  и были  единственно из-
вестны    классической     математике    (и
классическому               естествознанию)
предшествующих  столетий.   А   современная
квантовая физика  в новейших  опытах  Алэна
Аспека с  сотрудниками, а  также  Хеллмута,
Вальтера Зайонца  и Элли, Якубовича и Уикса
позволяют   уже    экспериментально,    так
сказать,  "пощупать   собственными  руками"
впервые  принципиально   новые   для   всей
западной науки вполне "не метафизические" -
топологически неотделимые (несепарабельные)
структуры Бытия.


152

  Именно в  этих экспериментах физика снова
становится как  бы тем,  чем  она  была  на
самых первых  этапах своего  становления  -
"экспериментальной  философией",   но   уже
формулирующей  свои   основные  понятия   с
помощью  одной   из  самых  фундаментальных
структур всей  современной математики,  так
сказать,  "наиболее  обобщенной  геометрии"
наших  дней   -  топологии.   Так  на   1-й
Сахаровской конференции по физике молодой и
очень   талантливый    физик-теоретик    из
Гарвардского  университета  (а  в  недавнем
прошлом  -  аспирант  Института  прикладной
математики  АН СССР)   Д.Каждан  уже   явно
формулировал новые  теоретико-категорные (а
не теоретико-множественные)  основания  со-
временной квантовой теории. Рано или поздно
этому  перспективнейшему,  на  наш  взгляд,
направлению исследований  (которое в  самое
ближайшее время,  несомненно, соединится со
всей        "топологической"        физикой
Дж. А. Уилера, Б. д'Эспанья и др.) придется
искать   некие    опытные,    эмпирические,
основания своего появления на свет божий.
  Огромные     трудности     в     развитии
топологической психологии  связаны  до  сих
пор с  тем, что почти все рассматриваемые в
ней  модели   представляют  собой   сложные
многоуровневые    системы,    "погруженные"
обычно  в   человеческую  психику   гораздо
глубже не  только логики или языка, но даже
и рациональности и сознания. Поскольку, как
показал новейший  исторический опыт, именно
не     логическое      и     "невыразимое",
нерациональное  и   более  всего   -   под-
сознательное определяет  поведение масс.  В
настоящее время  мы имеем  в так называемой
глубинной  психологии   уже,  по  существу,


                                        153

целое    "исчисление"     предсознательных,
предрациональных и  предлогических  уровней
психики человека.  То, что открыл Фрейд еще
в прошлом  веке или,  скажем, Юнг  в начале
нашего, оказалось всего лишь одним из более
чем десятка  очень существенных для каждого
челове