сь сторонним влияниям. Прогрессивный  рост  могущества  толпы
совершился  прежде  всего  путем  распространения  известных  идей,  которые
медленно насаждались в умах, и затем - посредством постепенного  образования
ассоциаций индивидов с целью осуществления теоретических  построений.  Путем
ассоциации толпа выработала идеи (если не совсем справедливые, то, во всяком
случае, вполне определенные) о своих интересах  и  получила  сознание  своей
силы. Толпа составляет синдикаты, перед которыми  капитулируют  все  власти,
одна за другой, и организует биржи труда,  стремящиеся  управлять  условиями
работы и заработной платы. Толпа посылает в правительственные собрания своих
представителей, лишенных всякой инициативы и, чаще  всего,  служащих  только
простым орудием тех комитетов, которые их избрали.
   В  настоящее  время  притязания  толпы  становятся  все  более  и   более
определенными. Ограничение рабочих часов, экспроприация  рудников,  железных
дорог, фабрик, земли, равномерное распространение всех продуктов и  т.д.,  и
т.д. - вот в чем заключаются требования толпы.
   Мало склонные к теоретическим рассуждениям, массы зато  очень  склонны  к
действию. Благодаря своей теперешней организации,  толпа  получила  огромную
силу Догматы, только что нарождающиеся, скоро получат силу старых  догматов,
т.е. ту тираническую верховную силу, которая не допускает никаких обсуждений
Божественное право масс должно заменить божественное право королей.
   Писатели, пользующиеся симпатиями нашей  современной  буржуазии  и  лучше
всего умеющие выразить ее несколько узкие идеи, поверхностный  скептицизм  и
подчас чрезмерный эгоизм, теряются при  виде  новой  силы,  растущей  на  их
глазах, и чтобы как-нибудь побороть  "беспорядок",  господствующий  в  умах,
обращаются с отчаянными воззваниями к нравственным  силам  церкви,  которыми
некогда они  так  пренебрегали  Они  говорят  нам  о  банкротстве  науки  и,
возвращаясь кающимися грешниками из Рима, призывают  нас  к  изучению  истин
откровения. Но все эти новообращенные забывают, что уже слишком поздно! Если
бы даже в самом деле милость Божия коснулась их, все-таки они  не  могли  бы
теперь иметь  достаточной  власти  над  душами,  мало  интересующимися  теми
вопросами, которыми так поглощены новоиспеченные  святоши.  Толпа  не  хочет
теперь тех богов, которых они  сами  не  хотели  знать  еще  так  недавно  и
ниспровержению которых  сами  способствовали.  Нет  такой  божественной  или
человеческой власти, которая могла бы заставить реку течь обратно  к  своему
источнику!
   С наукой не произошло никакого  банкротства,  и  она  не  при  чем  ни  в
нынешней анархии умов, ни в образовании новой силы,  растущей  посреди  этой
анархии.  Наука  обещала  нам  истину  или,  по  крайней  мере,  знание  тех
отношений, которые доступны нашему уму, но она никогда  не  обещала  нам  ни
мира, ни счастья. Совершенно равнодушная к нашим чувствам, наука  не  слышит
наших жалоб Мы должны прилаживаться к ней, потому что ничто не может вернуть
нам тех иллюзий, которые она рассеяла.
   Общие симптомы,  заметные  у  всех  наций,  указывают  нам  быстрый  рост
могущества масс и не допускают мысли, что это  могущество  скоро  перестанет
расти. Что  бы  оно  нам  ни  принесло  с  собой,  мы  должны  будем  с  ним
примириться. Всякие рассуждения и речи  против  этого  могущества  -  пустые
слова. Конечно, возможно, что вступление на сцену толпы знаменует собой одни
из последних  этапов  цивилизации  Запада,  полное  возвращение  к  периодам
смутного переходного времени, всегда, по-видимому, предшествующего  расцвету
каждого нового общества. Но как же помешать этому?
   До  сих  пор  самой  определенной  ролью  масс  было  великое  разрушение
устаревших цивилизаций. Роль эта существует  не  с  нынешнего  дня.  История
указывает нам, что  как  только  нравственные  силы,  на  которых  покоилась
цивилизация,  теряют  власть,  дело  окончательного  разрушения  завершается
бессознательной  и  грубой   толпой,   справедливо   называемой   варварами.
Цивилизации создавались и  оберегались  маленькой  горстью  интеллектуальной
аристократии, никогда - толпой. Сила толпы  направлена  лишь  к  разрушению.
Владычество  толпы  всегда  указывает  на   фазу   варварства.   Цивилизация
предполагает  существование  определенных  правил,  дисциплину,  переход  от
инстинктивного к рациональному, предвидений будущего, более высокую  степень
культуры, а это все  условия,  которых  толпа,  предоставленная  сама  себе,
никогда не могла  осуществить.  Благодаря  своей  исключительно  разрушающей
силе, толпа  действует,  как  микробы,  ускоряющие  разложение  ослабленного
организма или трупа. Если  здание  какой-нибудь  цивилизации  подточено,  то
всегда толпа вызывает его падение. Тогда-то обнаруживается ее главная  роль,
и  на  время  философия  численности  является,  по-видимому,   единственной
философией истории.
   Будет ли так же и с нашей цивилизацией? Мы можем этого бояться, но еще не
можем этого знать. Что бы там ни было, но мы должны  покориться  и  пережить
царство толпы.
   Эту толпу, о которой начинают так много говорить, мы  знаем  очень  мало.
Профессиональные психологи, жившие вдали от нее, всегда ее  игнорировали,  а
если занялись ею в последнее время, то лишь с точки зрения ее  преступности.
Без сомнения, есть преступная толпа, но  есть  также  толпа  добродетельная,
героическая и много  других.  Преступления  толпы  составляют  лишь  частный
случай ее психологии;  нельзя  узнать  духовную  организацию  толпы,  изучая
только ее преступления,  так  же  как  нельзя  узнать  духовную  организацию
какойнибудь личности, изучая только ее пороки. Впрочем,  говоря  по  правде,
все властители мира, все основатели религий или  государств,  апостолы  всех
верований, выдающиеся  государственные  люди  и,  в  сфере  более  скромной,
простые вожди маленьких  человеческих  общин  всегда  были  бессознательными
психологами, инстинктивно понимающими душу толпы  и  часто  -  очень  верно.
Именно благодаря этому пониманию,  они  и  становились  властелинами  толпы.
Наполеон прекрасно постиг психологию масс той страны, в которой  царствовал,
но зачастую выказывал полное непонимание психологии толпы других  народов  и
рас [11]. Только потому что он не понимал этой психологии, он  и  мог  вести
войну с Испанией и Россией, нанесшую его могуществу удар,  от  которого  оно
погибло.
   Знание психологии толпы составляет в настоящее время последнее  средство,
имеющееся в руках государственного человека, - не для того, чтобы  управлять
массами, так как это уже невозможно, а для того, чтобы не давать им  слишком
много воли над собой.
   Только вникая глубже в психологию масс, можно понять,  до  какой  степени
сильна над ними власть внушенных идей. Толпами нельзя руководить посредством
правил, основанных на чисто теоретической справедливости, а надо  отыскивать
то, что может произвести на нее впечатление и  увлечь  ее.  Если,  например,
какойнибудь законодатель желает учредить новый налог,  то  должен  ли  он  в
таком случае выбрать  такой  налог,  который  будет  наиболее  справедливым?
Никоим образом! Самый несправедливый налог может  в  практическом  отношении
оказаться самым лучшим для масс. Если такой налог не  бросается  в  глаза  и
кажется наименее тяжелым, он  всего  легче  будет  принят  массами.  Поэтому
косвенный налог, как бы он ни был велик, не вызовет протеста толпы, так  как
он не стесняет ее привычек и не производит на нее впечатления, ибо взимается
ежедневно и уплачивается по мелочам при покупке  предметов  потребления.  Но
попробуйте заменить этот налог пропорциональным  налогом  на  заработок  или
другие доходы  и  потребуйте  уплаты  этого  налога  сразу,  -  вы  вызовете
единодушные протесты, хотя бы теоретически этот налог и был бы в десять  раз
легче  первого.  Вместо  незаметных  копеек,  уплачиваемых  ежедневно,   тут
получается сравнительно высокая сумма, и  в  тот  день,  когда  ее  придется
вносить, она покажется  чрезмерной  и  потому  уже  произведет  внушительное
впечатление. Если бы откладывать постепенно по грошу, то,  конечно,  она  не
показалась бы такой большой, но подобный экономический прием указывал бы  на
предусмотрительность, к которой вообще толпа неспособна.
   Указанный пример весьма прост, и справедливость его  бросается  в  глаза.
Такой  психолог,  как  Наполеон,  конечно,  понимал  это,   но   большинство
законодателей, не знающих души толпы, не заметят этой особенности. Опыт  еще
недостаточно убедил их в том,  что  нельзя  руководить  массами  посредством
предписаний только одного разума.
   Психология масс может иметь применение и во многих  других  случаях.  Она
бросает свет на множество исторических и экономических фактов,  которые  без
нее были бы совершенно необъяснимы. Я буду иметь случай указать  здесь,  что
если самый замечательный из современных историков, Тэн, так плохо понимал  в
некоторых случаях события нашей великой революции,  то  это  произошло  лишь
потому, что он никогда не  думал  изучать  душу  толпы.  Он  взял  для  себя
руководством  при  изучении  этого  сложного  периода   описательный   метод
натуралистов;  но  ведь  среди   явлений,   которые   приходится   наблюдать
натуралистам, мы не находим нравственных  сил,  а  между  тем,  эти  силы  и
составляют истинные пружины истории.
   Итак, изучение психологии толпы представляется желательным с практической
точки  зрения,  но  если  бы  даже  оно  представляло  исключительно  только
теоретический  интерес,  то  и  в  таком  случае  заслуживало  бы  внимания.
Распознать двигателей, управляющих действиями людей, не менее интересно, чем
распознать какой-нибудь минерал или цветок.
   Наше исследование души  толпы  не  может  быть  ничем  иным  как  простым
синтезом, кратким изложением наших прежних изысканий.  Нельзя  требовать  от
нашего  очерка  ничего  другого,  кроме  некоторых  взглядов,  наводящих  на
размышления. Другие углубят ту борозду, которую мы провели на поверхности до
сих пор еще очень мало исследованной почвы.
 
   ДУХОВНОЕ ЕДИНСТВО ТОЛПЫ
 
   Под  словом  "толпа"  подразумевается  в  обыкновенном  смысле   собрание
индивидов, какова бы ни была их национальность, профессия или пол  и  каковы
бы ни были случайности, вызвавшие это собрание. Но с  психологической  точки
зрения слово это получает уже  совершенно  другое  значение.  При  известных
условиях - и  притом  только  при  этих  условиях  -  собрание  людей  имеет
совершенно новые черты, отличающиеся от тех, которые характеризуют отдельных
индивидов, входящих в состав этого собрания. Сознательная личность исчезает,
причем чувства и идеи всех отдельных  единиц,  образующих  целое,  именуемое
толпой, принимают одно и то же направление.  Образуется  коллективная  душа,
имеющая,  конечно,  временный  характер,  но  и  очень  определенные  черты.
Собрание в таких случаях становится тем,  что  я  назвал  бы,  за  неимением
лучшего  выражения,  организованной  толпой   или   толпой   одухотворенной,
составляющей единое  существо  и  подчиняющейся  закону  духовного  единства
толпы.
   Без всякого сомнения, одного факта случайного  нахождения  вместе  многих
индивидов недостаточно для того, чтобы они приобрели характер организованной
толпы; для этого нужно влияние некоторых возбудителей, природу которых мы  и
постараемся определить.
   Исчезновение сознательной личности и ориентирование  чувств  и  мыслей  в
известном направлении - главные черты, характеризующие толпу, вступившую  на
путь организации, - не требуют  непременного  и  одновременного  присутствия
нескольких индивидов в одном и том же месте.  Тысячи  индивидов,  отделенных
друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под  влияние
некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события  и
приобретать,  таким  образом,  все   черты   одухотворенной   толпы.   Стоит
какой-нибудь случайности свести этих индивидов вместе, чтобы все их действия
и поступки немедленно приобрели  характер  действий  и  поступков  толпы.  В
известные  моменты  даже  шести   человек   достаточно,   чтобы   образовать
одухотворенную толпу, между тем как в другое время сотня  человек,  случайно
собравшихся вместе, при отсутствии необходимых условий, не образует подобной
толпы. С другой стороны, целый народ под действием известных влияний  иногда
становится толпой, не представляя при этом  собрания  в  собственном  смысле
этого слова. Одухотворенная толпа после своего образования приобретает общие
черты  -  временные,  но  совершенно  определенные.  К  этим  общим   чертам
присоединяются частные, меняющиеся сообразно элементам, образующим  толпу  и
могущим в свою очередь изменить ее  духовный  состав.  Одухотворенная  толпа
может  быть  подвергнута  известной  классификации.  Мы  увидим  далее,  что
разнокалиберная толпа, т.е. такая, которая состоит из разнородных элементов,
имеет много общих черт с однородной толпой, т.е. такой, которая  состоит  из
более или менее родственных элементов (секты, касты и классы). Рядом с этими
общими  чертами,  однако,  резко   выступают   особенности,   которые   дают
возможность различать оба рода толпы.
   Прежде чем говорить о различных категориях толпы, мы  должны  изучить  ее
общие черты и будем поступать, как натуралист, начинающий с  описания  общих
признаков,  существующих  у  всех  индивидов  одной  семьи,  и   затем   уже
переходящий к частностям, позволяющим различать виды и роды этой семьи.
   Не легко изобразить с  точностью  душу  толпы,  так  как  ее  организация
меняется не только сообразно расе и составу собраний,  но  и  соответственно
природе и силе возбудителей, которым подчиняются эти собрания.  Впрочем,  на
такие  же  затруднения  мы  наталкиваемся  и  приступая  к  психологическому
изучению  отдельного  -  индивида.  Только  в  романах  характер   отдельных
личностей не меняется  в  течение  всей  их  жизни;  в  действительности  же
однообразие среды создает лишь кажущееся однообразие  характеров.  В  другом
месте я указал уже, что в  каждой  духовной  организации  заключаются  такие
задатки характера, которые тотчас же заявляют  о  своем  существовании,  как
только в окружающей среде  произойдет  внезапная  перемена.  Так,  например,
среди наиболее суровых  членов  Конвента  можно  было  встретить  совершенно
безобидных буржуа, которые  при  обыкновенных  условиях,  конечно,  были  бы
простыми мирными гражданами, занимая должности нотариусов или  судей.  Когда
гроза миновала, они вернулись к своему нормальному состоянию мирных  буржуа,
и Наполеон именно среди них нашел себе самых покорных слуг.
   Не имея возможности изучить  здесь  все  степени  организации  толпы,  мы
ограничимся преимущественно толпой,  уже  совершенно  организованной.  Таким
образом, из нашего изложения будет видно лишь то, чем может быть  толпа,  но
не то, чем она всегда бывает. Только  в  этой  позднейшей  фазе  организации
толпы среди неизменных и преобладающих основных черт расы  выделяются  новые
специальные черты и происходит ориентирование чувств  и  мыслей  собрания  в
одном  и  том  же  направлении,  и  только  тогда  обнаруживает  свою   силу
вышеназванный психологический закон духовного единства толпы.
   Некоторые  психологические  черты  характера   толпы   общи   у   нее   с
изолированными индивидами; другие же, наоборот, присущи только  ей  одной  и
встречаются только в  собраниях.  Мы  прежде  всего  рассмотрим  именно  эти
специальные черты, для того чтобы лучше выяснить их важное значение.
   Самый  поразительный  факт,   наблюдающийся   в   одухотворенной   толпе,
следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни  был  их
образ жизни, занятия, их характер или ум,  одного  их  превращения  в  толпу
достаточно  для  того,  чтобы  у  них  образовался  род  коллективной  души,
заставляющей их чувствовать, думать  и  действовать  совершенно  иначе,  чем
думал бы, действовал и чувствовал каждый из них  в  отдельности.  Существуют
такие идеи и чувства, которые возникают и превращаются  в  действия  лишь  у
индивидов,  составляющих  толпу.  Одухотворенная  толпа  представляет  собой
временный  организм,  образовавшийся  из  разнородных  элементов,  на   одно
мгновение  соединившихся  вместе,  подобно  тому,  как  соединяются  клетки,
входящие в состав живого тела  и  образующие  посредством  этого  соединения
новое  существо,  обладающее  свойствами,  отличающимися  от  тех,  которыми
обладает каждая клетка в отдельности.
   Вопреки  мнению,   встречающемуся,   к   нашему   удивлению,   у   такого
проницательного философа, как Герберт Спенсер, в агрегате, образующем толпу,
нет ни суммы, ни среднего входящих в  состав  ее  элементов,  но  существует
комбинация этих элементов и образование новых свойств, подобно тому, как это
происходит в химии при сочетании некоторых элементов,  оснований  и  кислот,
например, образующих новое тело, обладающее совершенно иными свойствами, чем
те, которыми обладают элементы, послужившие для его образования.
   Не  трудно  заметить,  насколько  изолированный  индивид  отличается   от
индивида в толпе, но гораздо труднее определить причины  этой  разницы.  Для
того, чтобы хоть несколько разъяснить себе эти причины, мы должны  вспомнить
одно  из  положении  современной  психологии,  а  именно  то,  что   явления
бессознательного играют выдающуюся роль не только в органической жизни, но и
в отправлениях ума. Сознательная жизнь умасоставляет лишь очень малую  часть
по сравнению с его бессознательной  жизнью.  Самый  тонкий  аналитик,  самый
проницательный наблюдатель в состоянии подметить лишь очень небольшое  число
бессознательных  двигателей,  которым  он  повинуется.   Наши   сознательные
поступки вытекают из субстрата бессознательного, создаваемого в  особенности
влияниями  наследственности.  В  этом  субстрате  заключаются   бесчисленные
наследственные остатки, составляющие собственно  душу  расы.  Кроме  открыто
признаваемых нами причин,  руководящих  нашими  действиями,  существуют  еще
тайные причины, в которых мы не признаемся, но за  этими  тайными  причинами
есть еще более тайные, потому что  они  неизвестны  нам  самим.  Большинство
наших ежедневных действий вызывается скрытыми двигателями, ускользающими  от
нашего наблюдения.
   Элементы  бессознательного,  образующие  душу  расы,  именно  и  являются
причиной сходства индивидов этой расы, отличающихся друг  от  друга  главным
образом элементами сознательного, - тем, что составляет плод воспитания  или
же результат исключительной наследственности. Самые несходные между собой по
своему  уму  люди  могут  обладать  одинаковыми  страстями,  инстинктами   и
чувствами; и во всем,  что  касается  чувства,  религии,  политики,  морали,
привязанностей и антипатий и т.п., люди самые знаменитые только очень  редко
возвышаются  над  уровнем  самых  обыкновенных  индивидов.   Между   великим
математиком и его сапожником  может  существовать  целая  пропасть  с  точки
зрения интеллектуальной жизни, но с точки зрения характера между ними  часто
не замечается никакой разницы или же очень небольшая.
   Эти общие качества характера, управляемые бессознательным и  существующие
в  почти  одинаковой  степени  у  большинства  нормальных  индивидов   расы,
соединяются вместе в толпе. В коллективной душе интеллектуальные способности
индивидов  и,  следовательно,  их  индивидуальность  исчезают;   разнородное
утопает в однородном, и берут верх бессознательные качества.
   Такое именно соединение заурядных качеств в толпе и объясняет нам, почему
толпа никогда не  может  выполнить  действия,  требующие  возвышенного  ума.
Решения, касающиеся общих  интересов,  принятые  собранием  даже  знаменитых
людей в области разных специальностей, мало все-таки отличаются от  решений,
принятых собранием глупцов, так как и