это  ниже  его
достоинства, он должен только подписывать, визировать или  писать  резолюции
на бумагах. Он поручит заведующему соответствующим сектором или руководителю
группы представить ему к определенному сроку подготовленный проект.
   Заведующий  сектором  тоже  сам  писать  не  будет:  он,  правда,  больше
визирует, чем подписывает, и больше разъясняет устно, чем  пишет  резолюции,
но  сочинять  текст  решения  тоже  ниже   его   достоинства;   немаловажным
соображением является также то, что если он  просто  одобрил,  то  в  случае
неудачи  всегда  можно  отговориться  спешкой  или   самокритично   признать
недосмотр, а если бы  он  писал,  то  ответственный  -  только  он.  Поэтому
заведующий  сектором  вызовет  того  из  своих  сотрудников,  к  компетенции
которого относится подлежащий решению вопрос, и - уже подробно - изложит ему
свои соображения насчет проекта решения.
   Сотрудник, вернувшись в свою комнату, не  сразу  возьмется  за  перо.  Он
знает, что он  и  есть  ответственный.  Поэтому  чем  щекотливее  дело,  тем
тщательнее  он  постарается  разложить  ответственность.  Он   поговорит   с
коллегами из тех отделов,  компетенцию  которых  вопрос  в  какой-либо  мере
затрагивает,  а  также  с  руководителями  заинтересованных  ведомств.  Ему,
однако, даже в голову не придет поговорить с юристом; в партийных органах, в
противоположность другим ведомствам, нет юрисконсультов: номенклатура  стоит
над законом.
   Затем  он  сядет  писать  проект  (если  имеется  проект,  представленный
ведомством, то опираясь на его текст). Решение бывает в большинство  случаев
коротким. Если же речь пойдет о длинной  резолюции,  то  готовить  ее  будет
целая группа людей.  Впрочем,  такие  резолюции  пишут  лишь  для  пленумов,
конференций и съездов, то есть для постановки на сцене, бюро и  секретариаты
ограничиваются краткими - в пару строк - решениями.
   Проект составлен и двинется наверх. Он будет показан заведующим сектором.
Согласованный с ним вариант будет с  визой  заведующего  сектором  направлен
заведующему отделом (или его заместителю). После того как и на  этом  уровне
текст полностью  согласован,  он  будет  в  нужном  количестве  экземпляров,
подписанный заведующим (или заместителем заведующего) отделом  и  заведующим
сектором, представлен секретарю комитета. Когда,  наконец,  проект  решения,
как  принято  говорить,  "доведен  до  кондиции",  он  будет  поставлен   на
рассмотрение и голосование бюро или секретариата комитета.
   Тут используются два метода.
   Если вопрос сложный и считается нужным его обсуждение, он  будет  вынесен
на заседание бюро или секретариата. На  обсуждение  этого  вопроса  вызывают
обычно  руководителей  заинтересованных   ведомств.   Приглашаются   они   к
определенному часу и  допускаются  в  зал  заседаний  только  на  обсуждение
данного  вопроса;  если  руководитель   ведомства   вызван,   например,   на
рассмотрение вопросов 19-й и 21-й повестки дня, то на время обсуждения 20-го
вопроса он должен выйти и ждать в приемной Многолетняя практика  приучила  к
довольно точному соблюдению графика  проведения  заседаний,  так  что  ждать
приходится обычно недолго.
   В тех случаях, когда обсуждения не ожидается, проекты решений рассылаются
членам бюро  или  секретариата  на  так  называемое  "голосование  опросом".
Значительное число решений принимается таким путем.
   После принятия решения оно включается под порядковым номером  в  протокол
заседания бюро или секретариата парткомитета  и  фельдъегерской  связью  КГБ
направляется с грифом "секретно" или "строго  секретно"  в  заинтересованное
ведомство.  Все  члены  и  кандидаты  в  члены  партийного  комитета   будут
ознакомлены с протоколом, но не могут оставить его у себя.
   Таков был порядок принятия политических решений в СССР на любом уровне  -
от района (райкома КПСС) до всей страны в целом (ЦК КПСС).
   Эти  решения  были  обязательны  для  исполнения  любым  ведомством  -  и
колхозом, и Советом Министров, и Президиумом Верховного Совета СССР. Ни один
закон, ни одно постановление государственных органов не выходили в Советском
Союзе без решения соответствующих партийных инстанций.
   Такими решениями регулируются не только вопросы большой  политики.  Класс
номенклатуры установил свою безраздельную монополию  на  решение  не  только
всех сколько-нибудь существенных, но даже многих несущественных  вопросов  в
стране.
   Приведем пример.
   Допустим, некоему академику исполнилось 60 лет. По этому  случаю  принято
награждать юбиляра орденом - обычно Трудового Красного  Знамени.  Громоздкая
машина  Академии  наук  СССР  тщательно  изучит  этот  рутинный  и  в  общем
пустяковый вопрос, напишет мотивированное представление к  награде,  снабдит
его всеми документами и вообще всячески продемонстрирует, что  юбиляр  -  не
какой-нибудь либерал, а честный советский академик, пусть  даже  обогативший
больше себя, нежели науку, но соответственно благодарный за эту  возможность
и потому без лести преданный партии и  правительству.  И  все  же  Президиум
Верховного Совета СССР  не  издаст  Указа  о  награждении  этого  достойного
человека, пока не получит трехстрочной выписки из протокола Секретариата  ЦК
КПСС с примерно таким текстом: "1001.  Рекомендовать  Президиуму  Верховного
Совета СССР наградить академика Неучева Митрофана Митрофановича за заслуги в
развитии советской науки и в связи с 60-летием  орденом  Трудового  Красного
Знамени".
   В таком  же  положении  находилось  и  Советское  правительство  -  Совет
Министров СССР. Он тоже не мог при всех положительных аттестациях произвести
даже самого талантливого генерала в следующий чин, пока не получал  примерно
такой выписки из протокола заседания Секретариата  ЦК:  "666.  Рекомендовать
Совету  Министров  СССР  присвоить  генерал-майору  Македонскому  Александру
Филипповичу воинское звание генерал-лейтенанта".
   Руководящие органы номенклатуры  цепко  держатся  за  свою  монополию  на
принятие решений. В результате  приходится  несметное  множество  подлежащих
решению вопросов проталкивать через узкое горлышко бюро и секретариатов. Эти
органы превращаются в машины для принятия решений. Точнее сказать -  для  их
штамповки, ибо ясно, что если на каждое заседание выносится по 30-40, а то и
больше вопросов, то разобраться в них нельзя.
   Так  прямым  следствием  монополии  бюро  и   секретариатов   руководящих
партийных  комитетов  на  принятие  решений  оказалось  то,  что  решения  в
большинстве случаев принимаются, по существу,  не  ими,  а  аппаратами  этих
комитетов, разделившими со своим начальством сладкое бремя власти.
   Как выглядит такое разделение на практике?
   Разумеется, не так, что секретарь обкома партии рассматривает инструктора
или даже заведующего отделом обкома как равного и участвующего вместе с  ним
в принятии решений. Дистанция между секретарем и  его  сотрудниками  велика,
секретарь устраивает  им  начальственные  разносы  и  дает  безапелляционные
указания. Но он сам понимает: не может быть  вся  работа  построена  на  его
самодурстве. Поэтому решение большинства  вопросов  дается  "на  подготовку"
аппарату.
   Наименование "аппарат" очень подходит для этой  части  правящего  класса.
Каждый  вопрос,  попадающий  туда,  обкатывается,   как   валиками   машины,
утрясается, согласовывается - и в результате машина выдает текст решения  Не
делайте брезгливую  мину,  читая  это  обычно  до  уродливости  косноязычное
произведение Вдумайтесь в него - и вы  убедитесь,  что  оно  строго  следует
проводимой в данный момент линии, сформулировано  с  крайней  осторожностью,
позволяющей избегнуть критики с любой стороны, и вместе с тем обладает  всей
необходимой для практического решения четкостью Этот  своеобразный  безликий
сплав скудоумия и мудрости в подавляющем большинстве случаев имеет все шансы
быть принятым членами бюро или секретариата.
   Конечно, первый секретарь, который старался  показать  себя  при  Сталине
руководителем суровым и волевым, при Маленкове  -  деловым,  при  Хрущеве  -
инициативным, а ныне - волевым, но вдумчивым и  прогрессивным,  хотя  и  без
перехлестов, для демонстрации этих своих качеств  изменит  какой-то  процент
решений, но подавляющее большинство проектов пройдет.
   Как  и  в  ряде  других  случаев,  эта   ситуация   нашла   отражение   в
номенклатурном жаргоне. "Вопрос не решен, но предрешен", - говорится обычно.
Это значит, что аппарат уже выдал свой текст и ожидается лишь его  штамповка
на бюро или секретариате.
   Участие партаппарата в принятии решений идет дальше подготовки  проектов.
Есть немало частных  вопросов,  которые  считаются  слишком  мелкими,  чтобы
загружать  ими  бюро  или  секретариат.  Часть  из  них  решают   единолично
секретари, прежде всего - первый секретарь. Однако ряд таких вопросов решают
работники аппарата, причем отнюдь  не  только  заведующие  отделами  или  их
заместители, но и рядовые инструкторы (в ЦК они  называются  инспекторами  и
референтами). Круг работников партаппарата, которым делегированы  полномочия
решать единолично  вопросы  ограниченного  масштаба,  обозначается  термином
"ответственные работники". Это значит,  что  библиотекарша,  машинистка  или
буфетчица ЦК КПСС не может ничего решать Но уже младший референт в  аппарате
ЦК, хотя  его  функции  весьма  скромны  и  в  основном  сводятся  к  работе
технического  секретаря  или  переводчика,  уже  может  давать   руководящие
указания.  Разумеется,  приученные   к   крайней   осторожности,   работники
партаппарата  принимают  единоличные  решения   лишь   в   сугубо   рутинном
направлении, когда практически исключена возможность  быть  дезавуированными
руководством.
   Номенклатурщики, не входящие в состав бюро, секретариата и в партаппарат,
тоже осуществляют власть, но в пределах, очерченных политическими  решениями
руководящих органов класса номенклатуры и указаниями аппарата.
   Есть все основания считать эти органы и их аппарат особой  частью  класса
номенклатуры, его сердцевиной, формирующей всю политику.
 
   ПУТЬ НАВЕРХ, ИАИ ФОРМИРОВАНИЕ НОМЕНКЛАТУРЫ
 
   Давая в предыдущей главе определение номенклатуры, мы говорили,  что  это
перечень руководящих должностей, замещение которых производит  не  начальник
данного ведомства, а  вышестоящий  орган,  и  соответственно  перечень  лиц,
которые такие должности замещают или находятся в резерве для их замещения.
   Что же, принцип  довольно  ясен  и  логичен,  нечто  подобное  есть  и  в
несоциалистических государствах.  Давайте  все  же  проверим,  насколько  мы
хорошо его поняли. Значит так: в соответствии с Конституцией  министры  СССР
избираются  Верховным  Советом  СССР  или  назначаются  его  Президиумом   с
последующим  утверждением  ближайшей  сессией   Верховного   Совета;   посол
Советского Союза назначается непосредственно Президиумом  Верховного  Совета
СССР (а ныне - Президентом СССР); заместитель министра  назначается  Советом
Министров СССР; директор института Академии наук СССР  на  основании  устава
академии  избирается  ее  общим  собранием.  Следовательно,  министр  -  это
номенклатура Верховного Совета СССР, заместитель министра - Совета Министров
СССР, посол - Президиума Верховного Совета СССР, директор института - общего
собрания Академии наук СССР. Правильно?
   Нет, неправильно. Министр и  посол  -  номенклатура  Политбюро  ЦК  КПСС,
заместитель министра и директор института  -  номенклатура  Секретариата  ЦК
КПСС. Без их соответствующего решения не будет ни  голосования  в  Верховном
Совете, ни указа его  Президиума,  ни  постановления  Совета  Министров,  ни
выборов в почтенном общем собрании Академии наук.
   Номенклатура в СССР, как и  в  других  социалистических  странах,  -  это
номенклатура  не  формально  назначающих  государственных  или  общественных
органов, а фактически назначающих бюро и секретариатов руководящих партийных
комитетов. Таково абсолютное правило. Его надо  твердо  осознать  для  того,
чтобы не делать ошибки и понимать: избираемый Собором  Русской  Православной
Церкви Патриарх Московский и Всея Руси состоит в номенклатуре ЦК КПСС.
   Как сложилась система, приводящая к столь оригинальному результату?
   Исторически она берет свое начало,  как  и  сам  класс  номенклатуры,  от
ленинской организации профессиональных  революционеров.  В  эту  организацию
принимали - или, поскольку речь идет о профессионалах, точнее будет сказать,
что в ее штат зачисляли, - по решениям ее руководящих органов.  Изобретатель
номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал  этот  порядок,
превратив  его  из  импровизированного  действия  подпольной  организации  в
бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену  устному  поручительству
товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить
тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела,
заполненные анкетами, автобиографиями и фотокарточками,  характеристиками  с
подписью треугольника и справками КГБ.
   Подверглись характерной трансформации  и  мысли,  высказанные  Лениным  о
подборе руководящих кадров.  Ленин  предвосхитил  сталинскую  идею  создания
номенклатуры,  заявив:  "Теперь  "хозяином"   является   рабоче-крестьянское
государство, и оно  должно  поставить  широко,  планомерно,  систематично  и
открыто дело подбора наилучших работников по  хозяйственному  строительству,
администраторов  и  организаторов  специального   и   общего,   местного   и
общегосударственного масштаба". Дело подбора руководителей разных  масштабов
Сталин действительно поставил  "широко,  планомерно,  систематично".  Только
проводится оно не открыто, а  совершенно  секретно,  и  не  государством,  а
руководящими   органами   номенклатуры,   так   как   именно   она,   а   не
"рабоче-крестьянское государство" является хозяином в стране.  Укоренился  и
введенный Сталиным  принцип  подбора  людей  прежде  всего  по  политическим
признакам. Ленин в свое время писал, что руководящие кадры следует подбирать
"а) с точки зрения добросовестности, б) с политической  позиции,  в)  знания
дела, г) администраторских способностей... ". Как видим, и он считал  знание
дела второстепенным моментом по сравнению с  политической  благонадежностью.
Однако на самый первый план  Ленин  выдвинул  добросовестность  назначаемого
руководителя.
   Сталину этот критерий явно показался излишним и  уже  не  выдвигался  при
утверждении номенклатурных работников. После Сталина  возврата  к  ленинским
нормам в этом  вопросе  не  произошло.  XXIV  съезд  КПСС  записал  в  своей
резолюции: "Партия придает первостепенное значение тому, чтобы  все  участки
партийной,   государственной,   хозяйственной,   культурновоспитательной   и
общественной работы  возглавляли  политически  зрелые,  знающие  свое  дело,
способные организаторы".  Добросовестности  от  номенклатуры  попрежнему  не
требуется.
   Зато требуется другое: стремление занять руководящий  пост  и  готовность
сделать  все,  чтобы  заслужить  дальнейшее  продвижение  по   иерархической
лестнице. В прежних уставах  КПСС  традиционно  красовались  слова:  "Партия
очищает  себя  от  карьеристов".  В  горбачевском  уставе  формула  исчезла.
Ограничились фразой в части IV  Программы  КПСС:  "Попытки  проникновения  в
партию по карьеристским соображениям должны решительно пресекаться".  А  как
доказать,  что  именно  данный  товарищ  вступил  в  КПСС  по  карьеристским
соображениям, - ведь  все  вступают  именно  так!  Это  в  партию,  а  уж  в
номенклатуру - тем более.
   Всем хорошо известно, что карьеризм - главная психологическая черта  всех
номенклатурщиков.  Оказавшись,  таким   образом,   признаком   номенклатуры,
карьеризм твердо стал негласным  критерием  подбора  номенклатурных  кадров.
Такая установка начала  проникать  даже  в  советскую  печать,  например,  в
следующей  формулировке:  "Для  обеспечения   нормального   функционирования
системы управления  немаловажное  значение  имеет  своевременное  выдвижение
работников на  руководящие  должности,  а  также  продвижение  перспективных
руководителей  на  более  высокие  посты   Своевременно   заметить   интерес
специалиста к руководящей работе, его организаторские  способности,  вовремя
поддержать его стремления - важнейшая задача руководителя". Автор цитируемой
статьи с похвалой отзывается о практике создания в  различимых  организациях
группы резерва из  "способных  для  работы  на  более  высокой  должности  и
заслуживающих дальнейшего продвижения".
   В данном случае в номенклатурном жаргоне употребляется слово "обойма". Об
удачливом карьеристе,  включаемом  начальством  в  группу  для  продвижения,
говорят "вошел в обойму". В каждом значительном советском  учреждении  можно
встретить такие "обоймы" людей,  объединяемых,  по  выражению  одного  моего
московского  знакомого  "пристальным  отношением  к   своей   биографии"   и
благоволением начальства. Именно из такой "обоймы" и  совершается  прыжок  в
номенклатуру.
   Как технически это происходит? Каким образом жаждущий повышения,  скажем,
И. И. Иванов проникает в номенклатуру?
   В глубине души товарищ Иванов будет руководствоваться теми же  моральными
принципами, что и бальзаковский Растиньяк  или  мопассановский  Жорж  Дюруа:
пролезть наверх всеми  путями.  Если  представится  возможность,  он  охотно
пойдет и по стопам "милого друга". Так совершил свою карьеру Аджубей -  зять
Хрущева.  Так  попал  в  номенклатуру  доцент  Никонов,  бросивший  семью  и
презревший угрозы парторганизации, для того лишь, чтобы жениться  на  дочери
Молотова, отнюдь не блещущей красотой. Так стал  академиком  и  заместителем
председателя Госкомитета по науке и технике  Джермен  Гвишиани,  муж  дочери
Косыгина. Можно было бы назвать не  одного  видного  товарища  из  советской
номенклатуры, совершившего свой путь наверх именно таким способом.
   Но И. И. Иванов знает, что женитьба на начальственной дочке или  успешный
роман с номенклатурной дамой - дело счастливого случая и что, следовательно,
не здесь пролегает столбовая дорога в номенклатуру. Нет нужды говорить,  что
товарищ Иванов вступил в партию, как только представилась такая возможность.
Членство в партии - необходимая предпосылка карьеры, и несколько  редкостных
исключений лишь утверждают всеобщность  этого  правила.  Советская  народная
мудрость отлила его в четкую формулу: "Хочешь жить - плати партвзносы".
   Товарищ Иванов начнет с малого.  Он  будет  агитатором  на  избирательном
участке, потом - бригадиром агитаторов, парторгом группы, наконец, членом  и
затем - заместителем секретаря парткома. Во время всего этого восхождения по
партийной лестнице Иванов будет прост и скромен, исполнителен и  трудолюбив.
Он  постарается  создать  себе  среди  товарищей  по  партийной  организации
репутацию  человека  хотя  и  принципиального,  но  доброжелательного.  Свое
заискивание перед начальством он будет старательно скрывать от коллег. В  то
же время,  притворяясь  перед  всеми  этаким  "свойским  парнем",  он  будет
расчетливо подбирать круг своих  приятелей,  в  который  входили  бы  только
"перспективные" и полезные люди - в идеальном случае  вся  "обойма".  Потому
что Иванов знает: чтобы сделать партийную карьеру, надо быть не одиночкой, а
членом клики, где все поддержат друг друга, и суметь стать ее  вожаком,  ибо
именно ему достается  наивысший  завоеванный  кликой  пост.  Короче  говоря,
Иванову  придется  немало  потрудиться  и  проявить  большую  расчетливость,
упорство и актерский дар,  чтобы  выбраться  на  подступы  к  номенклатурным
постам.
   Наилучший  подступ  -  место  секретаря  парткома.  Это  уже   собственно
наполовину номенклатурный чин: секретаря парткома  утверждает  бюро  райкома
партии, так что он уже входит  в  номенклатуру  райкома  -  с  той,  однако,
разницей, что должность у него не штатная и кажд