полям влево от дороги? Ограда задержит драгун.
   - Этот путь ведет прямо к виселице, - ответил разносчик. - Драгуны скачут
вдвое быстрее, чем мы, а ограда задержит их не больше, чем нас -  рытвины  в
поле. До поворота совсем недалеко, а за ним в лес идут две  дороги.  Солдаты
могут там задержаться, пока решат, по какой дороге скакать  за  нами,  и  мы
выиграем немного времени.
   - Но моя клячонка уже задыхается. Ей не проскакать и полумили!. - крикнул
Генри, подгоняя пони концом повода.
   Тут Гарви подстегнул ее несколько раз тяжелым хлыстом.
   - Пусть она пробежит только четверть мили - этого нам довольно, -  сказал
разносчик. - С нас хватит даже четверти мили - и мы спасены, если вы  будете
слушаться меня.
   Немного успокоенный хладнокровием и уверенностью своего  спутника,  Генри
продолжал молча погонять свою лошадь. Через несколько минут беглецы достигли
желанного  поворота  и,  огибая  низкие  кусты,  бросили  взгляд  назад,  на
растянувшихся вдоль дороги драгун. У Мейсона и сержанта  были  более  резвые
кони, они далеко опередили остальных и скакали гораздо ближе, чем Гарви  мог
ожидать.
   У подножия холмов, на некотором расстоянии от темного  ущелья,  вившегося
между  горами,  росла  густая  молодая  поросль  на  месте  прежнего   леса,
срубленного  на  топливо.  Увидев  этот  подлесок,  Генри  снова   предложил
разносчику сойти с коней и спрятаться в нем; но Б„рч  решительно  отказался.
Упомянутые им две дороги проходили  недалеко  от  поворота,  образуя  острый
угол, и разбегались в  разные  стороны,  так  что  издали  была  видна  лишь
небольшая их часть. Разносчик выбрал левую дорогу, но вскоре свернул  вправо
по тропинке между деревьями, пересек правую дорогу и начал подниматься вверх
по склону, расположенному прямо  перед  ним.  Эта  уловка  спасла  беглецов.
Доскакав до развилки, драгуны бросились влево по следам копыт, но проскочили
мимо тропинки, куда свернули беглецы, и лишь позже заметили, что следы копыт
кончились. Когда усталые и запыхавшиеся лошади Генри и Б„рча  взбирались  на
подъем, беглецы услышали внизу громкие голоса  драгун,  кричавших  отставшим
товарищам, чтобы они сворачивали на правую дорогу. Тут Генри снова предложил
разносчику бросить лошадей и спрятаться в чаще.
   - Нет, нет, еще рано, - ответил Б„рч тихо. - Эта дорога доходит до  самой
вершины и так же круто спускается вниз. Сначала взберемся на гору.
   Наконец они добрались до долгожданной вершины и оба соскочили с  лошадей.
Генри сразу  скрылся  в  густой  чаще,  покрывавшей  склоны  горы,  а  Гарви
задержался  и  несколько  раз  сильно  ударил  обеих  лошадей  хлыстом;  они
помчались вниз по дороге, спускавшейся по ту сторону горы, и тогда разносчик
присоединился к Генри.
   Б„рч вошел в лес осторожно, стараясь, по возможности, не ломать  веток  и
не шуметь. Едва он успел спрятаться в зарослях, как на вершину выехал драгун
и крикнул вниз:
   - Я только что видел, как одна из их лошадей скрылась за поворотом!
   - За ними!  Пришпорьте  копей,  вперед,  ребята!  -  закричал  Мейсон.  -
Англичанина пощадите, но разносчика сбейте с лошади и прикончите на месте!
   Генри почувствовал, как Гарви крепко сжал ему руку, прислушиваясь к  этим
возгласам. Тотчас вслед за  ними  раздался  стук  копыт,  и  мимо  проскакал
десяток всадников с такой быстротой и яростью, что беглецы ясно увидели, как
плохо бы им пришлось, если б они понадеялись на своих утомленных лошадей.
   - А  теперь,  -  сказал  разносчик,  выглядывая  из  укрытия,  и  немного
помолчал, соображая, куда идти, - теперь каждый выигранный  шаг  -  для  нас
двойной выигрыш, потому что, пока мы  будем  взбираться  наверх,  они  будут
спускаться вниз. Пошли!
   - А вы не думаете, что они выследят нас и окружат гору? - заметил  Генри,
вставая и подражая осторожному, но быстрому шагу  разносчика.  -  Вспомните,
ведь у них есть не только кавалерия, но и пехота. А мы в этих горах умрем  с
голоду.
   - Не бойтесь, капитан Уортон, - твердо ответил Гарви. -  Это  еще  не  та
гора, на которую я хотел попасть, но жизнь сделала меня опытным  проводником
в этих дебрях. Я проведу вас в такое место, куда не посмеет пойти за нами ни
один человек. Смотрите, солнце уже садится за западные вершины гор,  а  луна
взойдет только через два часа. Как вы думаете, кто решится преследовать  нас
темной ноябрьской ночью среди этих скал и обрывов?
   - Слушайте! - воскликнул вдруг Генри. - Драгуны что-то кричат друг другу.
Должно быть, они нас потеряли.
   - Взойдите на вершину этой скалы, и вы их увидите,  -  сказал  разносчик,
спокойно усаживаясь на землю, чтобы передохнуть. - Смотрите, они  как  будто
заметили нас: вон указывают на  вас  пальцами.  Один  из  них  выстрелил  из
пистолета, но это ни к чему - расстояние слишком велико даже для мушкета.
   - Сейчас они погонятся за нами, - нетерпеливо закричал Генри, - бежим!
   - Об этом им и думать  нечего,  -  возразил  разносчик,  срывая  чернику,
покрывавшую чахлую почву вокруг, и принялся невозмутимо жевать ее  вместе  с
листьями, чтобы освежить рот. - Как они влезут сюда  в  тяжелых  сапогах  со
шпорами и с длинными саблями на боку? Нет, нет, они могут  только  вернуться
обратно и послать за нами пехоту, а кавалерийские  лошади  и  днем  проходят
через эти ущелья, дрожа от страха. Ну, теперь идите за мной, капитан Уортон;
нам предстоит тяжелый переход, но зато я приведу вас  в  такое  место,  куда
никто не посмеет сунуться ночью.
   С этими словами они двинулись в путь и вскоре  затерялись  среди  екал  и
ущелий высокой горы.
   Расчеты Гарви  оказались  совершенно  правильными.  Мейсон  и  его  отряд
бросились вниз, думая, что преследуют беглецов, но, спустившись,  обнаружили
у  подножия  горы  лошадей  без  седоков.  Они  потратили  некоторое  время,
обшаривая ближний лес и отыскивая дорогу, по которой они могли бы продолжать
погоню на своих конях, как вдруг один из драгун увидел разносчика и Генри на
описанной выше скале.
   - Сбежал! - пробормотал Мейсон, с яростью глядя на Гарви. - Сбежал, а  мы
опозорены! Клянусь небом, никогда Вашингтон  не  доверит  нам,  охранять  ни
одного подозрительного тори, если мы допустим, чтобы этот  негодяй  одурачил
весь наш отряд! А вон сидит  и  чертов,  англичанин  и  смотрит  на  нас  со
снисходительной улыбкой! Мне кажется, я вижу отсюда, как он усмехается. Так,
так,  милейший,  ты  неплохо  устроился,  признаюсь,  это  куда  лучше,  чем
болтаться в воздухе,  но  ты  еще  не  добрался  до  берегов  Гарлема,  и  я
постараюсь перехватить тебя раньше, чем ты донесешь сэру Генри обо всем, что
видел у нас, - даю слово солдата!
   - Разрешите мне выстрелить и пугнуть разносчика, - попросил один  драгун,
вынимая пистолет из кобуры.
   - А ну-ка, сгони птичек с ветки, посмотрим, куда они полетят.
   Солдат выстрелил из пистолета, и Мейсон продолжал:
   - Клянусь святым Георгием, эти негодяи, кажется, смеются над нами! Однако
надо отправляться домой, иначе они начнут скатывать камни нам на  голову,  и
королевские газеты сообщат, будто двое сторонников короля обратили в бегство
целый полк мятежников. Они печатали и не такие небылицы!
   Драгуны  хмуро  последовали  за  своим  офицером,  а  он   направился   к
штаб-квартире, раздумывая о том, как  же  теперь  организовать  погоню.  Уже
смеркалось, когда отряд Мейсона  въехал  во  двор  фермы,  где  перед  домом
собралось много офицеров и солдат, делившихся самыми преувеличенными слухами
о бегстве шпиона. Мрачные драгуны, повесив голову,  рассказали  товарищам  о
своем неудачном походе,  а  большинство  офицеров  окружило  Мейсона,  чтобы
решить, что же теперь делать. Мисс  Пейтон  и  Френсис,  сидевшие  никем  не
замеченные у окна над головами собравшихся, с глубоким волнением слушали все
эти толки.
   - Надо что-то предпринять, и как можно скорей, - заметил командир  полка,
раскинувшего палатки перед фермой. - Этот английский офицер,  без  сомнения,
недавно помог врагам нанести  нам  тяжелый  удар.  К  тому  же  его  бегство
задевает нашу честь.
   - Давайте обыщем лес! - закричали сразу несколько голосов. - К  утру  они
будут в наших руках.
   - Тише, тише, джентльмены, - остановил их полковник,  -  никто  не  может
ходить ночью по горам, если не знает проходов. К тому же там не обойтись без
кавалерии, а я думаю,  что  лейтенант  Мейсон  не  захочет  действовать,  не
получив приказа от своего майора.
   - Да, конечно, я не посмею, - ответил Мейсон, серьезно покачав головой, -
если вы не возьмете на себя  ответственность,  приказав  мне  выступать.  Но
майор Данвуди вернется через два часа, и мы еще  успеем  передать  сообщение
нашим патрулям до рассвета; они устроят облаву и обыщут всю местность  между
двумя реками, а жителям мы пообещаем награду,  так  что  беглецы  не  смогут
ускользнуть, если только им не удастся добраться до своих, которые, говорят,
уже вышли к Гудзону.
   - Весьма недурной  план!  -  воскликнул  полковник.  -  Он  вполне  может
удаться. Но пошлите гонца за Данвуди, не то  он  просидит  у  переправы  так
долго, что будет уже поздно; хотя беглецы, наверное, проведут ночь в горах.
   Мейсон согласился, и к Данвуди был тут же послан курьер  с  сообщением  о
том, что пленник бежал  и  майору  необходимо  вернуться,  чтобы  возглавить
погоню. Условившись о дальнейших действиях, офицеры разошлись.
   Услышав о бегстве Генри, мисс Пейтон и Френсис едва поверили своим  ушам.
Они обе твердо надеялись, что Данвуди  добьется  успеха,  и  сочли  поступок
юноши крайне неосторожным; однако теперь было уже  поздно  думать  об  этом.
Слушая разговоры офицеров, они поняли, как плохо придется  Генри,  если  его
снова поймают, и дрожали от страха, узнав, какие серьезные  меры  собираются
предпринять для его поимки. Впрочем, мисс Пейтон старалась успокоить себя  и
убедить племянницу, что беглецы будут идти всю ночь и  успеют  добраться  до
нейтральной территории прежде, чем всадники сообщат горным  патрулям  об  их
бегстве.  Отсутствие   Данвуди   казалось   ей   очень   обнадеживающим,   и
бесхитростная тетушка обдумывала  разные  планы,  чтобы  подольше  задержать
майора и дать как можно больше времени племяннику. Но у Френсис было  совсем
другое на уме. Теперь она не сомневалась, что человек, которого она видела в
горах, был Б„рч, и была почти уверена, что ее брат не  станет  спускаться  в
долину к врагам, а задержится на ночь в таинственной хижине.
   Френсис и мисс Пейтон долго спорили, обсуждая положение дел, но  в  конце
концов добрая тетушка сдалась на убеждения  племянницы.  Она  крепко  обняла
девушку, поцеловала в похолодевшие щеки и горячо благословила,  разрешив  ей
уйти и совершить, подвиг сестринской любви.

Глава 30

   Затерянный в краю глухом,
   Устало я бреду,
   Все пусто, все мертво кругом,
   И все сулит беду.
   Голдсмит

   Уже спускалась темная, холодная  ночь,  когда  Френсис  Уортон  с  сильно
бьющимся сердцем, но легкими шагами  прошла  через  маленький  садик  позади
фермы, служившей тюрьмой ее  брату,  и  направилась  к  подножию  горы,  где
недавно видела человека, которого приняла за разносчика. Было  еще  довольно
рано, но темнота угрюмого ноябрьского вечера,  наверное,  испугала  бы  юную
девушку и заставила вернуться обратно, если бы ее не увлекал  такой  горячий
порыв. Не останавливаясь, не раздумывая,  она  мчалась  вперед,  словно  все
опасности были ей нипочем, не задерживаясь, даже  чтобы  перевести  дыхание,
пока не пробежала половину дороги до скалы, на которой, как ей показалось  в
то памятное утро, она увидела Б„рча.
   Уважение к женщине - вот  самое  верное  доказательство  цивилизованности
страны, и, пожалуй, ни один народ не может так гордиться своим отношением  к
женщине, как американцы. Френсис  не  опасалась  спокойных  и  положительных
пехотинцев, ужинавших возле дороги напротив поля, через которое она  бежала.
Это были ее земляки,  и  она  знала,  что  ополченцы  из  Восточных  штатов,
составлявшие этот отряд, относятся  почтительно  к  женскому  полу.  Но  она
гораздо меньше доверяла легкомысленным  и  бесшабашным  кавалеристам-южанам.
Настоящие американские солдаты редко оскорбляли женщин, однако Френсис  была
очень чувствительна и боялась даже  тени  обиды.  Поэтому,  как  только  она
услышала позади стук копыт медленно идущей по дороге  лошади,  она  боязливо
спряталась в рощице на пригорке, с которого, журча, сбегал ручеек.
   Дозорный - ибо то был один из них - проехал мимо, не  разглядев  ее:  она
вся сжалась, стараясь сделаться как можно незаметнее, а  он  продолжал  свой
путь, мурлыкая себе под нос песенку и, должно быть,  вспоминая  какую-нибудь
красотку, оставшуюся на берегах Потомака.
   Френсис с тревогой прислушивалась к затихающему топоту копыт, а когда  он
совсем замер вдали, решилась осторожно выйти из своего убежища;  но,  пройдя
несколько  шагов  по  полю,  она  вновь  остановилась,  испуганная  мрачным,
зловещим пейзажем, и задумалась о том,  что  она  затеяла.  Опустив  капюшон
своего плаща, она оперлась о какое-то деревце и посмотрела на вершину горы -
далекую цель ее путешествия. Гора  вздымалась  над  долиной,  как  громадная
пирамида, но сейчас был виден только ее контур. Вершина едва  выделялась  на
фоне более светлых туч, а между ними кое-где проглядывали звезды и,  блеснув
на миг, снова  скрывались  в  клубах  густого  тумана,  который  ветер  гнал
значительно ниже облаков.
   Если она вернется назад. Генри и разносчик, наверное,  проведут  ночь  на
этой горе, считая,  что  здесь  они  в  безопасности;  и  Френсис  устремила
пристальный взор на вершину в тщетной надежде, что  там  мелькнет  огонек  и
поможет ей найти  дорогу.  Обдуманное  и,  как  ей  казалось,  непоколебимое
решение офицеров вновь захватить беглецов еще звучало у нее и ушах  и  гнало
ее вперед; по уединенность этих мест, поздний час, опасность восхождения  на
гору и неуверенность, удастся ли ей найти  хижину,  или,  что  было  бы  еще
страшнее, не окажется ли она занятой неизвестными и,  может  быть,  опасными
постояльцами, - все это побуждало ее вернуться назад.
   Темнота сгущалась и с каждой  минутой  все  больше  поглощала  окружающие
предметы,  грозные  тучи  теснились  вокруг  вершины,  и  контуры   ее   все
расплывались, пока она совсем не скрылась из глаз;  Френсис  откинула  назад
свои густые локоны, чтобы они не мешали ей слышать и  видеть,  но  понемногу
гора совсем исчезла во мраке. Вдруг  Френсис  заметила  вдалеке  огонек.  Он
мерцал в  той  стороне,  где,  как  ей  казалось,  стояла  хижина;  свет  то
вспыхивал, то пропадал - возможно,  то  было  пламя  костра.  Вскоре  и  это
видение пропало; горизонт прояснился, и из тучи выглянула  вечерняя  звезда,
как будто выдержав тяжелую борьбу, чтобы  пробиться  к  жизни.  Девушка  все
глядела на черный силуэт горы, высившейся слева от сияющей планеты; внезапно
длинный  луч  мягкого  света  лег   на   фантастические   очертания   дубов,
карабкавшихся по склонам, медленно скользнул вниз, и плавно взошедший  месяц
осветил всю темную громаду. Теперь,  с  помощью  благожелательного  светила,
озарившего долину, наша героиня могла бы пуститься в  трудный  путь,  однако
она медлила. Девушка не только увидела впереди цель, к  которой  стремилась,
во и все препятствия, какие ей предстояло преодолеть.
   Френсис стояла в сомнении, то поддаваясь робости, свойственной ее полу  и
возрасту, готовая отказаться от  своего  замысла,  то  решая  спасти  брата,
несмотря ни на какие опасности; она с  тревогой  взглянула  на  восток,  где
зловещие тучи грозили снова погрузить всю долину во мрак,  и  отскочила  как
ужаленная! Даже от змеи она не отпрянула бы с  таким  ужасом,  как  от  того
предмета, на который она невольно облокотилась: то были два высоких столба с
перекладиной, а внизу - грубый помост; это сооружение без слов  сказало  ей,
для чего оно предназначено. Веревка была уже прилажена и висела на  железном
кольце, качаясь туда-сюда в ночном мраке. Френсис больше не колебалась - она
не побежала, а перелетела как птица через лужайку и вскоре была уже у  самой
подошвы горы, где надеялась отыскать тропинку, ведущую к вершине.  Здесь  ей
пришлось остановиться, чтобы  перевести  дух.  Она  воспользовалась  этим  и
осмотрелась вокруг. Подъем был крут, но она отыскала овечью  тропу,  которая
вилась среди скал и деревьев и могла немного облегчить ей путь. Бросив назад
испуганный взгляд, мужественная девушка собралась с духом и двинулась вверх.
Наша юная героиня черпала силы в своем благородном решении и поднималась  по
склону упругим, легким  шагом.  Вскоре  она  вышла  из  лесистой  полосы  на
открытый и более  пологий  откос,  где  поселенцы  вырубили  деревья,  чтобы
расчистить место для пашни. Но то ли война, то ли скудость почвы вынудили их
забросить отвоеванное у чащи поле, и теперь оно  снова  поросло  вереском  и
кустарником, словно плуг никогда не прокладывал здесь глубокие борозды и  не
вспахивал питавшей растения почвы.
   Френсис подбодрили эти следы человеческого  труда,  и  она  двинулась  по
пологому склону с новой надеждой на успех. Теперь  тропинка  разделилась  на
множество разбегавшихся во все стороны ответвлений, и Френсис рассудила, что
не стоит идти по ним. На первом же повороте она покинула  тропинку  и  стала
взбираться прямо вверх, выбирая,  как  ей  казалось,  самый  короткий  путь.
Вскоре девушка миновала расчищенное  место,  но  тут  дорогу  ей  преградили
густой лес и высокие скалы, громоздившиеся на  обрывистых  склонах.  Френсис
заметила тропку, которая вилась по краю лужайки и скрывалась  среди  высокой
травы и росших повсюду кустов, однако ни одна дорожка не шла прямо к вершине
горы. Клочья шерсти, висевшие на кустиках вереска, ясно говорили о том,  кто
проложил эти  тропки,  и  Френсис  справедливо  предположила,  что  человек,
спускавшийся с горы, должен был тоже знать их я  они  значительно  облегчали
ему путь.
   Устав, девушка присела на камень, чтобы отдохнуть и поразмыслить.
   Тучи расступились, и месяц мягко освещал всю долину, раскинувшуюся  у  ее
ног.
   Прямо под горой тянулись ровные ряды белых палаток пехоты.  В  окне  мисс
Пейтон  горел  огонек,  и  Френсис  ясно  представила  себе,   как   тетушка
вглядывается  в  темную  гору,  а  сердце  у  нее  трепещет  от  тревоги  за
племянницу.
   Фонари поблескивали возле конюшен, где, как она  знала,  стояли  верховые
лошади; и при мысли о том, что драгуны уже готовятся к ночному  походу,  она
снова вскочила и бросилась вперед.
   Нашей героине оставалось еще пройти больше четверти мили,  хотя  она  уже
преодолела около двух третей  подъема.  Но  теперь  перед  ней  не  Выло  ни
тропинки, ни каких-либо следов, указывающих путь. К  счастью,  гора,  как  и
большинство гор этой цепи, имела коническую  форму,  и  Френсис  могла  быть
уверена, что, идя все время вверх, она  в  конце  концов  выйдет  к  хижине,
стоящей  на  самой  вершине.  Больше  часу  боролась   она   со   множеством
препятствий, встававших у нее на пути - не раз выбивалась  из  сил,  не  раз
чуть не срывалась в пропасть, - но наконец все-таки добралась  до  небольшой
площадки на верхушке горы.
   Изнемогая от усилий, непривычных для ее хрупкого организма, она бросилась
на камень, чтобы передохнуть и собраться с силами для  предстоящей  встречи.
На это ушло всего несколько  мгновений  -  она  тотчас  встала  и  принялась
разыскивать хижину.
   Все окрестные горы были ясно видны в ярком свете месяца, и Френсис  могла
указать с высоты, где проходит дорога, поднимавшаяся  из  долины.  Проследив
взглядом за линией дороги, Френсис нашла то место, откуда она в  первый  раз
увидела таинственное жилище; она знала, что хижина стоит прямо против  этого
места.
   Холодный ветер свистел в оголенных  ветвях  корявых  и  узловатых  дубов;
Френсис тихонько пробиралась вперед, еле шурша опавшими листьями и  стараясь
выйти туда, где она надеялась найти