корабле, и его" недавно перевели в другой полк; быть может, вы скоро  с  ним
встретитесь с оружием в руках.
   - Ну что  ж,  пусть...  Желаю  Вашингтону  побольше  таких  героев.  -  И
полковник перевел разговор на более приятную тему - о Саре и о себе самом.
   Спустя несколько недель после этой сцены  армия  Бергойна  сдала  оружие.
Мистер Уортон уже  начал  сомневаться  в  победе  англичан;  желая  снискать
расположение американцев и доставить радость  себе,  он  вызвал  дочерей  из
Нью-Йорка. Мисс Пейтон согласилась поехать с ними. С той поры и до  событий,
с которых мы начали наше повествование, они жили все вместе.
   Генри Уортон шел с главной армией всюду, куда  бы  она  ни  направлялась.
Раза два под охраной сильных отрядов, действовавших  вблизи  усадьбы  "Белые
акации", он тайно и ненадолго навестил своих родных. Прошел год с  тех  пор,
как он виделся с ними, и  вот  порывистый  молодой  человек,  преобразившись
вышеописанным образом, явился к отцу как раз в тот вечер, когда  в  коттедже
нашел приют незнакомый и даже внушающий недоверие человек, - хотя  теперь  у
них в доме чужие бывали очень редко.
   - Так вы думаете, что он ничего не  заподозрил?  -  взволнованно  спросил
капитан, после того как Цезарь высказал свое мнение о скиннерах.
   - Как он мог заподозрить что-нибудь, если даже  сестры  и  отец  тебя  не
узнали! - воскликнула Сара.
   - В его поведении  есть  что-то  загадочное;  сторонний,  наблюдатель  не
вглядывается в людей  с  таким  вниманием,  -  задумчиво  продолжал  молодой
Уортон, - и лицо его кажется мне знакомым. Казнь Андре <Андре - майор Андре,
адъютант  английского  главнокомандующего;   в   1780   году   был   повешен
американцами за шпионаж.> взбудоражила обе стороны. Сэр Генри <Сэр  Генри  -
генерал Генри Клинтон, главнокомандующий  английской  армией  на  территории
Северной Америки с 1778 но 1781 год.> грозит  отомстить  за  его  смерть,  а
Вашингтон непреклонен, словно покорил полмира. Попадись я, на свою  беду,  в
руки мятежников, они не преминут воспользоваться этим в своих интересах.
   - Но, сын мой, - в тревоге вскричал отец, - ведь ты же не  шпион,  ты  не
находишься в расположении мятежников., американцев, я хотел сказать.., здесь
нечего выведывать!
   - Я в этом не уверен, -  пробормотал  молодой  человек.  -  Когда  я  шел
переодетый, я заметил, что их пикеты  продвинулись  к  югу  до  Уайт-Плейнс.
Правда, у меня безобидная цель, но как это доказать? Мой приход  сюда  могут
истолковать  как  маскировку,  за  которой  скрываются   тайные   намерения.
Вспомните, отец, как обошлись с вами в прошлом году, когда  вы  послали  мне
провизию на зиму.
   - Тут постарались мои  милые  соседи,  -  сказал  мистер  Уортон,  -  они
надеялись, что мое поместье конфискуют  и  они  по  дешевке  скупят  хорошие
земли. Впрочем, Пейтон Данвуди быстро добился нашего освобождения -  нас  не
продержали и месяца.
   - Нас? - удивленно повторил Генри. - Разве сестры тоже  были  арестованы?
Ты не писала мне об этом, Фанни.
   - Кажется, - вспыхнув, сказала Френсис, - я упоминала,  как  с  нами  был
добр наш старый друг майор Данвуди; ведь благодаря ему освободили папу.
   - Это верно. Но скажи, ты тоже была в лагере мятежников?
   - Да, была, - с  теплотой  сказал  мистер  Уортон,.  -  Фанни  не  хотела
отпускать меня одного. Дженнет и Сара остались присматривать за усадьбой,  а
эта девочка была моим товарищем по плену.
   - И Фанни вернулась  оттуда  еще  большей  бунтаркой,  чем  раньше,  -  с
негодованием воскликнула Сара, - хотя" казалось бы, муки  отца  должны  были
излечить ее от этих причуд!
   - Ну, что скажешь в свое оправдание, моя красавица  сестренка?  -  весело
спросил Генри. - Не научил ли тебя Пейтон ненавидеть нашего  короля  больше,
чем он сам его ненавидит?
   - Никого Данвуди не ненавидит! -. - выпалила Френсис и,  смущенная  своей
горячностью, тут же добавила:
   - А тебя он любит, Генри, он не раз говорил мне об этом.
   Молодой человек с нежной  улыбкой  потрепал  сестру  по  щеке  и  шепотом
спросил:
   - А говорил он тебе, что любит мою сестренку Фанни?
   - Глупости! - воскликнула Френсис и принялась хлопотать  около  стола,  с
которого под ее наблюдением быстро убрали остатки ужина.

Глава 3

   Осенний ветер, холодом повеяв,
   Сорвал последнюю листву с деревьев,
   И медленно над Ловманским холмом
   Плывет луна в безмолвии ночном.
   Покинув шумный город, в путь далекий
   Отправился разносчик одинокий.
   Уилсон

   Буря, которую восточный ветер несет в горы, откуда берет  начало  Гудзон,
редко длится меньше двух дней. Когда на следующее  утро  обитатели  коттеджа
"Белые акации" собрались к первому завтраку, они увидели, что дождь бьет  по
стеклам чуть ли не горизонтальными струями; конечно, никому и  в  голову  не
могла прийти мысль выставить за дверь в такое ненастье не  только  человека,
но даже животное. Мистер Харпер появился последним;  посмотрев  в  окно,  он
извинился перед мистером Уортоном, что вынужден из-за непогоды еще некоторое
время злоупотреблять его гостеприимством. Казалось, ответ прозвучал столь же
любезно,  как  и  извинение,  но  чувствовалось,  что  гость  примирился   с
необходимостью, в то время как хозяин дома был явно смущен. Подчиняясь  воле
отца, Генри Уортон неохотно, даже с отвращением снова изменил свой облик. Он
ответил на приветствие незнакомца, который  поклонился  ему  и  всем  членам
семьи, но в  разговор  ни  тот,  ни  другой  не  вступали.  Правда,  Френсис
почудилось, что по лицу гостя пробежала улыбка, когда он, войдя  в  комнату,
увидел Генри; но улыбка мелькнула лишь в глазах, лицо же сохранило выражение
добродушия и сосредоточенности, свойственное мистеру  Харперу  и  редко  его
покидавшее. Любящая  сестра  с  тревогой  посмотрела  на  брата,  потом  она
взглянула на незнакомца и встретилась с ним глазами в ту минуту, когда он  с
подчеркнутым вниманием оказывал ей одну из обычных мелких услуг, принятых за
столом. Затрепетавшее сердце девушки стало биться  спокойно,  насколько  это
возможно при молодости, цветущем здоровье и жизнерадостности. Все уже сидели
за столом, когда в  комнату  вошел  Цезарь;  молча  положив  перед  хозяином
небольшой пакет, он скромно остановился за  его  стулом  и  оперся  рукой  о
спинку, прислушиваясь к разговору.
   - Что это такое, Цезарь? - спросил мистер Уортон, поворачивая пакет  и  с
некоторым подозрением рассматривая его.
   - Табак, сэр. Гарви Б„рч вернулся и привез вам немножко  хорошего  табаку
из Нью-Йорка.
   - Гарви Б„рч! - опасливо произнес мистер Уортон и  украдкой  взглянул  на
незнакомца. - Разве я поручал ему купить мне табаку?  Ну,  уж  если  привез,
надо уплатить ему за труды.
   Когда заговорил негр, мистер Харпер на мгновение прервал свою  молчаливую
трапезу; он медленно перевел взгляд со слуги на хозяина и снова углубился  в
себя.
   Известие, которое  сообщил  слуга,  очень  обрадовало  Сару  Уортон.  Она
стремительно встала из-за стола и приказала  впустить  Б„рча,  однако  сразу
одумалась и, посмотрев на гостя виноватым взглядом, добавила:
   - Конечно, если мистер Харпер не возражает против этого.
   Ласковое, доброе выражение лица незнакомца, который молча кивнул головой,
было красноречивее самых длинных фраз, и молодая  леди,  проникшись  к  нему
доверием, спокойно повторила свое приказание.
   В глубоких оконных нишах стояли стулья с резными спинками, а великолепные
шторы из узорчатой шелковой ткани, украшавшие прежде окна гостиной в доме на
Куин-стрит  <Куин-стрит  -  в  то  время  один  из  самых  аристократических
кварталов Нью-Йорка.>, создавали  ту  невыразимую  атмосферу  уюта,  которая
заставляет с удовольствием думать о приближении зимы. В  одну  из  этих  ниш
метнулся капитан Уортон и, чтобы спрятаться от посторонних глаз, задернул за
собою  шторы;  его  младшая  сестра  с  неожиданной  для  ее  живого   нрава
сдержанностью, молча вошла в другую нишу.
   Гарви Б„рч начал торговать вразнос еще с юности - во  всяком  случае,  он
часто говорил об этом,  -  а  ловкость,  с  какой  он  сбывал  своп  товары,
подтверждала его слова. Он был уроженец одной из восточных колоний; его отец
выделялся  своим  умственным  развитием,  и  это  давало  соседям  основание
полагать, что у себя на родине Б„рчи знавали лучшие дни. Однако Гарви  ничем
не   отличался   от    местных    простолюдинов,    разве    только    своей
сообразительностью, а также  тем,  что  его  действия  были  всегда  окутаны
какой-то тайной. Отец с сыном пришли в долину лет десять назад,  купили  тот
убогий домик, в котором мистер Харпер тщетно  пытался  найти  пристанище,  и
зажили, тихо и мирно, не заводя знакомств и не привлекая  к  себе  внимания.
Пока ему позволяли возраст и здоровье, отец  обрабатывал  небольшой  участок
земли при доме; сын же усердно занимался мелочной  торговлей.  Скромность  и
добропорядочность со временем заслужили им такое уважение  во  всей  округе,
что  одна  девица  лет  тридцати  пяти,   отбросив   свойственные   женщинам
предрассудки, согласилась взять на себя заботу  об  их  домашнем  хозяйстве.
Румянец давным-давно поблек на щеках Кэти Хейнс;  она  видела,  что  все  ее
знакомые - мужчины и женщины - соединились в союзы, столь желанные ее  полу,
но сама почти потеряла надежду на замужество;  однако  в  семью  Б„рчей  она
вошла не без тайного умысла. Нужда -  жестокий  властелин,  и  за  неимением
лучшей компаньонки отец и сын были вынуждены принять услуги  Кэти;  впрочем,
она  обладала   качествами,   благодаря   которым   стала   вполне   сносной
домоправительницей.  Она  была  чистоплотна,  трудолюбива  и  честна;   зато
отличалась болтливостью, себялюбием, была суеверна и  невыносимо  любопытна.
Прослужив у Б„рчей около пяти лет, она с торжеством говорила, что услышала -
вернее, подслушала - так много, что знает, какая жестокая участь постигла ее
хозяев до переселения в Вест-Честер. Если бы у Кэти был хоть  небольшой  дар
предвидения, она могла бы предсказать и то, что ожидало их в дальнейшем.  Из
тайных разговоров отца и сына она узнала, что пожар превратил их в  бедняков
и что из некогда многочисленной семьи остались  в  живых  только  они  двое.
Голос старика дрожал, когда он вспоминал об этом несчастье,  тронувшем  даже
сердце Кэти. Но нет  в  мире  преград  для  низменного  любопытства,  и  она
продолжала интересоваться чужими делами, пока Гарви  не  пригрозил  ей,  что
возьмет на ее место женщину помоложе; услышав это  грозное  предостережение,
Кэти поняла, что есть границы, которые не следует  преступать.  С  той  поры
домоправительница благоразумно сдерживала  свое  любопытство,  и,  хотя  она
никогда не упускала возможности подслушать, запасы ее  сведений  пополнялись
очень туго. Тем не менее ей удалось выяснить кое-что, представлявшее для нее
немалый интерес,  и  тогда,  руководимая  двумя  побуждениями  -  любовью  и
алчностью, - она поставила перед собой определенную цель, устремив всю  свою
энергию на то, чтобы  ее  добиться,  Порой  глубокой  ночью  Гарви  тихонько
подбирался к очагу в комнате, служившей Б„рчам  гостиной  и  кухней.  Тут-то
Кэти и выследила своего хозяина; воспользовавшись его отсутствием и тем, что
старик был чем-то занят, она вытащила из-под очага один кирпич и  наткнулась
на чугунок с блестящим металлом, способным смягчить самое  черствое  сердце.
Кэти незаметно положила кирпич на место и уже больше никогда не отваживалась
на такой неосторожный поступок. Однако с той минуты сердце девы  укротилось,
и Гарви не понял, в чем его счастье, только потому, что не был наблюдателен.
   Война не препятствовала разносчику  заниматься  своим  делом;  нормальная
торговля в графстве прекратилась, но это было ему на руку, и,  казалось,  он
только и думал, что о барышах. Год  или  два  он  без  помех  продавал  свои
товары, и его доходы росли; между тем какие-то  темные  слухи  набросили  на
него тень, и гражданские власти сочли необходимым покороче  познакомиться  с
его образом жизни. Разносчик не раз  попадал  под  стражу,  но  ненадолго  и
довольно легко ускользал от  блюстителей  гражданских  законов;  военные  же
власти преследовали его более настойчиво. И все-таки Гарви Б„рч  не  сдался,
хотя и  вынужден  был  соблюдать  величайшую  осторожность,  особенно  когда
находился  неподалеку  от  северных  границ  страны,  ели,  иными   словами,
поблизости от американских войск.  Он  уже  не  так  часто  бывал  в  "Белых
акациях", а в своем жилище появлялся столь редко, что раздосадованная  Кэти,
как мы уже рассказывали, не вытерпела и излила  душу  незнакомцу.  Казалось,
ничто  не  могло  помешать  этому  неутомимому  человеку  заниматься   своим
ремеслом. Вот и сейчас, рассчитывая сбыть  кое-какой  товар,  имевший  спрос
только в самых богатых домах Вест-Честера, он решился в свирепую бурю пройти
полмили, отделявшие его дом от усадьбы мистера Уортона.
   Получив приказание своей молодой госпожи. Цезарь вышел и через  несколько
минут вернулся вместе с тем, о ком только что шла речь. Разносчик  был  выше
среднего роста, худощав, но широк в кости и с крепкими мускулами. При первом
взгляде на него всякий удивился бы, что  он  выдерживает  на  спине  тяжесть
своей громоздкой ноши; однако Б„рч сбросил ее с удивительным проворством и с
такой  легкостью,  словно  в  тюке  был  пух.  Глаза  у  Б„рча  были  серые,
ввалившиеся и беспокойные; в тот краткий миг, когда они  останавливались  на
лице человека, с которым он разговаривал, казалось, что они пронизывают того
насквозь.
   Впрочем, в его глазах можно было прочесть два разных выражения, говорящих
о его характере. Когда Гарви Б„рч сбывал свои товары, его  лицо  становилось
живым и умным, а взгляд на  редкость  проницательным,  но  стоило  перевести
разговор на обыденные житейские темы, как глаза Гарви делались  беспокойными
и рассеянными. Если же речь заходила о  революции  и  об  Америке,  он  весь
преображался. Он долго слушал молча, потом  прерывал  молчание  какой-нибудь
незначительной  или  шутливой  репликой,  что   казалось   наигранным,   ибо
противоречило тому, как он вел себя прежде. Но о войне, как и о своем  отце,
Гарви говорил только тогда, когда не мог от этого уклониться.  Поверхностный
наблюдатель счел бы, что главное место в его душе занимает жажда наживы,  и,
если вспомнить все, что мы  знаем  о  нем,  трудно  представить  себе  более
неподходящий объект для замыслов Кэти Хейнс.
   Войдя в комнату, разносчик сбросил на пол свою ношу - теперь тюк достигал
ему почти до плеч - и с подобающей вежливостью приветствовал  семью  мистера
Уортона. Мистеру Харперу од молча отвесил поклон, не поднимая глаз от ковра,
- капитана Уортона скрывала задернутая штора. Сара, поспешно поздоровавшись,
устремила все свое внимание на тюк и несколько минут вместе с  Б„рчем  молча
вытаскивала из него всевозможные предметы. Вскоре стол, стулья  и  пол  были
завалены кусками шелка, крепа,  перчатками,  кисеей  и  разными  разностями,
которые  обычно  продает  бродячий  торговец.  Цезарь  был  занят  тем,  что
придерживай края тюка, когда из него извлекали  товары;  иногда  он  помогал
своей  госпоже,  обращая  ее  внимание  на  какую-нибудь  роскошную   ткань,
благодаря своей пестрой расцветке казавшуюся ему особенно красивой. Наконец,
отобрав  несколько  вещей  и  сторговавшись  с  разносчиком,   Сара   весело
промолвила:
   - Что же, Гарви, вы не рассказали нам никаких  новостей?  Наверное,  лорд
Корнваллис опять разбил мятежников?
   Разносчик, видимо, не расслышал вопроса. Склонившись над тюком, он достал
восхитительные тонкие кружева и предложил  молодой  леди  полюбоваться  ими.
Мисс Пейтон уронила чашку, которую  она  мыла;  хорошенькое  личико  Френсис
высунулось из-за шторы, откуда раньше был виден только один веселый  глазок,
и щеки ее  запылали  такими  красками,  которые  могли  бы  посрамить  яркую
шелковую ткань, ревниво скрывавшую фигурку девушки.
   Тетка перестала мыть посуду, а Б„рч  скоро  сбыл  изрядную  часть  своего
дорогого товара. Сара и Дженнет так восторгались кружевами, что  Френсис  не
выдержала и тихонько выскользнула из ниши. Тут Сара с  ликованием  в  голосе
повторила свой вопрос; впрочем, ее радость была вызвана скорее удовольствием
от удачной покупки, чем патриотическими чувствами. Младшая сестра снова села
к окну и принялась изучать облака; между тем разносчик, видя,  что  от  него
ждут ответа, не спеша сказал:
   - В долине  поговаривают,  будто  Тарльтон  разбил  генерала  Самтера  на
Тайгер-Ривер <Английский полковник  Тарльтон  нанес  поражение  американцам,
которыми командовал генерал Самтер в штате Южная Каролина (1780).>.
   Капитан Уортон невольно отодвинул штору и  выставил  голову,  а  Френсис,
слушавшая разговор затаив дыхание, заметила, как мистер Харпер оторвал  свои
спокойные глаза от книги, которую он, казалось, читал, и посмотрел на Б„рча;
выражение его лица выдавало, что он слушает с пристальным вниманием.
   - Вот как! - торжествующе воскликнула Сара. - Самтер... Самтер... Кто он?
Я и булавки  не  куплю,  попа  вы  не  расскажете  все  новости,  -  смеясь,
продолжала она и бросила на стул кисею, которую только что разглядывала.
   Несколько мгновений разносчик колебался; он взглянул на мистера  Харпера,
все еще сосредоточенно смотревшего на него,  и  его  поведение  вдруг  резко
изменилось. Б„рч подошел к камину и без всякого сожаления  к  начищенной  до
блеска решетке выплюнул на нее солидную  порцию  виргинского  табака,  после
чего вернулся к своим товарам.
   - Он живет где-то на Юге, среди негров, - отрывисто сказал разносчик.
   - Он такой же негр, как и вы,  мистер  Бер!?,  -  язвительно  прервал  ею
Цезарь и в раздражении выпустил из рук края тюка.
   -  Ладно,  ладно,  Цезарь,  нам  теперь  не  до  этого,  -   успокаивающе
проговорила Сара, которой не терпелось услышать еще какие-нибудь новости.
   - Черный человек не хуже белого, мисс Салли, если он хорошо себя ведет, -
обиженно заметил слуга.
   - А часто и гораздо лучше, - согласилась с ним госпожа. - Но скажите  же,
Гарви, кто он такой, этот мистер Самтер?
   Легкая тень недовольства мелькнула на лице разносчика, но быстро исчезла,
и он спокойно продолжал, будто раздосадованный негр и не прерывал разговора.
   - Как я уже говорил, он живет на Юге, среди цветных (Цезарь тем  временем
снова взялся за тюк), и недавно между ним и полковником Тарльтоном произошло
столкновение.
   - И, конечно, полковник его разбил! - убежденно воскликнула Сара.
   - Так говорят в войсках, стоящих в Моризании.
   - А что говорите вы? - тихим голосом отважился спросить мистер Уортон.
   - Я только повторяю то, что слышал, - ответил Б„рч  и  подал  Саре  штуку
материи.
   Девушка молча отбросила ее, очевидно решив узнать все подробности, прежде
чем купить еще что-нибудь.
   - Однако на равнинах толкуют, - продолжал разносчик, снова обводя глазами
комнату и на мгновение останавливая взгляд на мистере Харпере, -  что  ранен
был только Самтер и еще один или двое, а весь отряд регулярных войск <Войска
английской армии называли регулярными в отличие от войск американской армии,
созданной  из  партизанских   отрядов   и   милиции   (ополчения)   штатов.>
расколошматили ополченцы, засевшие в бревенчатом сарае.
   -  Это  маловероятно,  -  презрительно  сказала  Сара.  -   Впрочем,   не
сомневаюсь, что мятежники прячутся за бревнами.
   - По-моему, разумнее заслониться от пуль  бревном,  чем  заслонить  собой
бревно, - невозмутимо отпарировал Б„рч и снова подал Саре штуку щелка.
   Мистер Харпер спокойна опустил глаза на книгу, которую держал в руках,  а
Френсис поднялась со  стула  и,  улыбаясь,  обратилась  к  разносчику  таким
приветливым тоном, какого он никогда прежде от нее не слышал:
   - Нет ли у вас еще кружев, мистер Б„рч?
   Кружева  были  немедленно  извлечены  из  тюка,  в  Френсис  тоже   стала
покупательницей.  Она  велела  по