верьте  слову  гарпунщика!  Будь  "Форвард"  китобойным
судном, у нас были бы крупные козыри в руках.
   - Но я никаких китов здесь не вижу, - возразил доктор.
   - Повремените немного, мы скоро их  увидим,  ручаюсь  вам!  Повстречать
зеленые полосы воды под этой широтой - сущая находка для китобоев!
   -  А  почему?  -  спросил  доктор,  всегда   интересовавшийся   мнением
специалистов.
   - Потому что в зеленой воде больше всего бьют китов, - ответил Симпсон.
   - Почему же это, Симпсон?
   - Китам здесь есть чем поживиться.
   - Вы уверены в этом?
   - Я сто раз это  проверил,  когда  плавал  в  Баффиновом  заливе.  Надо
думать, что и в проливе Мелвилла будет то же самое.
   - Вы правы, Симпсон.
   -  Да  вот,  -  воскликнул  гарпунщик,  наклоняясь  над  поручнями,   -
посмотрите-ка, доктор!
   - Совсем как след, оставленный килем судна! - заметил доктор.
   - Это, - сказал Симпсон, - след кита - маслянистая жидкость, которую он
выбрасывает. Будьте уверены: кит недалеко отсюда.
   И в самом деле, над морем распространился специфический запах.
   Доктор внимательно осматривал поверхность моря.  Предсказание  Симпсона
вскоре сбылось. С мачты раздался голос Фокера:
   - Кит под ветром!
   Все взглянули в указанном направлении; в миле от брига невысокий  столб
воды резко выделялся на синеве неба.
   - Вот он! Вот он! -  крикнул  Симпсон,  опытный  глаз  которого  быстро
различил знакомые очертания кита.
   - Скрылся! - заметил доктор.
   - Что ж, если понадобится, мы  его  отыщем,  -  проговорил  Симпсон,  у
которого чесались руки.
   Но, к его удивлению, Гаттерас приказал спустить на воду  вельбот,  хотя
никто не осмеливался просить его об этом. Капитан был не  прочь  доставить
развлечение своему экипажу  и  вместе  с  тем  добыть  несколько  бочонков
китового жира. Все обрадовались случаю поохотиться.
   Двое матросов сели за весла,  Джонсон  взялся  за  руль,  а  Симпсон  с
гарпуном в руке встал на носу. Доктор  непременно  захотел  участвовать  в
этой экспедиции. Море было довольно спокойное. Шлюпка  быстро  отвалила  и
десять минут спустя уже находилась в доброй миле от "Форварда".
   Кит, втянув новый запас воздуха, снова нырнул, но вскоре показался  над
волнами, выбрасывая на высоту пятнадцати футов столб  воды,  смешанной  со
слизью.
   - Туда, туда! - воскликнул Симпсон,  указывая  на  место  в  восьмистах
ярдах от шлюпки.
   Шлюпка быстро направлялась к киту; на бриге это  заметили,  и  он  тоже
стал приближаться, идя тихим ходом.
   Громадный  кит,  по  прихоти  волн,  то  скрывался,  то  появлялся   на
поверхности, выставляя наружу темную  спину,  похожую  на  подводный  утес
среди морской зыби. Киты плавают быстро только тогда, когда их преследуют.
Не  подозревая  опасности,   гигантское   животное   лениво   и   беспечно
покачивалось на волнах.
   Шлюпка бесшумно шла в полосе зеленой воды, которая была  непрозрачна  и
мешала киту заметить своих врагов. Утлый  челнок,  дерзающий  нападать  на
морское чудовище, - это волнующее зрелище.  Кит  был  около  ста  тридцати
футов  длиной;  но  между  семьдесят  вторым  и   восьмидесятым   градусом
встречаются  киты  более  ста  восьмидесяти  футов.   Старинные   писатели
упоминают даже о китах длиной в семьсот футов, но таковых следует  отнести
к породе "воображаемых".
   Между тем шлюпка приблизилась к киту. По знаку Симпсона весла мгновенно
замерли. Симпсон размахнулся гарпуном и ловко метнул его  в  кита.  Гарпун
глубоко врезался зубцами в спину чудовища. Раненый кит всплеснул хвостом и
нырнул. Весла  взлетели  кверху.  Лежавший  на  носу  моток  троса,  конец
которого был привязан к гарпуну, стал разматываться со страшной быстротой,
и кит помчал за собой шлюпку; Джонсон искусно ею правил.
   Животное удалялось от брига и  добрых  полчаса  шло  по  направлению  к
плавучим айсбергам. Приходилось смачивать трос, чтобы он не  воспламенился
от трения. Когда движение кита замедлилось, трос начали понемногу выбирать
и тщательно свертывать. Вскоре кит опять показался  на  поверхности  моря,
яростно ударяя по воде своим огромным хвостом;  выбрасываемые  им  фонтаны
воды дождем обдавали шлюпку, которая быстро приближалась к  киту.  Симпсон
схватил  длинный  гарпун,  готовясь  вступить  в  единоборство  с  морским
гигантом.
   Но  вдруг  кит  устремился  в  проход  между  двумя  ледяными   горами.
Преследование его становилось чрезвычайно опасным.
   - Черт побери! - вырвалось у Джонсона.
   - Вперед, вперед! Смелей, ребята! - кричал  Симпсон,  который  вошел  в
раж. - Кит наш!
   - Да разве можно  соваться  между  айсбергами?  -  воскликнул  Джонсон,
задерживая ход шлюпки.
   - Можно! Можно! - кричал Симпсон.
   - Нет! Нет! - восклицали одни.
   - Можно! - кричали другие.
   Пока они спорили, кит вошел в проход  между  двумя  плавучими  ледяными
горами, которые сближались, подталкиваемые ветром и волнами.
   Кит тащил за собой шлюпку  в  опасный  проход.  Вдруг  Джонсон  ринулся
вперед и одним ударом топора перерубил трос.
   И  вовремя,  потому  что   горы,   внезапно   столкнувшись,   раздавили
злополучного кита.
   - Кит погиб! - вскричал Симпсон.
   - Зато мы спасены! - ответил Джонсон.
   - Честное слово, стоило посмотреть на такую охоту!  -  заметил  доктор,
который и глазом не сморгнул.
   Ледяные горы  сталкиваются  с  огромной  силой.  Кит  сделался  жертвой
случайности, нередко повторяющейся в полярных морях. Скорсби говорит,  что
в течение одного только  лета  таким  образом  погибло  тридцать  китов  в
Баффиновом заливе. Он видел,  как  трехмачтовое  судно  в  один  миг  было
раздавлено двумя огромными ледяными стенами, которые столкнулись с ужасной
быстротой и пустили ко дну корабль со всем экипажем. Два других корабля на
его глазах были насквозь пронзены, словно копьями, острыми льдинами длиной
в сто футов; пропоров насквозь корпус судна, их острия соединились.
   Через несколько минут шлюпка подошла к бригу и  была  поднята  на  свое
обычное место.
   - Вот хороший урок  для  смельчаков,  которые  отваживаются  входить  в
проходы между ледяными горами, - наставительно заметил Джонсон.



20. ОСТРОВ БИЧИ

   25 июня "Форвард"  находился  в  виду  мыса  Дандаса,  выступающего  на
северо-западной  оконечности  острова  Принца   Уэльского.   Здесь   среди
множества льдов плавание стало более затруднительным. В  этом  месте  море
суживается,  и  ряд  островов:  Крозье,  Юнга,  Дэ,  Лаутера  и   Гаррета,
расположенных в одну линию, словно форты у входа  в  гавань,  способствуют
скоплению льдов. За время с 25 по 30 июня бриг прошел  путь,  который  при
других  обстоятельствах  мог  бы  сделать  в  один  день.   "Форвард"   то
останавливался, то возвращался назад, то выжидал удобного случая подойти к
острову Бичи; уголь жгли вовсю  и  только  на  время  остановок  несколько
уменьшали топку; и днем и ночью корабль оставался под парами.
   Гаттерасу не хуже Шандона было известно, что уголь  приходит  к  концу;
однако, надеясь найти достаточное количество топлива на острове  Бичи,  он
не жалел угля. Отступление на юг сильно его задержало; он отплыл из Англии
еще  в  апреле,  но   к   концу   июня   продвинулся   не   дальше   своих
предшественников.
   30 июня заметили мыс Уокера  на  северо-восточной  оконечности  острова
Принца Уэльского. Это крайний пункт, который видели Кеннеди и Белло 3  мая
1852 года, возвращаясь из  похода  через  остров  Сомерсет.  В  1851  году
капитану Омманни, участнику экспедиции Остина,  посчастливилось  запастись
здесь продовольствием для своего отряда.
   Этот очень высокий мыс замечателен своим темно-красным цветом; в  ясную
погоду оттуда виден вход в  пролив  Веллингтона.  К  вечеру  заметили  мыс
Белло, отделяющийся от мыса Уокера бухтою Мак-Леона. Мыс Белло назван  так
в честь французского офицера. Услыхав это имя,  экипаж  приветствовал  мыс
троекратным "ура".
   В этом месте почва состоит из желтоватых известняковых пород; скалы эти
сильно выщерблены. Северный ветер нагромоздил у берегов  ледяные  громады.
Вскоре берег скрылся из виду, и "Форвард", идя  по  проливу  Барроу,  стал
прокладывать себе путь к острову Бичи среди слабо сплоченных льдов.
   Решив держаться прямого направления, чтобы бриг  как-нибудь  не  прошел
мимо острова, Гаттерас все последующие дни ни на минуту не покидал  своего
поста. Он часто поднимался в "воронье гнездо" и старался отыскать  удобные
проходы. Во время этого плавания он сделал все, чего только могут добиться
искусство, хладнокровие, отвага и талант моряка. Правда, обстоятельства не
благоприятствовали ему, море было покрыто льдами, хотя в  это  время  года
оно обычно бывает почти свободно. Но, не жалея угля, не щадя ни  матросов,
ни самого себя, Гаттерас достиг наконец своей цели.
   3  июля  в  одиннадцать  часов  утра  лоцман  сообщил,  что  на  севере
показалась земля. Произведя  наблюдение,  Гаттерас  узнал  остров  Бичи  -
опорный пункт всех  исследователей  арктических  стран.  К  этому  острову
приставали почти все корабли, отправлявшиеся в полярные моря. Там Франклин
провел первую зиму, прежде чем войти в пролив  Веллингтона.  Там  Кресуэл,
помощник Мак-Клура, пройдя по льдам  четыреста  семьдесят  миль,  встретил
бриг "Феникс", на котором и вернулся  в  Англию.  Последним  из  кораблей,
посетивших остров Бичи, был бриг "Фокс". 11 августа 1858 года  Мак-Клинток
запасся там провиантом и привел в порядок жилища и склады. Это было  всего
года два назад. Гаттерасу были известны все эти подробности.
   Сильно забилось сердце у Джонсона,  когда  он  увидал  остров,  который
посетил, будучи боцманом на корабле "Феникс". Гаттерас стал  расспрашивать
Джонсона о характере берегов, якорной  стоянке  и  возможности  подойти  к
острову. Погода установилась великолепная; температура держалась на  +57ьF
(+14ьС).
   - Ну, что, Джонсон, узнаете вы это место? - спросил капитан.
   - Да, капитан, это остров Бичи! Только нам нужно  продвинуться  немного
севернее, потому что там берега более отлогие.
   - А где же дома и склады? - спросил Гаттерас.
   - О! Вы увидите их только, когда высадитесь на берег. Их заслоняют  вон
те высокие холмы.
   - А вы выгрузили там много припасов?
   - Порядочно, капитан. Адмиралтейство отправило  нас  сюда  на  пароходе
"Феникс" в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году, под командою  капитана
Инглфилда, а также транспортное судно "Брэдалбан", нагруженное  провизией.
Припасов, которые мы привезли, хватило бы на целую экспедицию.
   - Но в тысяча восемьсот пятьдесят  пятом  году  командир  судна  "Фокс"
широко пользовался этими запасами, - сказал Гаттерас.
   - Не беспокойтесь, капитан, - ответил Джонсон. - Тут хватит и  на  вашу
долю. Продукты замечательно сохраняются на холоду, и мы найдем  их  такими
же свежими, как и в день, когда их выгружали на берег.
   - Главное для меня не продовольствие, - его  нам  хватит  на  несколько
лет, - а уголь, - заметил Гаттерас.
   - На острове мы оставили больше тысячи тонн угля, капитан. На этот счет
вы можете быть спокойны.
   - Подойдем к острову, -  сказал  Гаттерас,  внимательно  разглядывавший
берега в подзорную трубу.
   - Видите этот мыс? - спросил Джонсон. - Обогнув его, мы окажемся совсем
близко от якорной  стоянки.  Именно  отсюда  мы  отправились  в  Англию  с
лейтенантом Кресуэлом и двенадцатью больными  с  корабля  "Инвестигейтор".
Нам посчастливилось доставить в Англию помощника Мак-Клура, но французский
офицер Белло, который сопровождал нас на "Фениксе", так и не увидел  своей
родины! Да, грустно вспомнить об этом... Я полагаю, капитан,  нам  следует
встать на якорь вот здесь.
   - Хорошо, - ответил Гаттерас.
   И он отдал соответствующее приказание.
   "Форвард"  находился  в  кабельтове  от  берега,  в  небольшой   бухте,
защищенной от северного, восточного и южного ветров.
   - Мистер Уолл, - сказал Гаттерас, - приготовьте шлюпку и  отправьте  ее
на берег с шестью гребцами для перевозки угля на бриг.
   - Слушаю, капитан, - ответил Уолл.
   - Я отправляюсь на берег на гичке с доктором и боцманом. Мистер Шандон,
угодно вам сопровождать нас?
   - Как прикажете, - ответил Шандон.
   Несколько минут  спустя  доктор,  захватив  с  собой  ружье  и  научные
приборы, занял место в шлюпке со своими товарищами. Через десять минут они
уже высадились на-довольно низкий скалистый берег.
   - Ведите нас, Джонсон, - сказал Гаттерас. - Вы узнаете местность?
   - Как нельзя лучше, капитан. Только вот  этого  памятника  я  не  видел
здесь.
   - Я знаю, что это такое! - воскликнул доктор. - Подойдем к нему! Камень
этот сам скажет нам, как он здесь очутился.
   Путешественники приблизились  к  памятнику,  и  доктор  сказал,  снимая
шапку:
   - Это, друзья мои, памятник,  поставленный  в  честь  Франклина  и  его
товарищей.
   Действительно, в 1855 году леди Франклин передала плиту черного мрамора
доктору Кейну, а в 1858 году - другую плиту - Мак-Клинтоку,  с  тем  чтобы
эти предметы были доставлены на остров Бичи.  Мак-Клинток  свято  исполнил
возложенное на него поручение и водрузил плиту  невдалеке  от  надгробного
камня, поставленного Джоном Барроу в память лейтенанта Белло.
   На плите была начертана следующая надпись:

   ПАМЯТИ ФРАНКЛИНА, КРОЗЬЕ, ФИТЦ-ДЖЕМСА
   и всех их доблестных товарищей, офицеров и сослуживцев, пострадавших  и
погибших за дело науки и во славу родины.
   Этот памятник поставлен близ места, где  они  провели  первую  полярную
зиму и откуда выступили в поход,  чтобы  преодолеть  все  препятствия  или
умереть.  Он  свидетельствует  о   памяти   и   уважении   их   друзей   и
соотечественников и  о  скорби,  утоляемой  верою,  той,  которая  в  лице
начальника экспедиции  утратила  преданного  и  горячо  любимого  супруга.
Господь ввел их в тихую пристань, где всем уготовано вечное упокоение.
   1855.

   Слова, начертанные на камне, оставленном на уединенном берегу  далекого
севера, тяжко отозвались в сердцах моряков; при чтении этой трогательной и
скорбной надписи слезы выступили на  глазах  доктора.  На  месте,  которое
прошли Франклин и его товарищи, полные надежды и сил, не осталось  ничего,
кроме этого куска мрамора. Но, несмотря на мрачное предостережение судьбы,
"Форвард" готов был отправиться по следам "Эребуса" и "Террора".
   Гаттерас первый стряхнул с себя гнет  тяжелых  размышлений  и  быстрыми
шагами стал подниматься на довольно высокий холм, слегка прикрытый снегом.
   - Оттуда мы  увидим  склады,  капитан,  -  сказал  следовавший  за  ним
Джонсон.
   Когда они поднялись на вершину холма, к ним подошли Шандон и доктор.
   Перед ними расстилалась  необъятная  равнина,  где  не  видно  было  ни
малейших следов человеческого жилья.
   - Как странно! - сказал боцман.
   - Ну, что? Где же склады? - быстро спросил Гаттерас.
   - Не знаю... Ничего не вижу... - бормотал Джонсон.
   - Вероятно, вы ошиблись, - сказал доктор.
   - Мне кажется, однако, - в раздумье проговорил Джонсон, - что именно  в
этом месте...
   - Да куда же, наконец, нам идти? - нетерпеливо спросил Гаттерас.
   - Спустимся вниз, - сказал боцман. - Быть может, я ошибся. За семь  лет
немудрено забыть место.
   -  Особенно  в  такой  убийственно-однообразной  местности,  -  добавил
доктор.
   - Однако... - пробормотал Джонсон.
   Шандон не проронил ни слова.
   Через несколько минут Джонсон остановился.
   - Нет, я не ошибся! - воскликнул он.
   - В чем же дело? - спросил Гаттерас, озираясь по сторонам.
   - Что вы хотите сказать, Джонсон? - спросил доктор.
   - Взгляните на этот бугор, - сказал боцман, ставя ногу  на  холмик,  на
котором были заметны три борозды.
   - Что же в нем особенного?
   - Это могилы трех матросов Франклина, - ответил Джонсон. - Я  уверен  в
этом. Нет, я не мог ошибиться. В ста шагах отсюда должно находиться жилье,
и если его нет, то... то...
   Он не решился договорить. Гаттерас бросился вперед;  отчаяние  овладело
им. Действительно, там должны были находиться  столь  желанные  склады  со
всякого рода  припасами,  на  которые  рассчитывал  капитан.  Но  огромные
запасы, собранные цивилизованными людьми для  бедствующих  мореплавателей,
были разграблены, расхищены  и  уничтожены  дотла.  Кто  же  совершил  это
преступление? Звери этих стран - волки, медведи, песцы?  Нет,  потому  что
они уничтожили бы только съестные припасы, а между тем там  не  оставалось
ни клочка палатки, ни обломка дерева, ни куска железа или другого  металла
и - что всего ужаснее для экипажа "Форварда" - ни куска угля!
   Очевидно, эскимосы,  которым  приходилось  иметь  дело  с  европейцами,
поняли, наконец, значение оставленных здесь предметов, в которых они  сами
чувствовали  острую  нужду.  После  отплытия  "Фокса"   они   беспрестанно
возвращались к этому рогу изобилия, расхищая все с явным намерением  -  не
оставить ни малейших следов от находившихся здесь складов. Все кругом было
пустынно, - до горизонта расстилалась ровная пелена снегов.
   Это окончательно сразило Гаттераса.  Доктор  молча  покачивал  головой.
Шандон не проронил ни слова, но внимательный  наблюдатель  подметил  бы  у
него на губах злорадную усмешку.
   В это время прибыли люди,  посланные  Уоллом.  Они  сразу  все  поняли.
Шандон, подойдя к Гаттерасу, сказал:
   - По-моему, капитан, отчаиваться не следует. К  счастью,  мы  находимся
еще при входе в пролив Барроу, которым можем пройти в Баффинов залив.
   - Мистер Шандон, - ответил Гаттерас, -  к  счастью,  мы  находимся  при
входе в пролив Веллингтона, которым поднимемся к северу.
   - Но как же мы пойдем, капитан?
   - Под парусами, сударь! Топлива у нас  хватит  еще  на  два  месяца,  а
больше и не нужно для нашей зимовки.
   - Позвольте вам заметить... - начал было Шандон.
   - Я позволяю  вам,  сударь,  следовать  за  мною  на  бриг,  -  ответил
Гаттерас.
   И, повернувшись спиною к своему помощнику, он возвратился  на  судно  и
заперся у себя в каюте.
   Целых два дня дул противный ветер; капитан не выходил на палубу. Доктор
воспользовался вынужденной остановкой, чтобы исследовать остров  Бичи.  Он
собрал кое-какие  растения,  которые,  пользуясь  летним  теплом,  местами
пробивались на  скалах:  кустики  вереска,  разновидности  лишайника,  род
желтого лютика, какое-то похожее на щавель растение с листьями  шириной  в
несколько линий и довольно крупные экземпляры камнеломки.
   Фауна острова оказалась  богаче  его  флоры.  Доктор  наблюдал  длинные
вереницы гусей и журавлей, направляющихся к северу. Встречались ему  также
куропатки,  черно-синие  гагары,  лозники,   принадлежащие   к   семейству
голенастых, полярные нырки с удлиненным туловищем, полярные рябчики, очень
хорошие  на  вкус,  черные  альбатросы  с  крыльями,  испещренными  белыми
крапинками, с красными, как  коралл,  лапками  и  клювом,  крикливые  стаи
исландских чаек и крупные белогрудые чомги.
   Доктору посчастливилось подстрелить  несколько  серых  зайцев,  еще  не
успевших одеться в  белую  зимнюю  шубу,  и  голубого  песца,  которого  с
замечательным искусством затравил  Дэк.  Медведи,  очевидно  побаивавшиеся
человека,  держались  на  расстоянии,  не  досягаемом  для  пули,   тюлени
сделались чрезвычайно осторожными - вероятно, по той же причине, что и  их
заклятые враги - медведи.
   В воде залива в огромном количестве встречался моллюск-труборог,  очень
приятный  на  вкус.  Класс   членистоногих   (семейство   двукрылых)   был
представлен обыкновенным  комаром,  которого  доктор,  к  великому  своему
удовольствию, изловчился поймать, хотя и был при этом укушен.  В  качестве
конхиолога он был  менее  удачлив  и  собрал  лишь  несколько  экземпляров
съедобных ракушек и двустворок.



21. СМЕРТЬ БЕЛЛО

   Третьего и четвертого июля термометр показывал +57ьF (+14ьС),  то  была
самая высокая  температура,  какую  приходилось  наблюдать  за  все  время
экспедиции. Но в четверг пятого июля ветер перешел к юго-востоку и пов