шого количества  эмигрантов,
диссидентов,  иностранных журналистов. И  советская власть в свойственной ей
манере решила этому помешать.
   Сейчас по моей  просьбе  архивисты нашли этот документ.  Читаешь его, и
даже не верится, что в этот стиль, в этот дух вся страна  была погружена еще
совсем недавно.
   ЦК КПСС. Секретно. О сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.
   Антисоветскими кругами  на Западе периодически инспирируются различного
рода  пропагандистские кампании  вокруг царской  семьи  Романовых,  и в этой
связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.
   Дом  Ипатьева  продолжает  стоять  в  центре города. В  нем размещается
учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и  иной ценности
особняк не представляет, к нему проявляет интерес  лишь незначительная часть
горожан и туристов.
   В последнее время  Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В
дальнейшем круг  иностранцев может  значительно  расшириться и дом  Ипатьева
станет объектом их серьезного внимания.
   В  связи  с этим  представляется  целесообразным поручить Свердловскому
обкому КПСС решить вопрос о  сносе особняка в порядке плановой реконструкции
города.
   Председатель  Комитета  госбезопасности  при  Совете Министров  СССР Ю.
Андропов
   26 июля 1975 года

   А дальше все было как положено:
   По записке КГБ  при СМ СССР No 2004-А от 26 июля 1975 года Политбюро ЦК
КПСС приняло 4 августа  1975  года решение  "О сносе особняка Ипатьева  в г.
Свердловске", в котором  одобрило  предложение КГБ и поручило "Свердловскому
обкому  КПСС решить вопрос  о сносе  особняка  Ипатьева в  порядке  плановой
реконструкции города".
   Сейчас читаешь эти сухие строки и не веришь глазам своим. Все абсолютно
цинично,   даже  нет  попытки  придумать  внятное   объяснение.  Примитивные
формулировки:  "в порядке  плановой  реконструкции",  "архитектурной  и иной
ценности не представляет"...
   Но  это мои  эмоции  и  вопросы из  сегодняшнего  времени. А  тогда,  в
середине  70-х, я воспринял  это  решение  достаточно  спокойно. Просто  как
хозяин города. Лишних скандалов тоже не хотел. К тому же помешать этому я не
мог -  решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное
соответствующим образом.
   Не выполнить  постановление Политбюро? Я,  как первый секретарь обкома,
даже представить себе этого не мог. Но если бы даже и ослушался - остался бы
без работы. Не говоря уж про все остальное. А новый первый секретарь обкома,
который бы пришел на освободившееся место, все равно выполнил бы приказ.
   ... Однако с тех  пор, оказывается, заноза осталась. Любое упоминание о
расстреле бередило душу. Задевало.
   Царские  похороны  я  воспринимал  не  только  как  свой   гражданский,
политический, но и как личный долг памяти.
   Перед  самым отъездом позвонил академику Дмитрию  Сергеевичу  Лихачеву.
Это  фигура  уникальная  в нашей культуре,  для меня его позиция была  очень
важна.  Его слова  были  простыми: "Борис Николаевич, вы  обязательно должны
быть здесь, в Петербурге".
   17  июля в 11.15 самолет  приземлился в аэропорту "Пулково". Губернатор
Яковлев сел в мою машину. Поехали.
   Было  довольно  жарко,  но  люди  стояли  на   солнцепеке  вдоль   всей
Кронверкской  протоки,  опоясывающей крепость,  толпились  на  пятачке  у ее
восточных ворот со стороны  Троицкой площади, заняли  места даже на Троицком
мосту через Неву, движение по которому было перекрыто.
   Я появился в  соборе ровно в тот момент, когда колокола Петропавловской
крепости отбивали полдень.
   Мое внезапное решение приехать в  Питер было полной  неожиданностью для
московского политического бомонда, застало его врасплох. Тем не менее здесь,
на панихиде, я увидел много знакомых лиц: Явлинский, Немцов, Лебедь...
   В  соборе Св. Петра  и Павла я встретил члена  британского королевского
дома   принца   Майкла   Кентского   -   внука   великого   князя  Владимира
Александровича, дяди Николая Второго...
   И  - вот  это да! -  сколько же  еще  людей  здесь с  такими  неуловимо
романовскими лицами? Здесь  собрались (впервые за очень долгое время!) члены
императорской фамилии. Всего 52 человека.
   Лебедь, тогда еще только  баллотировавшийся на пост  губернатора, вдруг
встал среди Романовых.  Я подумал: даже здесь, в храме, в такой момент, люди
продолжают заниматься политикой.
   Вот  передо мной моя речь. Приведу лишь короткий фрагмент  того,  что я
сказал 17 июля:
   "Долгие  годы  мы  замалчивали  это  чудовищное преступление,  но  надо
сказать правду: расправа в  Екатеринбурге стала  одной  из  самых  постыдных
страниц нашей  истории.  Предавая  земле  останки невинно убиенных, мы хотим
искупить грехи своих предков.  Виновны те, кто совершил это злодеяние, и те,
кто  его   десятилетиями  оправдывал...  Я  склоняю  голову  перед  жертвами
безжалостного  смертоубийства. Любые попытки изменить  жизнь  путем  насилия
обречены".
   В церкви было светло, солнечно.
   Расшитые белые ризы  священников. Имен усопших  не  произносят.  Но эти
имена знают здесь все. Эти имена в нашей душе.
   Все время стоял рядом с Лихачевым, свою свечу зажег от его свечи. Наина
была рядом.
   Короткий скорбный  обряд. Здесь  были  семейные,  а  не государственные
похороны.
   Потомки  Романовых  бросали по горсти земли. Этот сухой стук, солнечные
лучи, толпы людей - тяжкое, острое, сильное, разрывающее душу впечатление. Я
постоял немного у  входа  в придел с  усыпальницей.  По  небу плывут облака,
воздух  какой-то  особенный,  питерский,  и  мне  кажется,  что  согласие  и
примирение действительно у нас когда-нибудь наступят.
   Как  жаль,   в   сущности,  что   мы   потеряли  ощущение  целостности,
непрерывности  нашей  истории.  И  как  хочется,  чтобы  скорее  это  в  нас
восстановилось.
   ... Вся Россия наблюдала по телевидению за этой траурной церемонией.
   Похороны в  Петербурге  были для меня не только публичным, но  и личным
событием. И событие это прозвучало на всю страну.
   А  о чем я могу рассказать,  что вспомнить - сам для себя? Пожалуй, это
будет не очень просто. Я  настолько привык  к политической борьбе, что свое,
домашнее,  незащищенное  приучился прятать. Глубоко внутрь.  Но вот  настала
пора  открыть забрало...  И оказалось, совсем не легко рассказывать  о самых
простых, человеческих вещах.
   У каждого человека  есть дом. То самое  личное пространство,  где  он -
только сам  для себя  и своих близких.  У меня уже давно этого дома как бы и
нет.  Мы живем в основном  на  государственных  дачах (сейчас в Горках-9), с
казенной  мебелью,  обстановкой.  Начиная  с  85-го  года  со  мной  всегда,
неотлучно  дежурит   охрана.  Начиная  с   91-го  -  два   офицерас  ядерным
чемоданчиком.  На охоте, на рыбалке, в больнице, на прогулке - везде. Всегда
они  были или в соседней лодке, или в соседнем шалаше, в соседней машине,  в
соседней комнате.
   Дом всегда был  полон людей: охрана, доктора,  обслуживающий персонал и
т.  д. - никуда  не спрячешься,  не уйдешь. Даже двери в доме  по  неписаной
инструкции никогда  не закрываются.  Разве что в ванную запереться? Хотелось
иногда...
   Постоянное  напряжение, невозможность  расслабиться.  И  тем  не  менее
справиться с этим постепенно удалось. Да, привычка. Но не только.
   Постепенно дом стал наполняться: зятья, внуки. Теперь вот уже и правнук
есть. И у нашей большой семьи есть святые неписаные традиции.
   Дни  рождения,  например.  Каждый  именинник  знает,  что в  этот  день
пробуждение будет ранним и торжественным. Часов в шесть утра бужу  всех  без
исключения.  Мы собираемся  вместе,  входим в  комнату,  поздравляем,  а  на
тумбочке  уже стоят цветы и подарки. Сначала зятья бурчали: зачем вставать в
такую рань? Потом привыкли.
   ...  Таня  на  каждой  даче упорно  сажала газон. Видимо,  ей  хотелось
украсить   наше   казенное   жилище.   Вообще   человек    она   чрезвычайно
целеустремленный. Как я. Если  что-то решила -  добьется обязательно.  Чтобы
ездить на нашу "фазенду", купила машину  - "Ниву" с прицепом.  Прицеп  - для
сельскохозяйственных нужд.
   С этой  "Нивой" тоже  связан забавный случай.  Таня сдавала экзамен  на
водительские права, и ей попался очень неприятный инструктор. Мало того, что
во время занятий попробовал положить свою лапу ей на  запястье, так, получив
отпор, переключился на политику  и начал что есть мочи костерить  меня! Таня
слушала,  слушала, наконец не выдержала: "Перестаньте молоть чепуху. Все это
было не  так". "А ты откуда  знаешь?" - опешил мужик-инструктор. "Потому что
это мой папа", -  ответила Таня. Взвизгнули  тормоза. Инструктор  совершенно
обалдел: "Ты шутишь?!" "Ничего я  не шучу". И началось тихое  интеллигентное
вождение.   Так   я   защитил  дочь   своим   авторитетом  от   "сексуальных
домогательств", как теперь говорят в Америке.
   Так  вот, с  газоном  этим  Таня  намучилась. Его  же  надо  сажать  по
инструкции. Всех мужчин в доме, помоложе, она заставляла  копать, рыхлить...
Однажды,  когда ее не было, я  решил  попить  чаю  на новой зеленой лужайке.
Вынесли столик, поставили самовар, кресло. И  вдруг вся мебель ушла  в землю
на полметра. Утрамбовать-то забыли! Тут приходит Таня. Начинает смеяться - я
уже почти лежу на газоне, вытянув ноги.
   Как-то я спросил: "Ты зачем его сажаешь? Мы же все равно отсюда уедем".
Она говорит: "Ну и что? Пусть растет".
   ... Пусть растет.
   Как у Тани газон, так и у меня есть неутоленная, но пламенная страсть -
автомобили. Когда-то в ранней юности я водил грузовик. А  потом за  баранкой
посидеть  не  получилось.  Машина  для  меня  -  рабочее  место.  В  машине,
оборудованной специальным каналом связи, довольно  часто  раздаются  звонки.
Порой от президентов  других  государств, от  премьер-министра, от секретаря
Совета безопасности, от министров. С кем-то связываюсь я. Так что машина для
меня - кабинет на колесах.
   Но когда кончается  привычный  путь из Кремля  на  дачу и президентский
лимузин  медленно-медленно подъезжает  к  дому,  к  машине  бросаются внуки.
Раньше это были Машка,  Борька, а теперь Глеб с маленьким Ванькой. "Дедушка,
прокати!"  Мы  садимся  все вместе  и делаем  круг по дорожкам сада.  Черная
бронированная машина осторожно  едет мимо  тюльпанов и шиповника. Мне  очень
хорошо в эти минуты.
   ...  Уже  переехав  в Москву, уже став  опальным, я  купил  свою первую
машину  - серебристый  "Москвич".  Это было еще в Госстрое. Решил,  что буду
теперь на работу ездить сам. И вот - первый выезд.
   Справа  от  меня сидит  охранник,  сзади - семья.  Переполненная  улица
Горького. Я постоянно оборачиваюсь, чтобы  посмотреть на обстановку за  моей
машиной. В зеркало заднего  вида плохо разбираю,  что  там происходит.  Таня
мне:
   "Папа,  смотри  вперед!  Я  тебя умоляю!"  Еду на  приличной  скорости.
Бледный охранник не спускает руку  с ручного  тормоза,  чтобы в  случае чего
рвануть, если не будет другого выхода. Доехали без происшествий, слава Богу!
   С  тех пор Наина стоит насмерть, не дает мне садиться за руль. "Боря, у
тебя в  семье полно водителей  - зятья,  дочери, внуки. Все  будут счастливы
отвезти тебя куда  захочешь".  Тем не менее недавно я прокатился по дорожкам
дачи на своем президентском лимузине. Теперь-то я пенсионер, мне все можно.
   Но  страсть  к вождению  все-таки компенсировал - езжу на  электрокаре.
Причем гоняю будь здоров. Особенно люблю с горки и -  прямиком в  дерево.  В
последний  момент  сворачиваю. Так расслабляюсь. Недавно "прикрепленный", то
есть  охранник, который сопровождал  меня в этом рискованном путешествии, во
время поворота не удержался, вывалился наружу. Пришлось мне извиняться перед
ним...
   ... Свою нереализованную  любовь  к вождению решил передать внучке.  На
18-летие  Кате  подарил  машину.  Это  был тот случай, когда  с  подарком я,
кажется, не совсем "попал". Обе дочери - и Лена, и Таня - отговаривали меня:
"Папа, зачем,  это очень  дорогой  подарок, да у нее и  прав  нет, ездить не
сможет". Но я  настоял. Совершеннолетие  все-таки.  Подарил красивую красную
машину - "шкоду".
   Года два машина простояла на улице, Катя так за  руль и не села. Но вот
теперь Шура, Катин  муж, начал ездить, получил права.  Так  что хоть и через
два года, но подарок мой пригодился.
   Думаю, дочери в детстве считали  меня строгим папой. Если они подходили
с дневниками, я всегда задавал  один вопрос:  "Все  пятерки?"  Если не  все,
дневник в руки не брал.
   Лена и Таня  - очень разные. Лена была душой большой школьной компании.
Они часто  ходили в походы,  в наши уральские  леса, на все  выходные. Наина
волновалась, но зря - друзья у Лены  были просто замечательные. До  сих  пор
Лена встречается и переписывается с  теми ребятами. В этом она похожа на нас
с Наиной. (Мы тоже связей с  прошлым никогда не  теряли.) Поступила в тот же
институт,   что   и  родители,   -  Уральский  политехнический.  На  тот  же
строительный  факультет. Это  у  нас  родство  душ,  совершенно точно.  Лена
училась прекрасно,  любила книги,  ходила  в музыкальную школу. Классическая
натура. Цельная. Характер мой.
   А  Таня  была  фантазеркой.  Сначала  хотела  стать  капитаном дальнего
плавания: ходила в яхт-клуб, учила семафорную азбуку.  Увлеклась волейболом,
играла  серьезно,  за сборную уральского "Локомотива". Потом, можно сказать,
сбежала из дома. Уехала учиться в Москву. У нас в Москве никого абсолютно не
было,  кроме  одной  нашей однокурсницы.  Но и та жила в коммуналке. Так что
жить Тане предстояло  в общежитии. Наина была  категорически против Таниного
отъезда. Но я сказал: "Раз решила, поезжай... "
   Мне кажется, у нас вполне патриархальная,  уральская  семья. Такая  же,
как у  моего отца.  В  ней есть некая условная высшая инстанция -  дед. Есть
человек, чье мнение авторитетно.
   И  если эта инстанция есть,  всем становится  очень удобно решать  свои
проблемы,  которые  частенько  возникают  между  детьми и  родителями.  Есть
проблема -  иди  к деду. Но  все  знают, что  лучше  решить проблему самому.
Обращаются в крайних случаях. Так уж повелось.
   Например, у Тани с Борей какой-то конфликт. Борька упрямо жмет на маму:
а если я к деду пойду  и он разрешит? Таня отвечает, подумав: ну, пойди.  Но
всегда успевает добежать  до  меня раньше, согласовать позиции. И  Борька ни
разу не подвел, если мы договорились. Мое слово для него - закон.
   Катя и Боря - старшие мои внуки. Родились с разницей в год. Кате, дочке
Лены, исполнилось 20, сейчас взяла академический отпуск, сидит с младенцем.
   Борис учится за границей.  Он тоже  Ельцин,  хотя и  младший. Парень  с
характером, иногда непростым, но, может, именно это и нужно мужчине?
   Таня  очень  сомневалась,  когда  принималось  решение  отправлять  его
учиться за границу. Долго выбирала школу.
   Главным критерием считала строгую дисциплину и учебную нагрузку. Оттого
и остановилась на школе для мальчиков в Винчестере.
   Когда она  мне  рассказала  об условиях жизни там,  я  сначала даже  не
поверил. Жил Борька, естественно, в  общежитии, в комнате на шестерых.  Спал
на двухъярусной кровати, так  что,  когда садился  на кровать, ногами  сразу
упирался в соседа. Для занятий  - стол,  компьютер,  все  без излишеств. Для
вещей - шкаф. Плюс  ранний  подъем,  чтобы успеть привести  себя в  порядок:
ботинки должны быть начищенными, рубашка - белой и наглаженной.
   И вот так три года.
   Не  мудрено, что  при такой жизни  все сердечные  привязанности у  него
здесь, в уютной и ласковой Москве.
   Сейчас переписывается с нами по Интернету, пишет смешные послания.
   Кстати,  с  перепиской  связан  еще  один  забавный  эпизод.  Как-то  в
телефонном  разговоре  с Тони Блэром я вдруг обмолвился: "Тони, а ты знаешь,
что в  Англии учится  мой  внук,  ему там довольно одиноко,  может, черкнешь
парню пару строк?"
   Каково же было наше удивление, когда Боря  позвонил и рассказал, что за
переполох случился  в его  школе: туда пришло официальное письмо на гербовой
бумаге от  премьер-министра Великобритании,  в  котором он желал моему внуку
успехов  в учебе и даже... приглашал в гости. Но Борис  уже настолько хорошо
знал  английский,  что  разобрался  в лексических  тонкостях  и  понял,  что
приглашение  сугубо  формальное  и  не  нужно немедленно  садиться в такси и
мчаться на Даунинг-стрит.
   А вот младшую мою внучку,  Машу, ей сейчас  17 лет, се  родители Лена и
Валера, наверное,  одну  за границу никогда  бы  не отпустили.  Ни под каким
видом.
   Маша - прелестная девушка, очень красивая, к тому же поэтическая натура
(на дни рождения часто дарила мне свои творения), ну как такую отпустишь?
   Когда  Лена  с  Валерой  уехали отдыхать  в  отпуск за границу на  пару
недель, Маша  жила  с  нами в Горках-9.  И вдруг  прибегает однажды вечером:
"Дедушка,  пожалуйста,   поговори  с  мамой,  пусть  она  меня  отпустит  на
дискотеку!" Оказывается, мама строго руководит Машей даже из-за границы.
   Я  как  мог строго  сказал: "Маша,  можешь  идти на  дискотеку. Под мою
ответственность!"
   Или случай с Катей.
   Когда  она  поступила  на  исторический  факультет  МГУ   и  проучилась
несколько недель, у  нас с ней произошло "выяснение отношений". Она пришла и
сказала  чуть  не  плача: "Деда,  пожалуйста, прикажи, чтобы  с  меня  сняли
охрану!" Пока я работал президентом, у всех членов семьи были так называемые
прикрепленные.  Такова  неписаная  кремлевская традиция, которой  уже  много
десятков лет.
   Но Катя  взяла и разрушила эту традицию.  "Понимаешь, деда, ну,  это...
смешно. Я выхожу из аудитории, а они, бедные, там стоят. Ну пожалуйста, ну я
прошу!" Наверное, Кате было и впрямь не  очень ловко перед однокурсниками. И
пришлось разрешить. Даже, помнится, что-то вроде расписки я писал начальнику
службы.  Под мою  ответственность  сняли  с девушки  охрану.  А  другая  бы,
наверное, гордилась и нос задирала.
   Очень хочется защитить моих дочерей, внуков от постоянного, назойливого
внимания журналистов. После  96-го  года накатила  эта  волна пошлых, лживых
публикаций о них в желтой прессе.
   И то, что у Тани  бурный роман с  Чубайсом, и что Катя на самом деле  в
вуз  не поступала,  а прошла по  блату, и  что  Боря  в  Лондоне влюбился  в
какую-то русскую фотомодель, а Маша сама стала фотомоделью, сбежала из дома,
рекламирует одежду то ли Гуччи, то ли Версаче. И прочая чепуха.
   Ну ладно, несправедливо достается взрослым - Тане, Лене,  зятьям Валере
и Леше, - они за эти годы закалились, уже не удивляются ничему. Но вот когда
внуков  задевают этой  ложью,  ранят их,  я с трудом сдерживаюсь.  Они  ведь
сильно переживают.
   Помню, после  той публикации про Борин лондонский  роман  от него тут в
Москве чуть не ушла девушка, с которой он дружил. Понятно, как это все остро
воспринимают подростки!..
   Мои  дочери пролили много  слез, потеряли много нервов и здоровья из-за
этих статей. Ведь материнскому сердцу  не  объяснишь, что это крест, который
несут все известные люди, его надо терпеть и не обращать ни на что внимания.
   Мне бы очень не  хотелось, чтобы тень от моего  имени еще долго вот так
ложилась на дочерей и внуков. Надеюсь, постепенно  эта волна все-таки сойдет
на нет.
   Многих, наверное, интересует: что  там  с  нашими  сверхдоходами? Иными
словами - богатый  ли я человек? Честно говоря,  не знаю...  Смотря по каким
меркам судить. Давайте посмотрим, что у меня есть, чего у меня нет.
   Итак,  я живу  на  государственной  даче. Владею  (совместно  с  женой)
недвижимым  имуществом,  а  именно  дачей  в  Одинцовском районе  Московской
области. Площадь дачи  -  452  квадратных  метра. Площадь участка  -  четыре
гектара.
   Есть у меня и машина марки "БМВ", купленная в 1995 году.
   Есть квартира в Москве,  на Осенней улице. Есть холодильники на даче  и
холодильник дома. Есть несколько телевизоров.
   Мебель (диваны, кресла, пуфики, шкафы - и так да