лось, что или человек жил 120 миллионов
лет назад, или динозавры вымерли совсем недавно, но люди и ящеры были
созданы Богом в один день!
   Авторов книги при этом не смущало, что длина следов "человека" была
чуть ли не полметра.

   Дальше больше. В 19&0 году Дж. Моррис издает в Калифорнии книгу "По
следам динозавров и людей, которые знали их". Затем был выпущен фильм
"Следы человека... про запас", название которого говорит само за себя.
Голоса ученых при этом тонули в хоре свидетелей "единого" творения. И
только в 1986 году специалист по компьютерам Г.Кьюбан положил конец этому
шабашу.

   На специальной конференции, посвященной динозаврам, он заявил, что
тщательное изучение следов с помощью программ, рассчитанных на дешифровку
космических снимков, позволило подойти к решению проблемы: впереди
трехпалых следов были выявлены незамеченные ранее мелкие царпины-канавки
от острых когтей, которые никак не могли принадлежать человеку (у которого
ногти плоские). Был также обнаружен и след большого пальца, отставленного
в сторону. Кьюбан вынес неумолимый вердикт: "Это несомненно следы ящеров!".

   Еще в 1769 году во Франции П.Матероном были обнаружены окаменевшие яйца
динозавров. Но на находку никто не обратил внимания. Только когда в 1822
году жена английского врача французского происхождения Жидеона Мантелля
нашла наполовину погруженный в каменный обломок зуб, началась настоящая
палеонтология динозавров.
   Мантелль, увлекавшийся окаменелостями, тщательно изучил находку и в
1825 году объявил об открытии "игуанодона", то есть существа, у которого
зубы были как у американской ящерицы игуаны.

   Находка произвела впечатление на ученых. Исходя из размеров зуба был
вычислен рост игуанодона. Эти ящеры достигали десяти метров длины, а на
передних лапах вместо больших пальцев у них для защиты имелись
внушительные роговые острия.

   В 1824 году Уильям Баклэнд из Оксфордского университета предложил
название для этой группы ископаемых животных - "мегалозауры", то есть
"гигантские ящеры". Но это более подходящее название не закрепилось, и
позднее они стали динозаврами.

   В какой-то мере ученые были правы.
   Дело в том, что не все вымершие ящеры были гигантского или даже
большого размера. Были и "лилипуты". Те же прокомпсогнаты, предки
компсогнатов, обитавших в юрский период в Баварии, героидонтозавры,
орнитолестезавры были не более двух метров, а то и с курицу! Поэтому их
трудно назвать "мегало-", а вот динозаврами они из-за своих
нссоразмерностей были.

   Заканчивая наш краткий экскурс в историю, скажем буквально два слова об
эволюции динозавров, как она видится сегодня.

   В триасе 225-180 миллионов лет назад господствовали шестиметровые
платеозавры, ходившие на задних лапах, а также метровые прокомпсогнаты и
гетеродонты.

   Все они вымерли, чтобы уступить сцену юрским стегозаврам и диплодокам,
достигавшим 30-метровой длины.
   Им полетать были бронтозавры и брахиозавры, на фоне которых терялись
полутораметровые орнитолесты, похожие на птиц (сравни: орнитология - наука
о птицах). 130 миллионов лет назад исчезли и эти гиганты. Наступил меловой
период, во время которого появились цветковые растения. Одно время
высказывалась гипотеза, что динозавры мелового периода вымерли,
отравленные токсинами этих высших растений.

   Фауна мелового периода была значительно мельче. Самый крупный игуанодон
не превышал 10 метров. Их, а также коритозавров с гребнями на головах,
трикератопсов и анкилозавров преследовали трехметровые хищные
тираннозавры, похожие на птиц орнитомимусы достигали в длину всего 4
метров. Плоскоклювые анатозавры были чуть крупнее.

   Так закончилось время динозавров, которое длилось, как уже говорилось,
почти 200 миллионов лет. Нам даже трудно представить себе такой огромный
промежуток времени. Даже если "уложить" один миллион лет в один день, то и
тогда динозавры существуют на Земле уже почти две трети года, в то время
как предки человека гораздо меньше недели, а современный человек всего
чуть больше двух часов. Оседлым земледелием в этом масштабе времени
человек занимается каких-то десятьдвенадцать минут, а письменность изобрел
всего четыре минуты назад. При этом христианство возникло чуть более двух
минут назад, а изучение динозавров продолжается 6 секунд. Вот как
соотносится время существования динозавров и науки о них.


                               ЧАРЛЗ ДАРВИН

   Обычно с его именем связывают термин "эволюция", который в переводе с
латыни означает разворачивание, постепенное развитие и т.д. На самом же
деле этот термин и его введение в словарь науки было бы более справедливо
связывать с именем шевалье Жана Батиста Ламарка. Этот известный
французский ботаник, прославившийся в 1778 году своим трудом "флора
Франции", переключился затем на зоологию и в 1809 году даже выпустил книгу
"Философия зоологии".

   Ничего философского в этой книге не было, если не считать того, что
ученый объяснял длину шеи жирафа неким "внутренним стремлением" к
совершенству. Просто философией в то время называли на греческий манер
всякое знание.

   Книга вызвала острый интерес в среде ученых. Это связано с тем, что
Ламарк выступил против тогдашнего авторитета в области зоологии барона
Жоржа Кювье и его теории катастроф.
   Барон, член французской Академии наук, был основателем так называемой
сравнительной анатомии различных родственных и неродственных организмов, а
также создателем теории корреляций.
   Под корреляцией Кювье понимал соотношение скелета и формы тела
животного, а также его частей. Динозавры потому и вызывали негодование
палеонтологов, что не совсем укладывались в "соответствие"
   Кювье: при огромных телах малюсенькие головки с ничтожными мозгами.
Достаточно сказать, что поясничное утолщение спинного мозга тех же
диплодоков или бронтозавров было значительно больше мозга головного.

   Одним из главных вопросов эволюции является вопрос: почему животные и
растения вымирают, то есть какова движущая сила эволюционного развития?
   Никто ведь не отрицает, что факт эволюции живого налицо. Несмотря на
все "примитивные" черты строения и физиологии, те же млекопитающие стоят
на значительно более высокой ступени развития, или эволюции, нежели
рептилии.

   Но почему млекопитающие пришли на смену пресмыкающимся в качестве
господствующего класса позвоночных?
   Каковы их преимущества в вечной борьбе за существование?

   Преимущества явные. Прежде всего это теплокровность, которую позволяет
поддерживать волосяной покров, являющийся лучшим теплоизолятором, нежели
покров из роговых чешуи. Там, где сохранение тепла не является основной
задачей, млекопитающие - ящер-панголин в Индии и броненосец в Южной
Америке - сохраняют покров из роговых пластин.

   Но в то же время только теплокровные птицы и млекопитающие сумели
заселить полярные области: пингвины и морские львы в Антарктиде, самые
разные птицы, моржи и тюлени в Арктике плюс, конечно, белый медведь.
   Теплокровность дает также возможность млекопитающим "наладить"
внутриутробное вынашивание плода, что регулируется сложнейшим образом
организованной иммунной системой. Ведь самка вынашивает плод наполовину ей
генетически чужеродный!

   Попробуйте что-нибудь пересадить от матери плоду и наоборот. Ничего не
получится, поскольку трансплантат уже через две недели отторгнется. Это в
первый раз, а во второй и того быстрее, поскольку организм уже будет
знаком с антигенами пересаживаемых органов и тканей.

   И в то же время беременность в подавляющем большинстве случаев
протекает нормально. Что же "давит"
   реакцию отторжения в стенке матки?
   Не тот ли самый ген, который при определенных условиях вырывается в
виде вируса СПИДа?

   Кроме того, надо учитывать более развитый мозг млекопитающих, который
по своей сложности намного превосходит мозг рептилий.

   Из приведенных примеров ясно, что млекопитающие действительно сложнее
организованы, нежели ныне живущие змеи, крокодилы, черепахи и ящеры.
   Казалось бы, те должны были давно уже исчезнуть с лица Земли. Однако не
исчезают, а даже процветают.

   Там, где рептилии и млекопитающие выступают в равных природных
условиях, млекопитающие довольно часто проигрывают своим более "отсталым"
в эволюционном отношении предшественникам. В Ниле и на Амазонке
господствуют крокодилы и анаконды, а отнюдь не гиппопотамы или кто-нибудь
еще. В пустынях властителями вообще оказываются змеи и вараны, а
тушканчики выступают лишь в роли добычи. Где же все хваленое преимущество
более "продуктивных" в эволюционном отношении млекопитающих? Сумчатая
фауна Австралии вообще сохранилась только благодаря удачной географической
изоляции, избавившей кенгуру и коала от хищных собак динго. В Америке
какимто чудом сохранился опоссум, современник динозавров, но это
уникальный случай.

   Опираясь на эти примеры, Кювье утверждал, что эволюция животного мира
заключена не в постепенности медленного многомиллионолетнего изменения, а
в неких катастрофах, сотрясающих земную биосферу. Эти катастрофы
отражаются на благополучии гигантских групп живых организмов, которые
иногда вымирают полностью, а иногда каким-то чудом сохраняются в небольшом
количестве видов. Так было с рыбами, некоторыми актиниями, морскими
звездами, брюхоногими моллюсками, двустворчатыми раковинами.

   Кювье выпустил свою знаменитую книгу "Революции земного шара" в 1821
году. Название подразумевало не только вращение Земли вокруг своей оси - в
этом смысле название книги было созвучно коперниковскому труду "Де
революционионибус орбиум",* - но и революции, перевороты, катастрофы в
истории животного и растительного мира нашей планеты.

   Ламарк же в 1822 году закончил издание своего многотомного труда
"Натуральная история беспозвоночных животных". В ней он писал о вымирании
различных видов живых организмов, в том числе гигантских аммонитов,
названных так за свою спирально скрученную раковину, похожую на рог
барана, в честь древнеегипетского бога солнца Амона-Ра.

   Аммониты были спирально-раковинными морскими моллюсками и вымерли 144
миллиона лет назад, почти на границе юрского и мелового периодов.
   Своей эволюционной кончиной они подтвердили тот непреложный факт, что и
в морях происходили какие-то необратимые изменения, которые приводили к
вымираниям. Причем вымирание аммонитов произошло почти столь же внезапно,
как и динозавров в конце мелового периода.

   Таким образом, в конце XIX века среди французских зоологов установилось
своеобразное "двоевластие" и плюрализм взглядов на пути метаморфоза, то
есть преобразования Животного и растительного царства Земли. Ламарк
выступал за спонтанную генерацию видов и их постепенную трансформацию.
   Кювье же был "катастрофистом", постулировавшим периодические кризисы,
приводящие к вымиранию одних групп животных и растений и нарождению на их
месте новых. Свято место, как говорится, пусто не бывает.

   Чарлз Дарвин принял сторону Ламарка, у которого очень многое почерпнул.
Помимо самого термина "эволюция", Дарвин заимствовал у -француза идею
происхождения человека в Африке. Именно Ламарк писал о том, что человек,
наиболее вероятно, произошел от самой к нему близкой обезьяны, а именно
шимпанзе. Шевалье, как уже говорилось, выступал за внезапность
(спонтанность) возникновения новых видов и последующее их постепенное и
медленное изменение - эволюционную трансформа цию.

   Естественно, что Дарвин пошел дальше Ламарка в понимании механизмов
эволюции. Все же между выходом "Философии зоологии" и "Происхождения
видов" прошло полвека, за которые наука совершила большой скачок. Именно в
"Происхождении видов" Дарвин впервые выдвинул свою теорию естественного
отбора, суть которой можно свести к фразе: "Выживает сильнейший".

   В 1833 году Дарвин совершил путешествие на Галапагосские острова, где
увидел "гала-паго" (гигантских черепах) и игуан, давших название
игуанодону, а самое главное, он обнаружил дивергенцию маленьких птичек -
вьюрков, т.е. эволюционное расхождение их видов.

   Дарвин установил, что некогда на Галапагосы залетел с Кокосовых
островов растительноядный вид этих птичек, питающийся там и поныне сочной
тканью кактусов. Оказавшись за 650 км от родины, вьюрок быстро - на
острове не было врагов и паразитов - размножился, но это привело к
перенаселению и резкому сокращению количества пищи. Птицам грозила
голодная смерть.

   Но природа гораздо мудрее некоторых своих созданий. Она максимально
использует все имеющиеся в ее распоряжении ресурсы. И при недостатке
растительной пищи вьюрки довольно быстро переключились на насекомых, и
"конфликт" был разрешен.

   Подобное переключение мы видим и на примере динозавров, которые
"начинали" как растительноядные, но затем некоторые виды стали хищниками.

   Главным защитником Дарвина и теории естественного отбора стал Томас
Хаксли, которого у нас на немецкий манер величают до сих пор "Гексли" (хотя
его внуков зовут Хаксли - один из них знаменитый писатель Олдос Хаксли,
автор романа "Новый смелый мир"). Хаксли набрасывался на противников
Дарвина как бульдог. Это вряд ли являлось лучшим способом ведения научных
диспутов и дискуссий. При таком подходе чаще всего побеждает крепость
голосовых связок, а не основательность конкретных аргументов.

   Т.Хаксли прославился своим знаменитым спором с епископом Оксфордским
С.Уилберфорсом. Диспут состоялся в жаркий субботний полдень 30 июня 1860
года в зале Музея естественной истории, где проходило заседание Британской
ассоциации содействия развитию науки. В душном зале набилось более семисот
человек, к тому же в распахнутых окнах виднелись еще десятки голов. Дамы в
легких летних платьях, обмахивающиеся веерами, перемешались со
священниками и студентами теологического и геологического факультетов. В
президиуме собрания среди приглашенных сидели Уилберфорс и Хаксли.

   Собрание было посвящено книге "Происхождение видов". Оксфорд после
прочтения работы раскололся на два враждующих между собой лагеря. На
стороне Уилберфорса был профессор анатомии и зоологии Ричард Оуэн,
выступивший против признания даже "вероятности хоть доли истины в теории
Дарвина".

   Выступал против Дарвина и профессор Обадиа Вествуд, предлагавший
учредить в Оксфорде "Специальный курс для выявления несуразностей
дарвинизма". Однако не надо думать, что вся церковь и следовавшие в ее
русле профессора наук были против Дарвина.
   Священник Чарлз Кингсли, например, считал, что эволюция является
подтверждением "существования Бога и созидательной мощи Творца". А епископ
Гор заявил даже, что "Бог и естественный отбор не являются врагами".

   Надо признать, что, хотя Дарвин и писал об эволюции, он на самом деле
произвел в умах тогдашней Англии самую настоящую революцию, заявив, что
человек существует по крайней мере полмиллиона лет! Это было в сто раз
больше того, что ему - человеку как виду - было отпущено в священном
писании. И это тогда, когда в распоряжении Дарвина и науки еще не было
практически ни одного костного остатка наших предков.

   Но вернемся в зал Музея, где на трибуне витийствовал Уилберфорс,
"подкованный" самим Оуэном. Надо признать, что епископ со свойственным ему
умением разжигал ненависть публики к эволюции. Он не совсем понимал то, о
чем говорил, но ораторского мастерства Уилберфорсу было не занимать.

   Однако в финале своего выступления епископ, уже купавшийся в волнах
дамского успеха, совершил тактическую ошибку, спросив Хаксли: "Хотел бы я
знать, по какой линии - дедушки или бабушки - вы произошли от обезьяны?"
   Зал ревел от восторга и сотрясался от грома аплодисментов. Но Хаксли
только того и надо было. Сказав, что "Господь Бог передал мне этого дурака
в руки", он вышел на трибуну.

   Свое выступление Хаксли закончил словами о том, что ему не стыдно иметь
своим предком обезьяну, "но неизмеримо позорнее быть в родстве с
человеком, использующим свой большой дар для сокрытия истины!" Зал вновь
разразился аплодисментами, на этот раз в адрес противника Уилберфорса. Так
закончился знаменитый спор в Оксфорде. Победа Хаксли в нем обычно подается
как победа дарвинизма...

   Но на самом деле все было и остается гораздо сложнее. Наука не вера, и
далеко не всегда ораторское искусство ученых обеспечивает победу в
диспутах.
   Главное в науке все же и факты, добываемые тяжким каждодневным трудом.
К сожалению, со временем сам дарвинизм стал убежищем ортодоксов, не
желающих сомневаться и признавать новые факты и положения.

   Дарвин многого не знал, что мы знаем сегодня, но это простительно. В
конце концов мы ведь тоже не на пустое место пришли со своими поисками и
сомнениями. Гораздо менее простительно то, что Дарвин пропустил и "не
увидел".

   Он пропустил неандертальца, кости которого впервые нашел и описал немец
Карл Фульрот в 1856 году, то есть за три года до выхода в свет
"Происхождения видов". Затем в 1868 году случайно нашли костные останки
кроманьонца, на которого английский эволюционист вновь не обратил внимания.
   Последователи Дарвина позже, в 1912 году, сотворили подделку
"эоантропа", то есть "человека зари", найденного будто бы
палеонтологом-любителем Ч.Доусоном. На подделке сделал себе имя крупнейший
"авторитет" А.Кейт, который, как теперь выяснилось, был "крестным отцом"
всей этой неблаговидной аферы. Такие вот дела творились в стане
дарвинистов.

   Но, думается, самым серьезным просчетом Дарвина было то, что он не
обратил внимание на работу некого августинского монаха из моравского
города Брно, который десять лет пытался на грядках с горохом разгадать
сокровенную тайну жизни. Звали монаха Грегор Мендель и установил он, что
факторы, управляющие наследственностью у гороха, стабильны и неизменны в
поколениях. Они не "разжижаются" и не смешиваются друг с другом, а раз за
разом выскакивают вновь и вновь, как чертик из табакерки, являя миру свое
скрытое существование в виде белых цветков и сморщенных горошин.

   Мендель установил, что если в скрещивание вступает пара признаков,
например, красные и белые цветки горошка, то в первом поколении все
цветочки будут красными. А во втором на каждые три красных цветка будет
приходиться один белый. Подавляемый, рецессивный признак вновь проявляется
в отношении 1:3. Подобное распределение Мендель назвал расщеплением.
Расщепление 3:1 стало "фирменным" знаком трудолюбивого монаха, который
сумел вырваться вперед всей науки чуть ли не на полвека. Никто в
европейской науке - и Дарвин в том числе - не сумел его в то время понять.
Понадобилось еще целое поколение ученых, а то и два, чтобы "августинское"
послание дошло до их сознания. Только в самом начале нашего века Менделя
переоткрыли вновь.

   Началась эпоха "бури и натиска", связанная с рождением генетики - науки
о наследственности и ее факторах-генах. Уже тогда можно было говорить и о
химической природе генов, поскольку нуклеин был выделен швейцарцем
Ф.Мишером тогда же, когда Мендель проводил свои опыты. На нуклеин в 1879
году обратил внимание известный немецкий химик А.Коссель, который получил
за его изучение Нобелевскую премию в 1910 году.

   Однако нуклеиновая природа гена не признавалась еще долгие полвека!
Ученые считали, что ген имеет белковую природу. Определение "жизнь есть
способ существования белковых тел" довлело над их умами. Надо отдать
должное классикам марксизма, которые неплохо разобрались в дарвинизме.
Маркс писал, что учение Дарвина "изложено грубо, по-английски, но дает
естественно-историческую основу". В этом с ним был солидарен другой немец
- патолог Рудольф Вирхов, который говорил, что "организм есть республика
клеток". Патолог, объявивший кости неандертальца чуть ли не останками
казака, умершего после похода русских на Париж в 1913 году, называл
дарвинизм "имперским учением", подчеркивая тем самым иерархический образ
мышления Дарвина, которое формировалось в викторианской Англии.

   Даже сторонник Дарвина немец Э.Геккель писал, ч