о встречи.
     - До завтра, Эйбрахамс!
     Закончив разговор, я некоторое время сижу в раздумье.  Завтра так
или иначе состоится встреча, на которую я  возлагаю  большие  надежды.
Впрочем, о чем это ты, Кайтлен? На что ты собрался надеяться?
     И все-таки, если я прав, то завтра многое может решиться. Если же
и нет, то я много не потеряю. Скажем прямо - мне здесь уже почти нече-
го терять.

                              *   *   *

     Москва встретила меня холодом, который быстро заставил  пожалеть,
что я не взял из одежды что-нибудь потеплее плаща.  Дождя сейчас  нет,
но небо выглядит так, что вполне можно ожидать даже снег, а мороз неп-
риятно вонзается в тело острыми иголками. Что-то слишком быстро в этом
году наступили холода.
     Я еще не успеваю дойти до здания аэровокзала, как ко мне подкаты-
вает черный "Мерседес" и останавливается рядом.  Дверца открывается, и
шофер демонстрирует улыбку во все лицо:
     - Мистер Эйбрахамс? - он даже  обращается  ко  мне  по-английски.
Ларрок никогда ничего не упускает, даже если это может показаться нез-
начительным.
     - Это я, - даю простой утвердительный ответ.
     - Босс сказал, что вы прибудете на этом самолете. Садитесь, я от-
везу вас к нему в усадьбу.
     Не помню, чтобы я сообщал, на каком самолете прилечу.  Собственно
говоря, я и сам этого не знал.  Но такие мелочи не составляют проблемы
для Ларрока.  Хотя я не удивлюсь, если на самом деле этот  шофер  ждал
меня уже давно и присматривался к каждому самолету.
     - Поехали, - я занимаю место в машине.
     Здесь я наконец-то могу согреться.  Машина  неторопливо  движется
московскими улицами. Шофер, похоже, не расположен к разговору. Мне то-
же особенно не о чем с ним болтать - я не из тех, кто  говорит  просто
чтобы размять язык, хотя в хорошем настроении иногда могу дойти  и  до
этого.  Но теперешнее настроение хорошим уж точно не назовешь. Скорее,
оно у меня сейчас вообще отсутствует.
     Когда мы въезжаем в пределы усадьбы, я вижу, что почти все листья
с деревьев уже опали, и парк совсем не вызывает того  восхищения,  что
раньше.  Впрочем, видно, что за ним следят - на дорожках  нет  мусора,
все они вычищены, а под деревьями листва оставлена лишь там,  где  она
не портит картину. Наверное, Ларрок вложил во все это немалые деньги -
но он может себе это позволить, и не только благодаря тому, что он по-
лучает из Центра - если ему вообще нужно что-то оттуда получать.
     Когда машина останавливается на центральной аллее напротив  дома,
я вижу, что сам хозяин спешит мне навстречу. В отличие от Тар-Хамонта,
ему никогда нельзя было отказать в вежливости и гостеприимстве.
     - Привет, Тони, - говорит он, пожимая мою руку. - Как долетел?
     - Спасибо, хорошо.
     - Предлагаю пройти в дом, сегодня слишком холодно для прогулок на
воздухе.
     Мы входим в дом, но на этот раз не в таинственную комнату, проход
в которую скрыт за стеной, а в другую, где, наверное, Ларрок обычно  и
принимает гостей.  Опускаемся в мягкие кресла. Напротив меня стоит фи-
гурный шкаф со встроенным видеоцентром. У другой стены - большой аква-
риум с соответствующих размеров обитателями - не только рыбами,  но  и
черепахами и, кажется, парочкой водяных змей.
     - Скажи, ты сам обставлял все свои помещения?
     - Я нанимал дизайнера, но в основном он просто следовал моим ука-
заниям. Что, нравится?
     - Великолепно.  Я сам хотел бы жить в таком доме, но у меня бы не
хватило терпения все это создать.
     - Терпение не обязательно.  Ты вполне можешь купить дом  не  хуже
этого, а то и получше.
     - Знаю, но эффект будет не тот.
     - Это верно.  Я сделал своими руками практически все, что имею. В
некотором смысле можно сказать, что я доволен собой.
     - В некотором смысле?
     - Мне всего только двадцать семь лет. Конечно, я уже достиг нема-
лого, но основная часть жизни еще впереди.  Поэтому  рано  говорить  о
полном удовлетворении.
     - Логично.  Но кое о чем можно будет поговорить уже  в  ближайшее
время.
     - Ты для этого сюда и приехал - чтобы поговорить.
     - Верно, Иван.  Мне интересно, каким будет следующий шаг -  после
уничтожения спутников и вывода из строя Портов.
     - Так вот ты о чем? Хорошо, я скажу тебе кое-что...
     Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, когда  он  будет
это говорить. Смотрю - и в следующий миг все остальное вдруг исчезает.
Я вижу два больших темных круга, две дыры, которые что-то мне  напоми-
нают.  Что же именно? Обращаюсь к  памяти,  но  воспоминания  уплывают
вдаль, хочу дотянуться до них, зацепиться - и не могу.  Две дыры  сли-
ваются в одну, я приближаюсь к ней, она вдруг превращается в  огромную
воронку, которая втягивает в себя все вокруг.  Пытаюсь  удержаться  на
краю, но никаких сил нет, меня легко переносит через него и увлекает в
темную глубину...
     Я падаю в колодец.  Я знаю, что в этом колодце нет дна, и я  могу
падать бесконечно долго. Но это совсем не важно. Это значит только то,
что я не разобьюсь.  Больше ничего. Есть только темнота вокруг, но она
пуста, поэтому она меня не интересует. Я просто падаю. Не знаю, почему
и зачем, но мне все равно. Потому что у колодца нет дна.
     Вдруг поднимаю голову вверх и вижу чье-то лицо. Кто-то смотрит на
меня с вершины колодца.  Я падаю, но лицо не удаляется, и  сейчас  это
совсем не кажется мне странным. Что вообще может быть странным в мире,
существование которого предопределено с момента возникновения?
     Но тут я понимаю, что это лицо может исчезнуть в любой момент,  и
мне становится страшно.  Потому что тогда я навсегда останусь  один  в
этом бездонном колодце. И никогда больше никто не сможет вытащить меня
отсюда.  Дело не в том, что мне очень хочется,  чтобы  меня  вытащили.
Пугает сам факт, что такая возможность может исчезнуть. Навсегда.
     - Не уходи! - кричу я этому человеку.
     Но я знаю, что он не может меня услышать.  Мой голос не выйдет за
пределы этого колодца. Ничто не может выйти из черной дыры. А колодец
- и есть черная дыра.
     Неожиданно я вижу, что он протягивает мне руку. Хотя кажется, что
он очень далеко, но рука движется ко мне, и вот она все ближе и ближе,
пока наконец я не понимаю, что смогу до нее дотянуться.  И  я  тянусь,
испытывая невыносимый страх оттого, что человек может надо мной подшу-
тить и убрать руку в последний момент, а потом исчезнуть и сам. Но нет
- я все-таки касаюсь ладони, и она кажется странной  на  ощупь,  будто
сделана из ваты.  Я боюсь, что такая слабая рука не удержит  меня,  но
вдруг она дергает со всей силы, и я лечу вверх, и по мере моего движе-
ния стены колодца расплываются, теряя форму...
     Сижу в кресле, и перед глазами все еще плавают темные круги. Лар-
рок застыл в неподвижной позе напротив меня, держа в руке бокал с  ка-
ким-то дорогим вином.  Его глаза больше не напоминают две черных дыры.
Сейчас он улыбается, хотя и весьма загадочной улыбкой.
     - Что это было? - спрашиваю я.  В первый момент слышу голос будто
со стороны. Потом это проходит.
     - Та самая "техника кшенух".  Она позволяет управлять  не  только
своим мозгом, как многие думают.  Нас всех  обучают  простым  способам
воздействия на людей, но эта штука гораздо сильнее.
     - Что же ты сейчас сделал с моим мозгом? Я как  будто  ничего  не
замечаю. Наверное, так и должно быть?
     - Я ничего тебе не сделал, Тони.  Только посмотрел  кое-что,  что
было для меня важно, и то, что я увидел, меня удовлетворило.
     - И что же ты увидел?
     - Ты пришел не для того, чтобы выдать меня Центру.
     - Ты действительно в этом уверен?
     - Я уверен, что сейчас ты не хочешь этого делать.
     - Странно, лично я сам ни в чем не уверен.
     - Ты поймешь это... чуть позже.
     Я чувствую, что немного вина не повредит и мне.
     - Теперь я знаю, как ты создавал свою картину, ту, что  с  черной
дырой. И что еще позволяет техника кшенух?
     - Многое. Она дает полный контроль над мозгом, и через него - над
телом.  Я могу избавляться от ненужных мне воспоминаний и эмоций. Могу
делать это не навсегда, а на время, которое сам определяю.  Могу  вну-
шить свою волю другому человеку, заставить его  сделать  то,  что  мне
нужно, а потом все забыть.
     - Даже такому, как я?
     - С наблюдателями труднее, чем с землянами. Тут многое зависит от
эмоционального и психического состояния.  Сейчас я мог сделать с тобой
все, что угодно, но мне это не нужно.
     - Что же тебе нужно?
     Ларрок рассеянно окидывает взглядом комнату.
     - Когда ты догадался, что это я?
     - Я подумал, что у тебя слишком уж все удачно получилось с  груп-
пой "Эй-Экс".
     - Ты считаешь, что честным путем мы на такое не способны?
     - Сделать все до такой степени чисто, чтобы не осталось ни одного
свидетеля и доказательства - вряд ли реально даже для тебя.
     - Но поводом послужило не это.  Что-то другое натолкнуло тебя  на
мысль.
     - Да, верно.  Я смотрел новости об убийстве премьера. Когда пока-
зывали Киндицкого, сработала ассоциация и я вспомнил тебя.  Я понимаю,
что это не доказательство, но что-то сказало мне, что на этот раз я не
ошибаюсь.
     - Ваша ошибка в том и была, что вы искали доказательства. Если бы
вы еще раньше попытались подойти к проблеме  с  психологической  точки
зрения, то могли бы вычислить меня уже давно.  Логика не всегда бывает
самым надежным средством.
     - Ты хочешь сказать, что доказательств так уж и не существует?  -
я с сомнением покачал головой.
     - Я могу тебе кое-что рассказать, а ты подумай.
     - Давай, попробую.
     - Историю о том, как меня ударила молния и что я после этого  пе-
режил, ты уже слышал.  Это было начало, а теперь послушай продолжение.
Когда я стал наблюдателем, то сначала  с  восторгом  воспринимал  свою
исключительность.  Но ко всему привыкаешь, и скоро это стало для  меня
уже чем-то само собой разумеющимся, и вместе с тем утратило  ценность.
Допустим, землянам я не мог, да и не очень хотел этим похвалиться.  Но
с точки зрения обитателей галактики я оказался бы неполноценным  чело-
веком, наполовину землянином, наполовину чаумцем - какая тут,  спраши-
вается, исключительность? Тогда я решил развить в себе особые  способ-
ности, которые бы подтвердили, что я по-прежнему  имею  право  таковым
себя называть.  Я стал хвататься за все, Тони! В университете я изучал
все тонкости законов, чтобы иметь представление о том, как можно  вып-
лыть наверх, оставаясь чистым.  Я перечитывал древних философов Греции
и Китая.  Я досконально овладел японским айкидо, индийской хатха-йогой
и огровской рщантуй.  Потом, когда я узнал о технике контроля над моз-
гом с моей "второй родины", я ухватился за нее.  Я решил жить по прин-
ципу, что ни одна минута моей жизни не должна пропасть даром, и я счи-
тал, что мне это удается.  Но однажды я спросил себя: мне всего  двад-
цать один год, я уже знаю и умею столько, сколько  мало  кто  знает  и
умеет в семьдесят, и с каждым годом узнаю все больше. Смогу ли я найти
всему этому достойное применение, чтобы можно было сказать, что  время
действительно потрачено не зря? Работа наблюдателем не давала мне  та-
кой возможности.  Моя земная деятельность в сочетании со способностями
могла бы позволить мне когда-нибудь в будущем стать, скажем, президен-
том страны, и в этом не было бы ничего сверхсложного.  Но я хотел  че-
го-то другого, к чему можно было бы приложить свои силы в полной мере.
Вот мотивация моих поступков, Тони. Ты же это хотел понять?
     - Да, я, кажется, начинаю понимать.
     - Тогда слушай дальше.  Однажды случай свел  меня  с  отцом  Гэб-
риелом.  На тот момент мне уже не  сложно  было  понять  его  истинные
стремления, хотя он их от всех тщательно  скрывал.  Гэбриел  мечтал  о
том, что Земля когда-нибудь войдет в Галактический Союз, только он  не
думал, что мы можем как-то этому содействовать.  И тогда я понял:  это
оно! Я нашел дело, которое искал.  Я сделаю невозможное: подниму Землю
с пятого до шестого уровня.  Это случится лет на семьдесят раньше, чем
могло бы произойти естественным путем.  Дело не в том, скажет  ли  мне
кто-то за это спасибо.  Таким способом я смогу доказать, что молния не
случайно выбрала меня, что моя исключительность - не пустой звук, а  я
действительно способен сделать то, что еще никто и никогда не  сделал,
понимаешь? Правда, я принял решение не сразу.  Я знал, что как  только
вступлю на этот путь, тут же окажусь предателем в глазах других наблю-
дателей.  Но я понял, что Галактический Союз ведь ничего от  этого  не
потеряет, Инструкция же сама по себе - просто бумажка, которую вдолби-
ли в наши головы.  У меня уже был практический опыт по обходу  местных
законов, а наша Инструкция - тот же закон, только другой категории.
     - И тебя совсем не волновало обвинение в предательстве?
     - Ты слышал когда-нибудь о проклятии пятого уровня? На любом дру-
гом уровне наблюдатель может нарушить Инструкцию,  и  ему  это  скорее
всего простят, потому что ни к каким особенным последствиям в масштабе
планеты это не приведет. Они просто еще не готовы к восприятию чего бы
то ни было галактического.  А на пятом уровне  такое  нарушение  сразу
объявляют предательством, потому что здешние люди уже могут что-то по-
нять.  Но кого я по-твоему предал? Почему отклонение от этой  дурацкой
бумажки воспринимается как предательство Галактического Союза?
     Действительно - почему? - спросил я сам себя, но  не  смог  отве-
тить.
     - Я тебе скажу, почему, - неожиданно  произнес  Ларрок.  -  Сферы
влияния в галактике уже давно поделены.  Я изучал историю: чем ближе к
нашему времени, тем менее охотно принимают в Союз новые планеты.  Если
скоро его членом сможет стать только планета седьмого уровня, меня это
не удивит.  Дело не в каком-то запрете на изменение естественного хода
истории, это говорят ученые, но политики прислушиваются к  ним  только
тогда, когда им это выгодно.  Никому не нужны конкуренты,  все  должно
быть только у них под контролем.  Поэтому  независимость  планет  ниже
шестого уровня с местными царьками галактического происхождения исклю-
чена, такие планеты должны быть колониями либо потихоньку  развиваться
своим чередом, никого не трогая.  Если же они достигают шестого уровня
- милости просим.  К счастью, это происходит нечасто. События, которые
у нас занимают годы, на пятом уровне проходят за десятилетия, на более
низких уровнях - за столетия. Когда Земля естественным путем достигнет
шестого уровня, Союз может уйти уже в восьмой и придумать новый крите-
рий, который вообще приведет к  требованиям,  исключающим  возможность
вступления в него со стороны.  Для тебя все это, наверное, звучит  как
откровение, вы же всего лишь наблюдатели,  вас  никогда  не  волновала
большая политика!  Это только я, единственный в своем  роде,  вызвался
решать мировые проблемы.
     - Это не каждому дано.
     - Дело в том, что по воле судьбы тот, кому  это  дано,  почему-то
должен был оказаться предателем. Это ты понимаешь?
     - Иван, я уже не считаю тебя предателем.
     - Это ты сейчас так говоришь.  К тому же, это только ты  один,  а
сколько есть тех, которые подумают иначе? Но для  меня  это  не  имеет
значения.  Я готов делать свое дело независимо от того, что  думают  о
нем те, кому по сути должно быть на него наплевать! Теперь ты это  по-
нимаешь, Тони.  Нет, лучше я все-таки буду называть тебя Хейл, это бу-
дет правильнее. Не возражаешь?
     - Нет, пожалуй.
     - Все, что я сказал тебе сейчас, я передумал еще тогда, когда ре-
шал, стоит ли мне за это взяться. Меня меньше всего волновало, что обо
мне подумают в Организации: при удачном ходе дела со стороны я бы выг-
лядел безупречным наблюдателем, а мое раскрытие  означало  бы,  что  я
где-то просчитался и переоценил свои  силы,  ничего  другого.  Намного
больше я думал над другим вопросом: имею ли я, наполовину чужой  чело-
век, навязывать целой планете определенный мной путь развития? Ведь те
достижения шестого уровня, которые она получит  благодаря  мне,  будут
фактически достижениями Галактического Союза.  Но вполне возможно, что
сами по себе люди подошли бы к этому с другой стороны. Может быть, они
создали бы свой собственный вариант трансдеформатора, не говоря о  ка-
ких-то бытовых мелочах, которые так или иначе тоже пришлось  бы  внед-
рять.  Мы долго спорили об этом с отцом Гэбриелом, я  искал  аргументы
"за", он - "против".  Вот один из моих аргументов: когда все это будет
происходить, земляне все-таки будут считать, что достигли всего  сами.
Он мне возражал: когда ты идешь покупать товар, навязанный тебе рекла-
мой, то тоже можешь думать, что выбрал его сам, но это  будет  неправ-
дой.  В конце концов спор решился сам собой, когда  впервые  сообщили,
что Хайлам внес Землю в списки предполагаемых колоний.  Я  понял,  что
теперь Галактический Союз не упустит возможность взять под  свое  кры-
лышко планету, которая иначе, не дай бог, может сама дойти до  шестого
уровня.  И они уже не будут думать о том,  что  развитие  должно  идти
своим путем.  Вот тогда я и решил, что имею право сделать то, что соб-
рался сделать. Потом нужно было продумать много практических вопросов.
Я знал, что должен во что бы то ни стало сохранять свой  имидж  безуп-
речного наблюдателя. Если по каким-то причинам меня заподозрят и отзо-
вут, все тут же закончится. Кроме того, нужен был вариант подстраховки
на тот случай, если подозрения все-таки будут.  Тогда я  придумал  то,
что потом стало группой "Эй-Экс", и отец Гэбриел  согласился  заняться
этим проектом. А я занялся тем, что было более важным.
     - Дал землянам принципы интервальной логики?
     - Понимаешь, я никогда и никому не давал уже готовые чертежи  ка-
кой бы то ни было галактической штуковины.  Я использовал разных людей
для того, чтобы подбрасывать идеи лучшим умам этой планеты.  Это  были
просто всякие незначительные фразы, или бессмысленные с первого взгля-
да картинки, которые иногда могли дать нужный толчок,  иногда  -  нет.
Одна из таких картинок привела к разработке "Сфинкса" на основе непре-
рывной ассоциативной модели данных.  Заметь - не интервальной  логики!
Кто может сказать, что люди не дошли до этого сами?  Кто  может  дока-
зать, что идеи были подброшены им со стороны? Те, кто наталкивал  уче-
ных на мысль, на следующий  день  забывали  о  том,  что  говорили.  Я
действительно сумел найти применение  тому,  чему  с  таким  старанием
учился.
     - Если все шло так хорошо и гладко, тогда я не понимаю, зачем те-
бе надо было раскрывать группу "Эй-Экс".
     - Тар-Хамонт должен был тебе рассказать - проблемы начались  тог-
да, когда ему в руки попал универсальный магнитный ключ.
     - Если я правильно понимаю, разработки землянами наших технологий
стали выходить из под твоего контроля?
     - Хейл, я допустил одну большую ошибку  в  самом  начале,  и  эта
ошибка повлекла за собой все проблемы.  Я именно посчитал, что не дол-
жен держать под контролем все процессы, что моя задача - дать  толчок,
а земляне сами смогут продвинуться дальше. Продвинуться-то они, конеч-
но, смогут, но вот сохранить это в тайне - вряд ли, а если что-то вып-
лывает, то наблюдатели уже перестанут оставаться безучастными. В конце
концов  я  понял,  что  должен  сам  довести  их  до  момента,   когда
межзвездное путешествие станет возможным, а вот тогда  уже  можно  без
проблем отпустить.  Я начал срочно прослеживать все связи, но это было
не так просто, и кое-что все-таки ушло из под моего контроля.
     - "Чейни Гордонс"? - решаю я уточнить.
     - И они в особенности.  Эта фирма потихоньку наладила связи с те-
невиками и начала продавать кое-что на сторону, в частности -  "умки".
Тогда наш Центр и начал что-то подозревать.  К  счастью,  мне  удалось
отвлечь их внимание на группу "Эй-Экс", чтобы они не стали глубоко ко-
пать и след от "Чейни Гордонс" не привел их, скажем, к "Экстроникс".
     - Н