ли границу городка
и понеслись к кольцу холмов, залитых вечно полуденным солнцем.


     Вид на чужое поселение открылся сразу, как только машина очутилась на
вершине холма. По фотографиям у Гарамонда сложилось впечатление,  что  оно
состоит из  единственной  группы  зданий.  На  самом  деле  бледно-голубые
прямоугольники, блестевшие, словно кусочки  смальты,  были  разбросаны  по
всей равнине и убегали на много километров вдаль. Перед людьми  раскинулся
настоящий,  хотя  и  одноэтажный,  город.  Правда,  ему  не  хватало  ярко
выраженного центра, но жителей, по земным стандартам, тут разместилось  бы
до миллиона.
     Гарамонд осторожно направил автомобиль вниз  по  склону.  Наконец  он
заметил и предполагаемых чужаков - движущиеся цветные крапинки.
     - Клифф, ты ничего не  слышал  о  повторном  запуске  зонда?  Кажется
ученые  "Старфлайта"  собирались.  -  Взгляд  Гарамонда  не  отрывался  от
сверкающего города.
     - Вроде.
     - Интересно, его камеры были включены?
     - Сомневаюсь. Иначе они вряд ли бы проглядели.
     Мейсон, который недавно пришел в себя, лихорадочно возился на  заднем
сиденье со своей портативной голокамерой.
     - Что вы собираетесь сказать этим существам, капитан?
     - Не имеет значения. Они нас не поймут.
     - А может, и не услышат, - добавил Нейпир. - Неизвестно,  есть  ли  у
них уши.
     У капитана пересохло во рту. Он множество раз воображал  себе  первую
минуту встречи. Он ждал ее, как может ждать лишь  тот,  кто  заглядывал  в
слепые глазницы тысячи безжизненных планет. Ждал и страшился до перебоев в
сердце. Что сулит этот контакт? Выдержит ли Гарамонд, оказавшись  лицом  к
лицу с представителями абсолютно чуждой формы жизни?
     Бледно-голубой город рос перед глазами. Капитан бессознательно  давил
ногой на педаль, тихий вой двигателя перекрыло шуршанье травы,  хлеставшей
по днищу и крыльям машины.
     Нейпир сочувственно посмотрел на друга.
     - Что с тобой, Вэнс? Арахнофобия?
     - Боюсь, она самая.
     - Не переживай, у меня тоже.
     Мейсон нетерпеливо наклонился вперед.
     - О чем вы?
     - Отложим разъяснение до более подходящего случая, - ответил Нейпир.
     - Ладно, можно и сейчас, -  произнес  Гарамонд,  радуясь  возможности
отвлечься. - Мейсон, вам нравятся пауки?
     - Терпеть не могу. - Журналист поежился.
     -  Самый  распространенный  ответ.   Большинство   людей   испытывают
отвращение при виде пауков и вообще паукообразных. В связи с этим возникла
даже теория, будто паукообразные - не коренные обитатели Земли.  Со  всеми
прочими тварям на планете, даже со страшными, как смертный  грех,  люди  в
той или иной степени ощущают родство. Только не с пауками. Таким  образом,
паукобоязнь,  или  арахнофобия,  как  полагают  некоторые   ученые,   суть
подсознательное отвращение к чуждой форме жизни.  Если  это  соответствует
действительности,  то  у  нас  могут  возникнуть  серьезные  проблемы  при
установления  контакта  с  инопланетной  расой.  Беда  в  том,  что,  будь
инопланетяне самыми разумными, дружелюбными и даже  прекрасными,  они  все
равно вызовут в людях ненависть  и  жажду  убийства.  Просто  потому,  что
внеземная форма жизни не зарегистрирована в унаследованном нами  вместе  с
генами своего рода контрольном списке.
     - Это, скорее, не теория, а гипотеза, - сказал Мейсон.
     - Да, гипотеза, - согласился Гарамонд.
     - Какова вероятность того, что она сейчас подтвердится?
     - По-моему, практически нулевая. Я не верю...
     Гарамонд резко оборвал  фразу:  автомобиль  въехал  на  пригорок,  за
которым всего в нескольких сотнях шагов стояли два существа.
     Чужаки удалились от своего города на значительное расстояние. Вокруг,
кроме них, никого не было.
     - Думаю... Мне кажется, дальше следует пройтись пешком.
     Нейпир  кивнул  и  открыл  дверцу.  Они  вылезли,  немного  постояли,
привыкая  к  зною,  потом  медленно  побрели  к  двум  фигурам.  Мейсон  с
голокамерой отстал.
     Расстояние сокращалось,  и  Гарамонд  начал  различать  детали.  Хотя
инопланетяне не были похожи ни на одно известное  живое  создание,  он  не
испытывал ни страха, ни отвращения.
     Издали они казались  гуманоидами,  одетыми  в  цветастые  наряды,  на
которых, словно заплаты, выделялись яркие розовые, бурые и  желтые  пятна,
однако вблизи они стали похожи  на  широкие  разноцветные  листья.  Листья
отбрасывали тень  на  асимметричное  туловище  довольно  сложной  формы  и
крепились к нему веточками-отростками. Головы как таковой у инопланетян не
было, но скругленная верхняя  часть  наклоненного  вперед  тела  выглядела
сложнее всего остального. Единственным  узнаваемым  органом  чувств  среди
изобилия усиков, ложбинок и шишек оказались зеленые,  в  красных  точечках
глаза, похожие на два гелиотроповых кабошона.
     - Кого они тебе напоминают? - прошептал Нейпир.
     - Не знаю,  -  так  же  тихо  ответил  Гарамонд.  Он  тоже  испытывал
потребность  сравнить  их  с  чем-нибудь  из  прошлого  опыта.  -   Может,
раскрашенных креветок?
     Мейсон споткнулся и упал, но  друзья  даже  не  обернулись.  Они  уже
стояли  в  нескольких  шагах  от  чужаков.  Фантастические   создания   не
шевелились, не проявляли никакого любопытства к пришельцам. Тишина застыла
в воздухе, словно жидкое  стекло.  Неподвижные,  молчаливые  застыли  друг
перед другом представители двух рас, и, хотя напряжение  нарастало,  никто
не шевельнулся, не издал ни звука.
     Гарамонд взмок, а в голове ворочалась  спасительная  мысль:  "Никаких
торжественных встреч и речей. Они все равно  нас  не  поймут.  Ни  за  что
никогда не поймут".
     Истекла долгая минута, потянулась другая.
     - Все. Мы выполнили свой долг, - объявил, наконец, Нейпир. - Можно  с
чистой совестью возвращаться.
     Гарамонд задумчиво повернулся, и  они  побрели  к  Мейсону,  который,
пятясь,  продолжал  запечатлевать  историческое  событие.  Лишь  дойдя  до
машины, Гарамонд оглянулся назад. Один инопланетянин неуклюже  удалялся  в
сторону своих домов, второй стоял на прежнем месте.
     - Обратно поведу я, - заявил старпом и принялся  изучать  примитивную
систему управления. Когда все расселись, он направил машину вдоль подножия
холма. - Поедем в объезд, во избежание нежелательной встречи. Ведь  Лейкер
мог послать за нами парочку грузовиков со своими головорезами.
     Перед глазами Гарамонда  стояли  два  цветастых  создания.  Он  пожал
плечами.
     - Арахнофобии не чувствую, следовало бы радоваться, а я  разочарован.
У нас с ними нет повода для вражды,  но  нет  и  ничего  общего.  В  такой
ситуации вражда вообще невозможна. Нам с ними не о чем  говорить,  незачем
общаться, незачем вступать в какие-либо отношения.
     - Насчет общения, не знаю,  Вэнс.  А  вот  поводов  для  конфронтации
сыщется сколько угодно. - Нейпир показал пальцем налево, где линия  холмов
изгибалась  в  сторону,  открывая  взору  равнинные  просторы.   Скопление
бледно-голубых пятен, вместо того, чтобы  сойти  на-нет,  простиралось  до
самого горизонта. Казалось, вся прерия цветет, словно льняное поле.
     Мейсон присвистнул и поднял голокамеру.
     - Неужели холмы целиком окружены городом? И наша база вместе с ними?
     - В том-то и дело.  Они,  вероятно,  здесь  уже  давно...  -  Нейпир,
видимо, решил не продолжать, однако Гарамонд понял его мысль.
     Лиз Линдстром уже привезла около трехсот тысяч поселенцев,  и  вскоре
ожидали  прибытия  крупных  транспортных  судов  со   следующей   партией.
Наберется миллион колонистов, людей, изголодавшихся по собственной  земле,
возникнет неизбежная  вражда  с  соседями,  первыми  занявшими  территорию
вокруг Окна. Следовательно, в  ближайшем  будущем  здесь  могут  произойти
крупные столкновения.



                                    11

     Через месяц пронеслись первые слухи о побоище.
     Им предшествовал недолгий период спокойствия, когда потоки колонистов
разливались по кольцу суши вокруг Бичхэд-Сити. В это  же  время  прилетела
группа чиновников департамента  внешних  сношений,  которые  первым  делом
издали бесполезное постановление о запрете  всякого  строительства  ближе,
чем в пяти километрах от чужого города. Людям не рекомендовалось  вступать
в контакты с туземцами, вообще приближаться  к  ним,  пока  не  завершатся
переговоры  о  коридоре  для  прохода  на  свободные  территории.   Однако
правительственные чиновники опоздали с выходом  на  сцену,  они  не  имели
никаких средств информации, с помощью которых могли бы оповестить людей  о
своем постановлении. А главное - среди  переселенцев  укоренилось  мнение,
будто любая попытка установить дипломатические отношения с "клоунами", так
теперь называли туземцев на местном жаргоне, бесполезна.
     Люди подходили к цветастым существам с опаской и почтением,  пока  не
увидели,  что  у  туземцев  нет  техники,   за   исключением   примитивных
сельскохозяйственных орудий,  даже  жилища  они  строят  из  волокон  типа
целлюлозы, вырабатывая их в собственном организме и вытягивая из себя, как
паук паутину. Потом, выяснив, что клоуны - немые,  большинство  колонистов
усомнилось в их разумности. По одной из гипотез,  туземцы  были  потомками
выродившейся расы, которая некогда возвела укрепления вокруг Окна в центре
Бичхэд-Сити. Другая гипотеза  утверждала,  будто  эти  существа  -  порода
домашних животных, которые,  пережив  своих  хозяев,  создали  собственную
квазикультуру.
     Гарамонда подобные домыслы тревожили. С первых дней он  заметил,  как
члены его экипажа, ступив на  Орбитсвиль,  через  несколько  минут  теряли
выправку и дисциплину. То были первые симптомы,  вылившиеся  в  неуважение
иммигрантов  ко  всякой  власти.  На  битком  набитой  Земле   индивидуум,
загнанный  в  жесткие  рамки  законов,  правил  и  ограничений,   не   мог
бесконтрольно шагу ступить. Здесь  же  все  почувствовали  себя  хозяевами
континентов, многим не терпелось пожать плоды  своего  нового  статуса.  А
чтобы попасть из грязи в князи, им нужно было  лишь  погрузить  пожитки  в
машину и пуститься в "золотое путешествие".
     Только ехать приходилось довольно долго, ведь каждый знал, что размер
территории, которая  окажется  в  его  владении,  пропорционален  квадрату
расстояния от точки старта.
     Колонистов охватило  чемоданное  настроение.  Даже  тех,  кто  прибыл
первыми судами и застолбил участок внутри холмистого  кольца.  Орды  новых
иммигрантов наступали им на пятки, поэтому многие решили податься дальше.
     Будь Орбитсвиль нормальной планетой, концентрация  населения  никогда
не достигла бы здесь  столь  высокого  уровня.  Но  земная  технология  по
принципу аналогии и простоты не предусмотрела для фликервингов и  челноков
возможность полета на собственном  топливе.  Землянам  даже  в  голову  не
пришло, что такое может вдруг понадобиться во вдоль  и  поперек  изученном
мире. Однако появился Орбитсвиль, и принцип не сработал,  ошибка  чуть  не
стала роковой.
     В распоряжении землян оказались территории астрономических  масштабов
и  никакого  способа  быстро  добраться  до  них.  Повелители   гигантских
доминионов не в состоянии удовлетворить своих амбиций, унижено достоинство
человечества:  еще  недавно  люди,  словно  боги,   бороздили   вселенские
просторы, а  теперь  перешли  на  колесный  транспорт.  Каждой  семье  или
фермерской   общине   предстоит   в   ближайшем   будущем    перейти    на
самообеспечение,  поэтому  несмотря  на  современную  сельскохозяйственную
технологию и "железных коров", им срочно  потребуются  обширные  жизненные
пространства. Классическая ситуация, которая неизбежно приводит к драке.
     Так рассуждал Гарамонд и не удивился, когда  до  него  дошли  скудные
сведения о беспорядках. Отряды  поселенцев  силой  пробились  через  город
клоунов  на  открытые  просторы  прерий.  Даже  не   находясь   в   местах
столкновений, капитан хорошо представлял, как развивались события.
     Его продолжало преследовать ощущение своей  бесполезности.  Он  почти
безвылазно сидел дома, лишь изредка наведываясь на "Биссендорф",  перестал
смотреть передачи новостей.
     Однажды утром, когда Гарамонд лежал в тяжелом забытье после вчерашней
попойки, в его сон вторгся детский крик, отозвавшись  кошмаром  медленного
падения Харальда Линдстрома.  Гарамонд  проснулся  в  поту  и  понял,  что
потерял бдительность. Элизабет! Эйлин, опередив его, уже стояла на коленях
возле сына и прижимала его к груди. Мальчик, зарывшись лицом в  ее  халат,
тихо всхлипывал.
     - Что случилось? - Страх отступал, хотя сердце продолжало колотиться.
     - Проклятый проектор, - ответила Эйлин. -  Показали  одного  из  этих
страшилищ. Я выключила.
     Гарамонд посмотрел  на  проекционное  поле  стереовизора.  В  воздухе
растворялось лицо преподавателя образовательной программы.
     - Какое страшилище?
     Кристофер поднял заплаканное лицо.
     - Там был клоун.
     - Клоун? Я же предупреждал,  убавляй  резкость,  когда  Крис  садится
смотреть передачу. Он ведь путает изображение с действительностью.
     - Я убавила. Изображение было расплывчатым, просто его  напугали  эти
твари.
     Гарамонд недоуменно потер переносицу.
     - Не пойму, с  чего  ребенку  бояться  клоунов?  -  Он  присел  перед
мальчиком на колени. - В чем дело, сынок? Почему ты боишься?
     - Я думал, клоун пришел меня убить.
     - Что за странная мысль? Они еще никому не причиняли вреда.
     Во взгляде мальчика читался укор. Он упрямо помотал головой.
     - А те мертвые люди? Которых они заморозили?
     Гарамонд вздрогнул.
     - Как заморозили?
     - Не сбивай его с толку своим напором, Вэнс, - вмешалась Эйлин. -  Ты
забыл, о чем вчера говорили в новостях?
     - О чем? Я ничего не слышал!
     - О мертвой планете,  которая  снаружи.  Когда  эти  твари  построили
Линдстромленд, свет и тепло перестали достигать внешней планеты,  там  все
замерзло.
     - Твари? Какие твари?
     - Туземцы, конечно. Клоуны.
     - Вот тебе на! - улыбнулся Гарамонд. - Выходит, Орбитсвиль  построили
клоуны?
     - Ну, не они сами, а их предки.
     - Понимаю, понимаю. Значит, на внешней  планете  жили  люди,  которых
злодеи заморозили насмерть?
     - Диктор показывал фотографии. - В голосе Эйлин проскользнула упрямая
интонация.
     - Где же он их раздобыл?
     - Должно быть, туда слетали на корабле.
     - Дорогая, если у планеты была атмосфера и она промерзла насквозь, то
все покрыл толстенный слой  льда  и  затвердевших  газов.  Что  там  можно
фотографировать, подумай сама?
     - Не знаю, как им удалось, я говорю  о  том,  что  видела.  Спроси  у
других, они скажут то же самое.
     Вздохнув, Гарамонд подошел к видеофону и связался с "Биссендорфом". В
фокусе стереопроектора возникла  знакомая  физиономия.  Нейпир  приветливо
кивнул, и Гарамонд заговорил без предисловий:
     - Клифф, мне нужны сведения  о  полетах  кораблей  в  системе  звезды
Пенгелли. Кто-нибудь летал на внешнюю планету?
     - Нет.
     - Ты уверен, что туда не посылали экспедицию?
     Нейпир опустил глаза к информационному терминалу.
     - Уверен.
     - Спасибо, Клифф, у меня все. - Гарамонд отключил связь, и  очертания
старпома растаяли в  воздухе.  -  Вот  видишь,  Эйлин,  против  фактов  не
попрешь. Откуда же, по-твоему, взялись те снимки?
     - Может быть, это были не совсем фотографии?
     - Вот именно. Компьютерная реконструкция.
     - Не все ли равно? Ведь на них...
     - Тебе все равно? - Капитан зашелся смехом. Кто бы мог  предположить,
что между ним и его женой такая пропасть непонимания? Однако досады он  не
испытывал. Их отношения были просты и гармоничны и, как полагал  Гарамонд,
построены на более прочной основе, чем сходство взглядов или интересов.  -
Поверь, это в корне меняет ситуацию, - мягко, словно  уговаривая  ребенка,
произнес он. - Вспомни, как было дело, и поймешь,  что  передача  изменила
твое отношение к клоунам.  В  давние  времена  телевидение  умело  здорово
оболванивать  людей.  Только  раньше  образование  считалось  неотъемлемой
частью воспитания, и действовать приходилось куда тоньше...
     Сообразив, что сел на  любимого  конька  и  уже  перешел  на  лекцию,
Гарамонд замолчал. Эйлин заметно поскучнела. Большую  часть  информации  о
внешнем мире она получала в виде наглядных примеров,  а  у  него  не  было
учебника с картинками. Капитан почувствовал смутную печаль. Поняв,  о  чем
он думает, Эйлин тронула его руку.
     - Вэнс, я не идиотка.
     - Знаю, дорогая.
     - Почему ты замолчал?
     - Я просто хотел  объяснить,  что  такое  "Старфлайт  Инкорпорейтед".
Это... - Гарамонд подыскивал яркий  образ.  -  Это  вроде  снежного  кома,
катящегося под уклон. "Старфлайт" не останавливается, кто бы  ни  оказался
на его пути. Он просто не  может  остановиться  в  силу  своей  природы...
Потому намерен подмять под себя туземцев.
     - Ты постоянно обвиняешь свою компанию. Но всегда голословно.
     -  Все  признаки  налицо.  Первым  делом  внедрить  в  умы   сознание
неизбежности,  даже  необходимости  жестких  мер,  а  остальное  -  вопрос
времени.
     - Я не люблю клоунов, - нарушив затянувшуюся паузу, решительно заявил
Кристофер.
     Гарамонд внимательно посмотрел ему в глаза,  погладил  по  золотистой
щеке.
     - Их не нужно любить, сынок. И не надо верить всему, что  болтают  по
стерео. Вот если бы кто-то действительно побывал  на  той  планете,  то  я
сказал бы...
     Гарамонд не договорил. "А ведь неплохая идея", - неожиданно для  себя
решил он.


     - Почему бы и нет?  В  конце  концов,  именно  для  таких  экспедиций
предназначены корабли Разведкорпуса, - рассудительно произнесла  Элизабет,
загадочно улыбнувшись. - Вы в бессрочном отпуске, капитан, но раз уж  сами
хотите вернуться к активной службе, какие могут быть возражения?
     - Благодарю  вас,  миледи,  -  ответил  Гарамонд,  скрывая  радостное
удивление.
     Улыбка повелительницы стала еще загадочней.
     - Мы считаем, что неопровержимые факты принесут нам  гораздо  большую
пользу, чем неизвестно откуда взявшиеся домыслы,  -  торжественно  изрекла
она.
     Потом  капитан  не  раз  мысленно  возвращался  к  этому   разговору.
"Биссендорф" расправил свои невидимые крылья, чтобы отделившись  от  строя
кораблей, сняться с рейда и выйти в  открытый  космос.  Конечно,  Гарамонд
предложил исследовательский полет в  пику  корпорации.  Он  надеялся,  что
вызов заставит президента раскрыться, положит конец сомнениям и  расставит
точки  над  "i".  Меньше  всего  он   ожидал   безоговорочного   согласия.
Уступчивость Лиз его разочаровала, а  колкие  замечания  Эйлин  по  поводу
чьей-то огульной подозрительности не загасили чувство неясной тревоги.
     Капитан  просидел  несколько  часов  в  рубке  управления,  следя  за
маневрами  других  судов,  встававших  в  очередь   на   выгрузку   людей,
продовольствия  и  техники.  Наконец  "Биссендорф"  выбрался  на   вольный
простор, и перед ним остались только звезды. Главная электронная пушка без
видимой системы обстреливала вакуум, пронизывая его призрачными сполохами.
Скудный урожай частиц в окрестностях звезды Пенгелли  вынуждал  на  первой
стадии полета искусственно ионизировать космическую пыль.
     Но  спираль  траектории  постепенно  раскручивалась,  черная  бездна,
перегородившая  полмира,  отступала,  плотность  вещества  приближалась  к
норме, скорость нарастала. Гарамонду опять никак не удавалось освоиться  с
масштабами. Корабль уже удалился от Орбитсвиля чуть ли не на сто миллионов
километров, а края черного диска до сих пор были видны  почти  под  прямым
углом.
     Громада  сферы  вновь  напомнила  о  наболевших  вопросах,  распалила
воображение в бесплодных попытках разгадать ее тайну. Орбитсвиль  способен
принять и приютить все разумные расы Галактики. Неужели именно  в  этом  и
состоит его предназначение? Или ключом к р