рассчитываю
на увеличение жалования.  Естественно,  я  не  стану  злоупотреблять  этой
привилегией. Мои запросы весьма умеренны.
     - Продолжайте, продолжайте, - все так же едко подбодрил его Монтейн.
     - Кроме того, я хочу иметь в своем распоряжении отдельный  прицеп.  -
Никлин с шумом втянул в себя чай, всем  своим  видом  показывая,  как  тот
хорош. - Когда я говорю о прицепе,  я,  конечно  же,  имею  в  виду  жилое
помещение. Разумеется, должны быть водители, которые будут в  моем  полном
распоряжении. Во время длительных остановок я хочу жить в лучших отелях.
     - Глядя на вас, я тоже начинаю получать удовольствие. Вы  же  еще  ни
слова не сказали о том, где находится ваш мифический корабль.
     - Я как раз к этому и перехожу, - ответил Никлин. Сердце его забилось
чаще. - Осталось уладить лишь один вопрос.
     - Какой же?
     - Дани Фартинг, - небрежно ответил Джим. - Я хочу Дани Фартинг.
     Усмешка слетела с лица Монтейна. Он резко поставил чашку, пролив  чай
на блюдце.
     - Вон отсюда, Джим Никлин! Вон! Убирайтесь и не смейте  возвращаться!
Немедленно!
     Джим устроился на скамье поудобнее.
     - А как же космический корабль, Кори?  Гарантия  покинуть  Орбитсвиль
прежде, чем ловушка захлопнется? Надежный билет до Нового  Эдема?  Господь
доверил вам вести его детей к спасению, он  дал  вам  право  не  гнушаться
никакими средствами. Вы ведь сами объясняли мне это совсем  недавно,  сидя
на этой самой скамейке. В тот день вы очень убедительно рассуждали о  том,
что совершенно правильно обобрали меня. Неужели вы так быстро все забыли?
     - Вы гнусный... - Монтейн прикрыл глаза. Лицо его пожелтело.  -  Дани
Фартинг - живой человек.
     - Надеюсь, - усмехнулся Никлин. - Ну, так и я не зверь.
     - Избавьте меня от вашего юмора. Я повторяю, Дани - человек.
     - Раз так, значит, она продается! - В голосе Никлина не было  и  тени
юмора. - Поэтому вам следует продать ее сейчас. Поговорите с ней.  Уверен,
у вас получится.
     Монтейн сжал  кулаки  и  просидел  так  более  десяти  секунд.  Затем
неожиданно расслабился, поднял веки. Взгляд его был мягок и незамутнен.
     - Я молился, - объяснил он. - Беседовал с Господом.
     - И что он вам сообщил?
     - Господь напомнил мне, что о корабле я знаю лишь с ваших слов. Может
быть, его уже не существует? Господь посоветовал мне сдержать гнев.
     - Воистину, Господь дал вам добрый совет. - Джим рассмеялся.  -  Этот
язык, оказывается, заразителен!
     - Так что же, Джим? - Монтейн не давал себя отвлечь.
     - Как насчет вознаграждения?
     - Мне кажется, я уже не верю в существование корабля, но, признаться,
сгораю от любопытства и жажду выслушать вашу  историю.  -  Теперь  Монтейн
говорил в своей обычной проповеднической манере. Он был явно доволен,  что
сумел получить преимущество в этом разговоре, постепенно превратившемся  в
словесную дуэль. - Поэтому я не могу согласиться на ваши условия, не узнав
сути.
     - Мудро. Очень мудро, - откликнулся Никлин.
     - Полагаю, что так, Джим. -  Лицо  Монтейна  было  теперь  совершенно
спокойно. Он вновь взял чашку. - Так что я жду необыкновенной истории. Где
же этот таинственный космический корабль, который мы можем получить  почти
даром?
     Несколько уязвленный спокойным и насмешливым тоном  Монтейна,  Никлин
не внял внутреннему голосу, который настойчиво шептал, что он  слишком  уж
круто берет быка за рога.
     - Он захоронен вблизи одного небольшого городка в нескольких  тысячах
километров от Бичхеда.
     - Захоронен?! - Монтейн недоверчиво фыркнул. - Вы хотите сказать, что
кто-то затащил космический корабль на тысячи километров вглубь Орбитсвиля,
а потом закопал его?
     - Ну, он, конечно же, не вырыл яму в  земле.  Корабль  закрыт  сверху
камнями и почвой.
     - Но зачем?
     - Корабль использовали в качестве саркофага. - Никлин удивлялся тому,
как быстро он оказался в положении  обороняющегося.  -  Это  что-то  вроде
мавзолея или мемориала. Насколько я  помню,  молодая  жена  одного  богача
очень хотела побывать в космосе. Он подарил ей  космический  корабль.  Она
погибла в  первом  же  полете  из-за  какой-то  ерунды.  Тогда  влюбленный
толстосум заплатил за доставку корабля к своим владениям и превратил его в
усыпальницу. Однако решил, что межзвездный крейсер не вписывается в мирный
пейзаж, и я думаю, он был совершенно прав - космический  корабль  выглядит
не слишком-то уместно на задворках твоего дома. К счастью,  наш  толстосум
увлекался садоводством, поэтому он засыпал  корабль  камнями  и  землей  и
посадил там цветы, за которыми ухаживал всю оставшуюся жизнь. Трогательная
история, не правда ли?
     - Вы, очевидно, находите свой рассказ  очень  забавным?  -  При  этих
словах Монтейн взглянул на гроб своей жены.
     Острая радость  пронзила  Никлина,  когда  он  понял  значение  этого
взгляда. Его беспокоило, как Монтейн воспримет этот рассказ, но  ему  и  в
голову не приходило, что между историей богача и историей самого  Монтейна
можно  провести  подобную  параллель.  Слепой  случай,   иначе   именуемый
Газообразным Позвоночным, сделал Монтейна уступчивым и ранимым. "Благодарю
тебя, Кори, я и забыл, что тот,  кто  таскает  за  собой  свою  старуху  в
жестяной  банке,  склонен  испытывать  сочувствие  к  идее  металлического
Тадж-Махала".
     - Я совершенно не нахожу эту  историю  смешной.  Совсем  напротив,  -
ответил Джим с печалью в голосе. - Я хотел скрыть свои чувства под  маской
легкомыслия и веселья.
     В глазах Монтейна  мелькнуло  отвращение  -  верный  знак  того,  что
оборона проповедника дает сбой.
     - Как звали этого человека? - хмуро спросил Монтейн.
     - Я не помню.
     - Где находится корабль?
     - И этого я тоже не помню, - весело ответил Джим.
     - Что-то немного вы помните. Откуда вам известна эта история?
     - В детстве у меня был двоюродный дедушка. Его звали Ренар Никлин. Он
повсюду разъезжал и много где побывал. Был он  то  ли  землемером,  то  ли
картографом, словом, его профессия располагала к путешествиям. Как-то  раз
он прислал мне открытку-голограмму этой гробницы с обещанием  когда-нибудь
взять меня туда с  собой.  Голограмма  была  необыкновенно  красивой,  мне
нравилось ее разглядывать - небольшой  холм  с  удивительным  декоративным
садом на склонах. С годами я забыл  обо  всем  этом,  но  воспоминание  не
умерло, а затаилось где-то в  глубинах  моей  памяти.  И  вот  сейчас  оно
всплыло. Весь день  меня  тревожило  что-то  неуловимое,  ускользающее,  а
вечером, когда я вас слушал на собрании, вдруг все встало на свои места  -
я вспомнил!
     - Минуточку, - остановил Джима Монтейн. - Вы  получили  голограмму  в
детстве? А эта история... когда она произошла?
     Никлин пожал плечами.
     - Лет шестьдесят назад, а, может, и все сто. Кто знает?
     - Я даром трачу свое время! - раздраженно выдохнул Монтейн. - Я  сижу
здесь, терплю ваши богохульства и непристойности. Я слушаю полнейший бр...
     - Спокойно, - резко оборвал его Никлин. - В чем дело?
     - Коррозия! Вот в чем дело! От вашего  корабля  осталась  лишь  груда
ржавых обломков.
     Никлин улыбнулся своей дурашливо-счастливой улыбкой. Он молчал до тех
пор, пока Монтейн удивленно и вопросительно не взглянул на него.
     - В те дни, дорогой Кори, космические корабли строили еще  из  старых
земных материалов, - успокаивающе сказал Джим.  -  Нет,  Кори,  любой  вид
коррозии не страшен кораблю. Беспокоиться нет причин. Обшивка,  внутренние
перегородки и  основные  механизмы  наверняка  целы  и  невредимы.  Могут,
конечно, возникнуть проблемы с мелочами, но... - Тут Никлин улыбнулся  еще
шире. - Если вы решили использовать космический корабль в  качестве  гроба
для  любимой  жены,  то  вы  десять   раз   проверите,   надежно   ли   он
загерметизирован, не так ли? Вряд ли вы захотите, чтобы ваша  дражайшая  и
любимейшая  половина  покрылась  плесенью.  И  вам   уж   определенно   не
понравится, если по ней начнут ползать насекомые.
     Монтейн опять поставил чашку на блюдце, на этот раз с  преувеличенной
осторожностью. Когда он заговорил, каждое его слово пробирало до печенок.
     - Я никогда не думал, что произнесу эти слова в адрес кого-нибудь, но
если вы имеете в виду мою жену, если вы позволите себе  еще  раз,  я...  я
убью вас. Клянусь, я убью вас!
     - Я поражен, - спокойно ответил Джим. - Позволить себе такие  ужасные
слова по отношению к человеку.
     - Я бы не позволил их себе по отношению к человеку.
     - О, с некоторых пор я нечувствителен к оскорблениям, Кори. Я  теперь
ни к чему не чувствителен.
     - Тогда вы, должно быть, очень несчастны.
     - Отнюдь. - Никлин снова улыбнулся.  -  Я  открыл  тайну  абсолютного
счастья. Хотите знать, в чем оно состоит? Нет? Но я  все  равно  скажу.  В
вашем мозгу всегда должна главенствовать одна мысль: человек - это хороший
кусок дерьма.
     - И ты сам в том числе?
     - Да! Особенно ты сам! В том-то  и  дело,  старина  Кори!  Если  себя
исключить. Большая Шутка лишится своего смысла.
     Монтейн устало покачал головой.
     - Вернемся к захороненному кораблю. Где он все-таки находится?
     - Этого я не помню. Но, по-моему, в названии города два или три  раза
попадается буква "а", - задумчиво ответил Джим, размышляя, не  следует  ли
заставить проповедника закрепить детали их нового соглашения на бумаге.  -
Думаю, что смогу найти это название  в  географическом  указателе  Первого
Портала.
     - Я тоже об этом подумал. - Монтейн  ехидно  посмотрел  на  Джима.  -
Теперь-то я и сам смогу найти его.
     - А люди Ренарда? Я ведь могу предупредить их.
     - А что, если корабль нельзя заполучить,  -  упорствовал  Монтейн.  -
Вдруг потомки продолжают использовать его в качестве усыпальницы?
     - Факты утверждают, что наша леди погибла, не оставив потомства.
     - Могут ведь быть и другие родственники. Они могли раскопать  корабль
и сдать на металлолом.
     - Я подумал об этом.
     Никлин старался  выглядеть  как  можно  правдивее.  "Боже,  в  словах
старика есть смысл. Мне стоило  помалкивать  и  самому  навести  справки".
Вслух же он произнес:
     - Стоимость металлолома вряд ли покрыла  бы  расходы  на  раскопки  и
перевозку.
     - Кроме того, вас ведь могла подвести память. -  Монтейн  наслаждался
замешательством Джима. - Пройдет немало времени, прежде  чем  возобновятся
межпортальные полеты. Так что если этот  город  расположен  не  в  области
Первого Портала, а где-то еще, нам туда не добраться.
     - Разговор становится утомительным, к тому же я умираю от голода.
     Против своего желания Никлин находился  под  впечатлением  того,  как
быстро Монтейн пришел в себя и перехватил инициативу. Джим злился на  себя
за то, что так быстро выложил  все  свои  козыри.  Единственно  правильной
тактикой было бы укрепление своих позиций; ему следовало сначала выяснить,
существует ли корабль, есть ли к нему  доступ,  затем  наметить  пути  его
приобретения, найти посредника. Тогда  и  только  тогда  следовало  начать
диктовать свои условия Монтейну. Так почему же его подвела интуиция? Поняв
причину, Никлин скорчился от боли.  Это  Дани.  Ее  влияние.  Лихорадка  и
поспешность объяснялись одним - жаждой отомстить ей.
     - Если вы и впрямь голодны, я могу попросить Карлоса принести  поднос
с ужином сюда.
     При мысли, что он будет есть  с  гроба  Милли  Монтейн,  Никлин  едва
удержался от грубой шутки. Монтейн, похоже, и впрямь болезненно  реагирует
на остроты по поводу своей жены.
     - Не стоит беспокоить старика Карлоса. Я могу и  подождать.  Так  как
насчет нашего соглашения?
     - Я человек слова, Джим. Правда состоит  в  том,  что  вы,  вероятно,
теперь принесете больше пользы, чем прежде. Ирония судьбы. - Монтейн встал
и подошел к  полке  с  видеоприемником.  -  Посмотрим,  можно  ли  вызвать
географический справочник Первого Портала.  Настала  пора  проверить  вашу
память. Нет смысла попусту терять время.
     - Согласен, - ответил Никлин, но испугавшись,  что  может  показаться
слишком мягким и уступчивым, добавил: - Но  должность  -  это  лишь  часть
вознаграждения. Помните?
     - Если вы имеете в виду Дани, то вам тоже следует кое-что  вспомнить.
В первый же день нашего знакомства я сказал вам, что  Дани  Фартинг  имеет
право на личную жизнь, а личные отношения не касаются ни  меня,  ни  нашей
общины.
     "Он обвел меня вокруг пальца, - с тревогой подумал Джим.  -  Вот  что
значит поддаться эмоциям. Старый болван, воображающий себя вторым  Моисеем
и болтающий с костями своей супружницы, обскакал меня!"
     - Поздравьте меня, если я ослышался, - с горечью сказал Джим. -  Я-то
полагал, вы сказали что-то о человеке слова.
     - Мой обет Богу стоит превыше всего.
     - Как удобно!
     - Джим, вы должны постараться быть последовательным.  -  Монтейн  все
еще ковырялся с видеоприемником. - Несколько минут назад вы со  счастливой
миной на лице излагали идею о том, что  Бог  дал  мне  право  подкладывать
женщин в постель тем,  кто  меня  интересует.  Если  это  так,  то  он  уж
наверняка бы позволил мне небольшую ложь, поскольку она служит его целям.
     "Так  больше  продолжаться  не  может,  -  сказал  себе  Джим.  Ногти
вонзились в ладони. - Произойдут большие перемены..."


     Он и не представлял, насколько точным окажется его предсказание.




                       ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МОЛОТ ПАДАЕТ


                                    12

     Внешне  ружье  совершенно  не   отличалось   от   своего   старинного
охотничьего  предшественника,  но  большая  часть  деталей  лишь  отражала
ностальгию по прошлому. Приклад выглядел так, словно был и  впрямь  сделан
из полированного дерева, и  плотно  прилегал  к  плечу,  хотя  выстрел  не
создавал  никакой  отдачи.  В  действие  бластер  приводился  традиционным
спусковым крючком. Радиус действия в сухую и  ясную  погоду  составлял  не
меньше трех  километров,  а  компьютерный  прицел  обеспечивал  абсолютную
точность даже в руках полного профана.
     Совершеннейший  инструмент  для  убийства,  бластер  выглядел  крайне
неуместным среди ветхих потрепанных зонтиков на старинной вешалке.  Никлин
несколько секунд задумчиво смотрел на оружие, зная, что должен взять его с
собой. Затем покачал головой. Несколько раз, отправляясь к холму, он  брал
с собой ружье, чувствуя себя при этом  переростком,  решившим  поиграть  в
колонистов. Джим снял с вешалки свою старую шляпу, нахлобучил ее на голову
и, решительно распахнув дверь, шагнул на улицу.
     Особняк Фугаччиа  стал  штаб-квартирой  общины  Кори  Монтейна,  хотя
проповедник выбрал его не совсем по своей воле. Наследники  Вэса  Фугаччиа
жили в ста километрах к востоку в хорошо освоенном районе и  не  проявляли
никакого  интереса  к  заброшенным  владениям  своего  предка  на  границе
цивилизованного мира. Однако  они  обладали  отличным  деловым  чутьем  и,
уловив  интерес  Монтейна,  решительно  отказались  продать   захороненный
корабль. Это значит обмануть  доверие  деда,  заявили  они,  добавив,  что
добрые католики никогда не пойдут на осквернение могилы. Тем не менее  они
решили подумать о продаже всего поместья Альтамура. Когда же цена возросла
в три раза, от их щепетильности не осталось и следа.
     Солнце только что вышло из-за силовой линии.  Хотя  все  было  залито
ярким светом, ночная прохлада еще не рассеялась. Перед Джимом  раскинулось
то, что прежде  являлось  ухоженным  садом,  закрывавшим  фасад  особняка.
Теперь здесь буйствовало  переплетение  декоративных  кустарников,  дикого
винограда и местных трав. Кое-где растения образовывали  такие  скопления,
что с трудом можно было угадать, что же они скрывают -  летний  домик  или
арку, фонтан или бельведер. В одном  таком  зеленом  скоплении  из  листвы
торчала мраморная женская голова,  печально  созерцая  пустыми  глазницами
этот растительный хаос.
     За  остатками  сада  находился  небольшой  холм  округлой  формы.  Он
отчетливо выделялся на фоне  перемежающихся  лугов,  озер  и  таинственных
темных  лесов,  создававших  горизонтальный  ландшафт,  который  по   мере
удаления размывался,  терял  отчетливость  и,  наконец,  сливался  в  цепь
серо-голубых, подернутых дымкой, гор. Как бы ни впечатляла эта  живописная
картина, взгляд Никлина был прикован к маленькому холму. Именно в  глубине
этого холма покоился космический корабль.
     Джим только что позавтракал. Он знал, что  несмотря  на  ранний  час,
Монтейн и Герл Кингсли уже отправились на  холм  и  сейчас  вовсю  орудуют
кирками и лопатами. Мощную технику уже закупили, она двигалась из  Бичхеда
вместе с основной колонной, но Монтейн не мог сдержать нетерпение.
     Права на поместье Фугаччиа перешли к нему четыре дня назад.  С  этого
момента он превратился в сущего наркомана. Он должен был лично убедиться в
существовании корабля. Только коснувшись металлической оболочки, он сможет
перевести дух, зная, что наконец-то взята серьезная высота.
     Пробираясь  по  узенькой  тропинке,  Никлин  улыбнулся,  вспомнив  об
очередном  фиглярстве  Монтейна.  Когда  проповедник  узнал,  что  корабль
относится к немодернизированному восемьдесят третьему  типу,  он  в  голос
разрыдался.
     - Почему? - спросил он Никлина, глядя на него сквозь потоки  слез.  -
Вы хотите знать, почему я плачу?  Потому,  самодовольный  вы  болван,  что
корабль относится к исследовательскому классу.
     Потребовалось несколько секунд,  прежде  чем  до  Никлина  дошло  все
значение  этой  фразы.  Подавляющее  большинство   космических   кораблей,
построенных за последние два  века,  курсировали  между  орбитой  Земли  и
причальными опорами Орбитсвиля, поэтому  они  не  были  приспособлены  для
посадки на неподготовленную поверхность и взлета с нее.  Монтейн  же,  как
оказалось,  всегда  предвидел   необходимость   затрат   на   оборудование
космического корабля отделяемой капсулой-челноком. Теперь же эта  проблема
неожиданно отпала.
     - Это знамение, Джим. Господь дает мне знак не отчаиваться. Он помнит
о нас.
     Крайняя иррациональность этого утверждения удержала Никлина от спора.
Господь,  по  всей  видимости,  не  слишком-то  жаловал  Эйприл  Фугаччиа.
Парикмахерше без гроша за душой как-то  раз  попался  в  качестве  клиента
престарелый миллиардер Вэс Фугаччиа. Денежный мешок  был  очарован  только
что отчеканенным золотом ее красоты, а она в той же степени - перспективой
пожизненного благосостояния и необыкновенных путешествий. Молодая женщина,
наверное, решила, что  она  счастливейшая  из  смертных,  когда  в  первую
годовщину их свадьбы супруг преподнес ей в  подарок  космический  корабль.
Подобных исследовательских аппаратов было построено  сравнительно  немного
(опять синдром Орбитсвиля). Огромные  размеры  корабля  лишь  подтверждали
безграничную  любовь   мужа.   При   мысли,   что   ей   предстоит   стать
первопроходцем, Эйприл потеряла остатки разума. Она тайком  пробралась  на
борт своей новой игрушки, стоявшей в наземном доке у Девятого Портала,  и,
не  имея  ни  малейшего  представления  об  обращении  с  системой  подачи
дыхательной смеси, облачилась в КВВС (костюм для выживания  во  враждебной
среде). Ее тело обнаружили в одном из кресел кабины отделяемой капсулы.
     Каким образом Монтейн умудрился вывести из столь трагической  истории
еще одно доказательство существования заботливого Всевышнего, осталось для
Джима загадкой. Посмеявшись про себя над этим ловкачом, Никлин воздержался
от комментариев и продолжал  выполнять  обязанности  второго  по  значению
члена общины. В настоящее время эти обязанности сводились к  проживанию  в
особняке Фугаччиа вместе с Монтейном и Кингсли в  ожидании  прибытия  всех
остальных.
     В частности, Джим ждал Дани  Фартинг.  Он  разработал  новый  план  в
отношении этой особы. План был рассчитан на долгий срок, но обладал  одним
достоинством - унижение Да