ми опору,  сумел
достать другой рукой до кромки. Толщина оболочки оказалась всего несколько
сантиметров. Рука в перчатке  преодолела  нечто  упруго-вязкое,  наверное,
силовое поле, которым, наподобие диафрагмы,  было  затянуто  отверстие,  и
пальцы нащупали пучок каких-то  волокон.  Схватившись  за  него,  Гарамонд
подтянулся и перекинул тело внутрь сферы.
     Стоя на краю черного звездного озера, закованный в  броню  скафандра,
надежно  ограждающего  от  смертоносного  межпланетного  вакуума,  капитан
впервые увидел бескрайние зеленые равнины Орбитсвиля.



                                    7

     Хотя Гарамонд испытал потрясение, какой-то уголок его сознания принял
происшедшее как должное, сразу  и  бесповоротно,  словно  именно  к  этому
капитан и шел всю свою жизнь. Он чувствовал себя родившимся заново.
     Перед  ним  на  многие  километры   простиралась   плоская   равнина,
переходящая в пологие холмы, которые терялись в туманной дали. Необозримое
пространство волновалось от края до края, словно море, сверкая  на  солнце
сочной зеленью буйного разнотравья. После первого ослепления он  посмотрел
назад, на черное озеро, из которого только что вылез, и увидел его другими
глазами. Там, в глубине у ног - настоящие звезды. Не верилось, что,  стоит
только прилечь и посмотреть вниз через край и  увидишь  армаду  затонувших
кораблей на вечном рейде в хрустально-черном космическом океане.
     Из "озера" высунулось нечто белое;  оно  вслепую  тыкалось  в  берег,
словно что-то искало...
     Гарамонд очнулся,  узнав  скафандр  лейтенанта  Кремера,  пытавшегося
принять вертикальное положение. Он  двинулся  помочь  лейтенанту  и  вдруг
осознал другой невероятный факт: здесь была  почти  земная  сила  тяжести.
Капитан схватил Кремера за руку, и  они  стояли  потрясенные,  опьяненные,
беспомощно озираясь, не в состоянии  осмыслить  чудо:  синее  небо  вместо
враждебной космической черноты. Шагнув,  как  Алиса  сквозь  зеркало,  они
очутились в сказочном саду. Глядя на плавно  колышущиеся  травы,  Гарамонд
вдруг понял, что здесь есть величайшее из чудес. Атмосфера!  Его  охватило
безумное желание немедленно сорвать шлем, он напрягся до боли  и  внезапно
сквозь слезы увидел вдали над морем травы какие-то строения.
     Они виднелись сразу в нескольких местах по берегам "озера" - древние,
осевшие, разрушенные временем здания. Капитан не заметил их сразу,  потому
что стены,  скрытые  толстым  слоем  мха  и  ползучих  растений,  лишились
сходства с творением разума.
     - Взгляните туда, - сказал он Кремеру. - Что вы об этом думаете?
     Ответа не последовало. Гарамонд повернулся к спутнику  и  увидел  его
беззвучно шевелящиеся губы за прозрачной пластиной  шлема.  Передатчик  не
работал. Капитан переключился на вспомогательную аудиосистему, микрофон  и
динамик которой располагались на грудной панели внутри скафандра.
     - Радиосвязь, кажется, дала дуба,  -  небрежно  бросил  лейтенант,  и
вдруг его профессиональное самообладание дало трещину. -  Что  это?!  Сон?
Это сон, капитан? - хрипло повторял он.
     - Если и сон, то мы видим его вместе. Как вы думаете, что вон там  за
руины?
     Кремер опустил козырек и увидел постройки.
     - Напоминают укрепления, - задумчиво ответил он.
     - Мне тоже. Выходит, проникнуть сюда не всегда было так просто.
     - Мертвые корабли?
     - Пожалуй, когда-то  сквозь  эти  врата  пыталось  пробиться  немалое
войско, однако ему помешали.
     - Зачем было мешать? По-моему,  если  вся  внутренняя  сторона  сферы
такая же... - Лейтенант повел рукой вокруг. - Господи! Да  здесь  простора
на миллион таких планет, как Земля.
     - Больше, - возразил Гарамонд. - Я уже подсчитал. Площадь поверхности
сферы в 625.000.000 раз больше земной. А если  учесть,  что  три  четверти
Земли покрыты водой, и отбросить еще половину  суши  на  горы,  пустыни  и
льды, то получится около пяти миллиардов.
     - О, Боже! Так здесь хватит места на всех!
     - При одном условии.
     - При каком?
     - Что здешним воздухом можно дышать.
     - Ну, это мы выясним немедленно, - заявил Кремер.
     У Гарамонда вдруг закружилась голова. Манипулируя числами, оценивая и
сравнивая  величины,  мозг  воспринимал  их  как   чисто   математические,
отвлеченные понятия. Кремер пошел дальше: он представил  себе,  чем  сфера
может стать  для  землян,  измученных  перенаселенностью  и  загаженностью
родной планеты. Они переправятся сюда на огромных  космических  паромах  и
потянутся  осваивать  прерии...   Ошеломляющие   открытия   и   не   менее
ошеломляющие перспективы. Все соображения постепенно вытеснило одно:  если
он, Вэнс Гарамонд, подарит человечеству мир, равный пяти миллиардам планет
земного типа, тогда не Лиз Линдстром, а  он  станет  первым  человеком  во
Вселенной. Его жена и сын будут спасены.
     - В космобусе остался комплект с анализатором,  -  сказал  Кремер.  -
Сходить за ним?
     - Разумеется.
     Капитан удивился: кому, как не лейтенанту, идти  за  прибором?  Потом
внезапно сообразил: влияние Сферы.  Ее  необъятному  Lebensraum'у  хватило
нескольких минут, чтобы потрясти основы, на которых зиждились отношения  в
замкнутом обществе Двух  Миров.  Лейтенанту  просто  не  хочется  покидать
райский уголок и лезть  в  круглое  черное  окно.  Потенциальный  владелец
суперконтинента, он не видел худого в том, чтобы капитан отправился вместо
него. "Как быстро, - подумал Гарамонд. - Нас ждут великие перемены".
     Вслух же произнес:
     - Можете осторожно намекнуть остальным, что им предстоит увидеть.
     - Ясно. - Кажется, возможность  первым  сообщить  самую  сенсационную
новость всех времен пришлась Кремеру по душе.
     Лейтенант подошел к краю лужайки, лег и  с  явным  усилием  протиснул
шлем  сквозь  мембрану  силового  поля,  которое,   вероятно,   удерживало
атмосферу. Кремер выгнулся, схватился за опору космобуса, и  скользнул  во
мрак.
     Когда  он  исчез,  мысли  Гарамонда  снова   пришли   в   беспорядок.
Естественный вес тела и травянистая упругая почва создавали полную иллюзию
планетной тверди. Все инстинкты восставали против мысли о холодной пустоте
за тонкой скорлупой из неведомого металла, к которому реактивной силой дюз
прижался утлый космобус.


     Гарамонд отступил на несколько шагов  от  края.  Досадуя  на  тяжелый
скафандр, казавшийся неуместным в такой естественной на вид обстановке, он
опустился на колени и  занялся  изучением  растительного  покрова.  Густая
смесь разных  видов  растений  весьма  напоминала  земную  траву.  Капитан
раздвинул листья и стебли, запустил руку в спутанные корни, набрал  горсть
коричневой земли и растер ее  на  ладони.  На  перчатке  остались  влажные
пятна.
     Он поднял голову и тут только заметил белое кружево облаков. Слепящий
солнечный диск висел точно в зените. Капитан отвел взгляд, и у него  перед
глазами вместо желтых кругов поплыли светлые и темные голубые полоски.  Он
взял этот эффект на заметку, собираясь предложить  его  главному  научному
сотруднику О'Хейгану для  первого  этапа  исследований,  и  снова  занялся
почвой. Вырыв ямку, он добрался до основы, все той же поверхности с  серым
металлическим отливом, на  которой  влажная  земля  не  оставляла  никаких
следов. Гарамонд провел по ней рукой, пытаясь вообразить,  каким  способом
создана эта явно цельнометаллическая сферическая оболочка с окружностью  в
миллиард километров.
     Источником вещества для материала со столь  непостижимыми  свойствами
могло быть только само солнце. Материя - суть энергия, а  энергия  -  суть
материя.  Любая  активная  звезда  ежедневно  испускает   в   пространство
неимоверное количество лучистой энергии,  в  которую  превращает  миллионы
тонн собственного вещества. Но на пути излучения  звезды  Пенгелли  кто-то
воздвиг преграду,  она  и  совершила  обратное  преобразование,  превратив
энергию  в  вещество.  Тонко  управляя  самыми   фундаментальными   силами
Вселенной, неведомые существа соорудили непроницаемый щит из  материала  с
заданными свойствами - тверже алмаза,  вечного  и  неизменного,  как  сама
материя.  Когда  сферическая  оболочка  достигла  требуемой  толщины,  они
завершили создание нового мира, покрыв его почвой,  наделив  атмосферой  и
водой. Энергию и вещество для новых чудес черпали из прежнего источника, а
органика - даже столь сложная, какой являются клетки и семена, -  с  точки
зрения фундаментальных законов природы ничем не отличается от минералов. И
сотворить зеленую былинку  тем  существам  было  ничуть  не  труднее,  чем
стальной клинок...
     - Сэр, состав атмосферы подходящий! -  раздался  за  спиной  капитана
голос Кремера.
     Гарамонд увидел, что тот уже поднял лицевую пластину.
     - Соотношение?
     - Кислорода чуть меньше, чем на Земле, остальное в пределах нормы.  -
Лейтенант по-мальчишески улыбнулся. - Да вы сами глотните!
     Гарамонд открыл шлем и вдохнул полной грудью. Воздух оказался  свежим
и приятным. Капитан поймал себя на мысли, что никогда прежде он  не  дышал
настоящим чистым воздухом. Со стороны "берега" донеслись глухие звуки, это
из "озера" один за другим вылезали облаченные  в  скафандры  астронавты  и
радостно кричали, не снимая шлемов.
     - Я позвал сюда всех, кто захочет, - сказал Кремер. - Кроме  Бронека,
конечно, он следит за космобусом. Не возражаете, капитан?
     - Все в порядке. Придется почаще сменять  вахты,  чтобы  вся  команда
побывала здесь до  отлета,  -  ответил  Гарамонд.  До  него  вдруг  дошло,
насколько изменилось поведение Кремера. Если бы лейтенант не увидел  сферу
изнутри, он не посмел бы самовольно распоряжаться.
     - До отлета? - удивился Кремер. - Но ведь, как только мы  сообщим  на
Землю, сюда немедленно отправится весь  действующий  флот.  Зачем  же  нам
возвращаться?
     Гарамонд  подумал  об  Эйлин,  ее  нелюбви  к  путешествиям  и  своем
намерении при первой возможности вернуть ее  в  привычную  обстановку,  но
какая теперь в этом необходимость?
     - Пожалуй, действительно нет смысла.
     Он стоял на поверхности  с  почти  нулевой  кривизной,  хотя  она  не
казалась  бесконечной   плоскостью,   и   не   ощущал   страха   открытого
пространства. Предел видимости не должен был зависеть, как на планетах, от
роста наблюдателя, однако не  мог  быть  безграничным,  поскольку  имелась
атмосфера. Вдали виднелась нечеткая линия горизонта. В отличие от  земной,
она была слегка вогнутой, но впечатления гораздо  большей  удаленности  не
возникало, взгляд не уходил в бесконечность.
     Кремер поковырял носком сапога ямку, вырытую капитаном,  постучал  по
основе.
     - Нашли что-нибудь?
     - А что вас интересует?
     - Контурная схема искусственной гравитации.
     - Вряд ли мы вообще найдем тут какие-либо схемы в нашем понимании.
     - Как же тогда?..
     - Может  быть,  с  помощью  перестроенной  структуры  или  специально
сконструированных атомов. Короче говоря,  нечто  куда  более  совершенное,
нежели обычные приборы и машины.
     - Фантастика.
     - Мы сами сделали шаг в  этом  направлении.  Вспомните  двигатели  на
магнитном резонансе, чем не фантастика?
     Гарамонд машинально  забросал  ямку  землей  и  утрамбовал,  сводя  к
минимуму вред, нанесенный плодородному слою. Здесь, вблизи  окна,  он  был
очень тонок, но вдали поднимались небольшие холмы, скорее всего, наносные.
     - Когда они придут в себя, - Гарамонд  кивнул  на  других  участников
вылазки, - попросите кого-нибудь собрать образцы растительности и почвы.
     - Уже попросил, - небрежно откликнулся Кремер. -  Кстати,  у  нас  не
действует ни один из передатчиков,  хотя  мой  работал,  когда  я  вылезал
наружу.
     - Вероятно, локальный эффект. Что ж,  работенки  О'Хейгану  хватит  с
избытком. Пойдемте, осмотрим руины.
     Они направились к ближайшему зеленому кургану. Под покровом  ползучих
растении угадывались очертания постройки, по которым можно  было  получить
представление о толщине стен и размере внутренних  помещений.  Тут  и  там
валялись ржавые куски  искореженного  металла  -  бывшие  части  и  детали
каких-то механизмов. Края оплавились, словно металл резали автогеном.
     Кремер тихо присвистнул.
     - Как вы полагаете, кто победил - те, кто  хотел  прорваться  внутрь,
или те, кто их не пускал?
     - По-моему, те, кто  напал.  Я  уже  обдумал  это,  лейтенант,  когда
смотрел на кладбище погибших кораблей.  Почему  они  остались  перед  этой
дырой? Ведь даже если бы их  застали  врасплох,  звездолеты  разметало  бы
силой того оружия, которое их уничтожило, и нам было  бы  нечего  изучать.
Сдается мне, кто-то  специальна  пригнал  и  аккуратно  поставил  всю  эту
рухлядь напротив отверстия.
     - С какой целью?
     - Например, чтобы использовать в качестве металлолома.  Вдруг  внутри
сферы нет металла?
     - Перековать на орала? Действительно, здесь настоящий фермерский рай.
Только где сами фермеры?
     - Кочевникам тут не меньшее раздолье. Возможно, землю  даже  не  надо
пахать, двигай себе за временем года и  собирай  зреющие  прямо  по  курсу
урожаи зерновых.
     Кремер засмеялся.
     - Какие времена года?!  Здесь  должно  быть  вечное  лето.  И  вечный
полдень впридачу. Ведь темнота не может наступить, когда солнце  постоянно
висит над саман макушкам.
     - Смеркается, лейтенант, пора  позаботиться  о  ночлеге,  -  спокойно
произнес Гарамонд. Его собственная способность удивляться давно иссякла. -
Соблаговолите обратить взор вон в том направлении.
     Он указал на горизонт за черным овалом окна. Сияние зелени  и  синевы
вдали гасло на глазах. Ошибка исключалась - оттуда наступали сумерки.
     - Не может быть! -  воскликнул  лейтенант,  глядя  на  солнце.  -  О,
Господи!
     Солнце изменило форму.  Оно  стало  похожим  на  золотую  монету,  от
которой отпилили добрую половину, и площадь  светящегося  диска  неуклонно
уменьшалась. На светило наползала черная тень,  день  сменялся  ночью.  На
небе  отчетливо  выделялись  полосы  разных  оттенков  голубизны,  недавно
принятые Гарамондом за оптический обман. В течение какой-то минуты  солнце
почти полностью скрылось, и в небе, словно бороздки на шлифованном  агате,
проступили тонкие дуги. Они расходились из  двух  точек,  подобно  силовым
линиям разноименных зарядов; вдали, при  прохождении  света  сквозь  более
толстый слои воздуха, их очертания размывались, а над горизонтом тонули  в
сизой дымке.  Блеснул,  исчезая,  последний  солнечный  луч,  и  местность
потонула во мраке. Под сапфировым куполом наступила ночь.
     Гарамонд целый час простоял над звездным озером,  потом  вернулся  на
корабль и дал тахиограмму в Старфлайт-Хаус.



                                    8

     Четыре месяца спустя флагман Элизабет Линдстром встал на рейд у  окна
сферической оболочки.
     Эти месяцы Гарамонд посвятил изучению Орбитсвиля. Так с  легкой  руки
одного  из  членов  экипажа  стали  называть  новый  мир.  Однако  научное
оборудование "Биссендорфа" предназначалось, в первую очередь, для  поисков
и первичного обследования перспективных планет, а задача  разведывательной
экспедиции,  в  которой  участвовала   лишь   небольшая   группа   ученых,
ограничивались получением самых необходимых сведений. На сей раз программу
насколько возможно расширили, и не зря. Астрономический отдел Ямото сделал
новое открытие фундаментального значения:  звезду  Пенгелли  окружала  еще
одна сфера.
     Вторая оболочка была меньше первой, нематериальной, однако отражала и
преломляла потоки солнечного света и тепла. Ямото называл ее  "сферической
филигранью силовых полей" и, судя  по  частоте  употребления  в  докладах,
несказанно гордился этим  названием.  Половина  поверхности  второй  сферы
состояла из узких, практически непрозрачных дуг, тянущихся с севера на юг.
Они отбрасывали на луга  Орбитсвиля  широкие  подвижные  тени,  которые  и
вызывали смену дня и ночи, без чего невозможна жизнь флоры.
     Наблюдать за внутренней сферой было невозможно, однако Ямото,  изучая
в телескоп движение освещенных и темных полос на  противоположной  стороне
Орбитсвиля, сумел схематически изобразить  ее  структуру  и  доказал,  что
сфера отвечала не только за смену дня и ночи, но и  за  последовательность
времен года. Четвертинка внутренней сферы, соответствующая зиме,  состояла
из более широких непрозрачных и  узких  прозрачных  полос,  следовательно,
дням отпускалось меньше времени, чем ночам. Когда между солнцем  и  землей
оказывалась противоположная сторона,  долгие  летние  дни  уступали  место
непродолжительным ночам.
     Мастерские  "Биссендорфа"  изготовили  для  Ямото  небольшую  сборную
обсерваторию из пластмассовых деталей. Ее  переправили  на  Орбитсвиль,  а
потом добавили еще несколько сборных домиков, поскольку остальные  научные
группы тоже жаждали работать. Получился научный  городок  -  ядро  будущей
колонии. В основном  сотрудники  бились  над  решением  загадки  досадного
явления,   с   которым   столкнулись   Гарамонд   и   Кремер   -    отказа
радиопередатчиков. Поначалу казалось, что  решение  будет  тривиальным,  и
найдется простой  способ  исправить  положение.  Но  неделя  следовала  за
неделей, а  толку  не  было.  В  конце  концов  оказалось,  что  затухание
электромагнитных   волн   каким-то   образом   связано   с   искусственным
гравитационным  полем,  механизм  создания  которого  тоже  не  поддавался
объяснению. Пытаясь получить новые данные, команда  О'Хейгана  затребовала
для своих нужд автоматический зонд с форсированным реактивным  двигателем,
способным  поднять  его  с  внутренней   поверхности   Орбитсвиля.   Целью
эксперимента  стало  измерение   гравитационного   градиента   и   попытка
задействовать системы телеметрии и радиоуправления с  помощью  вертикально
посланного   сигнала.   После   безупречного,   контролируемого   бортовым
компьютером старта  "торпеда"  принялась  выписывать  в  небе  кренделя  и
совершила  запрограммированную   автоматическую   посадку   в   нескольких
километрах от  Окна.  Пессимисты  предрекали,  что  единственно  возможная
дальняя связь на Орбитсвиле должна  работать  на  модулированных  световых
лучах.
     Другим предсказуемым результатом исследований стало подтверждение уже
известных свойств  большой  оболочки:  абсолютная  химическая  инертность,
неизмеримая твердость и непроницаемость для любого вида  излучений,  кроме
гравитационного. Если бы и оно поглощалось, то внешняя  планета  сорвалась
бы с орбиты, превратившись в межзвездного бродягу. К тому же частицы  даже
самых высоких энергий могли проникнуть в Орбитсвиль  не  иначе  как  через
Окно.  При  измерении  уровня  радиации  звезды  Пенгелли  обнаружили   ее
пониженную активность и малую плотность ионного ветра. Это дало  основание
О'Хейгану усомниться в возможности внутрисферных полетов на  фликервингах.
Он конфиденциально сообщил  об  этом  Гарамонду,  но  тот  решил  отложить
доскональное изучение до прибытия полностью оснащенной экспедиции.
     Члены экипажа, особенно свободные от  вахт,  все  чаще  обращались  к
капитану за разрешением перебраться в палаточный лагерь на Орбитсвиле.  Он
никому не отказывал, пока Нейпир не доложил,  что  остающиеся  на  корабле
начинают  коситься  на  загорелых,  отдохнувших  коллег.  Желая   избежать
недовольства, капитан ограничил число отпускников  и,  чтобы  занять  всех
делом, предпринял облет сферы по экватору. Но других  окон  обнаружить  не
удалось.
     Кроме того, он организовал обследование погибших  кораблей.  Кладбище
вытянулось на тысячу километров  от  Окна.  Повторная  съемка  подтвердила
первую догадку  Гарамонда  о  сырьевом  назначении  блокшивов.  От  многих
выпотрошенных и ободранных судов осталась голая обшивка, и часто  то,  что
принимали  за  последствия  жестокой   битвы,   на   поверку   оказывалось
результатом  прозаической  деятельности  старьевщика.   По