ликтов, не  менее,
чем они, подтачивающих стабильность государства.
   - Я знаю, каковы ваши обязанности, Ланкорус! - Толстяк  покраснел,  в
его голосе зазвучали визгливые нотки. - Вопрос в том, что  за  общим  вы
перестали  видеть  частное!  Может  быть,  у  вас   все   получается   с
государствами, но в работе  с  отдельными  личностями  налицо  очевидные
просчеты!
   - Не думаю, милорд, что  в  решении  проблемы  Гима  Церона  допущены
ошибки. К прецеденту привела не беспечность, а наша собственная  система
контроля над рождаемостью. С какой целью мы  помогли  Вторым  и  Третьим
мирам открыть по всему космосу  Эмбриональные  центры?  Да,  эти  центры
избавили  галактику  от  детской  смертности,  плохой  наследственности,
кровосмешения, генетической  неполноценности,  всевозможных  болезней  и
проблем, возникающих  у  женщин  репродуктивного  возраста.  "Продукция"
Эмбрионального  центра  легче  воспитывается,  быстрее   учится,   лучше
развивается. Почему же  тогда  мы  сами  не  отказываемся  от  права  на
отцовство и материнство и  позволяем  нашим  детям  жить  с  родителями?
Потому что мы - элита. Потому что наши дети от  рождения  должны  знать,
что они - элита.  Потому  что  мы  не  отказываем  себе  в  удовольствии
оставаться националистами, хотя и лишили этого темного  наслаждения  всю
остальную человеческую Вселенную. Потому что  у  наших  центров  есть  и
вторая, скрытая, но куда более важная для нас  функция:  появившийся  на
свет человечек принадлежит не народу, не расе, не планете и не системе -
он принадлежит всему космосу. Если он белый, то никогда не посмотрит  на
черного, желтого или красного с высокомерием и расовой ненавистью,  ведь
в его собственной  крови  вполне  может  оказаться  толика  черного  или
желтого, а узнать, "какого цвета и  сколько",  никогда  не  представится
возможности. В нем никогда не зародятся идеи национализма  или  фашизма,
потому что в людях галактики  нет  ныне  национальных  различий.  И  это
хорошо для всех - и для них, и для  нас.  Для  нас,  потому  что  людям,
лишенным общего признака, нет повода объединяться для совершения чего-то
чудовищного и безрассудного, чтобы пойти  на  всех  "не  таких,  как..."
джихадом или крестовым походом. Они  -  не  стадо.  Они  -  совокупность
личностей, каждая из которых верит только в себя и в свои силы, а  не  в
подарок, оставленный отцами, дедами и прадедами.
   Кто же знал, что опасность таилась в основной идее  этой  методики  -
изначально не допускать контроля, какому мужчине  принадлежал  удачливый
сперматозоид и яйцеклетка какой женщины послужила началом тому или иному
человеческому отпрыску. По правилам игры, у  нас  самих  остался  только
один способ  поиска  -  сравнение  генетических  цепочек.  Мы  запретили
заниматься этим другим, а сами не видели особого  смысла  в  том,  чтобы
отслеживать историю рождения секстильонов простолюдинов. Мы сделали лишь
одно исключение - создали лотерею, чтобы не убивать в людях  надежду  на
невероятный случай, чтобы выявлять тех,  у  кого  природная  одаренность
сокрыта или не развивается должным образом, а  также  чтобы  разыскивать
отпрысков  именитых  родителей,  желающих  по-настоящему  породниться  с
человеком собственной  крови  и  способных  оплатить  эту  дорогостоящую
услугу.
   Мы столетиями не контролировали изменения и процессы,  протекающие  в
генетическом море "Единой программы рождаемости".  И  вот,  кто-то  этим
воспользовался.  Кто-то  атаковал   нас   внутри   нашего   собственного
генетического кода.
   - Но кто этот "кто-то"?
   - Не знаю кто. Высшая раса.
   - Высшая раса?! - взвизгнул советник. - Нет никакой высшей расы!
   - Это мы так считаем. Хотелось бы,  чтобы  так  оно  и  было.  Мы  на
порядок превзошли в развитии миры Второго кольца, на несколько  порядков
- миры Третьего и Четвертого  колец.  Вполне  вероятно,  что  существует
кто-то настолько же умнее и сильнее нас самих. Я не фантазирую,  милорд,
я рассуждаю. Что есть вершина нашей цивилизации? Во-первых  -  Колоконы,
искривляющие пространство гиганты, позволяющие нам  чуть-чуть  сократить
масштабы окружающей Вселенной. Но мы ведь  не  отвергаем  гипотезу,  что
добиться такого же перехода между "складками" пространственно-временного
континуума можно и без строительства  титанических  сооружений.  Значит,
нет предела совершенству, а нам еще далеко до его достижения.  Второе  -
фотоиды. Например, фотоиды-кристаллы, как в моих и  в  ваших  браслетах,
камешки,  содержащие  запас   энергии,   достаточный   для   перемещения
космического корабля внутри какой-нибудь небольшой солнечной системы. Мы
научились использовать энергию фотоидов, управляя ею  при  помощи  наших
органов  чувств  и   сочетая   со   своею   собственной,   биологической
энергетикой. Волновой нимб у вас над головою так ослепителен  не  только
от большего, чем у меня, числа кристаллов-фотоидов на конечностях, шее и
груди, а от нежелания экономить свой кажущийся безграничным запас сил  и
от потребности в постоянной демонстрации своего превосходства. (Не  хочу
вас обидеть, говорю лишь о сути явления.) Фотоиды  сделали  нас  сильнее
физически, позволили нам защититься от непосвященных и от  превратностей
природных   явлений,   помогли   разработать   и   применить   в   жизнь
информационный обмен совершенно иного,  не  магнитного  и  не  волнового
порядка, доступ  к  которому  открывается  в  любой  точке  космического
пространства, где  ступает  хоть  один  эльтар,  обладающий  даже  самым
маленьким и слабым фотоидом. Наша  секретная  глобальная  информационная
сеть - третье огромное и неоспоримое преимущество над остальными  мирами
и  цивилизациями.  Теперь   же   представьте:   что,   если   существует
цивилизация,  где  в  фотоиды  научились  превращать  не  выращенные   в
определенных условиях камни, а самих себя, своих  г  енетических  детей?
Что, если Гим Церон -  ее  первый  подброшенный  нам  незаконнорожденный
сын?
   - Подброшенный зачем? - испуганно выдохнул толстяк.
   - Не знаю зачем. Если цивилизация  людей-фотоидов  -  реальность,  мы
довольно долго не  привлекали  их  интереса.  Возможно,  для  сохранения
стабильности своего мира они используют те же методы. Заметив, что темпы
развития  низших  цивилизаций  (для  них  это  мы,  эльтары)   превысили
допустимые, неизвестные  пришли  к  выводу,  что  пора  и  им,  наконец,
вмешаться.
   - Это ужасно! - пробормотал советник.
   - Вот и я так думаю, - согласился Ланкорус. - И, поверьте, делаю  все
возможное, чтобы вернуть ситуацию под контроль Совета.
   - А что же вы можете?
   - Кое-что могу.  Например,  сократить  рождаемость,  ввести  контроль
доноров.
   - А что делать с теми, кто уже родился? Почему вы приволокли Гима  на
Колокон, а теперь отпускаете на все четыре стороны? Почему  вы  обманули
его, назвав своим изобретением и объявив нашим агентом?
   - Вызвал сюда, потому что хотел убедиться в существовании проблемы. А
еще потому, что, если парень - на самом деле фотоид, для  нас  же  самих
разумнее привлечь его на свою сторону, сделать человеком высшего  света,
заставить быть нам благодарным. Я дал юноше имя,  титул  и  деньги.  Что
касается обмана, вы же видели - он ничего не подозревает. Он воскрес тем
же самым 947-м, которым умер,  истекая  кровью,  -  сержантом  десантной
дивизии, привыкшим исполнять приказы, лишенным самолюбия и самомнения. А
поскольку рано или поздно даже у классического сержанта появится интерес
к переменам, произошедшим с его собственным организмом,  я  упредил  его
любопытство, ведущее к опасной для нас правде, убедив его, что необычное
тело -  результат  нашего  технического  прогресса,  наше  детище,  наша
собственность. Я внушил Гиму Церону страх перед эльтарами, объяснив, что
для нас (и только для нас!) его тело - такое же  заурядное  и  уязвимое,
как и любое другое. И еще - я его нанял. Я не обманул этого человека,  а
действительно принял его на службу.
   - Думаете, это чудище станет служить Империи?
   - Не сомневаюсь. Пока ему не откроют глаза. Убить мы  его  не  можем,
так попробуем хотя бы использовать. Заодно и изучим.
   - Тогда что там еще за герцог?
   - Не могу же я оставить это существо на Колоконе! Это слишком  опасно
- отсюда открыта дорога к мирам Эльтара.  Оправданный  риск  закончился,
пора поместить объект исследования в безопасную для нас  зону.  Излин  -
это на самом краю галактики. И все, что я рассказал про Излин, - правда.
Герцог  Ронтонте  существует  в  реальности  и  приносит  нам  пользу  -
дестабилизирует весь  сектор  и  поддерживает  высокий  темп  разработок
урана, приносящих и ему, и нам немалую прибыль. И он  действительно  нам
заплатил, полагая, что  мы  проводим  генетические  разработки  с  целью
производства   безукоризненных    телохранителей.    Герцогу    Ронтонте
предсказали, что он умрет, отчего бедняга приобрел замашки  шизофреника.
Боюсь только, ему не открыли всей правды: он умрет в любом случае  и  не
один, а вместе со  всей  своей  солнечной  системой.  По  нашим  данным,
температура звезды Излина уже в ЭТOM году достигнет критической.
   - Сверхновая?! - воскликнул советник.
   - Возможно. - с самодовольной улыбкой ответил Ланкорус.
   - Так вы все же хотите его убить?
   - Попробуем. Мне кажется, сверхновая - достаточно  сильное  средство,
чтобы уничтожить любого мутанта.
   - Но и герцога?
   - Да бог с ним, с  герцогом!  Погибнет  -  унесет  с  собой  источник
опасности. Уцелеет - послужит, как раньше. И так, и так мы в выигрыше.
   - А добыча урана?
   - Объемы не столь существенны - на нашей экономике это не отразится.
   -  А  если  Гим  Церон  найдет  способ  вернуться  к  нам  до  взрыва
сверхновой?
   -  Не  думаю.  Во-первых,  за  каждым  его  шагом  будут  следить.  А
во-вторых, туда он отправляется  с  помощью  Колокона  и  для  обратного
перехода понадобятся координаты другого Кольца Литиса,  которых  у  него
нет  и  не  будет.  Сверхскоростной  разведчик  доставит  груз  и  уйдет
восвояси. На корабле  же  Второго  кольца  наш  герой  будет  добираться
десятки лет. Но самое главное - ему в любом случае не в  чем  будет  нас
упрекнуть! Мы ведь не пытаемся его убить! Наоборот, сами подарили  парню
второе рождение. А взрыв звезды - явление природное, непрогнозируемое.
   - Насколько я знаю, предотвратить взрыв возможно?
   - С помощью специальной инъекции. - Ланкорус  встретился  взглядом  с
советником и прочитал в его глазах тревогу.  -  Нет,  милорд,  вопрос  о
спасении системы Излина в Совете не встанет - наши запасы ограниченны  и
предусмотрены   только   для   собственных   нужд.    Мы    пойдем    на
финансово-политические потери, лишившись  развитого,  обитаемого  людьми
сектора, но никогда не поставим под удар судьбы планеты самого  Эльтара.
А никто другой на такое не способен.
   Обсуждение завершилось. Советник с тяжелым вздохом поднялся.
   - Мне все равно не нравятся  ваши  методы,  Ланкорус!  Вы  темните  и
ничего не делаете  наверняка.  А  в  ваших  рассуждениях  слишком  много
переменных. Безопасность Империи не должна организовываться по принципу:
"попробуем, получится". Я недоволен.
   - Но мы ведь и в дальнейшем сможем полагаться на вашу поддержку? - не
сомневаясь в ответе вельможи, улыбнулся Ланкорус.
   Советник еще раз тяжело вздохнул:
   - Боюсь, что мы оба понимаем - у меня просто нет другого выхода.
 
ГЛАВА 8 
 
   На судне-разведчике с Гимом Цероном уже не обращались как  с  гостем.
Не было раболепия  в  комплекте  с  подчеркнутой  холодностью  -  экипаж
"Ворбунга Шоота" относился к сержанту, как к равному среди равных. Было,
правда, еще одно: таинственная атмосфера чего-то значительного,  которой
был окружен  любой  агент  Ланкоруса  Дитриеза,  заставляла  этих  людей
смотреть на Гима с некоторым почтением.
   - Сколько времени уйдет на полет? - спросил Гим у капитана.
   -  Сорок  один  час.  Колокон  забросит  нас  почти  к  самой   точке
назначения. Пока отдыхайте.
   Каюта не тянула на номер класса "люкс", это было гораздо  меньшее  по
размерам, удобное, уютное и заполненное всем необходимым  для  спорта  и
отдыха помещение. Оказавшись там, Гим сразу же столкнулся  с  проблемой:
как убивать время, если твой организм не нуждается ни в пище, ни в  сне,
ни  в  физических  упражнениях?  Последнее,   правда,   еще   предстояло
выяснить...
   Откровенно говоря, даже  через  несколько  часов  после  разговора  с
Ланкорусом сержанту не  верилось,  что  он  стал  чем-то  особенным.  Он
слышал, как бьется в груди сердце, его грудь  вздымалась  и  опускалась,
прогоняя через легкие привычный объем воздуха, при мыслях о еде  во  рту
появлялась слюна, при мыслях о сне хотелось  зевнуть.  Все,  к  чему  он
прислушивался в своем теле, отвечало привычными реакциями и  ощущениями.
Ничего не изменилось.
   Чтобы  отвлечься  от  самого  себя   и   не   позволить   болезненной
мнительности подтачивать нервную систему, Гим решил  заняться  тем,  что
делал  раньше.  Во  всяком  случае,  ему  ведь  не  сказали,   что   для
модернизированного организма существуют какие-то запреты. Он решил  так:
время покажет,  особенности  "вылезут"  сами.  Пока  ничто  не  доказало
обратного, он-человек из плоти и крови.
   Несколько часов ушло на общение  с  тренажерами,  час  -  на  сытный,
богатый  белками  и  витаминами  обед,  несколько  часов   на   просмотр
информационных программ видеосистемы.
   И "особенности"  начали  "вылезать".  Не  так,  чтобы  ошеломить  или
обеспокоить, но недвусмысленно давая понять, что 947-й - не тот мужчина,
что был раньше. Нагруженные тренажерами мышцы не отказывали  в  ощущении
тяжелой работы, но не болели от напряжения и не уставали от все большего
числа повторений. Во время обеда живот не  наполнялся  и  не  вздувался;
чувство сытости и тяжести в желудке  ни  разу  не  дало  о  себе  знать;
усталость не клонила ко  сну.  Получалось,  что  он  может  бодрствовать
бесконечно долго. Информационные программы тоже воспринимались чуть-чуть
иначе - с такой четкостью восприятия, словно  предварительно  Гим  довел
себя до высшей степени сосредоточенности...
   По большому счету, с этим можно было жить...
   После сорока часов бодрствования он снова  попытался  заставить  себя
заснуть. Тело послушно расслабилось, но мысли так и не ушли. Он лежал  с
закрытыми глазами, явственно воспринимая каждый звук и четко представляя
место, откуда он исходил. Его  сильно  обострившаяся  зрительная  память
хранила точную картину каюты и всех помещений, которые он  видел,  пусть
даже мельком.
   - Прибываем, господин. Через час идем на посадку. Пойдемте, это стоит
увидеть!
   Гим не сразу открыл глаза,  но  представил  себе  принесшего  новость
пилота с точностью до мельчайших деталей его  одежды.  Например,  Церону
представилось, что у парня не  по  форме  наполовину  расстегнута  белая
куртка, а из левого ботинка торчит не до конца  защелкнутая  клипса.  Не
поленившись все же посмотреть  на  говорившего,  сержант  убедился,  что
воображение представило ему все точно так, как оно и было на самом деле.
   "Спокойно! Не нервничай! - сказал сам себе Гим, поняв,  что  начинает
всерьез пугаться своей новой сущности. -  Сейчас  тебе  лучше  думать  о
герцоге и Излине!"
   Каплеобразное чудо эльтаров, называемое "разведчиком", приближалось к
незнакомой  Гиму  планете.  Внешне  эта  планета  мало   отличалась   от
космических  объектов   так   называемого   "земного"   типа:   голубая,
пронизанная  лучами  близко  находящегося   желтого   солнца   воздушная
оболочка,   белые   разводы   облаков,   обширные   темно-синие   водные
пространства и коричневые рельефы материков.
   Гим стоял не в  центре  управления  -  туда  его  не  пустили.  Он  и
сопровождавший его пилот расположились в креслах внутри обзорного шара.
   - Это Излин, -  сказал  пилот.  -  Правительственный  центр  сектора,
состоящего из семи обитаемых миров. Три планеты внутри солнечной системы
Ранопуса, четыре - в системе вон той ближайшей к нам звезды.
   - А это флот? - указал Гим.  На  фоне  звездного  неба  едва  заметно
передвигалось множество темных пятен, то заслоняя, то открывая звезды.
   - Его постоянная дислокация, - кивнул пилот. -  Здешний  правитель  -
милитарист. Вон, смотри!
   Подчиняясь  мысленной  команде  пилота,   изображение   приблизилось,
фокусируясь  на  фигурках  в  атмосфере   планеты,   издали   казавшихся
крохотными.  "Фигурки"   оказались   небольшими   боевыми   космическими
кораблями, расположенными на  равном  удалении  друг  от  друга,  словно
узелки сетки, натянутой на планету-шарик.
   - Их так много? - удивился Гим.
   - Система спутников. Внешняя охрана  Излина.  -  Пилот  посмотрел  на
агента. - Вас интересует мое мнение?
   - Да, конечно.
   - Ронтонте - параноик...
   Это утверждение не  требовало  доказательств  -  проведший  всю  свою
сознательную жизнь в  армии,  Гим  никогда  не  видел  такого  скопления
космической техники на таком близком расстоянии от всего одной обитаемой
людьми планеты.
   - Прибыли, - сказал пилот. - Дальше пойдете один. Идемте,  провожу  к
катеру.
   - Разве нельзя подойти поближе? - удивился Гим.
   - К Излину нельзя. Да вы  не  волнуйтесь  -  они  предупреждены,  вас
встретят. Автопилот катера уведомлен о безопасной траектории.
   Гима усадили в  шестиместный  катер,  малое  скоростное  транспортное
средство обтекаемой формы.  Вежливо,  сдержанно  попрощались.  Автопилот
включился,   катер   чуть    вздрогнул,    стальная    оболочка    стала
псевдопрозрачной,  открыв  сферический  обзор  уже  открытого   космоса.
Разведчика-капли видно  не  было,  но  Гим  знал,  что  это  всего  лишь
высокотехнологическая маскировка  -  корабль  эльтаров  наверняка  висел
прямо за его спиной. Планета же разрасталась так быстро, что Гим снова с
уважением  подумал  о  совершенстве  эльтарской  техники,  и  вновь  его
кольнула обида за все остальное "отсталое" человечество.
   Вместе с планетой приближались  фигурки  военных  корабликов  внешней
планетарной  обороны.  Кораблики  не  бездействовали  -  на   зеркальной
стальной  поверхности  все  явственнее  различалось   движение.   Хорошо
знакомый с флотом, стоявшим на  вооружении  миров  Второго  кольца,  Гим
понял, что его приближение замечено системой  автоматического  наведения
спутников, а еще - что, уловив  само  приближение  незнакомца,  автоматы
никак не могут определить его точные координаты. Не только  корабль,  но
даже катер эльтаров обладал собственной системой маскировки.  Оставалось
только гадать, что бы сделали  "сторожа",  если  бы  наконец  поймали  в
прицел беззащитную малютку с Гимом. Даже понимая, что ничего  плохого  с
ним не произойдет, сержант невольно  ощутил  холодок  в  позвоночнике  -
годами выработанная  привычка  все  время  ожидать  опасность  не  могла
исчезнуть так быстро.
   Как вскоре выяснилось, катер  не  собирался  проникать  сквозь  сетку
сторожей Излина. С земли поднималась значительных размеров  транспортная
платформа  с  ярко  высвеченной  на  ней  парковочной  зоной.  Автопилот
направил машину Гима туда, замедляясь и выбирая место для посадки. Вновь
Церона  потрясла  система  безопасности:   всю   поверхность   платформы
покрывали бугорки  башен  с  излучателями.  На  этот  раз  орудия  сразу
зафиксировали и опознали цель, провожая катерок агента своими  антеннами
до самого момента его посадки.
   Катер замер. Его накрыла полусфера  непрозрачного  силового  поля.  А
принявшая гостя платформа устремилась вниз, уверенно минуя  смертоносную
оборонную сеть.
   Поверхности планеты они так и не достигли. Опустившись километров  на
семьдесят, платформа остановилась, а на некотором расстоянии  от  катера
Гима, в зоне, накрытой силовым полем, в наклонной стене распахнулся  люк
с выступающей из него пешеходной  лесенкой.  Скафандра  на  сержанте  не
было, но автопилот катера не позволил  усо