звон, а рука наткнулась на вполне реальную преграду.
   - Что происходит? - спросил он.
   - Имитация импульсов нервных окончаний. Мозг получает от шлема  такую
же  информацию,  какую  получил  бы  от  раненого  плеча  или  физически
нагруженной руки. Начнем?
   - Поехали!
   Учитель перешел в наступление, делая выпад за выпадом. Гим защищался,
как мог - удачно, но очень неуклюже.
   - Видите, вы расходуете много сил, - сказал  тренер.  -  Я  же  почти
ничего не делаю...
   Отбив серию выпадов, чаще эфесом шпаги, чем ее клинком, Гим пришел  к
выводу, что ему проще ударить противника рукой, ногой или  головой,  чем
попасть  в  него  чрезмерно  длинной  тонкой  саблей.  Он  не   преминул
воспользоваться своим открытием и уловил момент для удара левой рукой по
незащищенной почке противника. Голографический  "враг"  не  почувствовал
боли, но посмотрел удивленно:
   - Такой ход против правил!
   - Что со мной сделают? - спросил Гим. - Признают проигравшим?
   - Победу назовут "грязной"!
   - Ну, это не страшно! - весело  улыбнулся  сержант.  -  О  спортивной
чести речь не идет - мне бы попросту выжить... Продолжим?
   - Нет, господин. Если вы применяете знания боевых искусств, мне нужно
модернизировать тренажер, чтобы ответить вам  тем  же.  Жесткий  контакт
шлемом  не  предусмотрен  -  нельзя  же  вам  просто  внушить,  что   вы
перелетаете через голову!
   - И что будем делать?
   - Настаиваете на жестком контакте?
   - Да, настаиваю.
   - Подключим излучатели силового поля. Имейте в виду -  теперь  синяки
станут настоящими! И помните: я все равно не смогу  бороться,  не  смогу
схватить вас за рукав или выполнить  сложный  болевой  прием  -  в  моем
распоряжении не человеческое тело, а всего лишь силовые излучатели.  Так
что настоящий противник в настоящем поединке наверняка окажется  сильнее
вашего учителя.
   - Начали!
   Они набросились друг на друга. Голографический  богатырь  и  в  самом
деле не пытался бороться с бывшим десантником, зато он то и дело наносил
ему удары по корпусу своими здоровенными кулачищами. Задыхаясь от  боли,
Гим всякий раз отлетал от голограммы  на  несколько  метров.  Но  он  не
сдавался, снова и снова стараясь сблизиться с противником на  дистанцию,
где применение длинного клинка шпаги стало бы невозможным...
   Через час поединка, больше напоминавшего  уличную  драку  отсутствием
каких бы то ни было правил, Гим  Церон  вдруг  осознал,  что  увлекаться
тренировкой едва ли стоило - сил оставалось все меньше, как  и  времени,
чтобы восстановить их перед уже настоящей, смертельной схваткой.
   - Хватит! - согнувшись и тяжело дыша  от  усталости,  скомандовал  он
голограмме. - Принцип ясен: на длинной дистанции - оборона  клинком,  на
ближней - кулаки, колени и локти. Может, что и получится!
   - Может быть,  -  согласился  несуществующий  учитель.  -  Только  не
забывайте - я фехтовал на уровне новичка. Что, если  поединщик  окажется
мастером?
   - А что, если не окажется? - Гим скинул шлем и осмотрел  свои  вполне
реальные ссадины. - Ладно, спасибо, мастер! Я в бассейн и спать!
   Армия научила сержанта спать в любой ситуации и в любом положении - в
кресле пикирующего истребителя, на полу попавшего в метеоритное  облако,
трясущегося от перегрузок ракетоносца, в окопе  под  холодным  проливным
дождем и уж тем более - в тишине да на мягкой кровати. Причем  одинаково
крепко и спокойно, вне зависимости от того, велика или мала вероятность,
что короткий человеческий сон превратится в последний,  вечный.  Поэтому
даже сейчас, после нервного потрясения, каким стал неожиданный поворот в
его жизни, накануне поединка, в котором на  карту  ставилась  эта  самая
жизнь, так здорово поднявшаяся в цене, Гим мгновенно провалился в сон  и
так же мгновенно вынырнул из  него,  когда  браслет  на  руке  подсказал
спящему мозгу, что по местному времени шесть часов утра.
   Поднявшись с огромного дивана (кровати в номере  не  обнаружилось)  и
оглядевшись, дабы убедиться,  что  все,  начиная  с  вызова  к  капитану
ракетоносца, полковнику  Аль  Риду,  ему  не  приснилось,  Гим  помылся,
позавтракал и отправился к яхте, ругая себя, что не предупредил  заранее
лакея-пилота. Однако лакей и не думал спать и встретил  господина  точно
таким же свежим и бодрым, каким был оставлен вчера днем.
   - Во сколько ты встал? - спросил Гим, подозревая неладное.
   - Встал откуда, господин?
   - Ты не спал ночью?
   - Конечно же нет. А зачем?
   Гим поморщился.  Его  провели  -  эльтары  и  их  прислуга  наверняка
принимали таблетки, снимающие необходимость в отдыхе. Знал бы он о таких
таблетках, не потерял бы впустую столько свободного времени...
   - Летим в парк "Святой  воды".  Знаешь,  где  это?  Не  позднее  семи
тридцати мне нужно быть у какого-то там водопада...
   Они прибыли вовремя. До поединка  оставалось  полчаса,  и  Гим  Церон
хотел потратить их на осмотр арены  боя.  Когда  речь  идет  о  жизни  и
смерти, никогда не угадаешь, какая из  окружающих  мелочей  будет  иметь
решающее значение. На мастерство-то рассчитывать не приходилось...
   Погода стояла чудесная: в  лазоревом  небе  светило  доброе  утреннее
солнце, свежо зеленели трава  и  листья  деревьев,  восхитительно  пахли
огромные цветы, и звонко, чисто пели прятавшиеся в листве птички.
   Водопад тоже выглядел великолепно. Тонны неизвестно откуда  взявшейся
в космосе воды рушились в каменную  бездну,  поднимая  в  воздух  густые
прохладные облака тумана...
   Туман был, но  ноги  по  траве  не  скользили  -  значит,  не  стоило
надеяться, что противник забудется и поскользнется...
   Тут появился и противник. Род Лан прибыл на яхте,  вдвое  превышавшей
размерами машину,  выделенную  947-му  пограничниками.  На  эльтаре  был
странный белый кружевной наряд, волосы заплетены в косичку,  на  лице  -
надменное презрение ко всему на свете, включая смерть.
   "Уверен в себе, - отметил про себя Гим. - Или считает, что  я  полный
ноль, или и в самом деле чего-то умеет".
   С юным снобом прибыли еще  двое  мужчин  в  армейских  мундирах.  Гим
никогда не видел формы подобного образца, но даже на  незнакомых  знаках
отличия сержант различил детали, которые могли указывать только на самое
высокое офицерское звание.
   Секунданты проверили шпаги на ломкость  и  качество  заточки,  отвели
поединщиков на исходные позиции и отступили, так и не обронив ни единого
слова.
   Род  Лан  гордо  вскинул  голову  и  вздохнул,   глубоко,   с   явным
облегчением. Судя по  всему,  он  и  вправду  истомился,  ожидая  случая
расплатиться за оскорбление.  Но  вот  час  расплаты  настал,  и  эльтар
почувствовал облегчение...
   - Я не использую фотоид, у тебя нет ничего, кроме шпаги, - сказал Род
Лан. - Деремся до смерти.
   - Что такое "фотоид"? - спросил Гим Церон.
   Эльтар указал пальцем на нимб у  себя  над  головой  и  тут  же,  без
предупреждения, сделал бросок вперед, пробуя без всякого  боя  проткнуть
шпагой непросвещенного дикаря. Но Гим тоже не в первый  раз  выходил  на
ринг - он ожидал чего-то подобного и успел отклониться.
   За  первым  выпадом  без  всякой  паузы   последовала   целая   серия
молниеносных уколов - худой бледный мальчишка и в самом деле превосходил
в мастерстве владения шпагой голографического учителя из отеля.
   Гим, чтобы не рисковать, делал то, что умел - держал шпагу  за  эфес,
сжав рукоять в кулаке, и использовал элегантное оружие древних как самый
заурядный кастет - отбивал им клинок врага и  подгадывал  момент,  чтобы
нанести удар по корпусу или в лицо...
   Его  странная  манера  ведения  боя  вызвала  недоуменные  улыбки   у
офицеров-секундантов и сбила с толку Рода Лана,  который  никак  не  мог
определиться с выбором тактики. Гим увертывался, приседал,  подпрыгивал,
уклонялся всем корпусом, словно его хотели  стукнуть  чем-то  большим  и
тяжелым, и, как ни странно, всегда успешно  подставлял  чашу  эфеса  под
ищущее мягких тканей острие шпаги эльтара. И еще - он всячески  старался
сократить разделявшую бойцов дистанцию.
   Когда Гиму удалось-таки перехватить руку  эльтара  и  сойтись  с  ним
вплотную, в сержанте ожил мастер Айзы - Род Лан получил серию ударов  по
почкам, селезенке и, наконец, по ногам, отчего согнулся от боли  и  упал
на колени. Секунданты заволновались, но Гим не стал ждать их реакции,  а
продолжил наступление - перехватив руку эльтара, он заломил ее за спину,
заставил противника выпустить шпагу, после чего повалил врага на живот и
придавил коленом, пока еще не задумываясь, что  станет  делать  потом  и
обязательно ли убивать того, кто и так повержен и обездвижен.
   Юноша захрипел от боли и  задергался,  пытаясь  освободиться.  Только
смысл его рева удивил Гима  -  эльтар  даже  не  думал  просить  пощады,
наоборот, он возмущался еще больше прежнего:
   - Ты опять до меня дотронулся!!!
   - Ну уж извини! - разозленный  и  разгоряченный  поединком,  прорычал
Гим. - Тут уж ничего не поделаешь...
   И в этот миг нимб над  головой  Рода  ослепительно  вспыхнул,  мощная
воздушная волна отбросила Гима на несколько метров, и  он  упал,  закрыв
глаза руками. Эльтар вскочил на ноги - его взбесило не то, что ему  едва
не сломали руку и отбили внутренности, нет, его еще раз "оскорбили", при
свидетелях нарушив правило "высочайшей неприкосновенности".
   Шпага сама взлетела с земли в протянутую к ней  ладонь  венценосного.
Гим так не умел. Ему пришлось кувыркаться по траве, чтобы схватить  свое
оружие  быстрее,  чем  Род  Дан   преодолеет   разделяющее   поединщиков
расстояние.
   Теперь эльтар был в такой ярости, что сержант в первый раз испугался.
Клинок Рода Дана мелькал перед Гимом, стремительно крутясь точно  вихрь,
и ему пришлось отступать назад, пока он  не  оказался  на  краю  обрыва.
Где-то далеко внизу бурлила река.
   - Эй! -  крикнул  Гим  своему  озверевшему  противнику,  ошеломленный
стремительностью его натиска. - Я же теперь не  безымянный!  Я  могу  до
тебя дотрагиваться!
   Ему удалось уйти от края  пропасти,  перепрыгнув  через  голову  Рода
Дана, но это не спасло его от метнувшегося следом  клинка.  Он  вошел  в
правое плечо Гима и  тут  же  выскользнул,  чтобы  нанести  целую  серию
болезненных уколов еще до того, как у  противника  пройдет  естественный
шок и он почувствует последствия первого ранения.
   Эльтар знал, куда бить - его шпага ранила сержанта в нервные  центры.
Правая рука Гима повисла плетью, затем вышла из-под контроля левая, ну а
затем последовали уколы в ногу, в бедро и в грудь. Еще не  понимая,  что
проигрывает, еще  не  успев  как  следует  испугаться,  сержант  потерял
равновесие и упал навзничь. И тут же его пригвоздил к земле укол в самое
сердце - такой жгучий и болезненный, словно жала всех змей мира  в  один
момент впились в беззащитное обнаженное тело,  впрыснули  в  него  самый
сильный из существующих в природе ядов и навсегда лишили надежды на  то,
что еще можно попытаться что-то исправить...
   - Как глупо... - чуть слышно прошептал несчастный 947-й,  Гим  Церон,
лорд фамилии Ревенберг, судорожно  выгнувшись  всем  телом,  морщась  от
боли,  захлебываясь  кровью  и  беспомощно  изумляясь  в  последний  миг
чудовищной несправедливости судьбы...
   Где-то совсем рядом взвыли сирены. С неба камнями упали  три  машины:
две маленькие "скорые" и одна большая медицинская лаборатория. Из  машин
выбежали люди - в  спецскафандрах,  с  реанимационными  инструментами  в
руках, с озабоченными, взволнованными лицами. Гим  их  уже  не  видел  -
перед  его  глазами  плыли  разноцветные  круги,  сквозь  которые   едва
просвечивали  силуэты  приближающихся   людей   и   неподвижная   фигура
венценосного эльтара, высокомерно взиравшего на него сверху вниз...
   Род Дан выдернул  шпагу,  и  лежавшее  на  траве  тело  обмякло.  Его
секунданты сдерживали рвущихся на помощь медиков и сбежавшихся  отовсюду
работников парка и явно нуждались в помощи.
   - Назад!!! - визгливо заорал нервный  юнец,  поворачиваясь  к  ним  и
поводя вокруг шпагой. Нимб над его головой становился все ярче.  -  Всем
отойти!!! Ждите, пока он умрет!!!  Поединок  чести!  Проигравший  отдает
жизнь!!!
   Люди попятились назад и застыли, молча, в растерянности наблюдая, как
истекает кровью никому не известный молодой человек, вероятно,  знатный,
коли находится  здесь,  в  столице  Колокона  и,  вероятно,  благородной
фамилии, коли расстается с жизнью со шпагою в руке...
 
ГЛАВА 6 
 
   Мысли  набегали  одна  на  другую.  Сперва   в   них   господствовали
расплывчатые визуальные образы, затем  изображение  приобрело  смысловую
огранку и, наконец, обросло словами. Он мыслил, рассуждал, вспоминал.  В
памяти оживала хронология последних событий. Он помнил все, до  малейших
подробностей, и в череде часов и дней как будто не было разрывов.  Время
не останавливалось. Информация не прекращала поступать извне.  Последние
воспоминания были даже  богаче  и  насыщеннее  воспоминаний  периода  до
наступления смерти, только осмыслить их было очень трудно, да что там? -
просто невозможно.  Они  не  подчинялись  человеческой  логике,  они  не
предназначались для человеческого восприятия.
   Глаза его были закрыты, и он не видел,  где  находится  и  что  собой
представляет. Он не торопился открывать глаза - в душе царило абсолютное
гармоничное  спокойствие,  нисколько  не  нуждающееся  во   впечатлениях
окружающего мира. Но все-таки глаза нужно было открыть  -  хотя  бы  для
того, чтобы убедиться, что они у него есть.
   Он  лежал  горизонтально  в  углублении  на  каком-то  столе  или   в
саркофаге.  С  потолка  бил  такой  сильный  свет,  белый   с   оттенком
фиолетового, что рассмотреть детальнее находившиеся в помещении предметы
и  фигуры  было  невозможно.  "Фигура",  впрочем,  была  всего  одна   -
худощавая, мужского пола, с резкими чертами лица, пронзительными  серыми
глазами, золотым  нимбом  эльтара  над  коротко  стриженной  головой,  в
ослепительно белом медицинском комбинезоне.
   - Гим Церон? - сказала "фигура", нагибаясь  над  головой  пациента  и
заглядывая ему в глаза. - Пришли в себя? Превосходно!
   Стол начал изменять положение - ноги Гима пошли вниз, голова - вверх.
Когда угол наклона достиг восьмидесяти градусов, движение  прекратилось.
Свет в помещении чуть ослабел, и бывший сержант смог наконец оглядеться.
   Он находился в некоей медицинской лаборатории - на это указывали  два
стола с углублениями в форме человеческого тела, стеклянными колпаками и
пультами   управления,    всевозможные    лапы    роботов-манипуляторов,
опускавшиеся с матового, излучавшего яркий свет потолка,  белая  окраска
стен и всех металлических и полимерных поверхностей и предметов.
   - С возвращением! - В лаборатории находился только  один  человек,  и
этот  человек  опускался  сейчас  в  большое  белое  кресло  -  лицом  к
покоившемуся на третьем столе Гиму Церону.
   Гим замешкался с ответом. Восприятие окружающего показалось ему очень
четким, ничем не хуже, чем перед смертью,  а  вот  понимание  последнего
факта отсутствовало - как так получилось, что он, пораженный  полимерным
клинком  в  самое  сердце,  все  еще  продолжает  сейчас  и  мыслить,  и
чувствовать?
   - Я  могу  тоже  сесть?  -  спросил  десантник,  указывая  на  второе
пустующее кресло.
   - А как вы себя чувствуете? - спросил неизвестный.
   Гим прислушался к себе и пожал плечами:
   - Никак. Так же, как обычно. Неизвестный махнул рукой:
   - Тогда - пожалуйста! Садитесь, раз вам так больше нравится!
   Гим попробовал оторваться от почти вертикальной плоскости - его  тело
ничто не удерживало. На пути от операционного стола до середины комнаты,
где стояло  пустующее  белое  кресло,  не  возникло  никаких  незнакомых
ощущений - здоровое натренированное тело,  привычное  восприятие  цвета,
звука и запаха, не требующая усилий координация. Все как всегда.
   Неизвестный внимательно следил за его лицом.
   - Не правда ли, неплохо  для  мертвеца?  -  как-то  фальшиво,  одними
губами улыбнулся он.
   - Я - мертвец? - почему-то совершенно не обеспокоенный смыслом  слов,
которые произносят его губы, спросил Гим.
   - Были мертвецом. Сейчас уже нет.
   - Кто я теперь?
   -  Хорошая  постановка  вопроса.  -   Мужчина   качнул   головой.   -
По-военному. Либо вы не верите, что пережили гибель  своего  тела,  либо
настолько  беспечны,  что  не  хотите  об  этом  думать,   либо   только
прикидываетесь безучастным.  Позвольте  вам  объяснить,  Гим  Церон:  вы
действительно умерли!
   - Странно. - Гим посмотрел на свое обнаженное тело. - Но выгляжу, как
живой.
   - Не  смейтесь,  Гим,  с  вами  не  шутят.  Вы  ведь  должны  помнить
предсмертный миг?
   - Я и помню...
   - Свои ощущения до и после?
   - Но я...
   - Как вы думаете, почему вы живы? Почему вы здесь?
   Ответ напрашивался сам собой.
   -  Мне  нанесли  смертельную  рану.  Сердце  остановилось.  Вероятно,
вызвали медицинский персонал,  доставивший  меня  сюда,  в  лабораторию.
Повреждения тканей восстановили. Меня реанимировали. Такое делалось даже
у нас в дивизии! Здесь, на Колоконе, уровень медицины наверняка выше...
   - С радостью позволил бы вам придерживаться этой версии, но разве  вы
сами НЕ ЗНАЕТЕ, что все было иначе?
   Эльтар посмотрел на него так,  словно  не  настаивал  на  ответе,  а,
наоборот, побаивался его  услышать  или  проверял,  нет  ли  у  пациента
каких-либо сдвигов.
   У Гима  мелькнула  тень  сомнения  -  где-то  глубоко  внутри  что-то
подсказывало, что и в самом деле возвращение его  в  этот  мир  не  было
таким банальным, как  утверждала  логика  здорового  мозга.  Но  сержант
подавил в себе безрассудную тревогу - ответ найден, другого  и  быть  не
может.
   - Я думаю и чувствую -  значит,  я  жив.  Я  жив  -  значит,  мне  не
позволили умереть. Нет ран от  уколов  шпаги  -  значит,  тело  получило
медицинскую помощь.
   Человек смотрел в глаза Гима так внимательно, словно не верил, что он
говорит то, что думает.
   - Подождите, сержант! - Эльтар поднял руку,  украшенную  сразу  тремя
широкими браслетами с огромными, баснословной цены энергокристаллами.  -
Что, если все не так просто? Что, если я вам  открою,  что  вы  -  самый
дорогостоящий проект  в  истории  всех  внутренних  служб  человеческого
мира?
   - В каком это смысле, сэр?..
   Неизвестный развалился в кресле поудобнее и взмахнул рукой.  Из  пола
возник столик с  двумя  стоявшими  на  нем  бокалами.  В  них  плескался
рубиновый напиток.
   - Очень хорошее вино. - Эльтар повел рукой. - Угощайтесь!
   Гим машинально потянулся  за  бокалом  и  сделал  несколько  глотков.
Неизвестный смотрел на него так, словно знал, что напиток отравлен.
   - Ну как? - Что-то в голосе эльтара говорило о том, что спрашивает он
отнюдь не из праздного любопытства.
   - Я задумался о том, что вы сказали, - извиняющимся тоном  проговорил
Гим. - Но вроде вкусно. Он отпил еще:
   - Да, очень вкусно. Спасибо! Эльтар широко улыбнулся,  только  взгляд
его остался таким же сосредоточенным и серьезным.
   - Вы вновь поступили на службу, сержант! - громко и четко заявил  он.
Голос его прозвучал жестко, уверенно, повелительно.
   - Что?  -  растерявшись  от  столь  внезапной  перемены,  пробормотал
десантник. - Я больше не Гим Церон?
   - Вы - Гим Церон Ревенберг, но не тот, которым себя знали. Вы - живой
организм совершенно иного порядка! Вы - величайшее творение современного
научно-технического прогресса!
   Ваше сердце ранила шпага благородного эльтара - по закону чести никто
не смел вмешиваться. Мы не нарушили закона - ваше тело  и  сейчас  кусок
мертвого мяса. Но вы, лично вы, Гим Церон, вы вновь возвращены к  жизни,
чтобы продолжить свою службу идеалам мира и справедливости!
   - Я не понимаю...
   - Не перебивайте меня, сержант! Я старше вас  и  по  возрасту,  и  по
званию, так что будьте любезны - ведите себя как положено.  Эмоции  пока
неуместны. Я все сейчас объяс