ерез несколько  дней.  У  него  дрогнули
пальцы,  он  поспешно  поставил  рюмку  на  столик  и  начал  без   всяких
предисловий:
     - Я знаю, Мак, что вы  -  подпольщик,  член  штаба  и  активный  враг
существующего порядка. Кроме того, вы - беглый каторжник и убийца  экипажа
танка специального назначения...  Теперь  обо  мне.  Я  -  государственный
прокурор,   доверенное   лицо   правительства,   допущенное    к    высшим
государственным тайнам, и тоже враг существующего порядка. Я предлагаю вам
свергнуть Неизвестных Отцов. Когда я говорю: вам, - я имею в  виду  вас  и
только вас, лично, вашей организации это не касается.  Прошу  понять,  что
вмешательство подполья  может  только  испортить  дело.  Я  предлагаю  вам
заговор, который базируется на знании самой главной государственной тайны.
Я сообщу вам эту тайну. Только мы двое должны знать  ее.  Если  ее  узнает
кто-нибудь третий, мы будем уничтожены в  ближайшее  же  время.  Имейте  в
виду, что подполье  и  штаб  кишат  провокаторами.  Поэтому  не  вздумайте
доверяться кому-нибудь - и в особенности близким друзьям...
     Прокурор залпом осушил свою рюмку, не почувствовав вкуса.
     - Я знаю, где находится Центр. Вы  -  единственный  человек,  который
способен этот Центр захватить. Я предлагаю вам разработанный план  захвата
Центра и последующих действий. Вы исполняете этот план  и  становитесь  во
главе  государства.  Я  остаюсь  при  вас  политическим  и   экономическим
советником, поскольку в делах такого рода вы ни черта  не  смыслите.  Ваша
политическая программа мне в общих чертах известна:  использование  Центра
для перевоспитания народа в духе гуманности и высокой морали и  на  основе
этого - построение в самом ближайшем будущем  справедливого  общества.  Не
возражаю. Согласен - уже просто потому, что  ничего  не  может  быть  хуже
нынешнего положения. У меня все. Слово за вами.
     Мак молчал. Он крутил в пальцах драгоценный бокал с драгоценным вином
и молчал. Прокурор ждал. Он не чувствовал своего тела. Ему  казалось,  что
его здесь нет, что он висит где-то в  небесной  пустоте,  смотрит  вниз  и
видит мягко освещенный уютный уголок, молчащего  Мака  и  рядом  с  ним  в
кресле - нечто мертвое, окоченевшее, безгласное и бездыханное...
     Потом Мак спросил:
     - Сколько у меня шансов остаться в живых при захвате Центра?
     -  Пятьдесят  на  пятьдесят,  -  сказал  прокурор.  Вернее,  это  ему
почудилось, что он сказал, потому что Мак сдвинул брови и снова уже громче
повторил свой вопрос.
     - Пятьдесят на пятьдесят, - хрипло сказал  прокурор.  -  Может  быть,
даже больше. Не знаю.
     Мак снова долго молчал.
     - Хорошо, - сказал он, наконец. - Где находится Центр?



                                    19

     Около полудня раздался телефонный звонок. Максим взял наушник.  Голос
прокурора сказал:
     - Прошу господина Сима.
     - Я слушаю, - отозвался Максим. - Здравствуйте.
     Он сразу почувствовал, что случилось неладное.
     -  Он  приехал,  -  сказал  прокурор.  -  Начинайте  немедленно.  Это
возможно?
     - Да, - сказал Максим сквозь зубы. - Но вы мне кое-что обещали...
     - Я ничего не успел, -  сказал  прокурор.  В  голосе  его  прорвалась
паническая нотка. - И теперь уже не успеть. Начинайте  немедленно,  сейчас
же, нельзя ждать ни минуты! Вы слышите, Мак?
     - Хорошо, - сказал Максим. - У вас все?
     - Он едет к вам. Он будет у вас через тридцать-сорок минут.
     - Понял. Теперь все?
     - Все. Давайте, Мак, давайте. С богом!
     Максим  бросил  наушник  и  несколько  секунд   посидел,   соображая.
Массаракш, все летит кувырком... Впрочем, подумать я еще успею... Он снова
схватил наушник.
     - Профессора Аллу Зефа.
     - Да! - рявкнул Зеф.
     - Это Мак...
     - Массаракш, я же просил не приставать ко мне сегодня...
     - Заткнись и слушай. Немедленно спускайся в холл и жди меня...
     - Массаракш, я занят!
     Максим скрипнул зубами и покосился на  лаборанта.  Лаборант  прилежно
считал на арифмометре.
     - Зеф, - сказал Максим. - Немедленно спускайся в холл. Тебе  понятно.
Немедленно! - Он отключился и  набрал  номер  Вепря.  Ему  повезло:  Вепрь
оказался дома. - Это Мак. Выходите на улицу и  ждите  меня,  есть  срочное
дело.
     - Хорошо, - сказал Вепрь. - Иду.
     Бросив наушник, Максим полез в стол, вытащил первую попавшуюся  папку
и перелистал бумаги,  лихорадочно  соображая,  все  ли  готово.  Машина  в
гараже, бомба в багажнике, горючего полный бак... оружия  нет,  и  черт  с
ним, не надо оружия... документы а кармане, Вепрь ждет... это  я  молодец,
хорошо придумал про Вепря... правда, он может отказаться... нет,  вряд  ли
он откажется,  я  бы  не  отказался...  Все.  Кажется,  все...  Он  сказал
лаборанту:
     - Меня вызывают, говори, что я  в  Департаменте  строительства.  Буду
через час-два. Пока.
     Он взял папку под мышку, вышел из лаборатории и сбежал  по  лестнице.
Зеф уже расхаживал по холлу. Увидев Максима, он остановился, заложил  руки
за спину и набычился.
     - Какого дьявола, массаракш... - начал он еще издали.
     Максим, не задерживаясь, схватил его под руку  и  потащил  к  выходу.
"Что за дьявольщина? - бормотал Зеф, упираясь. - Куда?  Зачем?..."  Максим
вытолкнул его за дверь и по асфальтовой дорожке поволок за угол к гаражам.
Вокруг было пусто, только на газоне вдалеке тарахтела травокосилка.
     - Да куда ты меня, в конце концов, тащишь? - заорал Зеф.
     - Молчи, - сказал Максим. - Слушай.  Собери  немедленно  всех  наших.
Всех, кого поймаешь... К черту вопросы. Слушай!  Всех,  кого  поймаешь.  С
оружием. Напротив ворот есть  павильон,  знаешь?..  Засядьте  там.  Ждите.
Примерно через тридцать минут... Ты меня слушаешь, Зеф?
     - Ну! - сказал Зеф нетерпеливо.
     - Примерно через тридцать минут к воротам подъедет Странник...
     - Он приехал?
     - Не перебивай. Примерно через тридцать минут к воротам, может  быть,
подъедет Странник. Если не подъедет - хорошо. Просто сидите и ждите  меня.
А если подъедет - расстреляйте его.
     - Ты что, свихнулся?  -  сказал  Зеф,  останавливаясь.  Максим  пошел
дальше, и Зеф с проклятиями  побежал  следом.  -  Нас  же  всех  перебьют,
массаракш! Охрана!.. Шпики вокруг!..
     - Сделайте все, что  сможете,  -  сказал  Максим.  -  Странника  надо
застрелить...
     Они подошли к гаражу, Максим навалился на засов и откатил дверь.
     - Какая-то безумная затея... - сказал Зеф. - Зачем? Почему Странника?
Вполне приличный дядька, его все здесь любят...
     - Как хочешь, - холодно сказал Максим.  Он  открыл  багажник,  ощупал
сквозь промасленную бумагу запал с часовым механизмом  и  снова  захлопнул
крышку. - Я ничего не могу тебе сейчас рассказать. Но  у  нас  есть  шанс.
Единственный... - Он сел за руль и вставил ключ в зажигание. - И еще  имей
в виду: если вы не прикончите этого приличного дядьку, он прикончит  меня.
У тебя очень мало времени. Действуй, Зеф.
     Он включил двигатель и задом выехал из гаража. Зеф остался в  дверях.
Первый раз в жизни Максим видел такого Зефа - испуганного,  ошеломленного,
растерявшегося. Прощай, Зеф, сказал он про себя на всякий случай.
     Машина подкатила к воротам. Гвардеец  с  каменным  лицом  неторопливо
записал номер, открыл багажник,  заглянул,  закрыл  багажник,  вернулся  к
Максиму и спросил:
     - Что вывозите?
     - Рефрактометр, - сказал Максим, протягивая пропуск и  разрешение  на
вывоз.
     - "Рефрактометр РЛ-7, инвентарный номер...", - пробормотал  гвардеец.
- Сейчас я запишу...
     - Побыстрее, пожалуйста, я тороплюсь, - сказал Максим.
     - Кто подписывал разрешение?
     - Не знаю... Наверное, Головастик.
     - Не знаете... Расписывался бы разборчивее, все было бы в порядке...
     Он, наконец, отворил ворота. Максим выкатил  на  трассу  и  выжал  из
своей тележки все, что было можно. Если ничего не выйдет, подумал он, и  я
останусь жив, придется удирать... Проклятый Странник, почуял,  сукин  сын,
вернулся... А что я буду делать, если  выйдет?  Ничего  не  готово,  схемы
дворца нет - не успел Умник, и  фотографии  Отцов  он  тоже  не  достал...
ребята не готовы, плана действий никакого нет... Проклятый Странник.  Если
бы не он, у меня было бы еще три дня на разработку плана... Наверное, надо
так: дворец, Отцы, телеграф и телефон, вокзалы, срочную депешу на  каторгу
- пусть Генерал собирает всех наших и валит сюда... Массаракш, понятия  не
имею, как берут власть... А ведь еще есть Гвардия... и  армия...  и  штаб,
массаракш! Вот кто сразу оживится! Вот с кого надо начинать. Ну, это  дело
Вепря, он будет рад этим заняться, он в этом хорошо разбирается...  И  еще
маячат где-то белые субмарины... Массаракш, ведь еще война!..
     Он включил радио. Сквозь бодрый марш нарочито хриплый диктор кричал:
     - ...еще и еще раз продемонстрирована перед  всем  миром  бесконечная
мудрость Неизвестных отцов - теперь это военная мудрость! Будто вновь ожил
стратегический гений Габеллу и Железного Воителя!  Будто  вновь  поднялись
славные тени наших воинственных непобедимых предков и рванулись в  бой  во
главе  наших  танковых  колонн!  Хонтийские  провокаторы   и   разжигатели
конфликтов потерпели такое поражение, что никогда уже отныне не  осмелятся
сунуть нос  через  свои  границы,  никогда  более  не  позарятся  на  нашу
священную  землю!  Многотысячные  армады  бомбовозов,  ракет,  управляемых
снарядов бросили хонтийские горе-вояки на наши города, но и  тут  победила
не стратегия тупой силы и хищного напора, а  мудрая  стратегия  тончайшего
расчета и ежесекундной готовности  к  отражению  врага.  нет,  не  зря  мы
терпели лишения,  отдавали  последние  гроши  на  укрепление  обороны,  на
создание  непроницаемого  панциря  противобаллистической   защиты!   "Наша
система ПБЗ не имеет равных в мире", - заявил всего  лишь  пол-года  назад
фельдмаршал в отставке, кавалер двух Золотых Знамен  Иза  Петроцу.  Старый
вояка, ты был прав. Ни одна бомба, ни одна ракета, ни один снаряд не упали
на священную землю Страны Отцов! "Неодолимая сеть стальных башен - это  не
только  наш  несокрушимый  щит,  это   символ   гения   и   нечеловеческой
проницательности тех, кому мы обязаны всем - наших Неизвестных  Отцов",  -
пишет в сегодняшнем номере...
     Максим выключил радио. Да, война,  кажется  кончилась.  Впрочем,  кто
знает, что они еще там готовят... Максим свернул  с  центральной  улицы  в
узкий проулок между двумя гигантскими небоскребами  розового  камня  и  по
булыжной мостовой, мимо  длинной  очереди  в  хлебную  лавку,  подкатил  к
ветхому  почерневшему  домику.  Вепрь  уже   ждал,   покуривая   сигарету,
прислонившись спиной к фонарному столбу.  Когда  машина  остановилась,  он
бросил окурок  и,  протиснувшись  через  маленькую  дверцу,  сел  рядом  с
Максимом. Он был спокоен и холоден, как всегда.
     - Здравствуйте, Мак, - сказал он. - Что случилось?
     Максим развернул машину и снова выехал на главную улицу.
     - Что такое термическая бомба - знаете? - спросил он.
     - Слыхал, - ответил Вепрь.
     - Хорошо. С синхронными запалами имели когда-нибудь дело?
     - Вчера, например, - сказал Вепрь.
     - Отлично.
     Некоторое время они ехали  молча.  Здесь  было  большое  движение,  и
Максим отключился, сосредоточившись на том, чтобы  прорваться,  пробиться,
протиснуться между огромными грузовиками и старыми воняющими автобусами, и
никого не задеть, и не дать никому задеть  себя,  и  попасть  под  зеленый
свет, а потом снова попасть под зеленый свет, не терять хотя бы ту  жалкую
скорость, которую они имели, и,  наконец,  их  автомобильчик  вырвался  на
Лесное шоссе, на знакомую автостраду,  обсаженную  огромными  раскидистыми
деревьями.
     Забавно, подумал вдруг Максим. По этой самой дороге я въезжал в  этот
мир, вернее, меня ввозил бедняга Фанк, а я ничего не  соображал  и  думал,
что он - специалист по пришельцам. А теперь по этой же дороге я, возможно,
выезжаю из этого мира, и из мира вообще, да еще  увожу  с  собой  хорошего
человека... Он покосился на Вепря. Лицо Вепря было совершенно спокойно, он
сидел, выставив локоть протеза в окно, и ждал, когда ему  объяснят.  Может
быть, он удивлялся, может быть, волновался, но  это  не  было  заметно,  и
Максим почувствовал гордость, что такой человек доверяет ему и  полагается
на него без оглядки.
     - Я вам очень благодарен, Вепрь, - сказал он.
     - Вот как? - произнес Вепрь, повернув к нему сухое желтоватое лицо.
     - Помните, однажды на заседании штаба вы отозвали меня в  сторонку  и
дали мне несколько разумных советов?
     - Помню.
     - Так вот, я вам за это благодарен. Я вас послушался.
     - Да, я заметил. Вы меня этим даже несколько разочаровали.
     - Вы были правы тогда, - сказал Максим. - Я послушался ваших советов,
и в результате дело повернулось так, что мне  предоставляется  возможность
проникнуть в Центр.
     Вепрь дернулся.
     - Сейчас? - быстро спросил он.
     - Да. Приходится спешить, я ничего не успел приготовить.  Меня  могут
убить, и тогда все будет напрасно. Поэтому я взял с собой вас.
     - Говорите.
     - Я войду в здание, вы останетесь в  машине.  Через  некоторое  время
поднимется тревога, может быть,  начнется  стрельба.  Это  не  должно  вас
касаться. Вы продолжаете сидеть в машине и ждать.  Вы  ждете...  -  Максим
подумал, прикидывая. - Вы ждете  двадцать  минут.  Если  в  течение  этого
времени вы получите лучевой удар, значит, все обошлось.  Можете  падать  в
обморок со счастливой улыбкой на лице... Если нет - выходите из машины.  В
багажнике лежит бомба с синхронным  запалом  на  десять  минут.  Выгрузите
бомбу на мостовую, включите запал и уезжайте. Будет паника. Очень  большая
паника. Постарайтесь выжать из нее все, что только можно.
     Некоторое время Вепрь размышлял.
     - Вы не разрешите мне позвонить кое-куда? - спросил он.
     - Нет, - сказал Максим.
     - Видите ли, - сказал Вепрь, - если вас не  убьют,  то,  насколько  я
понимаю, вам наверняка понадобятся люди, готовые к бою.  Если  вас  убьют,
люди понадобятся мне. Вы ведь для этого меня и взяли, на случай, если  вас
убьют... Но один я смогу только начать, а времени будет мало, и людей надо
предупредить заранее. Вот я и хочу их предупредить.
     - Штаб? - спросил Максим неприязненно.
     - Ни в коем случае. У меня есть своя группа.
     Максим молчал. Впереди уже поднималось  серое  пятиэтажное  здание  с
каменной стеной вдоль фронтона. То самое. Где-то там бродила по  коридорам
Рыба, орал  и  плевался  разгневанный  Бегемот.  И  там  был  Центр.  Круг
замыкался.
     - Ладно, - сказал Максим. - У входа  есть  телефон-автомат.  Когда  я
войду внутрь - но не раньше! - можете выйти из машины и позвонить.
     - Хорошо, - сказал Вепрь.
     Они уже подъезжали к повороту автострады. Почему-то  Максим  вспомнил
Раду и представил себе, что с нею станется, если он не вернется. Плохо  ей
будет. А может быть, и ничего. Может быть, наоборот,  ее  выпустят...  Все
равно - одна. Гая нет, меня нет... Бедная девочка...
     - У вас есть семья? - спросил он Вепря.
     - Да. Жена.
     Максим покусал губу.
     - Извините, что так неловко получилось, - пробормотал он.
     - Ничего, - спокойно сказал Вепрь. - Я попрощался. Я всегда прощаюсь,
когда ухожу  из  дому...  Вот  это,  значит  и  есть  Центр?  Кто  бы  мог
подумать...  Все  знают,  что  здесь  телецентр  и  радиоцентр,  а  здесь,
оказывается, еще и просто Центр...
     Максим остановился на стоянке, втиснувшись между ветхой малолитражкой
и роскошным правительственным лимузином.
     - Ну, все, - сказал он. - Пожелайте мне удачи.
     - От всей души... - сказал Вепрь. Голос его осекся, и он  закашлялся.
- Все-таки я дожил до этого дня, - пробормотал он.
     Максим положил щеку на руль.
     - Хорошо бы этот день пережить... - сказал он. -  Хорошо  бы  увидеть
вечер... - Вепрь посмотрел на него с тревогой. - Неохота идти, -  объяснил
Максим. - Ох, неохота... Кстати, Вепрь, имейте в виду и  расскажите  своим
друзьям. Вы живете не на внутренней поверхности шара. Вы живете на внешней
поверхности шара. И таких шаров еще множество в мире, на  некоторых  живут
гораздо хуже вас, а на некоторых - гораздо лучше вас. Но нигде  больше  не
живут глупее... Не верите? Ну и черт с вами. Я пошел.
     Он распахнул дверцу и вылез наружу.  Он  прошел  по  асфальтированной
стоянке и стал подниматься по каменной лестнице, ступенька за  ступенькой,
нащупывая в кармане входной пропуск, который сделал для него  прокурор,  и
внутренний пропуск, который сделал для него прокурор,  и  простую  розовую
картонку, изображающую  пропуск,  который  прокурор  так  и  не  сумел  ни
сделать, ни украсть для него. Было жарко,  небо  блестело,  как  алюминий,
непроницаемое  небо  обитаемого  острова.  Каменные  ступени  жгли  сквозь
подметки, а может быть, это только казалось. Все  было  глупо.  Вся  затея
была бездарной. На кой черт все это делать, если подготовиться  толком  не
успели... А вдруг там сидит не один офицер, а два? Или  даже  три  офицера
сидят в этой комнатке и ждут меня с автоматами наготове?..  Ротмистр  Чачу
стрелял из пистолета, калибр тот же, только пуль будет больше, и я уже  не
тот, что прежде, он уже основательно укатал меня, мой обитаемый остров.  И
уползти на этот раз не дадут... Я - дурак. Был дурак, дураком  и  остался.
Купил меня господин прокурор, поймал на удочку... Но как он  мне  поверил?
Уму непостижимо... Хорошо бы сейчас удрать в горы, подышать чистым  горным
воздухом, так мне и не довелось побывать в здешних  горах...  Очень  люблю
горы...  Такой  умный,  недоверчивый  человек  -  и  доверил   мне   такую
драгоценность!   Величайшее   сокровище   этого   мира!    Это    гнусное,
отвратительное, подлое сокровище... Будь оно проклято,  массаракш,  и  еще
раз массаракш, и еще тридцать три раза массаракш!
     Он открыл стеклянную дверь  и  протянул  гвардейцу  входной  пропуск.
Потом он пересек вестибюль - мимо девицы  в  очках,  которая  все  ставила
штампы, мимо администратора в каскетке, который все ругался  с  кем-то  по
телефону, - и у входа  в  коридор  показал  другому  гвардейцу  внутренний
пропуск. Гвардеец кивнул  ему,  они  были  уже,  можно  сказать,  знакомы:
последние три дня Максим приходил сюда ежедневно.
     Дальше.
     Он прошел по длинному, без дверей, коридору и свернул  налево.  Здесь
он был всего  второй  раз.  Первый  раз  -  позавчера,  по  ошибке.  ("Вам
собственно куда нужно, сударь?" - "Мне  собственно  нужно  в  шестнадцатую
комнату, капрал". - "Вы ошиблись, сударь. Вам - в  следующий  коридор".  -
"Извините, капрал, виноват. Действительно...")
     Он подал капралу внутренний пропуск и покосился на  двух  здоровенных
гвардейцев с автоматами, неподвижно стоящих по  сторонам  двери  напротив.
Потом  взглянул  на  дверь,  в  которую  ему  предстояло   войти.   "ОТДЕЛ
СПЕЦИАЛЬНЫХ ПЕРЕВОЗОК". Капрал внимательно  рассматривал  пропуск,  потом,
все еще продолжая рассматривать, нажал какую-то кнопку в стене, за  дверью
зазвенел звонок. Теперь он там приготовился, офицер, который сидит рядом с
зеленой портьерой. Или два офицера приготовились. Или,  может  быть,  даже
три офицера... Они ждут, когда я войду. И если я испугаюсь  их  и  выскочу
обратно, меня встретит капрал, и встретят гвардейцы, охраняющие дверь  без
таблички, за которой должно быть полно-полно солдат.
     Капрал вернул пропуск и сказал:
     - Прошу. Приготовьте документы.
     Максим, доставая розовую картонку, раскрыл дверь и шагнул в комнату.
     Массаракш.
     Так и есть.
     Не одна комната. Три. Анфиладой. И в  конце  -  зеленая  портьера.  И
ковровая дорожка из-под ног до самой портьеры. По крайней  мере,  тридцать
метров.
     И не два офицера. Даже не три. Шестеро.
     Двое в армейском сером - в первой комнате. Уже навели автоматы.
     Двое в гвардейском черном - в