ачивает голову на голоса.
     - Он между нами, - сказал Максим. - Не вздумайте стрелять.
     - Ладно, - сказал Зеф, помолчав. - Ни черта не видно, - сообщил он. -
Как он выглядит?
     - Не знаю, - ответил Максим. - Мягкое.
     - Животное?
     - Не похоже, - сказал Максим.
     - Ты же сказал, что видишь в темноте.
     - Я не глазами вижу, - сказал Максим. - Помолчите.
     - Не глазами... - проворчал Зеф и затих.
     Неизвестный постоял, пересек коридор, исчез и через  некоторое  время
снова появился впереди. Ему  тоже  любопытно,  подумал  Максим.  Он  очень
старался вызвать в себе ощущение симпатии  к  этому  существу,  но  что-то
мешало  -  вероятно,  неприятное  сочетание   незвериного   интеллекта   с
полузвериной внешностью. Он  снова  пошел  вперед.  Неизвестный  отступал,
сохраняя постоянную дистанцию.
     - Как дела? - спросил Зеф.
     - Все то же, - ответил Максим. - Возможно, он нас куда-то  ведет  или
заманивает.
     - А справимся? - спросил Зеф.
     - Он не собирается нападать, - сказал Максим. - Ему самому интересно.
     Он замолчал, потому что неизвестный снова исчез, и Максим  сейчас  же
почувствовал,  что  коридор  кончился.  Вокруг  было  большое   помещение.
Все-таки здесь было слишком темно. Максим почти ничего не видел. Он ощущал
присутствие  металла,  стекла,  попахивало  ржавчиной,  и  был  здесь  ток
высокого напряжения. Несколько  секунд  Максим  стоял  неподвижно,  потом,
разобрав, где выключатель, потянулся к нему, но тут  неизвестный  появился
снова. И не один. С ним был второй, похожий, но не  точно  такой  же.  Они
стояли у той самой стены, что и Максим, он слышал их дыхание  -  частое  и
влажное. Он замер, надеясь, что они подойдут поближе, но они не подходили,
и тогда он, изо всех сил сузив зрачки, нажал на клавишу выключателя.
     По-видимому, что-то было не в порядке в цепи - лампы  вспыхнули  лишь
на долю секунды, где-то с треском лопнули  предохранители,  и  свет  снова
погас, но Максим успел увидеть, что неизвестные существа  были  небольшие,
ростом с крупную собаку,  стояли  на  четвереньках,  были  покрыты  темной
шерстью, и у них были большие тяжелые головы. Глаза их  Максим  разглядеть
не успел. Существа немедленно исчезли, как будто их и не было.
     - Что там у тебя? - спросил Зеф встревоженно. - Что за вспышка?
     - Я зажигал свет, - отозвался Максим. - Идите сюда.
     - А где этот? Ты его видел?
     - Почти не видел. Похожи все-таки на животных. Вроде собак с большими
головами...
     По стенам запрыгали отсветы фонарика. Зеф говорил на ходу:
     - А, собаки... Знаю, живут здесь такие в лесу. Живых  я  их,  правда,
никогда не видел, но подстреленных - много раз...
     - Нет, - сказал Максим с сомнением. - Это все-таки не животные.
     - Животные, животные, - сказал  Зеф.  Голос  его  гулко  отдался  под
высоким сводом. - Зря мы с тобой перетрусили.  Я  было  подумал,  что  это
упыри... Массаракш! Да это же Крепость!
     Он остановился посередине помещения, шаря лучом по стенам,  по  рядом
циферблатов,  по  распределительным  щитам.   Сверкало   стекло,   никель,
выцветшая пластмасса.
     - Ну, поздравляю, Мак. Все-таки мы ее с тобой нашли. Зря я не  верил.
Зря... А это что такое? Ага... Это электронный мозг, и ведь все под током.
Ах, черт возьми, сюда  бы  Кузнеца...  Слушай,  а  ты  ничего  в  этом  не
понимаешь?
     - В чем именно? - спросил Максим, подходя.
     - Вот во всей этой механике... Это же пульт управления!  Если  в  нем
разобраться - весь край наш! Вся эта техника наверху  управляется  отсюда!
Ах, если бы разобраться, массаракш!..
     Максим отобрал у него фонарик, поставил так, чтобы  свет  рассеивался
по помещению, и огляделся. Везде лежала пыль, лежала уже много лет,  а  на
столе в углу, на расстеленной истлевшей бумаге стояла тарелка,  заляпанная
черным, и рядом - вилка. Максим прошелся вдоль пультов, потрогал верньеры,
попытался включить электронную машину,  взялся  за  какой-то  рубильник  -
рукоять осталась у него в пальцах...
     - Вряд ли, - сказал он, наконец. - Вряд ли  отсюда  можно  чем-нибудь
особенным управлять. Во-первых, слишком здесь все просто, скорее всего это
либо станция наблюдения, либо одна из контрольных  подстанций...  тут  все
какое-то  вспомогательное...  и  машина  слабая,  не  хватит  даже,  чтобы
десятком танков управлять... А потом здесь же все развалилось, ни  к  чему
нельзя притронуться. Ток, правда, есть, но напряжение ниже  нормы,  котел,
наверное, совсем забило... Нет, Зеф,  все  это  не  так  просто,  как  вам
кажется.
     Он вдруг  заметил  торчащие  из  стены  длинные  трубки,  соединенные
резиновыми наглазником, пододвинул алюминиевый стул, уселся и сунул лицо в
наглазник. К его удивлению оптика оказалась в превосходном  состоянии,  но
еще больше он удивился тому, что увидел. В  поле  его  зрения  был  совсем
незнакомый пейзаж: бело-желтая пустыня,  песчаные  дюны,  остов  какого-то
металлического сооружения...  Там  дул  сильный  ветер,  бежали  по  дюнам
струйки песка, мутный горизонт заворачивался чашей.
     - Посмотрите, - сказал он Зефу. - Где это?
     Зеф прислонил гранатомет к пульту, подошел и посмотрел.
     - Странно, - сказал он, помолчав. - Это пустыня. Это,  друг  мой,  от
нас километров четыреста... - Он отодвинулся от окуляров и поднял глаза на
Максима. - Сколько же они труда во все это вбили, мерзавцы... А что толку?
Вон ветер гуляет по  пескам,  а  какой  это  был  край!..  Меня  до  войны
мальчишкой еще на курорт возили... - Он встал. - Пойдем отсюда к черту,  -
сказал он горько и взял фонарик. -  Мы  с  тобой  тут  ничего  не  поймем.
Придется ждать, когда Кузнеца сцапают и посадят... Только его не  посадят,
а расстреляют, наверное... Ну, пошли?
     - Да, - сказал Максим. Он разглядывал странные следы на полу.  -  Вот
это меня интересует гораздо больше, - сообщил он.
     - И напрасно, - сказал Зеф. - Тут,  наверное,  много  всякого  зверья
бегает...
     Он закинул за спину гранатомет и пошел  к  выходу  из  зала.  Максим,
оглядываясь на следы, двинулся за ним.
     - Жрать хочется, - сказал Зеф.
     Они пошли по коридору. Максим предложил взломать одну из  дверей,  но
по мнению Зефа это было ни к чему. Этим делом  надо  заниматься  серьезно,
сказал он. Что мы тут будем время тратить, мы еще норму не  отработали,  а
сюда нужно прийти со знающим человеком...
     - На вашем месте, - возразил Максим, - я бы не очень  рассчитывал  на
эту вашу Крепость. Во-первых, здесь  все  сгнило,  а  во-вторых,  она  уже
занята.
     - Кем это? Ах, ты опять про собак?.. И ты  туда  же.  Те  про  упырей
твердят, а ты...
     Зеф замолчал. По коридору пронесся  гортанный  возглас,  многократным
эхом отразился от стен и затих. И сразу  же,  откуда-то  издали  отозвался
другой такой же голос. Это были очень знакомые звуки, но Максим  никак  не
мог вспомнить, где слышал их.
     - Так вот кто это кричит по ночам! - сказал Зеф.  -  А  мы  думали  -
птицы...
     - Странный крик, - сказал Максим.
     - Странный - не знаю, - возразил Зеф. - Но  страшноватый.  Ночью  как
начнут орать по всему лесу - душа в пятки уходит. Сколько об  этих  криках
сказок рассказывают... Был один уголовник, так он хвастался,  будто  знает
этот язык. Переводил.
     - И что же он переводил? - спросил Максим.
     - А, вздор. Какой там язык...
     - А где этот уголовник?
     - Да его съели, - сказал Зеф. - Он был в строителях,  партия  в  лесу
заблудилась, ребята оголодали и, сам понимаешь...
     Они свернули налево, и  далеко  впереди  показалось  смутное  бледное
пятно света. Зеф выключил фонарик  и  спрятал  в  карман.  Он  шел  теперь
впереди, и когда резко остановился, Максим чуть не налетел на него.
     - Массаракш, - пробормотал Зеф.
     На полу поперек коридора лежал человеческий костяк.
     Зеф снял с плеча гранатомет и огляделся.
     - Этого здесь не было, - пробормотал он.
     - Да, - сказал Максим. - Его только что положили.
     Сзади, в глубине подземелья, вдруг  разразился  целый  хор  гортанных
протяжных воплей. Вопли  мешались  с  эхом,  казалось,  что  вопит  тысяча
глоток, и все они вопили хором, словно скандируя какое-то  странное  слово
из четырех слогов. Максиму почудилась издевка, вызов, насмешка. Затем  хор
умолк так же внезапно, как начался. Зеф шумно перевел  дыхание  и  опустил
гранатомет. Максим снова посмотрел на скелет.
     - По-моему, это намек, - сказал он.
     - По-моему, тоже, - пробурчал Зеф. - Пойдем скорее.
     Они быстро дошли до пролома в потолке, забрались на земляную  кучу  и
увидели над собой встревоженное  лицо  Вепря.  Он  лежал  грудью  на  краю
пролома, спустив вниз веревку с петлей.
     - Что там у вас? - спросил он. - Это вы кричали?
     - Сейчас расскажем, - сказал Зеф. - Веревку закрепил?
     Они выбрались наверх, Зеф  свернул  себе  и  однорукому  по  цигарке,
закурил и некоторое  время  молчал,  видимо,  пытаясь  составить  какое-то
мнение о том, что произошло.
     - Ладно, - сказал он, наконец. -  Коротко  -  было  вот  что.  Это  -
Крепость. Там есть пульты, мозг и все такое. Все в плачевном состоянии, но
энергия есть, и пользу мы из этого извлечем, нужно только найти понимающих
людей... Дальше. - Он затянулся и, широко раскрыв рот, выпустил клуб  дыма
- совсем как испорченный газомет. -  Дальше.  Судя  по  всему,  там  живут
собаки. Помнишь, я тебе рассказывал? Собаки такие - голова, как у медведя.
Кричали они... а если подумать, то может и не они, потому что видишь ли...
как бы тебе сказать... пока мы с  Маком  там  бродили,  кто-то  выложил  в
коридоре человеческий скелет. Вот и все.
     Однорукий посмотрел на него, потом на Максима.
     - Мутанты? - спросил он.
     - Возможно, - сказал Зеф. - Я вообще никого не видел, а Мак  говорит,
что видел собак... только не глазами. Чем ты их там видел, Мак?
     - Глазами я их тоже  видел,  -  сказал  Максим.  -  И  хочу,  кстати,
добавить, что никого, кроме этих ваших собак, там не было, Я  бы  знал.  И
собаки эти ваши - не то, что вы думаете. Это не звери.
     Вепрь не сказал ничего. Он поднялся, смотал веревку,  подвесил  ее  к
поясу и снова сел рядом с Зефом.
     - Черт его знает, - пробормотал Зеф. - Может быть и не звери... Здесь
все может быть. Здесь у нас Юг...
     - А может быть, эти собаки и есть мутанты? - спросил Максим.
     - Нет, - сказал Зеф. - Мутанты - это просто очень уродливые  люди.  И
дети людей самых обыкновенных. Мутанты. Знаешь, что это такое?
     - Знаю, - сказал Максим. - Но весь вопрос в  том,  как  далеко  может
зайти мутация.
     Некоторое время все молчали, раздумывая. Потом Зеф сказал:
     - Ну, раз  ты  такой  образованный,  хватит  болтать.  Подъем!  -  Он
поднялся. - Осталось нам немного, но время поджимает. А жрать  охота...  -
он подмигнул Максиму, - ...прямо-таки патологически. Ты знаешь, что  такое
"патологически"?
     Максим сказал, что знает, и они пошли.
     Оставалось еще расчистить юго-западную четверть квадрата,  но  ничего
расчищать они не стали. Какое-то время назад здесь,  вероятно,  взорвалось
что-то  очень  мощное.  От  старого  леса  остались  только   полусгнившие
поваленные стволы, да обгорелые пни, срезанные,  как  бритвой,  а  на  его
месте уже поднялся молодой редкий лесок.  Почва  почернела,  обуглилась  и
была нашпигована испорошенной ржавчиной. Никакая техника не могла  уцелеть
после такого взрыва, и Максим понял, что Зеф привел их сюда не для работы.
     Навстречу  им  из  кустарника  вылез  обросший  человек   в   грязном
арестантском балахоне. Максим узнал его: это был первый абориген, которого
он встретил, старый Зефов напарник, сосуд мировой скорби.
     - Подождите, - сказал Вепрь, - я с ним поговорю.
     Зеф  велел  Максиму  сесть,  где  стоит,  уселся   сам   и   принялся
перематывать портянки, дудя в бороду уголовный романс  "Я  мальчик  лихой,
меня знает окраина". Вепрь подошел к сосуду скорби, и они,  удалившись  за
кусты, принялись разговаривать шепотом. Максим  слышал  их  прекрасно,  но
понять ничего не мог, потому что говорили они на каком-то  жаргоне,  и  он
узнал только несколько раз повторенное слово "почта".  Скоро  он  перестал
прислушиваться. Он  чувствовал  себя  утомленным,  грязным,  сегодня  было
слишком много бессмысленной работы,  бессмысленного  нервного  напряжения,
слишком долго он дышал сегодня всякой  гадостью  и  принял  слишком  много
рентген. И опять за весь этот день  не  было  сделано  ничего  настоящего,
ничего нужного, и ему очень не хотелось возвращаться в барак.
     Потом сосуд скорби исчез, а Вепрь вернулся,  сел  перед  Максимом  на
пень и сказал:
     - Ну, давайте поговорим.
     - Все в порядке? - спросил Зеф.
     - Да, - сказал Вепрь.
     - Я же тебе говорил, - сказал Зеф, рассматривая портянку на свет. - У
меня на таких чутье.
     - Ну так вот, Мак, - сказал Вепрь. - Мы вас проверили, насколько  это
возможно при нашем положении. Генерал за вас ручается. С сегодняшнего  дня
вы будете подчиняться мне.
     - Очень рад, - сказал Максим, криво улыбаясь. Ему  хотелось  сказать:
"А ведь за вас-то Генерал передо мной не поручался", но он только добавил:
- Слушаю вас.
     -  Генерал  сообщает,  что  вы  не  боитесь  радиации  и  не  боитесь
излучателей. Это правда?
     - Да.
     - Значит, вы в любой момент можете переплыть Голубую Змею, и это  вам
не повредит?
     - Я уже сказал, что могу бежать отсюда хоть сейчас.
     - Нам не нужно, чтобы  вы  бежали...  Значит,  насколько  я  понимаю,
патрульные машины вам тоже не страшны?
     - Вы имеете в виду передвижные излучатели? Нет, не страшны.
     - Очень хорошо, - сказал Вепрь. -  Тогда  ваша  задача  на  ближайшее
время полностью определяется. Вы будете связным. Когда я вам  прикажу,  вы
переплывете реку и пошлете из ближайшего почтового  отделения  телеграммы,
которые я вам дам. Понятно?
     - Это мне понятно, - медленно проговорил Максим.  -  Мне  не  понятно
другое...
     Вепрь смотрел на него, не  мигая,  -  сухой,  жилистый,  искалеченный
старик, холодный и беспощадный боец, сорок лет боец, а может быть  даже  с
пеленок  боец,  страшное  и  восхищающее  порождение  мира,  где  ценность
человеческой жизни равна нулю, ничего не знающий, кроме борьбы, - и в  его
внимательных прищуренных глазах Максим как в книге читал  свою  судьбу  на
ближайшие несколько лет.
     - Да? - сказал Вепрь.
     - Давайте договоримся сразу, - твердо сказал Максим.  -  Я  не  желаю
действовать вслепую. Я не  намерен  заниматься  делами,  которые,  на  мой
взгляд, нелепы и не нужны.
     - Например? - сказал Вепрь.
     - Я знаю, что такое дисциплина. И я знаю, что без дисциплины вся наша
работа ничего не стоит. Но я считаю, что дисциплина должна быть  разумной,
подчиненный должен быть уверен, что приказ разумен.  Вы  приказываете  мне
быть связным. Я готов быть связным, я годен на большее, но если это нужно,
я буду связным. Но я должен знать, что телеграммы, которые я  посылаю,  не
послужат бессмысленной гибели и без того несчастных людей...
     Зеф задрал было бородищу, но  Вепрь  и  Максим  одинаковым  движением
остановили его.
     - Мне было приказано взорвать башню, - продолжал  Максим.  -  Мне  не
объясняли, зачем это нужно. Я видел, что это глупая и  смертельная  затея,
но я выполнил приказ. Я потерял троих товарищей, а  потом  оказалось,  что
все это - ловушка государственной  прокуратуры.  И  я  говорю:  хватит!  Я
больше не намерен нападать на башни. И  более  того,  я  намерен  всячески
препятствовать операциям такого рода...
     - Ну и дурак! - сказал Зеф. - Сопляк.
     - Почему? - спросил Максим.
     - Погодите, Зеф, - сказал Вепрь. Он по-прежнему  не  спускал  глаз  с
Максима. - Другими словами, Мак, вы хотите знать, все планы штаба?
     - Да, - сказал Максим. - Я не хочу работать вслепую.
     - А ты, братец, наглец, - объявил Зеф. -  У  меня,  братец,  слов  не
хватает, чтобы описать,  какой  ты  наглец!..  Слушай,  Вепрь,  а  он  мне
нравится. Не-ет, глаз у меня верный...
     - Вы требуете слишком большого доверия, -  холодно  сказал  Вепрь.  -
Такое доверие надо заслужить на низовой работе.
     - А низовая работа состоит в том,  чтобы  валить  дурацкие  башни?  -
сказал Максим. - Я, правда, всего несколько месяцев в подполье, но все это
время я слышу только одно: башни, башни,  башни...  А  я  не  хочу  валить
башни, это бессмысленно! Я хочу драться  против  тирании,  против  голода,
разрухи, коррупции, лжи... против системы лжи, а не против системы  башен!
Я понимаю, конечно, башни мучают вас, просто физически мучают...  Но  даже
против башен вы выступаете как-то  по-дурацки.  Совершенно  очевидно,  что
башни ретрансляционные, а значит, надо бить в центр, а не  сколупывать  их
по одной...
     Вепрь и Зеф заговорили одновременно.
     - Откуда вы знаете про центр? - спросил Вепрь.
     - А где ты его, этот центр, найдешь? - спросил Зеф.
     - То, что центр должен быть,  ясно  каждому  мало-мальски  грамотному
инженеру, - сказал Максим пренебрежительно. - А как найти центр  -  это  и
есть задача, которой мы должны  заниматься.  Не  бегать  на  пулеметы,  не
губить зря людей, а искать центр...
     - Во-первых, это мы и без тебя знаем, -  сказал  Зеф,  закипая.  -  А
во-вторых, массаракш, никто не погиб зря! Каждому мало-мальски  грамотному
инженеру, сопляк ты сопливый, должно  быть  ясно,  что  повалив  несколько
башен, мы нарушим систему ретрансляции и сможем освободить целый район!  А
для этого надо уметь валить башни. И мы учимся это делать,  понимаешь  или
нет? И если ты еще раз, массаракш, скажешь, что наши ребята гибнут зря...
     - Подождите, - сказал Максим. - Уберите руки. Освободить район...  Ну
хорошо, а дальше?
     - Всякий сопляк приходит здесь и говорит, что мы гибнем зря, - сказал
Зеф.
     - А дальше?  -  настойчиво  повторил  Максим.  -  Гвардейцы  подвозят
излучатели, и вам конец?
     - Черта с два! - сказал Зеф. - За это время население района перейдет
на нашу сторону, и не так-то просто им будет сунуться. Одно дело - десяток
так  называемых  выродков,  а  другое  дело  -  десяток  тысяч  озверевших
крестьян...
     - Зеф, Зеф! - предостерегающе сказал Вепрь.
     Зеф нетерпеливо отмахнулся от него.
     - ...Десяток тысяч озверевших крестьян, которые поняли и на всю жизнь
запомнили, что их двадцать лет бесстыдно дурачили...
     Вепрь махнул рукой и отвернулся.
     - Погодите, погодите, - сказал Максим. - Что это вы говорите? С какой
это стати они вдруг поймут? Да они вас  на  куски  разорвут.  Ведь  они-то
считают, что это противобаллистическая защита...
     - А ты что считаешь? - спросил Зеф, странно усмехаясь.
     - Ну, я-то знаю, - сказал Максим. - Мне рассказывали...
     - Кто?
     - Доктор... и Генерал... А что - это тайна?
     - Может быть, хватит на эту тему? - сказал Вепрь тихо.
     - А почему - хватит? - возразил Зеф тоже как-то очень  интеллигентно.
- Почему, собственно, - хватит, Вепрь? Ты знаешь, что я об этом думаю.  Ты
знаешь, почему я здесь сижу и почему я здесь останусь до конца жизни. А  я
знаю, что думаешь по этому поводу ты. Так  почему  же  -  хватит?  Мы  оба
считаем, что об этом надо кричать на всех перекрестках, а когда доходит до
дела - вдруг вспоминаем о подпольной  дисциплине  и  принимаемся  послушно
играть на-руку всем этим вождистам, либералам,  просветителям,  всем  этим
неудавшимся Отцам... А теперь перед нами этот мальчик. Ты же видишь, какой
он. Неужели и такие не должны знать?
     - Может быть, именно такие и  не  должны  знать,  -  все  также  тихо
ответил Вепрь.
     Максим, не понимая, переводил взгляд с одного на другого.  Они  вдруг
сделались очень непохожи сами на себя, они как-то поникли, и в  Вепре  уже
не ощущался стальной стержень, о который сломало зубы столько прокуратур и
полевых судов, а в Зефе исчезла его бесшабашная вульгарность