у  сразу  расставить  точки  над  "и",  чтобы  между  нами  не  было
недомолвок и непонимания, - продолжал Кондратьев. - Я считаю, что  Вселенная
полна смысла и  значения,  доступных  только  пытливому,  беспокойному  уму.
Только с такими людьми мне удается сработаться. Если вы собираетесь  достичь
чего-то в нашем деле, то поверьте в себя, в свое собственное маленькое  "Я".
Никакого самодовольства и самоуспокоенности!
   Казалось, что профессор перепрыгивает с пятого на десятое, говоря  то  об
одном, то о другом. Но при более  серьезном  размышлении  Филатов  пришел  к
выводу, что Кондратьев близок ему по духу и по своим взглядам на жизнь и что
работать рядом с таким человеком - одно удовольствие.
   - Можно взглянуть на находки экспедиции? - спросил Филатов  у  профессора
Кондратьева в конце первого дня их совместной работы, при этом  он  надеялся
хоть  что-нибудь  узнать,  увидеть  из  того,  за  чем  гонялись  аризонские
головорезы, прибывшие на Ботсвану раньше его.
   -  Кое-что  мы  нашли,  -  улыбнулся  Кондратьев,  провожая  Филатова   в
центральную палатку, прикрытую от чужих глаз непроницаемым силовым полем.  -
Подождите меня здесь, поскольку охранное устройство рассчитано только на мое
биополе...
   Кондратьев скрылся в  палатке,  но  скоро  вернулся,  неся  в  руках  два
предмета, похожих на сброшенные хитиновые  покровы  двух  гигантских  жуков,
переливавшихся в лучах закатного светила всеми цветами радуги.
   - Вы заметили их  цвет?!  -  восторженно  спросил  Кондратьев,  осторожно
прикасаясь пальцем правой руки  к  мертвым  панцирям  ископаемых  насекомых,
лежащих на его левой ладони. - Наши далекие предки две  с  половиной  тысячи
лет  назад  были  почти  дальтониками.  Ксенофонт  знал  всего   три   цвета
радуги-пурпурный,  красный  и  желтый,  даже  Аристотель  говорит  в   своих
сочинениях только о трехцветье. Демокрит уже знал  четыре  цвета  -  черный,
белый, красный и желтый. Люди двадцатого столетия, например, по сравнению  с
нами, ныне живущими, смотрели на мир из семи цветов радуги. Мы с вами  знаем
и различаем двадцать один цвет. И все эти цвета  попеременно  отражаются  на
спинках этих тварей.
   - А вообще, что это такое? -  восхищенно  спросил  Филатов,  с  интересом
разглядывая "панцири". - Уж очень они похожи на гигантских насекомых...
   - Мы сначала тоже так считали, но... Смотрите!
   Филатов от неожиданности даже отпрянул, пораженный увиденным. На панцирях
насекомых вдруг начали появляться и быстро исчезать какие-то знаки,  похожие
на письмена. Некоторые значки напоминали человеческие хромосомы.
   -  Каково?  -  усмехнулся  Кондратьев,  заметив  реакцию  собеседника  на
увиденное. - Не удивлюсь, если после расшифровки этих знаков и  символов  мы
получим письмо из далекого прошлого этой планеты...
   - Неужели эти находки сделаны здесь? - недоверчиво взглянул на профессора
Филатов,  в  голове  которого  родилась  сумасбродная,  как  ему  показалось
вначале,  мысль  о  возможных  связях  цивилизации  приоров  с  цивилизацией
интерианцев.  Чем  черт  не  шутит,  а  вдруг  интерианцы  на   самом   деле
давным-давно  обжили  подземелья   Ботсваны.   Это   было   бы   потрясающим
открытием...
   - Где же еще? Конечно, здесь, Вот в этих самых горах...
   - А чудовищ вы там случайно не обнаружили? Я имею  в  виду  тех,  что  до
смерти напугали вашего знакомого спелеолога?
   - Ищем,  -  не  принимая  шутливого  тона  собеседника,  вполне  серьезно
проговорил  профессор.  -  Для  этого  в  нашу  экспедицию  включен  большой
специалист по космопалеонтологии профессор Аэртов. Он  третьи  галактические
сутки из пещер не выходит, так его заинтересовали  наши  чудовища.  Надеюсь,
что-нибудь откопает со своими рабочими роботами.
   - Хотелось бы с ним пообщаться. Может быть, есть смысл и мне  отправиться
в подземелье? - раздумывал вслух Филатов, не отрывая  глаз  от  удивительных
"насекомых".
   - Не советую. Скорее всего, с профессором  Аэртовым  вы  разминетесь.  Он
вот-вот должен подняться из нижних лабиринтов на свет. А одному, без рабочих
роботов, лазить по этим подземельям я даже врагу бы не пожелал...
   А Аэртов объявился на следующее утро усталый и злой, как  тысяча  чертей.
Поэтому Филатову ничего не оставалось делать, как ждать удобного момента для
того,  чтобы  расспросить  профессора  о  чудовищных  животных,  чрезвычайно
заинтересовавших его. Однако особенно долго ждать ему  не  пришлось.  Аэртов
сам подошел к Филатову во время обеденного перерыва и проговорил: -  Николай
Аристархович сообщил мне, юноша, что вы жаждете поговорить...
   На "юношу" Филатов не обиделся, хотя давно уже вышел из  этого  возраста.
Но все равно профессор Аэртов по годам был раза в два старше  его  и  потому
мог себе позволить некоторую вольность в обращении с ним.
   Аэртов был низенького роста,  худощав  и  не  ходил,  а  бегал  на  своих
коротеньких кривоватых ногах.
   - Так чем могу быть полезен, юноша? - снова спросил Аэртов.
   - Меня очень  заинтересовали  рассказы  первооткрывателя  пещер  о  неких
чудовищах, якобы обитающих  в  подземных  лабиринтах,  -  начал  Филатов.  -
Хотелось бы побольше узнать об этом...
   - Дорогой мой! Я и сам бы многое отдал, чтобы отловить хоть  единственный
экземпляр такой зверюги или на худой конец найти  ее  костные  останки...  -
встрепенулся маленький профессор  космопалеонтологии.  -  Помните  Эллиля  -
одного из главных богов шумеро-аккадского пантеона? Да-да, того самого,  что
являлся сыном главного бога Ану - "отца всех богов". Эллиль - бог плодородия
и жизненных сил, а также необузданных стихий. Так вот...
   И Аэртов поведал старинную легенду о проделках Эллиля. Давным-давно  юная
Нинлиль воспротивилась приказу  матери  Нунбаршегуну  выйти  замуж  за  бога
Эллиля. Тогда бог насильно овладел непокорной  девушкой  прямо  в  барке  на
воде, за что и был сослан сонмом "старших богов" в подземный  мир.  Нинлиль,
носившая в чреве его младенца (будущего бога  луны  Наину),  последовала  за
супругом. Там Эллиль  еще  трижды  соединялся  со  своей  женой,  которая  и
произвела на свет еще трех сыновей - подземных богов.  В  шумерских  текстах
везде подчеркивается злобный нрав Эллиля и его ненависть к людям. Но он, тем
не менее, является создателем земли, тогда как его  отец,  бог  Ану,  создал
только небо.
   -... Но главное даже не в самом мифе, - продолжал уже не бегать, а только
ходить кругами возле Филатова профессор космопалеонтологии. -  Ав  том,  что
символом  Эллиля  является  не  что-нибудь,  а  рогатая  тиара,  стоящая  на
священном алтаре. Это же изображение, представьте себе, я отыскал на  нижних
ярусах пещеры. Кстати, местные жители рассказывают предание  о  боге  Эллиле
один к одному с шумерским вариантом, но только называют самого бога иначе. У
них он зовется "богом Приора". Не  отсюда  ли  пошло  название  "цивилизация
приоров", которая якобы  существовала  здесь  задолго  до  появления  первых
ботсванцев, переселившихся с Земли? И самое главное, что бога Приора  всегда
сопровождают  некие  существа-телохранители,  способные  выпивать  всю   без
остатка жизненную силу у простых смертных. Хищники мабуку.
   - Хищники мабуку, - кивнул Филатов. - Звучит,  -  Не  напоминают  ли  эти
чудища-телохранители бога монстров, которые гнались за нашим спелеологом?  Я
думаю, что мне удастся найти этих вампиров. Завтра я снова полезу в пещеры и
найду их, вот увидите, юноша!
   Найдет, подумалось Филатову, внимательно выслушавшему профессора Аэртова,
непременно найдет. Такой человек просто  не  успокоится,  пока  не  добьется
своего. А ведь, похоже, не зря прибыли сюда  аризонцы.  Почувствовали  запах
жареного. Конечно же, их интересуют не столько сами приоры и их цивилизация,
сколько технологии, порожденные ими. А если это интерианцы и их цивилизация,
то они должны были оставить здесь уникальные технологические изделия, тут  и
сомневаться нечего!
   К ним подошел профессор Кондратьев.
   - Да,  на  этой  планете  действительно  существовала  некая  гуманоидная
цивилизация, - проговорил он, видимо, продолжая когда-то прерванный  спор  с
Аэртовым. - Но я почти уверен, что приоры- такие же  пришельцы  из  космоса,
как и ботсванцы, как и мы с вами. На этой планете просто не могла  развиться
цивилизация человекоподобных, ведь мы нигде не находили следов ее  развития.
Нам все больше попадаются исключительно  странные  предметы  типа  тех  двух
"насекомых", что хранятся в базовой палатке. Или "черные бусы" с  меняющейся
массой. Это вообще непонятно что такое... Сплошные загадки, да и  только!  И
потом не будем забывать, что среди ботсванцев  существует  "Храм  Ожидания",
чьи приверженцы "ожидают" возвращения прежних хозяев планеты - приоров. "Или
интерианцев..." - подумалось Филатову.
   - Я боюсь, что нам будут  мешать  в  наших  поисках,  -  заметил  Аэртов,
задумчиво потирая кудрявую растительность на подбородке.
   - Кто?
   - Они. Пустоголовые. Аризонцы. Появляются тут чуть ли не ежедневно и  все
высматривают, чего-то вынюхивают...
   - Это ты напрасно, дорогой мой! Их руководителя, профессора  Карнельсона,
я давно и хорошо знаю. Голова! А  вот  его  "коллеги"  -  это  да!  Сплошная
головная боль, - проговорил со значением Кондратьев, воздев палец вверх.
   - Особенно его ближайший помощник,  -  согласно  кивнул  Аэртов.  -  Лицо
человека  без  комплексов.  Этакий  член   берегового   братства.   Пират...
Археонавты - смешно! И потом мне  не  нравится,  что  эти  аризонцы  мечтают
отыскать Черного шамана и лезут в туннели Лабиринта. Ох, не нравится!
   - Похоже, что их все же больше интересует не наука, а что-то другое...
   "В том-то и дело!" - опять про себя подумал Филатов, который теперь почти
уже не сомневался, что верно угадал цель пребывания здесь  разведывательного
спецподразделения аризонцев. Оставалось только выяснить,  что  же  конкретно
интересует их на Ботсване.  "Поживем  -  узнаем",  -  снова  подумал  Сергей
Иванович.
   В тот день свой врачебный обход доктор Сомов завершал у постели  Главного
жреца "храма Ожидания". Осмотр пациента убедил госпитальера, что дела у того
пошли в гору и если улучшения в здоровье  будут  прогрессировать  такими  же
темпами,  то  уже  через  двое-трое  галактических  суток   пациент   сможет
самостоятельно передвигаться.
   - Почему тебя зовут Главным госпитальером?  -  задал  неожиданный  вопрос
жрец, пристально глядя в глаза доктору.
   Сначала Сомов не понял глубинного смысла вопроса и попытался  отмахнуться
от него  простейшим  ответом,  какими  обычно  пользуются  чересчур  занятые
папаши, отвечая на назойливые вопросы своих малолетних чад.
   - Потому что - потому... - брякнул Сомов и тут же  устыдился  собственной
реакции на вопрос старого, хорошо знающего жизнь человека. - Это все  равно,
если бы я вас спросил: "А почему, собственно, вас  называют  Главным  жрецом
"храма Ожидания"?
   - Объясни, - не замечая колкости, потребовал Главный жрец.
   - Ну хорошо, - согласился  Сомов,  присаживаясь  на  край  постели,  -  я
поведаю вам вкратце эту историю. А началась она еще в  средние  века,  когда
наши народы населяли планету Земля. Во  времена  так  называемых  "крестовых
походов", когда христиане из многих государств Европы устремились на Восток,
чтобы покарать сарацинов за осквернение Святой  земли,  где  родился  и  был
распят на кресте Сын человеческий по имени  Иисус  Христос,  возник  Великий
Мальтийский орден рыцарей-госпитальеров. Большинство  из  них  были  умелыми
лекарями, обладали большими знаниями в области магии и  колдовства.  Но  это
была только незначительная часть той гуманной миссии, которую  возложили  на
свои плечи члены орденского братства Они не только  врачевали  тела  и  души
людские, но и пытались влиять на государственную политику во многих  странах
и государствах средневекового мира...
   Сомов взглянул на жреца и увидел, что тот внимательно его слушает, широко
раскрыв глаза.
   -  Великие  Магистры  ордена  заправляли  всеми   делами   госпитальеров.
Семьдесят вторым по счету Великим Магистром  ордена  стал  император  России
Павел Первый. К сожалению, делами  ордена  он  занимался  куда  больше,  чем
собственной  империей,  за  что  и  поплатился...  В  двадцатом  веке  орден
госпитальеров, или Мальтийский орден, перестал существовать для  большинства
невежд. Для людей же продвинутых в  своем  развитии,  а  уж  тем  более  для
посвященных, орден продолжал свою деятельность, только уже тайную, влияя  на
правительства  разных  стран,  смягчая  нравы,   неся   знания   и   чувство
сострадательной любви народам так называемого ^третьего мира".  Потом  через
много  веков  члены  тайного  ордена,  боровшегося  также  против   происков
всевозможных черных сил, вышли из подполья. Наш орден вновь стал легальным и
могущественным, впрочем,  каковым  он  и  не  переставал  быть  никогда.  Мы
помогали люди всегда и даже тогда, когда наша родная Земля больше  не  могла
удовлетворять чрезмерные потребности своих  детей.  Мы  делали  все  от  нас
зависящее, чтобы человечество поумерило свои аппетиты, обходилось малым,  но
увы - катастрофа приближалась, и человечество вынуждено было  покинуть  нашу
колыбель и устремиться в космические дали. Наш орден  и  тут  не  остался  в
стороне. Мы помогали отыскивать новые планеты и переселяться на них людям из
"третьего мира", в том числе и из страны  Ботсваны,  находившейся  раньше  в
Южной Африке. К сожалению, все это забыто вашим народом за  те  двести  лет,
что вы живете на планете Ботсвана. Но мы помним о  своей  великой  миссии  и
стараемся помогать вам, как и прежде, несмотря ни на что. Наш орден...
   - Мой народ нуждается в помощи, - прошептал  жрец.  -  Я  ощущаю  в  тебе
добро. ВРАГ берет верх. Народ одурманен злом. Зло воцарится  на  Ботсване  и
потом пойдет к звездам. Помоги нам... Ты поможешь всем...
   Неожиданно жрец приподнялся на постели и быстро зашептал на  своем  языке
так, что "медальон-переводчик" на груди Сомова еле поспевал  доносить  смысл
его речей.
   - Вижу врага! Чернота надвигается. Я вижу их! Они совсем рядом!  Я  знаю,
они пришли за моей жизнью. Целитель, я доверяю  тебе.  Ты  достоин  подарка.
Возьми его и  беги  отсюда!  -  Зачем?  -  Сомов  был  озадачен  неожиданным
поведением Главного жреца.
   - Зло пересекло порог твоего дома, - Главный жрец насильно вложил в  руку
Сомова камень, с которым не расставался все это время. - А теперь уходи  или
будет поздно... Они уже здесь!
   Сомов услышал шум, доносившийся из коридоров, - крики,  скрежет  металла,
звуки глухих ударов.
   - Что за чертовщина? - воскликнул он и выскочил из палаты Главного жреца.
   Коридор был пуст. Основное действо разворачивалось ярусом ниже. Там толпа
дикарей в боевой  раскраске  увечила  дубинками  и  тяжелыми  металлическими
топорами безобидных больничных роботов.
   Первым  желанием,  возникшим  у  Сомова,  было  броситься  к  дикарям   и
постараться словом убедить их остановиться,  одуматься.  Видимо,  о  том  же
подумал и стажер-ординатор Бугров. Он нашел  в  себе  силы  встать  на  пути
разъяренных дикарей. Сомов вспомнил, что означает раскраска на их теле - эти
люди относятся к гильдии охотников за головами. Сомов считал, что это просто
название, а слухи, что оно  соответствует  истине,  считал  просто  вздором.
Теперь он понимал, что ошибался.
   - Стойте! - крикнул Бугров.
   Толпа нахлынула на него. Человеческая масса копошилась над  стажером.  Но
недолго - несколько секунд. Сомов остолбенело стоял как вкопанный. Когда  он
стряхнул с себя оцепенение и решил уже ринуться вперед, хотя сделать он вряд
ли что-либо смог бы, было уже поздно. Отрубленная голова стажера взметнулась
над толпой, насаженная на острие копья.
   Вооруженная толпа взвыла еще сильнее. Она покатилась вперед, как  цунами,
оставляя за  собой  изломанное  оборудование,  изувеченных  роботов  и...  И
окровавленные человеческие тела. Они не щадили своих больных соплеменников.
   Госпитальер впервые пожалел, что никогда  не  носил  с  собой  ЭМ-оружия,
хранившегося в его рабочем кабинете. Как бы оно сейчас пригодилось! Но  нет,
к кабинету теперь вряд ли удастся пробиться.  Чудом  он  пока  еще  не  стал
жертвой кровожадной обезумевшей толпы.
   - Господи спаси, - перекрестился он.
   Пришла мысль кинуться в схватку - с чем попадется под руку - и  разделить
участь своих товарищей и больных. Он не знал, как сможет  жить  после  того,
что  происходило  на  его  глазах.  Но  что-то   остановило   его.   Теплота
запульсировала в руке,  сжимающей  священный  камень.  И  вдруг  госпитальер
осознал, что главное для него сейчас - сохранить жизнь и этот камень.  Иначе
эту волну кровавого безумия не остановить. Она покатится дальше.
   Сомов, конечно, знал каждый уголок в госпитале. Он побежал к  клинической
лаборатории, откуда вел прямой путь  к  подземному  гаражу  с  госпитальными
"мобилями".
   - А, маба!!! Я разорву  тебя  руками!  -  заорал  переливающийся  мощными
мышцами негр с безумными глазами и одним отрезанным ухом, которое  болталось
у него на шее в виде амулета. - Я буду грызть тебя! Я наслажусь тобой!
   Негр  перегораживал  коридор  и  имел   возможность   потрепаться   перед
расправой. Он отбросил прочь копье и ринулся вперед.  В  этот  момент  Сомов
пожалел, что нет рядом с ним старого друга Сережки Филатова, который завязал
бы эту гориллу узлом в две секунды. Госпитальер не бил людей, он  привык  их
лечить. И у него не было никаких шансов справиться с охотником за  головами.
Тот действительно мог разорвать его руками. Единственно, что смог  Сомов,  -
уклониться от мощный рук и прижаться к стене. Он приготовился, что вслед  за
этим удар черного кулака выбьет из него дух,
   - А, маба! - прохрипел негр и рухнул на колени.
   В его спине торчало копье. Оно предназначалось вовсе не ему, а Сомову.  В
коридоре как раз возник другой охотник за  головами  и,  стремясь  отнять  у
товарища по оружию добычу и самому  принести  смерть  этому  белому,  метнул
точной рукой копье. Если бы Главный госпитальер  не  отклонился,  то  сейчас
висел бы, пришпиленный к стене.
   Вновь прибывший охотник  вытащил  нож  и  ринулся  на  госпитальера.  Тот
инстинктивно схватил откинутое первым копье и неумело,  как  дубиной  махнул
им. Древко чудом достигло цели и переехало прямо по переносице  нападавшего.
Что с ним сталось, Сомов узнавать не стал. Он побежал дальше.
   Спереди слышались возбужденные голоса. Сзади  тоже  послышался  шум.  Это
означало, что путь в гараж отрезан. Но и назад дороги тоже нет. Он  рванулся
в правый коридор. Споткнулся о труп в белом халате и едва не взвыл волком  -
это был один из практикантов.
   Что теперь делать? Дикари не успокоятся, пока не проверят каждый закоулок
в поисках оставшихся в живых. Надо уходить во что бы то ни стало.
   Сомов оказался в тупике. Справа - помещение лаборатории, из  которой  нет
выхода.  Слева  -  синтезпищевой  комплекс.  Тоже  не  лучшее  место,  чтобы
спрятаться. А вот впереди камера  для  утилизации  отходов.  Там  плазменные
кольца,  генератор  субатомных  реакций.  Утилизатор  активирован.  Тоже  не
проберешься.
   Коридор на миг погрузился во тьму. Потом свет вспыхнул вновь - куда более
тусклый. Потом погас опять. Значит, дикари добрались до дежурного  помещения
госпиталя и сейчас ломают там компьютеры. А если попробовать один фокус?
   При отключении энергии утилизатор можно преодолеть. Главное, пройти через
узел обработки. А дальше трубы, ведущие  за  пределы  лагеря,  -  через  них
удаляются полученные из отходов  вещества,  улучшающие  плодородие  почвы  -
типичный для миров первой линии цикл и чудо для Ботсваны.
   Но если энергию снова врубят, когда Сомов будет в узле обработки -  тогда
от госпитальера останется один прах, правда, годящийся на удобрения.
   Надо идти. Сомов с трудом вручную  открыл  тяжелую,  как  дверь  бункера,
крышку утилизатора.