еодолел,  как  очарованный,  двадцать
метров  пустой  полосы,  по  которой  ходить  не  возбранялось,  но   и   не
приветствовалось. Коснулся стены.
   - Что случилось? - спросил Филатов, подбежавший к нему.
   - Толчок... Там что-то есть...
   ***
   Вражеский агент, подстреленный Динозавром во время боя у  большой  Арены,
выжил.  Разрядник  прорубил  бронекостюм  и  разворотил  его  грудь,  но   в
реанимационном   контейнере   безжизненное   тело   было   опутано    нитями
искусственных капилляров, заменителей органов, и смерть отступила. Состояние
было очень тяжелым, человек балансировал на грани жизни и смерти трое суток.
   А потом душа вновь накрепко сцепилась с телом, и еще через  пару  дней  с
больным можно было говорить.
   До полного выздоровления ему еще  было  не  близко.  Реанимационный  блок
останется его жилищем еще не менее чем на месяц. Сознание больного с  трудом
охватывало, кто он и где находится. Но такое состояние было даже удобнее для
экспертов ФБР по выуживанию информации.
   Пенелопа заставила поднять  старую  историю  с  агентом,  пробравшимся  в
паранормальный Центр - Институт Мерлина восемь  лет  тому  назад.  Психологи
вынуждены были признать, что  случаи  схожие,  поэтому  работу  с  сознанием
клиента проводили с учетом того, что удалось узнать при работе с  предыдущим
агентом.
   Работали  психотехники  не  торопясь.  При   помощи   самой   совершенной
аппаратуры сначала вошли в контакт с агентом, а потом начали снимать один за
другим гипноблоки в сознании. Работа была опасная. Психика была закодирована
в несколько слоев. И на  каждом  из  слоев  стояла  директива:  при  попытке
деблокирования - самоуничтожение.
   Пенелопа и Динозавр стояли у призрачной  стены,  за  которой  два  лучших
психотехника ФБР колдовали  над  безжизненным  телом.  Вражеский  агент  был
опутан проводами, как киборг из популярной одноименной СТ-тянучки.
   На голове у него было несколько обручей, которые сияли малиновым  светом.
Такие же обручи были на головах двух операторов,  лежавших  на  двух  других
ложах, вид у них был не лучше, чем у жертвы.
   - Они соскребают слой за слоем с его сознания,  как  наслоения  краски  с
древней фрески, - сказал Динозавр.
   -  Романтическое  сравнение,  -  хмыкнула  Пенелопа.  -  Тебя  в  казарме
искусствоведению учили?
   Динозавр ничего не ответил...
   Работа шла уже третий час. Больше трех часов выдержать  операторам  такое
напряжение было ох как нелегко. Но они не собирались выходить  из  состояния
глубокого контакта с психикой испытуемого, пока не достигнут результата.
   - Что-то у них неладно, - подалась вперед Пенелопа.
   Лицо испытуемого бледнело, наливалось синевой. То же самое происходило  и
с операторами.
   - Они погибают! -  Динозавр  обернулся  к  диспетчеру,  контролировавшему
операцию и сидевшему  в  кресле  в  углу  комнаты,  на  его  лице  был  шлем
аудиовизуального контакта. - Головастик, они погибают!
   Диспетчер внешне никак не отреагировал. Но пальцы его забегали по пульту.
Внезапно он закрутил головой, потом застонал. И резко сорвал шлем.
   Тут  же  в  комнату  заскочили  трое  человек  из   персонала.   Загудела
реанимационная система.
   Через полчаса диспетчер устало сказал: - Он погиб. Мы не смогли пробиться
через последний блок.
   - А операторы? - спросил Динозавр.
   - Они выжили.
   - Информация?
   - Об этом мы можем узнать только у них.
   - Когда?
   - Когда они придут в себя.
   - А  долго  они  собираются  валяться  кверху  пузом?  -  грубо  спросила
Пенелопа.
   Диспетчер, поежившись от такого напора, пожал плечами: - Часов семь.
   Семь часов Пенелопа и Динозавр сидели как  на  иголках.  Наконец  ведущий
врач сообщил - операторов удалось привести в чувство.
   - Они что-то узнали или провалялись в контактных  шлемах  просто  так?  -
осведомился Динозавр.
   - Узнали, - сказал врач. - Кличка погибшего - Латник.
   - Место? Откуда он?
   - Неизвестно. Удалось выбить только - Ла-Пас. И...
   - Ну же? - прикрикнула нетерпеливо Пенелопа.
   - Чума...
   ***
   Ночь. Тикают часы на стене. Какой идиот  придумал  повесить  механические
часы в спальной?
   Сомову хотелось встать и ударить по ним кулаком.
   Он проснулся среди ночи и не мог заснуть в своей комнате.
   Внизу гудели клаксоны - водители жали на их кнопки сутки  напролет  и  не
знали удержу. Завывала вдали полицейская сирена. Пропел керосиновый самолет,
ложась на курс от пригородного аэродрома.
   На восьмидесятом этаже все было слышно отлично. Звуки долетали  досюда  с
легкостью необыкновенной.  Они  жили  своей  жизнью,  как  злобные  зубастые
существа, терзающие сейчас нервы госпитальера.
   А кроме этого он слышал, как  вода  шумит  в  трубах.  Как  раскрылись  и
закрылись на этаже двери лифта. Как в соседнем номере заплакал ребенок.  Как
в коридоре выругался, зацепившись за конец ковра, уборщик. ОН СЛЫШЫЛ ВСЕ!
   А еще шуршала громко кровь в жилах. Барабанило  сердце.  А  дыхание  было
тоже - свистящее и оглушительное.
   Звуки ополчились на Сомова.  Они  сбросили  с  себя  дружеские  личины  и
превратились во  врагов.  Они  наждаком  елозили  по  обнаженным  нервам,  и
госпитальер ничего не мог поделать с  собой.  Он  застонал  -  и  стон  этот
отозвался во всем теле.
   Ему было плохо. Он не был  болен,  организм  функционировал  отлично.  Но
что-то изменилось в мире. Что-то сделало его в миг враждебным. Это  был  миг
хищных звуков.
   Сомов приподнялся, хлопнул по стене ладонью, и та ответила рокотом.
   Он встал, качнулся, подошел к креслу.  Упал,  заткнув  уши  пальцами.  Не
помогло. Звуки пробивали пальцы, как заряд бластера холщовую ткань. Не  было
от них ни пощады, ни спасения.
   Он не знал, что происходит. Ему не хотелось думать о том,  что  творится.
Он пытался остановить наступление звуков, но они одолевали его  все  больше.
Они скреблись, требовали доступа в самые сокровенные кладовые его  существа.
Они были оккупантами, которые не собирались оставлять  оборонявшемуся  право
на жизнь.
   Происходило что-то чудовищное. Сомов окончательно понял  это.  Он  открыл
рот: - Серега, - прокричал он что было силы.
   Его голос рокотом пронесся над городом, он был должен долететь до  каждой
семьи,  он  должен  был  вздыбить  пыль,  вырвать  с  корнем  деревья.  Звук
собственного голоса оглушал.
   Но на самом деле это был лишь слабый писк, без труда поглощенный  стенами
помещения. Разведчик спал в своей постели, привычно используя каждую секунду
на расслабления - он знал, что в любой момент  ему  может  пригодиться  весь
запас сил. И Сомов не мог докричаться до него.
   Госпитальер с трудом оторвал ладони от ушей.
   В темной комнате вдруг стало светлее. Он увидел, что  в  кресле  напротив
него кто-то сидит.
   - Вы кто? - прошептал Сомов, и этот шорох взревел морской стихией.
   - Гость, - произнес безучастно пришелец. - Я пришел спасти тебя.
   Внезапно звуки перестали  быть  врагами.  Свалилась  хрустальная  тишина.
Внешнего мира не существовало. Все  звуки  пришли  в  равновесие  и  замерли
водяными брызгами. Они были больше не опасны. Они были приручены.
   - Ты спас меня, - прошептал Сомов, и его шепот  вплелся  в  водяной  узор
зависших звуков.
   - Я спасу всех, - звуки голоса Гостя вливались в общий узор, и тот  сиял,
придавая радость  и  ликование  миру.  -  Близится  час  расплаты.  Спасутся
избранные. Мы придем, чтобы забрать вас и дать вам волю. Мы - спасители.
   - Кто?
   - Мы - чужие. Мы придем, чтобы... Узор звуков кружился  вокруг  Сомова  и
начал распадаться на составляющие  части.  И  госпитальер  ощущал,  как  его
существо распадается вместе с этим узором. Что все в нем идет в раздрай,  но
это было приятно.
   - Мы поможем, - вещал гость. - Вы погрязли  в  неверии.  Вы  погрязли  во
зле...
   "Распад", - промелькнуло в мозгу Сомова. Вслед за этим  выплыло  слово  -
"распадники".
   И пришло ясное понимание происходящего.
   Сомов понял, что если не будет сопротивляться, то рухнет  окончательно  в
хаос. А сопротивляться не хотелось. В хаосе было хорошо.  В  нем  была  своя
красота. Хаос притягивал. Он был тоже организован, как это дико ни звучало.
   "Сопротивляйся!" - голос ясной части сознания надрывался где-то во  тьме.
Он призывал: "Возьми себя в руки!"
   Сомов дернулся. Ему удалось скинуть оцепенение. По ушам ударила  канонада
звуков. Но он пережил ее. Он потянулся  к  приорской  "раковине"  на  столе,
положил ладонь на нее.
   И освободительная живая сила заструилась по руке.
   Хаос отступал. Отступали звуки. Отступали враги. "Раковина" помогала,  но
не решала исход сражения. Сила помогает достойному. И  Сомов  старался  быть
достойным. Он собрал волю в кулак. И разжал объятия иного мира. Он скинул  с
себя оковы.
   И обнаружил, что лежит на полу. Что сжимает изо всей силы  "раковину".  И
что на улице уже светлеет.
   Он пролежал еще два часа, не  в  силах  подняться.  Таким  его  и  застал
Филатов.
   - Э, что с тобой? - он подхватил госпитальера без видимого труда,  уложил
на кровать, собрался пойти за медицинским браслетом, лежащим в сумке.
   - Не надо, - остановил его Сомов. - Я в порядке. Мне нужен еще час.
   Он прикрыл глаза и провалился в сон.
   Проснулся через час. Чувствовал он себя не  просто  нормально.  Он  будто
заново родился.
   Встал, встряхнул головой.
   - Что с тобой было? - осведомился Филатов.
   - Ко мне приходил Гость...
   *** - Враги! Враги! - визжал Черный шаман. - Я чувствую их! Они здесь! Их
шаги мягки и близки! Их дыхание - зловонно!
   Охранникам уже поднадоели визги колдуна,  постоянные  угрозы,  требования
дать ему Силу. Они перестали воспринимать его серьезно.
   Что касается Магистра Домена, то он наоборот относился  к  нему  чересчур
серьезно. Ежедневно он просматривал записи всех речей и восклицаний  Черного
шамана. Он знал - в словах колдуна должна быть доля истины.
   Уже который день они проживали в Светлой Обители. Черному шаману воли  не
давали, он продолжал находиться в камере, где  при  малейшей  опасности  его
могли бы раздавить поля нейтрализации, где его сила не имела больших  шансов
выбиться наружу. И все равно Домену было тревожно рядом с таким соседом.
   Светлая Обитель была настоящей крепостью. Здесь было все для того,  чтобы
сохранить от врагов находящихся здесь людей, оборудование,  тайны,  а  также
совершить НЕЧТО, к чему Орден  Копья  стремился  уже  не  одно  тысячелетие.
Великий Час должен был скоро пробить. Об  этом  говорили  и  три  Вещуна,  и
элементарные прогнозы, и вся логика событий.
   - Враги! - снова и снова повторял Черный шаман как заведенный.
   - Кто твои враги? Поведай мне, - Магистр вошел в  бокс,  где  жил  Черный
шаман, и присел рядом с ним.
   - Дай крови! Я их увижу на ладони! - снова заголосил колдун.
   - Я не дам тебе крови, колдун, это не в наших правилах.
   - А в твоих правилах умереть? Они пришли в прошлый раз!  Они  украли  мою
силу! Они как саранча, уничтожающая добрые всходы! Они...
   - Расскажи, - мягко потребовал Магистр.
   - Мой мир. Мой народ. Они пришли к нам - незваные, ненужные. Они  забрали
сокровище приоров, которое было назначено мне! Они уничтожили! Отдай их мне!
   Магистр гладил привычно на груди амулет - семиконечную звезду, от которой
волнами шло тепло.
   - Где найти их?
   - Пошли своих псов. Они унюхают их. Они принесут их  нам  в  зубах.  И  я
выпью их жизнь. Мы вместе выпьем их жизнь.  Как  благовония  мы  впитаем  их
страх и мощь! Их удача перейдет к нам. Мы будем сильны!
   Беседуя после этого с "викингом", которого в Ордене звали  Рыцарь  Рыжего
Пламени, Магистр спросил: - Что ты думаешь об этом, брат?
   - Я думаю, он сошел с ума.
   - Не будь так легкомысленным. Он обладает тем, чем не обладаем мы.
   - Что за враги? Призраки  мабуку?  -  невесело  улыбнулся  Рыцарь  Рыжего
Пламени.
   - Не будь излишне скептичен. Излишества вредят, брат... Мы  считаем  себя
здесь в слишком большой безопасности. Мы забыли о мерах предосторожности. Мы
не верим, что враг может прийти сюда, на Мечту Боливара.
   - Это маловероятно.
   - Так ли... Вспомни, было время, когда мы знали  обо  всех  прибывших  на
планету. Братья до сих пор ведут эту работу?
   - Да, Магистр.
   - Я хочу знать о них все. Для начала я хочу видеть их лица.
   Через несколько часов Магистр сидел рядом с Черным шаманом, и перед  ними
возникали один за другим фотографии, забранные из  таможенного  департамента
Ла-Паса.  Черно-белые  изображения  иностранцев,  прибывших  на  планету  за
последние недели. Их было четырнадцать тысяч. Женщин, детей отбросили сразу.
   Черный шаман ерзал на месте и наливался злобой.
   - Нет, нет, нет, - бубнил он. - Это отбросы! Это падаль! Это не те!
   И  когда  сменилось  следующее  изображение,  Черный  шаман  выгнулся  на
обволакивающем его  виброкресле  и  завизжал  пронзительно,  с  надрывом:  -
Они-и-и!
   *** - Отстрел, - произнес пилот.
   Челночная капсула с Пенелопой, Динозавром и  троими  бойцами  тактической
группы ФБР отделилась от корабля-разведчика. Она  с  минуту  шла  на  орбите
параллельно ему. Включились гравитационные генераторы, и похожая на мяч  для
регби желтая капсула заскользила вниз  -  туда,  где  бурлили  белые  облака
голубой красивой планеты - Мечты Боливара.
   Вокруг планеты вращалось несколько уродливых орбитальных сооружений, одно
из  них  являлось  построенной  при  помощи  Галактического  Комитета  Общей
Безопасности принимающей станцией, куда причаливали межзвездные лайнеры.  Ни
о  каком  оборонном  комплексе  у  Мечты  Боливара  речи  быть   не   могло.
Правительство республики понимало, что малый эсминец  любой  из  сверхдержав
разнесет любую систему обороны, которую планета сможет  приобрести  на  свои
скудные средства, а потому вооружало наземные силы, которые по большей части
представляли собой карательные отряды для борьбы с партизанами.
   На обсуждении плана мероприятий решили действовать в активном варианте  -
группой из двух оперативников и отряда силовой поддержки. На  орбите  должен
был висеть невидимый для сканирующих  систем  корабль-разведчик,  готовый  в
любой момент прийти на помощь.
   На  Мечте  Боливара  у  Аризоны  не   было   ни   агентурной   сети,   ни
дипломатического представительства. Правда,  здесь  было  немало  аризонских
туристов-охотников, но  это  не  означало,  что  имеет  смысл  тратиться  на
содержание здесь дипломатических органов. Так что группа Динозавра была не в
лучшем положении, чем московитяне. Капсула  приземлилась  в  утреннем  лесу.
Оставив людей, она взмыла и растворилась в покрытом низкими серыми  облаками
небе.
   Динозавр поднял рюкзак с оборудованием. Десантники были одеты в  защитные
комбинезоны. У них имелись документы Департамента Безопасности Республики  -
всесильной организации, которая  с  одинаковым  усердием  служила  всем  без
исключения хозяевам  страны,  менявшимся  в  среднем  раз  в  два-три  года.
Каким-то чудом образцы военной формы и имеющих хождение документов имелись в
хранилище Центрального Разведывательного Управления. Был приказ, по которому
там должны быть подобные предметы со всех обитаемых миров, и, на  удивление,
в отношении самой черной дыры обитаемого сектора он был выполнен, хотя там и
не  имелись  образцы,  например,  из  Хорезмского  Каганата,   действительно
представляющего оперативный интерес.
   - Вперед! - приказал Динозавр.
   Небольшой отряд двинулся через лес из толстых деревьев, похожих на сосны,
но с гораздо более длинными иголками.
   - Духота! - раздраженно воскликнула Пенелопа.
   -  Молчать,  солдат!  -  прикрикнул  Динозавр.  -  Не  разговаривать!  Не
отставать! - мстительно добавил он.
   Пенелопа прожгла его яростным взором.
   У аризонской группы было оружие, даже отдаленно похожего  на  которое  не
имели ни  бойцы  элитного  отряда  личной  гвардии  Президента,  ни  боевики
Большого Картеля (а они имели возможность  закупать  в  мирах  первой  линии
новинки стрелкового оружия). Аризонцы  владели  "подделыциком"  -  аппаратом
размером со старинную книгу, которой с легкостью мог  печатать  как  местную
валюту, так и любые документы.
   Они решили не связываться с  маскировочной  техникой  -  пластогримами  и
имитаторами, она занимает много места, а оснований  бояться,  что  их  здесь
кто-то узнает, не имелось. Через полчаса они наткнулись на военный  патруль,
пыливший на ржавом и потертом, неимоверно гудящем грузовике.  На  крыше  его
были  набросаны  мешки  и  возвышался   тяжелый   пулемет.   Увидев   значки
Департамента Безопасности, пехотный офицер,  сидящий  в  кабине,  скривился.
Департамент ненавидели, но  побаивались.  Все  равно  под  угрозой  пулемета
пехотинцы проверили документы. Динозавр пошел на это с  легким  сердцем:  он
хотел проверить, не вышли ли подобные бумажки из употребления. Он вообще  не
мог понять, как можно доверять  бумажкам  -  бумажным  документам,  бумажным
деньгам.
   На пехотного офицера документы произвели должное впечатление.  Так  и  не
выйдя из кабины, он козырнул и сказал:  -  Будьте  осторожны.  Туристическую
группу мы спровадили вчера. Пожгли для них  деревню  чиканос.  Они  остались
довольны. А сейчас здесь расшалились "свободолюбы".
   Динозавр со знанием дела кивнул. Информация о планете была  скудная,  что
такое "свободолюбы", он не знал, но из оброненной вслед  за  этим  одним  из
солдат реплики понял, что речь идет о разбойниках.
   На "свободолюбов" они нарвались через час, когда пробирались дальше через
лес. Датчики уловили  движение  в  зарослях.  Детекторы  показали  оружейный
металл. "Свободолюбы" гордились своим искусством быть невидимыми в  лесу.  И
если бы они нарвались на обычный  отряд,  то  взяли  бы  офицера  на  выкуп,
девчонку оставили бы для забав, а  солдат  вывели  бы  в  тираж  без  всяких
сантиментов. Но на этот раз удача перестала им улыбаться.
   Как только предводитель разбойников поднял  корявый  автомат  и  взял  на
мушку  Динозавра,  аризонцы  пришли  в  движение.  Разрыв  плазморазрядника,
очереди ЭМ-автоматов - четырнадцать "свободолюбов", даже  не  успев  понять,
как так получилось, упокоились в тех же кустах, которые служили им укрытием.
   К трем часам дня группа вышла к железнодорожной станции. Поезд до Ла-Паса
должен был подойти через  сорок  минут.  Перед  тем  как  выйти  к  станции,
аризонцы переоделись в гражданскую одежду, упаковав оборудование и оружие  в
контейнеры, похожие на рюкзаки и походные сумки. Теперь они походили  просто
на  компанию,  отправляющуюся  гульнуть  в  столицу.  Динозавр   раздраженно
отметил, что Пенелопа выглядит слишком эффектно в кожаном  костюме  и  будет
только привлекать внимание.
   Опоздав на полчаса, медленно подкатил поезд. Пораженные аризонцы  увидели
настоящий паровоз. Да, это еще удивительнее, чем грузовик  с  двигателем  на
солярке.
   - Ничего себе, - прошептал майор Форст.
   - Ну и местечко, - процедила Пенелопа и шагнула к вагону. Она поймала  на
себе жадный взор проводника,  наступила  ему  острым  каблуком  на  ногу,  с
удовлетворением услышав вскрик боли, и прошла в купе.
   Поезд тронулся. На следующее утро он  должен  был  привезти  аризонцев  в
Ла-Пас...
   ***
   Все получилось - хуже некуда.
   Филатов пребывал в размышлениях, точно  ли  противник  их  вычислил,  или
слежка - это какие-то другие игры, не имеющие отношения к заданию.
   Они вышли утром на поиски. Госпитальер клялся, что  нащупал  нить.  Центр
аномалии должен быть на северо-западе мегаполиса. Они собирались для  начала
попытаться определить хотя бы приблизительно район поисков.
   На выходе  из  отеля  их  ждали.  За  ними  прислали  бронетранспортер  с
солдатами Департамента Безопасности. К Филатову подошел подтянутый офицер  и
спросил: - Господа Нейман Горт и Ханс Стерлик?
   - Ага, - кивнул Филатов, глядя, как умело занимали позиции солдаты. В  их
уверенных действиях ощущался профессионализм, который