ерхности.
   Острый, похожий на орлиный клюв, нос эсминца  начал  светиться  малиновым
светом. Яркость его росла.
   - Заработали накопители! - воскликнул штурман. - Сейчас врежут по нам  из
плазменных орудий. Наша защита не погасит удар...
   Так и произошло. Свет на носу эсминца  стал  невыносимо  ярким.  А  потом
протянулись четыре ярких полосы,  которые  готовы  были  превратить  корабль
московитян и людей, находившихся в нем, в облачко плазмы.
   Когда пилот приоткрыл глаза, не сомневавшийся, что он уже на  том  свете,
на экранах бушевал огонь, будто корабль провалился в крону звезды.
   По рубке прошла все усиливающаяся вибрация -  такая,  что  казалось,  все
молекулы и атомы перемешаются, электроны сойдут с орбит. Вибрация  проникала
всюду. И долго ее не выдержать...
   ***
   Пальцы капитана "Канаверала" жили вне его самого. Подсознание работало за
него. Он играл на пульте сложную мелодию. Цель была одна - спасти корабль.
   - Курс - сто восемьдесят. Режим один, - дал подтверждение компьютер.
   Перегрузки вжали экипаж в кресла. Если кто-то находился вне  их,  нарушая
инструкции, теперь они расплачиваются переломанными костями.
   Капитан не видел, достиг ли выстрел плазменных  орудий  цели.  Он  только
видел, как кусок пространства вскипел, в нем будто вспыхнуло новое солнце.
   - Вышел из строя третий генератор, - сообщил компьютер.
   - Снижение тяги - тридцать процентов.
   - Перераспределить на оставшиеся, - велел капитан.
   - Опасно, вероятность  деструкции  -  шестьдесят  процентов,  -  возразил
компьютер.
   - Исполнить.
   Послышался скрежет. Вибрация начала лихорадить корабль.
   - Деформация защитного экрана к зоне шесть-зет, -  сообщил  компьютер.  -
Разгон генераторов защитной системы.
   - Отстрел...
   После этих слов примерно третья часть корабля отлетела в сторону.
   Потом эсминец попал в  какой-то  водоворот  Его  бросало,  будто  это  не
космический, а океанский корабль, попавший в жесточайший шторм.
   - Начинается деструкция второго двигателя.
   - Заглушить.
   - Не удается.
   - Глушите оба! Дрейф! Капитан напрягся... Но волна прошла.
   Он осмотрелся. Перед ним был чистый космос. Корабль московитян исчез.
   - Проверить личный состав и повреждения корабля, - приказал капитан.
   - Проверка личного состава, - задолдонил компьютер...
   Космический волк вытер дрожащей рукой  лицо  и  сорвал  обод  электронной
контакт-системы, стащил наушник - Обработайте данные  компа  и  доложите,  -
приказал он оружей-офицеру и прикрыл глаза, перед которыми будто наяву стоял
только что разверзнувшийся ад...
   *** - Где мы? - первым делом спросил Сомов, приходя в себя.
   - Очнулся? - бодро осведомился Филатов.  -  А  то  я  уж  хотел  вызывать
санитарный транспорт с Московии.
   - Какой транспорт?
   Экраны были заполнены бесконечной синью  надпространства,  не  нарушаемой
ничем. - Мы обманули супостатов, - сказал Филатов. - Хотя не  пойму,  как  -
Ангелы небесные помогли, - усмехнулся пилот.
   - Или черти, - добавил штурман.
   -  Главное,  посудина  наша  цела  и  дотащится  за  несколько  дней   до
дальприемной станции "Байкал".
   - "Байкал", - повторил Сомов, будто наслаждаясь этим словом. - Дом.
   - Дом, дом, - кивнул  Филатов.  -  Возвращаю  тебя  целым  и  невредимым,
госпитальер. Миклухо-Маклай ты наш. Покоритель диких сердец.
   - Мы победили, - устало произнес госпитальер.
   - Да. Думаю, да, - сказал Филатов. - А там уж эксперты скажут, стоила  ли
овчинка выделки.
   - Столько жертв... Столько жизней, - вздохнул Сомов и  почувствовал,  как
по его щекам катятся слезы...
   Через восемь корабельных суток "Зонт" вынырнул из надпространства, а  еще
через пять часов коснулся контактной платформы дальприемной станции Московии
"Байкал" - своеобразных ее космических ворот,  зависших  на  геостационарной
орбите над столичной планетой.
   Месяцы, последовавшие вслед за этим, нельзя было назвать лучшими в  жизни
госпитальера и его друга. Их продержали две недели  в  карантине,  исследуя,
как подопытных кроликов.  Научники  разобрали  по  частям  корабль,  пытаясь
понять, что же произошло в момент схватки с эсминцем Аризоны.  Потом  друзей
отправили на Новую  Венеру,  где  располагались  основные  исследовательские
институты Московии. Там  их  продолжили  изводить,  вопросами  -  ученые,  и
допросами - офицеры Министерства Внешней Информации.
   Когда  Сомов  перекинулся  несколькими  словами  с  руководителем  центра
академиком Карагадаевым, тот не стал распространяться насчет клада  приоров.
Информация сразу попала в разряд особо секретных,  о  которых  необязательно
знать и тем, кто доставил все это. Госпитальер не обижался, потому что  хотя
его и раздражали игры в секретность, но он понимал их необходимость.
   - Не зря хоть бегали от аризонцев? - спросил он.
   - Не зря... Эх, уважаемый мой, если  мы  хотя  бы  нащупаем  ответы  нате
вопросы, которые поставили перед нами ваши удивительные находки.
   - А нащупаете?
   - Пока не знаю. Слишком все необычно. Мы так толком и не разобрались  что
к чему...
   - Я не мог поверить, что этот мусор действительно нечто стоящее.
   - Стоящее... Кстати, эта штуковина лишняя,  -  академик  протянул  Сомову
"раковину". - Это явно не артефакт. Это обычная морская  раковина.  Как  она
попала в контейнер?
   - Скорее всего, я прихватил ее случайно, когда выбирались на берег  после
города приоров.
   - Возьмите. Напоминание о горячих деньках, - сказал академик.
   - Да, поставлю на полку, - улыбнулся Сомов. Он  не  стал  объяснять,  что
"раковину" он не подобрал на дне океана, а забрал ее из города  приоров.  Он
почему-то не хотел никому отдавать эту "раковину" А может, она не  отпускала
его.
   Сомов погладил пальцами выступы на ней. Обычная раковина, говорят?  Может
быть... Но вряд ли...

   Часть вторая ПОХИЩЕНИЕ ПОСВЯЩЕННОГО

   По нему будто били молотком в тысячу тонн, - сказал командир спасательной
группы, состоявшей из двух ремонтных транспортеров  Звездных  оборонительных
сил Аризоны, с жалостью рассматривая на экране эсминец "Канаверал".
   - Он что, дрался с московитянской  эскадрой?  -  спросил  инженер-офицер,
одновременно являвшийся первым помощником командира.
   - Или с "индейцами", - поддакнул командир.
   Почему так аризонцы прозвали высокоразвитые технологические  цивилизации,
которых просто не могло не быть в Галактике, но  которые  пока  не  выявили,
неизвестно, но термин этот был весьма расхож.  Среди  космических  волков  и
юных волчат ходило множество легенд о встречах с ними, о невероятных чудесах
техники, о планетах-механизмах и жителях  черных  дыр.  Да  чего  только  не
болтали.
   - Ладно, -  махнул  рукой  командир,  просмотрев  данные,  поступившие  с
бортового компьютера "Канаверала". -  Работаем.  "Канаверал",  вы  готовы  к
слиянию?
   - Готовы, - пришло подтверждение.
   - Слияние, - приказал командир.
   - Исполнено,  -  доложил  бортовой  комп.  -  Слияние  -  сто  процентов.
Инфосистемы в норме. Управляемость - единица.
   - Годится, - кивнул командир. "Слияние" означало,  что  компы  всех  трех
кораблей слились воедино и теперь  представляли  одну  систему.  Только  так
возможно произвести операцию транспортировки. - Начинаем сближение.
   - Исполняется, - произнес комп.
   "Канаверал" был действительно сильно потрепан неизвестной силой. Четверть
экипажа  погибла  сразу.  Одна  силовая  установка  была  потеряна.   Другая
разрушена. Но системы обеспечения работали нормально, и эсминец мог спокойно
проболтаться в космосе полгода и даже передвигаться от планеты к  планете  в
пределах одной солнечной системы - но не больше. Динозавр, Пенелопа и Черный
шаман уютно устроились на корабле, предпочитая не  спускаться  на  Ботсвану.
Все, что там можно было, они уже сделали. И где только можно -  провалились.
Тем более хаос там продолжал  нарастать.  Прибыл  московитянский  крейсер  с
тактическим  подразделением  для  охраны  посольства  и  граждан   Московии.
Правительство слетело. Власть взяла группа офицеров, по направленности ближе
к блоку "Храма Ожидания". Насилие продолжалось. Но  не  было  больше  рыбок,
которых агентам спецслужб Пенелопе Вейн и Динозавру  стоило  ловить  в  этой
мутной воде.
   Ремонтные транспортеры, похожие на огромных жуков-скарабеев, начали брать
в клещи эсминец. Три точки на объемной схеме, висящей перед лицом  командира
спасательной  группы,  постепенно  сближались.  В  наушнике   звучал   отчет
компьютера. Все шло нормально. Иначе и быть не могло -  совершенная  техника
не давала сбоев, но все равно в такие минуты командир привычно волновался. И
восхищался   проводимыми    операциями    -    их    точности,    изящности,
безукоризненности.
   - Контакт - пять секунд, - докладывал компьютер. - Три. Две. Исполнено.
   Магнитные заклепки впились в эсминец, и  три  корабля  слились  в  единое
целое, как недавно слились информполя их компьютеров.
   -  Задействованы  силовые  установки  три,  семь,  восемь,   -   уведомил
компьютер. - Активизация -  десять  процентов.  Начинаю  отсчет  перехода  в
надпространство.
   Слова компьютера являлись дополнением к цифрам, возникающим над  пультом.
Опытный глаз командира читал огоньки, цифры и диаграммы так  же  легко,  как
люди читают обычный текст в книгах.
   - Сто девяносто пять. Сто девяносто четыре... Все было в порядке. Силовые
установки транспортеров выходили на необходимую мощность.
   - Задействован канал  перехода,  -  произнес  компьютер.  -  Одиннадцать.
Десять...
   Слившиеся воедино корабли покрылись голубоватым маревом, будто обзавелись
собственной атмосферой. Потом их контуры  стали  нечеткими.  А  потом  будто
рассыпались на миллион  разноцветных  частичек.  Переход  в  надпространство
свершился.
   Через восемь галактических суток транспортеры ввели эсминец "Канаверал" в
док главной  ремонтной  базы  Звездных  оборонительных  сил  Аризоны  "Приют
пилигрима".
   А потом все отправились туда, куда заслужили. Черного  шамана  подхватили
под  руки  головастики-психотроншики  и  под  присмотром  взвода  рейнджеров
потащили на планету Ниагара, где располагались их основные исследовательские
учреждения.  Пенелопу  и  Динозавра  усадили  на  скоростной  малый   рейдер
"Альбатрос". Через одиннадцать дней он завис над посадочным  блоком  станции
"Потомак". А затем для опростоволосившихся агентов спецслужб начались  круги
ада. Только у каждого были свои круги.  И  свои  черти  на  них  Пенелопу  и
Динозавра пытали разные комиссии Но методы у них были одинаковые.
   Допросы,  допросы,  допросы.  Изо  дня   в   день.   С   соответствующими
техническими  средствами,  направленными  на  то,  чтобы  выжать  из  мозгов
последнюю крупицу информации. Динозавр сроднился с  гипноснимателем  как  со
своим  любимым  волномассажером  Отчетам,  подготовленным  им  во  множество
инстанций, он вообще потерял счет. А потом была передышка на  двое  суток  и
началась   основная   экзекуция    -    заседание    специальной    комиссии
правительственного наблюдательного комитета.
   Ее члены снова выворачивали Динозавра наизнанку, опять задавали  вопросы.
Притом если служба внутренних расследований и оперативники разведки задавали
вопросы умные и сразу въезжали в суть, то члены  комиссии  вопросы  задавали
преимущественно идиотские,  вопиюще  некомпетентные.  Речи  их  были  сильно
разбавлены  слезами  и  соплями,  более  подходящими  положительным   героям
СТ-тянучек, во взоре их читалось благородное негодование. Интересно, как  бы
смотрели они на него, Динозавра, если бы  тот  вернулся  победителем?  Ясное
дело, в тех же лучших традициях СТ-сериалов - как  на  простого  аризонского
парня, беззаветно и честно заботящегося  о  народе  Аризоны  и  галактике  в
целом. Динозавра все это злило. Особенно когда пошли разговоры  о  нарушении
законов, пренебрежении священными идеями гуманизма и прав личности. Один  из
особо   ретивых   членов   комиссии,   надутый   полковник   из   армейского
разведуправления, начал похрюкивать что-то о  трибунале,  но  встретил  лишь
гробовое  молчание.  Полковник  и  сам  понял,  что  хватил  лишку,   и,   к
удовлетворению Динозавра, заткнулся дня на два.
   Заседала комиссия две недели. Неторопливо, с толком,  с  расстановкой.  У
Динозавра создалось ощущение, что этим людям просто  нечем  заняться  и  они
нашли себе хобби - нечто  вроде  суперсенсорных  "садомахов".  Наконец  было
зачитано решение.
   - Крайне низкий профессионализм, - долдонил  заместитель  начальника  ЦРУ
Кэрриген. - Пренебрежение инструкциями и уставами... Нарушение пункта  678-В
Директивы 15... Отсутствие планирования... Низкое взаимодействие...
   И дальше все в том же духе. Естественно, о таких вещах, как содействие  в
уничтожении   гражданского   населения,    соучастие    в    нападении    на
межгалактический    медицинский    персонал,    нарушение    конвенции     о
нераспространении новых типов вооружения, сказано ничего не было.  Бумага  и
компьютерные банки стерпят многое, но не такое же!
   Кэрриген принялся вновь расписывать  профессиональные  недостатки  майора
Форста. "Выкинут взашей. Без пенсии и пособия. За дискредитацию", - с тоской
подумал Динозавр.
   - Вместе с тем комиссия не может не признать, что обстановка на  Ботсване
сложилась крайне тяжелая. Офицер Форст сумел  принять  ряд  верных  решений,
которые в условиях эскалации напряженности благотворно сказались на ситуации
на планете и помогли защитить жизненные интересы Аризоны...
   "Может, все-таки с пенсией", - с надеждой подумал Динозавр.
   ...  В  этой  части  признать  действия  майора  Форста  соответствующими
сложившейся ситуации... Кроме того, комиссия не может не принять во внимание
прекрасный послужной список майора  Форста...  Награды,  -  занялся  длинным
перечислением  достоинств  Динозавра  замдиректора  ЦРУ.  -  Что  во   время
проведения операции им были предприняты меры  по  защите  мирного  населения
Аризоны...
   "Черного шамана, что ли", - хмыкнул про себя Динозавр.
   ... - Объявить майору Форсту выговор второй степени... Лишение премии  за
текущий год...
   "Ничего еще", - с облегчением вздохнул Динозавр.
   - Рекомендовать  руководству  Центрального  разведывательного  управления
перевести майора Форста с оперативной  работы  и  направить  в  распоряжение
НАОПС.
   Ну вот и сказано то,  что  должно  быть  сказано.  НАОПС  -  национальное
агентство по охране промышленных секретов. Направление туда означает  ссылку
на одну из планет научного или промышленного  комплекса  Аризоны.  Их  всего
восемь. Дыры - одна другой чернее. И никаких возможностей  выбраться  оттуда
до пенсии. А при таком раскладе на пенсию в ближайшее время добром Динозавра
не отпустят. Ну что же, заслуженный отдых,  вздохнул  он.  Проверки  режима,
агентурная работа в среде ученых якобы для выявления влияния  противника,  а
на деле просто исследование лояльности,  образа  жизни.  Копание  в  грязном
белье. Изумительно! Что еще можно было придумать лучшее для майора Форста  -
человека, чьи операции изучаются в разведшколах и академиях.
   Примерно такое же судилище происходило над  Пенелопой  Вейн.  И  примерно
такие же мысли одолевали и ее.  Только  Динозавр  готов  был  признать,  что
сработал он нечетко и действительно провалил операцию. А  Пенелопу  угнетало
то, что досталось ей до кучи, чтоб другим неповадно было. Лично за собой она
вины никакой не знала. А выслушивая те же слова об откомандировании в НАОПС,
ей захотелось швырнуть стулом в председателя комиссии. Она, может, и сделала
бы это, да только это был пневмостул, и вряд ли бы он повредил председателю.
   "Чтоб вы сдохли", - подумала Пенелопа.
   - Мне  кажется,  офицер  хочет  что-то  добавить?  -  прищурился  недобро
председатель.
   - Хочу. "Чтоб ты сдох в первую очередь, паук!" - хотела добавить  офицер.
Но не добавила. Она лишь щелкнула, как положено офицеру, каблуками.
   - Никак нет, сэр.
   - Вы прикомандировываетесь в НАОПС. О вашем новом  назначении  вам  будет
сообщено в данном ведомстве...
   После судилища Динозавра на несколько дней оставили в покое. А потом  его
вызвал  замначальника  ЦРУ  Кэрриген.  Он  принял  его  в  своем   роскошном
пятиуровневом,  по  последней  моде  заполненном   причудливыми   проекциями
кабинете. Это был совсем другой человек, чем та  штабная  лощеная  и  глупая
крыса, которая зачитывала решения комиссии и задавала дурацкие вопросы. Этот
Кэрриген был тот, к которому привык Динозавр - умный,  хищный,  схватывающий
все  с  полуслова,  -  Как  вам  понравилось,  Форст,  это  театрализованное
представление? - спросил он, вытягиваясь в виброкресле и кладя ноги в  шитых
золотом ботинках на подголовник другого кресла - кожаного, отделанного медью
и золотом.
   - Вы имеете в виду заседание комиссии?
   - Именно.
   - Это было отвратительно! - с чувством воскликнул Динозавр.
   - Наконец-то что-то проняло майора, о железных  нервах  которого  сложено
столько легенд. Я думаю, в НАОПСе вы быстро успокоитесь.
   - Так точно, сэр.
   - Поменьше официоза, Форст... Я  знаю  вам  цену.  Но,  должен  заметить,
последнее дело вы провалили просто безобразно.
   - Да, сэр.
   - Но, в отличие от идиотов из  комиссии,  я  прекрасно  знаю,  что  такое
неудача, что такое случайность. И как редки оперативники такого класса,  как
вы. Я не привык разбрасываться капиталами. Вы пригодитесь нам еще.
   - На исследовательской планете?
   - И там тоже... Наши умники с научными  степенями  затевают  в  институте
тонких биоструктур нечто любопытное. И у меня есть предчувствие,  что  скоро
это место станет очень горячим.
   - Считайте, пилюля подслащена.
   - Там будет горячо, Форст. Мне нужен там  такой  человек,  как  вы...  Но
сначала вы выполните кое-какую работу. До откомандирования.
   - Слушаю, сэр.
   - Вы должны будете встретиться с одним вашим знакомым и заглянуть в  одно
знакомое вам место.
   - Какое именно?
   - Долго объяснять. Подробный инструктаж вы получите на корабле.
   - Я все понял...
   Действительно, на скоростном малом рейдере, вылетевшем на следующий день,
Динозавр получил подробный инструктаж. И встретил там  старого  знакомого  -
Черного шамана. А направлялся рейдер на Ботсвану...
   ***
   В первое время Сомову было не до того, чтобы строить далеко идущие планы.
Сначала - работа с учеными и представителями спецслужб. Потом -  бесполезный
месяц психологической реабилитации в психоразгрузочном центре  на  курортной
планете Московитянской Федерации Черномории. Впрочем,  идея  была  с  самого
начала неважная. Сомов знал, что никакие ионные ванны и  лучевые  массажеры,
никакая цветотерапия, биомагнитные и эфирные стимуляторы,  нейроблокираторы,
подсознательные гипнотерапевты и традиционные психоаналитики не помогут.  Он
сам должен преодолеть свою боль. И сам должен решать, в здравом уме и доброй
памяти, не напичканный  психомедикаментозными  средствами  и  не  накачанный
волновиками, как жить дальше. А боль не оставляла его ни на  миг.  Неустанно
мучили картины горящего госпиталя, гибнущих  друзей,  разорванных  на  части
больных. Порой и жить не хотелось.
   Однажды он решил все для себя. Жить надо. Он выжил, когда за ним  гнались
охотники за головами и аризонские головорезы. Он выжил  и  одолел  призраков
подземелья. Он прошел через город приоров. И вовсе не для того, чтобы  увять
как одуванчик, погрязнуть в своих комплексах. Он должен  жить  и  продолжать
делать свое дело хотя бы в память о тех, кого он потерял.
   Утром он пришел в кабинет своего лечащего психотерапевта.
   - Вы отлично выглядите, - бодро сказал психотерапевт, отмечая  про  себя,
что выглядит сегодня госпитальер хуже некуда. Врач по показаниям  аппаратуры
знал, что Сомов всю ночь не сомкнул глаз, метался по комнате, не находя себе
места.
   - Да. Все в порядке.
   - На следующую неделю мне хотелось бы, чтобы вы прошли курс...
   - Стоп, стоп,